– Вот видишь! – баба Зина довольно кивнула. – Ванечка нам баньку организовал. Это же куда лучше, чем трястись на этом драндулете!

– Угу, – буркнула Алена. – Прямо мечта.

– Не ворчи, – бабушка легонько ударила ее по руке. – Когда ты в последний раз парилась в настоящей бане в Москве?

– Никогда, – призналась Алена. – У нас хаммам дома.

– Вот! – бабушка торжествующе подняла палец. – А тут настоящая русская банька! С веником, с паром! Так что радоваться надо, а не хмуриться.

Я не выдержал и рассмеялся. Баба Зина с таким энтузиазмом расписывала прелести деревенской бани, что у меня самого возникло желание поскорее отправиться туда.

– Что смешного? – Алена снова бросила на меня раздраженный взгляд.

– Просто представил твое лицо, когда ты впервые почувствуешь настоящий банный жар, – усмехнулся я. – После этого хаммамы уже не впечатляют.

– Посмотрим, – она вздернула подбородок. – И вообще, ты сам-то собираешься париться? Или ты старался для нас?

– Конечно, собираюсь, – кивнул я. – Только после вас. Дамы вперед.

– Вот и правильно, – баба Зина довольно кивнула. – Мы с Аленкой быстро сходим, а потом и ты попаришься.

Когда бабушка с внучкой ушли в баню, я убрал со стола и помыл посуду. Потом сел на крыльцо и закурил – редкая привычка, которую я позволял себе только в отпуске.

Вечер был тихим и теплым. Пели сверчки, где-то вдалеке лаяла собака, а над головой раскинулось бескрайнее звездное небо – такое яркое, каким оно никогда не бывает в городе.

Я думал о том, как удивительно порой складывается жизнь. Приехал на две недели в глушь, надеясь отдохнуть от людей и проблем, а вместо этого оказался втянут в маленькую семейную драму.

И ведь не скучно. Даже эта избалованная московская принцесса со своими капризами вносила какое-то… оживление в размеренное течение дней.

Может, в этом и был смысл? Не в том, чтобы побыть одному и «прийти в себя», как советовал врач, а в том, чтобы погрузиться в совершенно новую среду, с новыми людьми и проблемами?

Затушил сигарету и глубоко вдохнул вечерний воздух. Впереди была почти вся ночь и горячая баня. А завтра – новый день в этом странном мире, где у людей такие непривычно простые проблемы.

И мне было хорошо здесь. По-настоящему хорошо.

Глава 6 Алена

Проснулась от ощущения, что моя голова раскалывается пополам. С трудом разлепила глаза и тут же зажмурилась от солнечного света, бившего прямо в лицо через незадернутые на ночь шторы.

– Господи, за что? – простонала, натягивая одеяло на голову.

Воспоминания о вчерашнем вечере возвращались урывками. Ужин у бабули… Наливка… Драма с мопедистами, с которыми бабуля не отпустила меня… А потом… О боже. После того как все легли спать, я тихонько стащила из серванта бутылку с той самой наливкой и от тоски по дому и друзьям прикончила чуть ли не половину.

– Неудивительно, что в голове стучит отбойный молоток, – пробормотала, пытаясь нащупать телефон на тумбочке. – Сколько сейчас времени?

Часы показывали 7:30 утра.

Слишком рано для человека с моим уровнем страданий. Я перевернулась на другой бок, надеясь снова уснуть, как вдруг услышала какие-то звуки с улицы. Кряхтение, плеск воды и… мат?

Любопытство – мой главный порок.

Несмотря на протестующую головную боль, я приподнялась на локтях и прислушалась. Определенно, кто-то снаружи издавал странные звуки, и этот кто-то, судя по тембру голоса, был мужчиной.

С трудом сползла с кровати и на цыпочках подошла к окну. Осторожно отодвинула занавеску и… замерла с открытым ртом.

У бани, прямо напротив моего окна, стоял Ванечка Морозов. Полуголый Ванечка Морозов. В одних плавках, которые так низко сидели на бедрах, что еще чуть-чуть – и здравствуй, новые горизонты.

Его мускулистое тело блестело от капель, а сам он только что вылил на себя целое ведро ледяной воды и теперь отфыркивался, тряся головой, как большой, лохматый пес.

– Сука, черт, как холодно! – выругался он, и я невольно хихикнула.

