– Да потому что косякнул Порох, а растяжение сухожилия у меня. Я бы сам его заставил выучить эти грёбаные алгоритмы и в стихах перед строем зачитывать. С пантомимой и прочим.

Они меня раздражали сегодня. Хотелось отстать на полшага, чтобы эти двое могли обсудить все превратности жизни без моего участия. Но когда я отстал, Бомба тоже сбавил скорость. Понятно.

Значит, ему что-то надо именно от меня. А мне, как назло, сегодня не хотелось ни разговаривать, ни решать чужие проблемы. И ведь не откажешь, если что. Отряд – семья. А у меня со своей семьёй бардак. Может повезёт?

Отставить! Надо быть стабильным. Здесь не детский сад. Не студенческая тусовка. Всегда готов, всегда спокоен. Отчим прав. Если раскачаться ещё до задания, можно и выезд провалить, и ребят подвести.

Я действовал на автомате. Шагнул в аудиторию. Бомба, словно идеальный второй номер, двинулся следом. Я к окну, и он к окну. Я за вторую парту, он следом. Значит, точно что-то надо.

Но заговорить Кирилл не успел. Кобра без вступления начал частить ссылками на законы и подзаконные акты, я механически фиксировал цифры в тетрадь, но головой всё время возвращался к Ане.

– Применения специальных средств ограничения подвижности…

Живём вместе, а как чужие. Нет, и в постели горячо, и по дому всё совместно. Но при каждом удобном случае «забеременею – уйду». Говорила, что нравлюсь, а теперь что? Разонравился?

– … в случаях, предусмотренных пунктами… – продолжал Кобра.

С родителями знакомиться не хочет. Афишировать наши отношения тоже. Даже гулять вдвоём не любит. Стесняется, что ли? Меня или вообще отношений?

Вроде и совершеннолетняя, 28 лет уже. Почему плохо встречаться с парнем? Я не маргинал, не урод. Нормальный мужик. По сравнению с её бывшим, вообще красава. Бывший ещё этот нарисовался. Придурок.

– … вынуть из чехла средства…

Вот реально! Испортил нам субботний день. И так Аню не вытащишь на улицу, и тут этот. Дебил. Кто так делает? Зачем прессовать девушку, пусть и бывшую. Хочешь разборок – цепляйся к парню.

Да и вообще, зачем это? Она к тебе не вернётся после скандала. Просто позлить? Глупый тип.

– … неподвижная часть наручников… – Продолжал припечатывать Кобра.

Но подгадил он знатно. Аня даже в отряде запретила говорить о наших отношениях. Она ушла тихо. О нашей связи знали только командир и его заместитель. Но от них ни слово не просочилось о причине увольнения.

Теперь ей тяжело без отряда. И мысль о том, что все поймут, по какой причине Аня ушла, её ранит. Это понятно. Но мне что делать? Быть тихим трахарем? Просто – нет.

Надо предложение делать. Но и тут вопрос. Не чувствует она ко мне пока стопроцентного доверия. Не тянется. Словно повинность отбывает. Беременность свою зарабатывает. Толку-то в предложении будет?

– … подвижной частью наручников с зубчатым краем…

А жить так совершенно невозможно. Это и правда край. Надо что-то решать. И по отношениям, и по статусу. И по беременности этой, с которой не получается.

Я-то понимаю, что всё будет хорошо. Будет у нас ребёнок. Как и когда – другой вопрос. Но она же плачет. При мне держится, а когда остаётся одна – ревёт белугой.

Пришёл как-то раньше, а она в коридоре стояла и плакала. Она ревела с той стороны двери, а я с этой стоял и не знал, что делать. А что сделаешь, если обследоваться не хочет, ЭКО не хочет? И 4 овуляции из 12 уже впустую.

А надо помогать и поддерживать. А чем? Предложил обследование – в слёзы, начал разговор о совместном походе к врачу, в крик. Мне паршиво, а каково ей? Как она вообще со всем этим живёт? Птичка.

– … и только этого фиксация наручников считается завершённой. Вопросы есть? Нету. Тогда перерыв. Через 20 минут продолжим.

Я облегчённо вздохнул. Передо мной были исписанные листы конспекта. А на душе было так тяжело, словно я спорил всё это время с Коброй. Поднялся, чтоб пройтись по коридору, выпустить пар. Но меня зацепил Бомба.

