Александр Суворов: Наука побеждать

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава I. Исследование генерал-майора А. Г. Елчанинова «Александр Васильевич Суворов»

Портрет А. В. Суворова работы Н. И. Уткина, год 1818

§ I. Жизнь Суворова до первого боевого опыта (1730–1758 гг.)

Александр Васильевич Суворов происходил из старого, но незнатного дворянского рода^[1]. Родители не готовили Суворова к военной службе: он был худ, хил, мал ростом, плохо сложен и некрасив.

Однако, едва узнав грамоту, Суворов непреодолимо пристрастился к военным книгам, и, когда ему минуло 11 лет, генерал Ганнибал^[2], воспитанник Петра Великого, после жалобы отца Суворова на военные склонности сына, разговорился с ним и посоветовал не мешать этим склонностям.

Тогда отец Суворова в 1741 г. записал его рядовым в лейб-гвардейский Семеновский полк, и в 15 лет Александр начал службу.

К этому времени он успел изучить походы Александра Македонского, Цезаря, Ганнибала, Густава Адольфа, Тюренна, Евгения Савойского, историю военную и общую, географию, философию, иностранные языки – рядовой Суворов знал больше многих офицеров того времени.

Всего он достиг самоучкой; лишь фортификацию, артиллерию и языки проходил с помощью отца и посещая Кадетский корпус.

В полку Суворов с особой любовью взялся за солдатскую науку, даже за то, чего ему не полагалось. Ружье он называл «женой»; вместе со всеми исполнял черные работы.

Здесь он и привык к жизни, которой навсегда закалил свое здоровье. Но главное, здесь зародилась прочная связь Суворова с солдатом, основа всей его деятельности.

Вместе с тем, продолжая читать все свободное время, Суворов к 20 годам приобрел знания, которых ему не могли дать тогда учебные заведения. Но он не остановился и продолжал учиться – до конца своих дней…

Только в 24 года Суворов, пройдя все нижние звания, был произведен в поручики в Ингерманландский пехотный полк, когда многие его сверстники были уже штаб-офицерами и генералами. Но Суворов сам отчасти не хотел быстрого производства в офицеры. Он хотел в совершенстве изучить солдатскую среду – и эта настойчивость, отличительная черта всей его жизни, вполне вознаградилась: за 9 лет совместной жизни он сделался неограниченным властителем сердца и ума солдата, а добываемые попутно познания дали ему могучее средство применить эти сердце и ум в дело на почве военной науки. Один иностранный писатель говорит: «Суворов завоевал сперва область наук и опыта веков, а затем – победу и славу».

§ II. Боевая деятельность Суворова

1. Первый боевой опыт и начальство полком

К началу Семилетней войны Суворов – уже штаб-офицер, получивший за 4 года два чина.

В 1758 г. ему было поручено набрать в Лифляндии и Курляндии 17 батальонов и отвести их в Пруссию. Затем он – комендант Мемеля, а в 1759 г., подполковником, попал к Фермору «дивизионным дежурным» – что-то вроде начальника штаба корпуса. С этого первого шага своей боевой службы в качестве офицера Генерального штаба Суворов уже мог широко знакомиться с войной.

В августе 1759 г. – первое боевое крещение Суворова под Кунерсдорфом. Здесь бог войны принял сразу молодого русского витязя под свое особое покровительство, и яркое сияние победы осенило Суворова, а его «глазомер» сразу же обрисовался словами: «На месте главнокомандующего я бы пошел теперь на Берлин». В 1760 г. – новый успех при участии Суворова – известный набег Чернышева на Берлин. Многие начальники уже знали Суворова как дельного и знающего штаб-офицера, в том числе Берг, просивший Фермора «уступить» ему Суворова. У Берга Суворов и получил первое свое боевое крещение как более самостоятельный начальник.

Много раз явил он себя здесь лихим штаб-офицером, особенно у Старгардта, где с горстью конницы напал на целый полк, а будучи окружен, быстро пробился и сохранил взятых пленных.