Майор, очевидно, занимался моржеванием с утра. Я как завороженная следила за тем, как капли воды стекают по его широким плечам, рельефной спине с татуировкой феникса горящего в огне и… ниже. Гораздо ниже.

У меня пересохло во рту. Конечно, я и раньше видела полуголых парней. На пляже, в бассейне, на вечеринках. Но почему-то вид майора Морозова, выливающего на себя ведро воды, заставил почувствовать странный жар внутри, несмотря на адское похмелье.

Вода стекала по его телу, подчеркивая каждый изгиб мышц. А когда он наклонился, чтобы набрать еще воды из бочки… Боже мой! У меня чуть глаза не вылезли из орбит.

У него что, такая упругая задница? Серьезно? Зачем ему такая?

– Господи, Алена, о чем ты вообще думаешь? – одернула я себя. – Он же старик! Ему 34 года! У него, наверное, уже простатит и геморрой!

Но мое тело явно не соглашалось с этими мыслями. Оно отчетливо сигнализировало, что простатит тут ни при чем, а вот накачанные руки, пресс с кубиками и эта… задница… очень даже при чем.

Я никогда раньше не зависала на мужской заднице. Серьезно, никогда. Этот факт настолько поразил меня, что я даже забыла о похмелье на пару секунд.

Морозов набрал еще одно ведро воды и снова вылил его на себя, запрокинув голову. Он выглядел как модель из рекламы дезодоранта. Только гораздо лучше.

– Вот черт, – пробормотала, не отрывая взгляда. – А зануда-то горячий…

В этот момент он повернулся лицом к дому, и я в панике отпрянула от окна, едва не запутавшись в занавеске. Сердце бешено колотилось.

Увидел? Не увидел?

Мысль о том, что Морозов мог заметить, как я пялюсь на него, вызвала волну жара, смешанного со стыдом. Осторожно выглянула еще раз, но он уже шел к бане спиной ко мне. И какой спиной! Эта татуировка феникса только подчеркивала каждый изгиб его мышц…

Плюхнулась обратно на кровать, чувствуя, как колотится сердце, а щеки пылают.

– Так, Алена, успокойся, – приказала я себе. – Это просто обнаженный торс. Ты и раньше такое видела. Подумаешь, кубики пресса и рельефная спина.

И попа. Не забудь про попу, ехидно напомнил внутренний голос.

– Да что со мной такое? – застонала, снова хватаясь за голову, в которой продолжал стучать молоточек похмелья. – Это все из-за наливки. И из-за бабулиного захолустья. Тут с ума сойдешь, начнешь на всякие задницы заглядываться.

Спустила ноги с кровати и медленно встала, борясь с головокружением. Нужно выпить воды и принять аспирин. И желательно не думать о том, что я только что видела.

Но картинка упорно стояла перед глазами: капли воды, стекающие по загорелой коже, рельефные мышцы, татуировка, плавки, сидящие так низко, что…

– Стоп! – я хлопнула себя по щекам. – Хватит уже!

Как была в майке и шортах,поплелась на кухню. Бабуля уже была там, хлопотала у плиты.

– Доброе утро, соня! – бодро поприветствовала она меня. – Что ты такая бледная? Плохо спалось?

– Нормально, – буркнула, направляясь к крану. – Просто голова немного болит.

– Странно, – бабуля обернулась и подозрительно посмотрела на меня. – От двух рюмок наливки голова не должна болеть. Или ты где-то еще наливки раздобыла?

Сделала максимально невинное лицо, жадно глотая холодную воду.

– Что ты, бабуль, откуда? – я отвернулась, чтобы не встречаться с ней взглядом. – Просто не выспалась.

– Угу, – она явно не поверила. – А то, что в бутылке в серванте наливки поубавилось, – это, видать, домовой постарался?

– Какие домовые, бабуль, ты что? – фальшиво рассмеялась. – Может, ты вчера сама выпила и забыла?

– Может, и выпила, – она пожала плечами, но глаза ее хитро блеснули. – А может, ты решила выпить от тоски после того, как все легли спать?

Вот же старая лиса! Ничего от нее не скроешь.

– Ладно, признаюсь, – сдалась я. – Выпила немного. Мне было скучно и грустно.

– Немножко? – она хмыкнула. – Почти полбутылки выпила! Неудивительно, что голова болит. Сейчас дам тебе огуречного рассола, станет легче.