Остановил, ухватившись за край рукава. Я сел обратно за парту.

– Никит, тут такое дело, – начал он, ёрзая на стуле. – Ты же знаешь, что я играю в группе на барабанах?

– Ты говорил, – ответил я спокойно, но без энтузиазма.

– Я тебя хотел пригласить на концерт. Мы будем в ДК выступать. – Точно. Кирилл же увлекается музыкой. Может Аню удастся уговорить пойти? Надо подумать. А Бомба вдохновенно продолжил. – Мне дали два бесплатных билета. Вот я и подумал, что ты у нас парень культурный, тебе наше выступление понравится. К тому же сестрёнка моя пойдёт по второму билету. Она у меня боевая. Всё тебе там покажет, расскажет и не даст скучать. – Я замер, переваривая услышанное, а Кирилл решил, что потерял дар речи от счастья. – Ну и чудесно. Тогда запиши телефон Ксюхи. Концерт в субботу в 18 часов.

Бомба подтолкнул ко мне мою тетрадку с ручкой. А я завис, не находя доводов отказать Кириллу. Просто ни одного, который был бы понятным и достойным. А, главное, чтобы не врать.

Ведь отношения с Аней у меня есть, даже если у неё со мной только желание забеременеть!

И снова дерзкие

Бомба ждал, что я запишу телефон его сестры Ксюхи, и пойду в субботу с ней на концерт. Мне надо было ответить так, чтобы он больше не подходил с предложением знакомиться с сестрой, но и Аню не выдать. Расстроится.

– Обломись, Бомба! – Раздался над нашими головами голос Игоря. – Берестнев проведёт субботний вечер, а со мной!

– С какого перепугу с тобой? – недовольно ответил Кирилл.

– А с такого, что я красава.

– Это новость, конечно, Игорёк.

– Завидуй молча, Бомба.

– Да я не завистливый.

Это пара могла говорить до бесконечности. Балаболы, каких поискать. И чтобы прервать этот бесконечный поток пикировок, я обратился к Игорю сам.

– Ты чего хотел? Что там про субботу?

Игорёк, словно пытаясь вырулить из заноса, в который его утаскивал Кирилл, шумно выдохнул.

– В кабинет к Нестерову тебя. Через 10 минут. Подробности там.

– А занятие? – Я качнул голову в сторону конспекта.

– Меня Кобра послал. Всё решено. Пойдём.

Я встал из-за парты и захлопнул тетрадь. Мне не надо было больше выкручиваться и объяснять Кириллу «то, что я не имел право объяснять», чтобы не выдать Аню. И только по её желанию.

Казалось, что мне предоставили возможность выбраться из скользкой ситуации без потерь. Соблазн прикрыться заданием был настолько велик, что мне пришлось преодолевать сопротивление, чтобы вернуться к себе.

Нельзя оставлять за собой нерешённые вопросы. На них будет строиться всё остальное. Жизнь. Значит, надо чётко обозначать позицию, добиваясь полного контакта.

И это касалось не только Кирилла. Несмотря на шум и расслабленность сослуживцев во время перерыва, я знал, что все за всеми «присматривают». Именно так отчим обозначал постоянный контроль группы.

Нет, мы не были любопытными, а вот внимательными были. От того, чем дышал и с каким напряжением, боец рядом с тобой, могла зависеть жизнь. И настройка на отряд включалась автоматически.

Сейчас бойцы были заняты своими делами. И моими тоже. Не из любопытства. Из чувства самосохранения, обостряющегося многократно на задании.

И я не мог просто вывернуться из капкана поставленного вопроса. Его надо было решать здесь и сейчас.

На меня не смотрели. Меня чувствовали.

Поэтому, встав во весь рост и забрав свои вещи с парты, я затормозил. Чётко поймал взгляд Бомбы.

– Кирилл, спасибо за предложение. Я уверен, что ты круто играешь на барабанах. Но не надо билетов. И с сестрой знакомить не надо. Я сам решу с подружками. Мне не нужна в этом помощь. – Я сделала паузу, чтобы уловить отклик. Не найдя раздражения в глазах Бомбы, продолжил, – без обид.

Кирилл на секунду замер. Тоже поднялся на ноги и протянул руку. Я, с оттягом шлёпнул ладонью по раскрытой пятерне. Рукопожатие было коротким и слитным.

– Без обид.