Взятие крепости Кольберг в ходе Семилетней войны. Полотно А. Е. Коцебу, 1852 год

Вообще, все дела Суворова в эту войну были сплошным подвигом личной храбрости, находчивости и хладнокровия. Он был оценен как отличный офицер Генерального штаба и пехотный, но особенно как выдающийся офицер конницы^[3].

Два раза он был ранен, и довольно сильно.

После войны Суворов, посланный в Петербург с депешами, явился императрице и ее приказом 26 августа 1762 г. был произведен в полковники с назначением командиром Астраханского пехотного полка, а вскоре – Суздальского.

Семилетняя война произвела на Суворова сильное впечатление.

Войска наши отличились необыкновенной храбростью и стойкостью, но все остальное было в печальном виде, особенно хозяйство. Суворов, получив полк, начинает его учить и воспитывать на свой суворовский образец: явилось знаменитое «Суздальское учреждение». В нем ясно видно, что, когда даже выдающиеся люди Европы были увлечены слепым подражанием пруссакам, Суворов оставался самобытным, и ничто не могло изменить его личного взгляда на военное дело.

Главная задача Суворова была обучить полк только тому, что необходимо на войне, и так, чтобы он никогда и ничем не был озадачен. Строевые учения велись живо, наглядно. Главное внимание обращалось на тишину в строю, порядок огня и быстроту перестроений. Каждое учение кончалось штыковым ударом. Часто, подняв полк по тревоге, Суворов водил его несколько суток, днем и ночью, вброд и вплавь через реки, без дорог, через густые леса, холмы и овраги.

После учений Суворов делал разбор, высказывая свое требование всегда идти навстречу опасности, всегда наступать, никогда не отступать и не обороняться. Вместе с тем, воспитывая солдата, Александр Васильевич развивал в нем веру в Бога, столь присущую русскому человеку, а укореняя попутно понятие, что невозможного на войне ничего нет, дисциплину он основывал не на страхе наказания, а на сознании людей в ее необходимости. Он почти не прибегал к жестоким наказаниям того времени и никогда не издевался над человеческим достоинством.

В 1765 г. в Красном Селе в присутствии императрицы Суздальский полк резко выделился из 19 других во всем.

В 1768 г. волнения в Польше вызвали Суворова, уже в чине бригадира, туда с суздальцами (входившими в его бригаду).

2. Суворов в войне с польскими конфедератами в 1768–1772 годах

Суворов выступил к Смоленску из Ладоги в ноябре, в самое тяжелое время. Не оставив дома больных и несмотря на бездорожье, множество болот, сильную непогоду и короткие ноябрьские дни, суздальцы прошли за 30 дней более 850 верст, и за весь поход заболело только 6 чел. и 1 пропал.

В Смоленске Суворов был задержан, так как зимой действия в Польше утихли. Но весной 1766 г., обучив бригаду предстоящим действиям по своим правилам, Суворов вновь двинулся в Польшу. От Минска до Варшавы (Праги^[4]) 600 верст он прошел за 12 дней, частью пользуясь подводами.

Немедленно же из-под Варшавы был сделан набег к Бресту и далее, ночью и днем, на 70 верст, против банды Пулавских, к Орехову (400 чел. против 2 тыс.). Один из Пулавских был убит, банда рассеяна.

После этой победы Суворову был вручен Люблинский район, и у него собралось до 4 тыс. чел. Несмотря на трудную местность, Александр Васильевич скоро прибрал край к рукам. Но он все же тяготился своим положением: не мелких действий жаждал он, а крупных, решительных ударов по конфедератам. Кроме того, шли несогласия с главноначальником войск в Польше Веймарном^[5] – генералом опытным, но болезненно самолюбивым и немцем в душе.