Она достала из холодильника банку с рассолом и налила мне полстакана.

– Давай, пей, – приказала она. – И не морщись! От похмелья самое то.

Я послушно выпила рассол, с трудом подавив рвотный рефлекс. Запах маринованных огурцов с утра – не самое приятное ощущение, особенно когда в голове играет оркестр.

– А потом позавтракаешь и пойдешь Шуру доить, – добавила бабуля как ни в чем не бывало.

– Что?! – я поперхнулась рассолом. – Бабуль, я не могу! У меня раскалывается голова!

– А нечего было на ночь глядя наливку хлестать, – невозмутимо ответила она. – Теперь расплачивайся. Коза ждать не будет, ей доиться надо.

– Но я же не умею! – взмолилась я. – Помнишь, что было в прошлый раз? Она чуть не покалечила меня!

– Значит, научишься, – отрезала бабуля. – Заодно и протрезвеешь окончательно.

Я со стоном опустилась на табуретку. Перспектива доить козу с похмелья казалась кошмарной. Но спорить с бабушкой бесполезно, это я уже поняла.

– У нас хоть аспирин есть? – жалобно спросила я.

– Аспирин – это от простуды, – бабушка махнула рукой. – От твоей хвори лучшее лекарство – труд и свежий воздух. Ну и рассол.

Глава 7 Алена

В этот момент в дверь постучали, и через секунду на пороге появился он – майор собственной персоной. К сожалению, уже одетый: в майку и шорты. Но мокрые волосы и румянец после бани все равно делали его неприлично привлекательным.

– Доброе утро, – поздоровался он с улыбкой. – Я принес свежей рыбки, сходил за ней сегодня утром.

– Ванечка! – бабушка просияла. – Проходи, садись! Мы как раз собирались завтракать!

Я тихо застонала. Только этого не хватало – завтракать с человеком, на чью задницу я пялилась пять минут назад и при этом не понимала, что со мной происходит.

Морозов перевел взгляд на меня, и его улыбка стала шире.

– Доброе утро, принцесса, – кивнул мне. – Выглядишь… бодро.

– Угу, – буркнула, не поднимая глаз. – Бодрее некуда.

– У нее болит голова, – сдала меня бабуля. – От наливки, которую она выпила прошлой ночью. Вся в деда, у того тоже с похмелья голова болела, а все потому, что пить не умел, меры не знал.

– Бабуль! – возмутилась я, чувствуя, что в висках пульсирует боль.

– А что такого? – она пожала плечами. – Ванечка не осудит, он же не зануда какой-то, он все понимает. Да, Ванечка?

Я заметила, как дрогнули уголки его губ. Черт! Он явно наслаждался моими страданиями.

– Конечно, не осужу, – подтвердил он, усаживаясь за стол напротив меня. – Всякое бывает. Тяжело тебе в деревне, да?

В его глазах плясали черти. Он явно издевался.

– Ты не представляешь насколько, – процедила сквозь зубы.

Он лишь улыбнулся, и от этой улыбки с ямочками на щеках у меня пересохло во рту еще больше.

«Господи, что со мной такое? – в панике подумала. – Это же Морозов! Зануда, чурбан и вообще старик!»

Но услужливая память подкинула картинку: капли воды, стекающие по рельефным мышцам, накачанный пресс и эта чертова упругая задница. Я почувствовала, как краснею, и поспешно уткнулась в свой стакан с рассолом.

– Ванечка, ты позавтракаешь с нами? – спросила бабушка, разбивая яйца на сковородку. – Я готовлю яичницу с колбасой.

– С удовольствием, – он кивнул. – Только руки помою.

– Конечно-конечно, – засуетилась бабуля. – Вон там чистое полотенце висит.

Пока он мыл руки, я украдкой рассматривала его. Майка обтягивала широкие плечи, а когда он повернулся к раковине спиной, я снова засмотрелась на его… ну, вы поняли. Дурацкие шорты удивительно хорошо подчеркивали то, на что я никогда раньше не обращала внимания у мужчин.

«Или просто раньше не было ничего такого, на что стоило бы обращать внимание», – предательски шепнул внутренний голос.

Почувствовав мой взгляд, Морозов обернулся, и я поспешно отвела глаза. Но судя по его ухмылке, он все заметил. Черт!