Елена Княжина: Случайная свадьба. Между нами весна

Глава 1

Демонова бездна!

Ничего он не забыл. Ничегошеньки!

И хоть ректор Влад Вольган перемещался по Белой аудитории расслабленно, проламывая широкими плечами плотный воздух с ароматом свечного воска и дымком проблем… Я ясно видела: не забыл.

Тон его звучал буднично. Серебристая коса вальяжно болталась между лопаток, обтянутых синей тканью пиджака. Взгляд прозрачных, льдисто-голубых глаз скользил мимо… Словно тэр Вольган придирчиво изучал рисунок трещин на стене за мной.

Но… Не забыл!

Ему не снотворное для крупных иномирских тварей нужно было пить, а что-нибудь для мощной контузии. Чтобы даже образ мой накрепко изгладился из памяти. Вместе с воспоминаниями о темной, дикой ночи в той спальне, окрашенной в зимние сине-голубые цвета.

Та спальня.

Которую я покидала утром с грохочущим сердцем и самыми дурными предчувствиями. Под монотонный свист свидетеля Лаэра, под незатейливый мотив песенки про «черное сердце»…

Та кровать.

Запертая в четырех деревянных столбах. Не прикрытая даже балдахином. Обнаженная и распятая, уязвимая, как и ее гостья – перепуганная и дрожащая Лара Хоул.

Тот мужчина.

С серебром в длинных волосах, с магической ямочкой на подбородке, с крутыми плечами и странными ранами на лопатках.

Тот вкус, тот запах, те тысячи искр, на которые мы рассыпались, да так и не собрались…

– Вы сегодня чудовищно не собраны, – едко произнес Влад и указал на урночку, которую мне нужно было наполнить водой.

А крана так-то здесь не было, и дождик в аудитории не собирался. Выудить капли влаги мне предстояло прямо из мироздания, из сгустков воздуха, из потолка и камней.

Бездна.

Черпать силы из природы я только училась. Огненный защитный цветок получался неплохо, но вот жидкость… Упертая материя мироздания никак не желала приобретать нужную форму и стихийную принадлежность.

Да и… Соберешься тут!

Я тоже отчетливо помнила, какое оно там все… под трескучей рубашкой и синим пиджаком с эмблемой.

И как теперь с этим жить? Как, демоны меня задери?

– Не отвлекайтесь, тэйра Хоул. Сосуд сам себя не наполнит…

Безмятежные капли росы покрывали чашу для магических практик. И ни одна из них не была создана мной.

Рамы натужно трещали, за мутными окнами угадывалась метель, сорвавшаяся с цепей. Защитные экраны лоснились зарядом, укрывая стены аудитории от спонтанных выбросов чего бы то ни было. К примеру, тьмы.

Влад уже трижды показал, как зачерпывать материю и заговаривать пригоршню силы на стихийность. И да обернется воздух водой…

Не оборачивался. Только вены вздувались на моих висках и глаза стыдливо убегали в пол.

– Давайте я еще раз…

– Не нужно! – выпалила я, в красках представив очередную пытку.

Не перенесу!

Вот сейчас он подойдет сзади. Колыхнет выдохом прядь за ухом, скользнет ладонью по плечу до запястья, чтобы сложить четыре моих пальца в причудливый знак. И под ребрами закопошится самое темное. Стыдное. Сладкое.

Обманщики. Какие же мы обманщики.

Лаэр не зря посмеивался в коридоре, лучше меня понимая, куда заведет случайная связь ректора и студентки. В рогатую бездну безумного притяжения.

– Он заснет, тэйра Хоул, – с участием в голосе пообещал Вольган.

– К-кто?

– Морок. Заснет и оставит в покое. Теперь ведь полегче?

– Посложнее, – проворчала я, уворачиваясь от его руки. Сама сложу пальцы в магическую загогулину.

Темный дар, распробовав Влада на вкус, теперь с отчаянием зверя, брошенного хозяином у закрытой калитки, стремился к тэру. Бросал меня в крепкие объятия, шипел всякие пошлые глупости прямо в разум. Подкидывал памятные картинки с изгибами позвонков, с мощной спиной, с буграми мышц… Точно единственный смысл существования мрака – перекатываться из тела в тело и сокрушать границы.