Но вот в 1771 г. Турция, по наущению Франции, объявила нам войну, а прибывший французский генерал Дюмурье с небольшим числом войск открыл удачно поход, отбросив наши передовые части за Вислу. Суворов воспрянул духом.

С 1,6 тыс. чел. и при 8 орудиях двинулся он из Люблина, на пути разбил несколько партий и в 28 верстах от Кракова, у д. Ландскрона, усилясь до 3,5 тыс. чел., неожиданно напал на конфедератов (4 тыс. чел. на необычайно выгодной местности).

Сражение было выиграно за 1,5 часа благодаря умению Суворова оценивать противника. Конница дерзко сбила врага, главные силы довершили победу.

Ландскронское поражение произвело потрясающее впечатление. Дюмурье уехал во Францию. Но остался еще Пулавский, глава дела, самый смелый и способный конфедерат. Суворов пошел немедля за ним, настиг у Замостья, разбил и горячо преследовал.

Поляки сделали еще усилие. Великий гетман Литовский граф Огинский^[6], уклонявшийся до того от конфедерации, открыл в Литве военные действия.

Веймарн приказал Суворову не отлучаться из Люблина до распоряжения, лишь наблюдая за Огинским. Однако Суворов видел, что необходимо скорее покончить с ним. 1 сентября он двинулся, кратко донеся Веймарну: «Пушка выстрелила, и Суворов пошел в поход». 12-го Суворов у Несвижа узнал, что Огинский с 4–5 тыс. чел. у м. Столовичи. У Суворова было всего 822 чел. Он решил взять внезапностью, ночью.

Бой был очень упорным. Лишь к 11 часам утра удалось сломить поляков. Несмотря на помощь Беляка с двумя полками улан, они бежали.

Столовичский поход – за 4 дня более 200 верст и победа – сделал Суворова весьма известным. Фридрих Великий, обратив на него внимание, советовал полякам его остерегаться. Однако Веймарн послал в Военную коллегию донос на самовольство Суворова. Но его не предали суду, как хотел Веймарн, а наградили орденом Святого Александра Невского.

В начале 1772 г. Веймарна сменил Бибиков^[7], человек разумный и справедливый. Решено было истребить конфедератов, для чего отобрать у них все их укрепления, где, однако, было немалое число и французов, к коим Франция прислала генерала де Виомениля^[8]. Последний, по оплошности русских в Кракове, овладел замком, его оплотом.

Суворов немедленно двинулся к Кракову, осадил замок и, обрушив артиллерией часть его и произведя в городе пожары, предложил во избежание истребления сдаться. Требование немедля было исполнено.

Из Кракова Суворов делал налеты на соседние укрепления, пока не произошел раздел Польши между Россией, Пруссией и Австрией.

Краков капитулирует перед Суворовым

Описанные действия Суворова обращают на себя внимание невероятной быстротой движений и стремительностью нападений. 40–60 верст – обычный переход Суворова, а частью он делает в сутки даже до 85 верст. В итоге внезапность появления и стремительные удары давали даже с ничтожными силами победы над многочисленным, но уже озадаченным врагом. «Удивить – победить», – говорил Суворов. «Быстрота и внезапность заменяют число» – было его же правилом.

Далее все свои бои Суворов начинает головными частями, не ожидая подхода хвоста. «Голова хвоста не ждет» и «Атакуй с чем Бог послал», – говорил он, держась правила, что лучше бить врага хотя бы и малыми силами, но неожиданно, чем идти на него со всеми силами, но дать возможность обнаружить себя. Такие действия не всеми были поняты, и уже здесь успехи Суворова приписывали дерзости и счастью. Так, Дюмурье, осуждая Суворова за Ландскрону, говорил, что русские могли быть жестоко биты по частям. Поляки также порицали Суворова: он не имеет понятия о военном деле, ему драться только с медведями. «Бывало, займешь позицию, ждешь русских с фронта, а он бросается либо с тылу, либо во фланг. Мы разбегались более от страха и внезапности, нежели от поражения».