Физически ощутив, как остальные приняли моё решение к сведению, я вышел вслед за Игорем. За спиной было полное понимание и твёрдая основа для следующего шага.

Игорёк тоже оценил. Ни слова не говоря, двинулся следом за мной, как бы приняв мою позицию. Посчитав её достойной уважения. Для меня это тоже было важно. В этом отряде хотелось быть своим. Одной крови.

Хотелось соответствовать. Именно с таким желанием, я и вошёл в открытый кабинет Нестерова.

– Давайте оба сюда. – Павел Владимирович качнул головой в сторону стульев возле Т-образного стола. – И дверь закройте.

Мы оба уселись за стол. Нестеров был задумчивым. Можно даже сказать, меланхоличным. Наш Балу? Серьёзно? Так бывает? Мне даже показалось, что бойцы на фотографиях за его спиной, удивлённо косились в его сторону.

– Ну, что, бойцы? Готовы слушать сказку? – спросил Нестеров, и мы насторожились.

Какую сказку? Приказ – понятно. А остального в этом кабинете не бывало.

– Так вот, продолжил задумчиво Нестеров, – снова фальшивомонетчики. Те самые, которые обосновались в городе пару месяцев назад. Они уже и в Челябинске пожили, успев обидеть их командира. Потом напакостили в Хабаровске. Везде штамповали валюту такого качества, что монетный двор США плакал от зависти. Нас хотели привлечь, мы даже группу собирали и планировали захват. Но они затаились и легли на дно.

И снова Нестеров задумчиво замолчал. Посмотрел в окно. Взял в руки карандаш, посмотрел на него и положил обратно. Снова вернулся к нам.

– А, главное, ни одной купюры новой не всплыло, ни одного хрустящего бакса, бойцы. Но одной осечки не допустили. Наши думали, что уплыли в другую область, но нет. Появился сигнал, что они купили фитнес-клуб. Ведут бизнес и прочее. А потом у соседей появились фальшивые пятитысячные.

Я нахмурился, пытаясь выстроить связь заново. Но между валютными фальшивомонетчиками у нас и рублёвыми у соседей, могло не быть связи. Нестеров уловил мою настороженность.

– Мне бы тоже это не пришло в голову. Зачем им переквалифицироваться? Неужели стали патриотами в таком извращённом виде? Сомневаюсь. Но звоночек неприятный. Надо бы пощупать. Ты, Игорь, пойдёшь к ним вечером. Порисуйся новой экипировкой, построй глазки девочкам. Посмотри по сторонам, чем дышат, как настрой, кого привечают? Твоя легенда – зацикленный на внешнем виде офисный менеджер. Ходишь, сравниваешь, где лучше и девочки симпатичнее. Задача понятна?

– Будет сделано.

Нестеров кивнул и повернулся ко мне.

– А тебе, Никита, аналитика. Они рядом с твоим домом. С легендой сам справишься. Посмотри всё хорошенько, пощупай. Снаружи и внутри, и немного с изнанки. Надо понять, что и где они делают. Надо их брать чётко, как по нотам. Без свистопляски, но с доказухой. Чтобы не смогли вывернуться, как бы ни крутились. – Он посмотрел на меня резко, словно на секунду вынырнув из сегодняшней мути неопределённости. – Ясно?

– Так точно.

– И не возвращайся в отряд сегодня. С завтрашнего дня будешь ходить к ним вечерами. Владельцы бывают именно в это время. Вопросы?

– Что-то ещё о них известно? Что-то конкретное?

Нестеров хмыкнул.

– Разумеется. Запоминай: «иди туда, не знаю куда и принеси…» головы этих дерзких на блюде! Вот папка, читай по личностям. Тихо. Из кабинета не выноси. – И снова укол взглядом. – Ясно?

– Так точно.

– Исполняйте, а то надоела уже эта свистопляска. И к концу недели я хочу результат. – Нестеров хищно улыбнулся. – А то в отпуск планировал. Если они мне его сорвут, лично пойду штурмовать этот хохотальник. Свободны.

Качалка

На улице было прохладно. Небо стало серым и всем своим видом намекало на предстоящий дождь. Я застегнул ветровку посильнее и вспомнил, как припирался с Аней в прихожей.

Она хмурилась и говорила, что надо утепляться. Я прикидывал, так ли необходимо надеть ветровку уже сегодня. При этом успевал говорить стандартную чушь, что вчера не замёрз, и в окне собачники в футболках.