Похоже, неудобства испытывала только я, на правах хозяйки темной мерзости. Хотя Вольган тоже поморщился. Но быстро отвел голодный взгляд, успев отломить от моего тела сочный кусок.

– Зато вам уже не больно, – предположил Влад.

– Как сказать, как сказать…

Последствия «лечения» проявились уже после того, как я покинула ректорскую спальню. Каждой мышцей я ощутила, что Влад имел в виду, когда говорил, что мы перевыполнили план. Поистощили возможности хрупкого тела.

Болело решительно все, точно ночью меня запрягли вместо харпий и заставили скакать с тяжелой повозкой на плечах. Или мохнатая фурья до рассвета топтала и на рогах подбрасывала. Или стадо кворгов отпинало, приняв за сочный куст. Что-то из этого, да.

– Где-то еще болит? – голубой взгляд зажегся беспокойством, и теплая рука умудрилась поймать мою.

– «Где-то» уже не болит, а вы обещали забыть, – прошипела, потряхивая зажатыми пальцами.

Как бедняжка россоха, угодившая в охотничьи силки: хоть скули!

– Я обещал постараться. Всю минувшую ночь потратил на безуспешные попытки, Лара, – хмыкнул Вольган.

Кристальная честность в его лице доказала: ни арха он не пытался. Сложил мои стыдные стоны в памятный альбом и поставил на самую видную полочку.

Все-таки использовать ректора академии в лечебных целях было безумием. Ошибкой. Любой бы подошел, чтобы забрать мою чистоту и сделать понятной тьме… Кто угодно. Приветливый Бланко, угрюмый Лаэр, тот парень, что по ошибке обнял на террасе.

Зачем, зачем я ушла с бала с ним?

– «Я вам ничем об этом я не напомню… я гарантирую… я обещаю», – обвиняюще пробасила я, изображая строгого Вольгана. – А сами только и делаете, что пыхтите мне в затылок и глазами отламываете по кусочку!

– Тогда набирайте чашу, демоны вас задери, – раздраженно выдал Вольган и отвернулся, «откусив» последний кусок от юбки. – И перестаньте краснеть, как керрактская фурья. Что случилось, то случилось. К прискорбию, вышло незабываемо. Но это не повторится… если вам не захочется.

Какое еще «если»? Разумеется, не захочется! Как он вообще мог подобное вообразить? Мы уже достаточно меня запачкали. Во век не отмыться.

Все нынешнее утро я обещала себе сосредоточиться на учебе. И пусть плетение рассыпалось, а пальцы никак не складывались в стихийный знак, я старалась… Старалась. И другого ничего не желала.

И никого. Точка.

А если Вольгану некем согреть постель, он всегда может обратиться к той рыжей леди, с которой танцевал на балу. Или к хозяйке обсидиановой пластинки, спрятанной за подушкой у изголовья.

В конце концов, хельмов заведет. У Бланко их целая стая намножилась.

– Не захочется, – прошептала, ныряя в чашу с головой.

Так, плетение. Пальцы… Указательный к мизинцу, вжать в ноготь, большой направить вверх, в потолок.

Материя отзывалась неохотно. Ворчала, спрашивала, отчего я не использую свой резерв. Тот чудный темный дар, что клубком свернулся под ребрами и только и ждет, что призыва… Он готов ответить. Готов служить, как преданный грумль, с лаем и слюнями тыкаясь в ладони. Он больше не будет вредить, тянуть жилы, ломать кости… Точно-точно. Он обещает.

Потому что я уже не невинна.

Нет, не материя это спрашивала вовсе. Сам мрак рвался в руки.

– Игнорируйте. Не слушайте, обходите соблазн, – велел Вольган, по морщинам на лбу угадывая мою борьбу. – Энергия только извне. Концентрируйтесь, Лара.

С пальцев упало несколько капель. Ерунда в сравнении с потоком, который часом ранее демонстрировал сам Вольган, но хоть что-то…

Я заслужила очередную «умницу» и полуулыбку, зачем-то порадовалась, потом снова рассердилась. Нездорово он на меня действует, этот «лекарь»!

***

Белую аудитория я покидала с облегчением, которое читалось и во взгляде, и в благостном выдохе, и в торопливом шаге. Вольган проводил глазами, но телом за мной не последовал.

Отбежав на треть коридора, я остановилась, продышалась. На миг поверила, что на сегодня пытка стыдом окончена.

Зря надеялась. В столовой меня поджидал Лаэр, задумчиво наматывая на палец кончик рыжей косы. Дождавшись, пока я возьму поднос и просунусь к кухонным полкам, он засвистел знакомый мотив. Мелодия «Черного сердца» провожала меня до самого столика, на корню убивая аппетит.

Вжав голову в плечи, я быстро поела, вытерла губы салфеткой и выскочила из столовой. Словно меня гнало оттуда огненной метлой, больно щелкая горящими прутьями по пятой точке.

Он не оставит меня в покое! Не даст забыть… Раз с утра сплетня о грязной связи ректора и студентки не разлетелась по всем кабинетам, значит, Лаэр рассчитывает извлечь из информации выгоду. Но какую?

Представить не могла, что он попросит за молчание. Денег у меня нет, связей и полезных знакомств – тем более. Интимный интерес я у него, слава Сато, вроде не вызываю. Значит, шантаж? Потребует у Влада повысить его до магистра? Но Вольган не тот тэр, что идет на поводу у грязных манипуляций…

Или Лаэр велит мне замолвить за него словечко? Наивный! Влад даже тех обещаний, что сам дал, не исполняет. Нет у меня над ним власти.

«Оно не помнит, оно не знает, оно забыло путь домой…»

Попробуй теперь выкинь из головы навязчивый мотивчик!

***

День шел за днем. Лаэр угрюмо молчал, высверливая во мне дыры светлыми лезвиями глаз и подгоняя по коридорам знакомым свистом. Занятия в Белой аудитории проходили по расписанию. Мрак дремал, я училась. И постепенно это вошло в привычку – пробуждаться, умываться, плестись на свидание с Вольганом, прятать глаза в чаше для магических практик…

Каждое утро я по науке Влада выходила на балкон (для этого он сам снял запечатывающую сеть, протоптавшись в моей спальне весь вечер). Раскрывала трилистник на ладони и черпала силу стихии. Укрепляла тело и дух, всякий раз вспоминая матушку.

Потом бежала к завтраку, затем в Белую аудиторию, где мы продолжали практиковать, избегая мрака и неловких бесед.

Тьма меня больше не беспокоила. Стыдливо свернувшись в клубок, она сладко посапывала под ребрами. Я так и не поняла, как это работает. Почему нас всю ночь крутило желанием, а к утру – оставило в покое?

Но не беспокоить же уважаемого ректора расспросами.

Если научусь черпать силы природы, не обращаясь к темному пятну на моей болезной искре, смогу вообще обо всем забыть. И о тьме, и о Владе, и о муже случайном, что притащил эту пакость в мое тело. В лечебных целях, но все-таки.

Вообще, надо сказать, целительские методики в Сатаре сомнительные. Брачные союзы, брачные ночи… Страшно представить, что там еще по плану у судьбоносного полотна.

Друзей у меня не завелось. И иногда казалось, что Лаэр не выдержал и проболтался: уж так гаденько поглядывали на меня тэйры за столиками для высших. Особенно яростно кривились подруги Танисы, прежней хозяйки моей спальни.

С Владом я вела себя учтиво и демонстративно прохладно. Держала пристойное расстояние всякий раз, когда это было возможно. Не столько из неловкости, сколько из-за страха… захотеть.

Стоило ему прикоснуться, как тело тут же отзывалось снопом искр. Горячий поток взбегал по венам, закручивался в воронку в животе. И сигналы глупой плоти, напоминавшие, что Вольган приятен, все еще приятен, дурманили разум.

Я вдруг жадно заглатывала воздух, напитанный крепким запахом Влада, вбирала нотки соленого моря и хвойного леса, облизывалась, жмурилась, закусывала до боли губу… Потом он меня отпускал. И меня отпускало.

Затем я спешила на теорию к Башелору, на бытовую практику к Шимани… Старательно конспектировала формулы и составы зелий. А к вечеру, наконец, выдыхала – день прошел. Вполне удачно: я ведь не бросилась на шею Владу и не велела ему, горячо покусывая ухо, нести меня на ту грязную кровать с четырьмя столбами?

«Но это не повторится… если вам не захочется».

А ему, выходит, хотелось?

Брось, Лара. Даже не думай.