Кошмар. Бездна рогатая. И еще этот Лаэр со своим фальшивым, но навязчивым свистом…

Порой на практике у Шимани я была так рассеянна, что попадала под чары. Лысоватый магистр ругался, вытаскивая меня из зоны поражения то ловчей сетью, то искристым лассо… Из кабинета я выходила с ссадинами и виноватым сопением.

После сегодняшнего занятия я заимела три синяка на запястье и ожог на шее. Сама виновата – зазевалась, замечталась… и угодила под запущенное магистром уборочное колесо. Бытовые чары прошлись по мне колючими щетками, поплескали на платье кипяточком, выбили пыль из глупой головушки и напоследок отполировали туфли.

Вечером, разглядывая «бытовое бедствие» в зеркальной глади, я в очередной раз призналась себе, что не красавица. Серая россоха-полевка, угодившая под магический плуг. И вот этот след на ребрах от огненного хлыста меня совсем не красил.

Повздыхав, я набросила кружевные лямки обратно на плечи и вздрогнула от знакомых «туков».

Так в девичьи спальни ломится только один тэр в Сатаре. Влад Вольган. И судя по красноречивому, упорному грохоту, он был вполне готов выломать дверь в третий раз.

Глава 2

– Перестаньте так вколачиваться, – прошипела я в дверную щель, и Влад как-то резко замер и сглотнул.

Отступил от входа на шаг, расправил плечи и застыл в тени. Его распахнутый пиджак выглядел чуть помятым в рукавах, словно ректор долго сидел за бумагами. Ворот рубашки был расстегнут на две пуговицы, на крепкой шее устало вздымалась вена.

– Опять сломаете, – пояснила я, косясь на несчастную задвижку. – Маг-бытовик только и делает, что за вашими кулаками подчищает, тэр Вольган.

В коридоре было пусто и темно. Вполне подходяще для быстрой беседы на неизвестную тему. Зачем бы Влад ни пришел, в спальню я его впускать не планировала.

Затянув на поясе халат, я застыла в проеме, позволяя комнатному свету изливаться полосой наружу. Поморгала вопросительно.

– Я хочу войти, – угрюмо сообщил ректор, и я медленно помотала головой.

Мне одиноко, грустно, а это самое уязвимое состояние для всякой тэйры. Вот-вот сдамся и сама на его бескрайних плечах повисну, надеясь урвать хоть капельку тепла.

Как опасно может быть одиночество!

– Лаэр упомянул сегодня…

– Ах, Лаэр все-таки упомянул! – раздраженно выдохнула я. – И чего хочет этот рыжий свистун? Стать магистром?

– Зачем?

– Его спросите.

– Я давно предлагал Лаэру повышение, но его устраивает должность личного помощника, – озадаченно прокомментировал Влад. – Причем тут это? Он сообщил, что вы выглядите помятой и истощенной. Предложил направить в целительское крыло на тщательную диагностику. Даже вызвался лично сопроводить.

Я схватилась за косяк. Опешила. Как-то не вязалась сердобольная забота с едким свистом и гаденькой улыбочкой.

– Я направление еще не выписал… Решил сначала сам взглянуть. А если что – и сопроводить, – скованно поведал Влад и кивнул на искрящий светом проем. – Впустите. Я должен посмотреть…

– Мы это уже проходили, тэр Вольган. Никаких осмотров.

– Тэйра Хоул! Я пришел сюда как ректор, а не…

– А не как кто?

«Случайный любовник? Спаситель от невинности? Целитель-энтузиаст? Универсальный загрязнитель?»

– Лара, у меня к вечеру и без вас голова трещит, – посетовал Вольган и, ухватив меня за локоть, впихнул под полоску света. – Это еще что? Какого демона?..

– Все не так, как вы…

Пока я лепетала, меня затолкали обратно в спальню. Дверь с треском захлопнулась за нашими спинами, задвижка тоскливо скрипнула и закрылась.

– Лара, кто это натворил?

Голубые глаза зажглись черным огнем, заметали лезвия направо и налево в поисках виновника.

– Вы должны сразу идти ко мне, когда вас кто-то обижает! – прошипел Вольган, захватывая меня поудобнее невозможными ручищами.

– Меня никто…

– Рассказывайте! – строго гаркнул он. – Я не успеваю за всем следить… В случае чего вы должны немедленно обращаться ко мне. Слышите, тэйра Хоул? Сразу!

– Не буду же я беспокоить вас по каждой ерунде?

– Будете! – громом прогремел, хватая до того собственнически, что почти приятно.

Почти – потому что чуть-чуть все-таки больно. Тело-то в синяках.

– Пустите. У меня… У меня тут тоже болит, – морщась, я сдвинула его руку чуть выше к локтю.

До этого палец упирался в самый свежий синяк, вдалбливая боль все глубже.

Влад порывисто задрал рукав, рассмотрел уродливый кровоподтек. Задохнулся гневом, дернул пояс, разметал ткань халата по сторонам… Ну это уже ни в какие судьбоносные полотна не вписывается!

– Где еще болит? – вопрошал требовательно, скользя руками по кружеву сорочки.

– Вы и туда нажмете? – уточнила, убегая от горячих пальцев.

– Нет, демоны вас задери. Подую! – рявкнул Вольган, ни секунды не напоминая ласкового целителя. – Не дергайтесь и дайте осмотреть!

Он впивался глазами в шею, награжденную свежим ожогом, с ужасом рассматривал царапины на плечах от чудо-щеток магистра Шимани… Это Влад пока след от хлыста на ребрах не увидел.

«Пока» длилось недолго. Возомнив себя лекарем с правом маг-диагностики всего, что движется, пыхтит и убегает, Влад вытряхнул меня из халата, поймал подол сорочки и задрал аж до пупка. Пытливо осмотрел и коленки, и бедра, и кружевное белье, и живот с розовым хвостиком недавней раны. Неглубокой, но шрам некрасиво распух.

Провыв что-то удрученно-ругательное, Вольган подтянул кружева повыше. Туда, где уже никаких ссадин и синяков не было.

Мантра «да что он там не видел» в этот раз не сработала. Потому что нынче мое тело было щедро усыпано кошмарными красными и синими пятнами. И их-то Влад не видал.

– Х-хватит, – взмолилась я, отстукивая зубами новый мотив. – П-прекращайте свою диагностику. Я просто… Просто неумеха. Никто меня не обижал. Кому это нужно? Богини милостивые… Да кому я вообще нужна?

– Как это… кому нужна? – Влад выронил подол, и тонкое кружево ласкающей волной опутало меня до щиколоток.

– Я серое пятно. Тень, понимаете? Никому до меня и дела нет, – произнесла я с легкой дрожью в голосе. И зачем-то шмыгнула носом.

Архово одиночество!

– Откуда тогда отметины?

– Случайные «боевые» раны… Точнее, бытовые. Практика у Шимани бывает опасна для зевак и растяп неопытных.

– Бытовые? – отчаянно моргая, уточнил Вольган.

– Я постоянно попадаю магистру под горячую руку и свежие чары. Он меня уж и так, и эдак оттаскивает… но все равно успевает задеть, – призналась с горестным вздохом. – Вчера вот хлыст антипылевой чуть дух из меня не выбил. А лучше бы из ковра, да… Сегодня – архово колесо кипяточком плюнуло.

Владычица тьмы, хозяйка мрака, угодившая под жернов уборочных чар… Самой смешно!

Зато туфельки отполировало до блеска.

– Значит, вас не обижают?

«Только взглядами и свистом… не более».

Я промолчала, лишь глаза отвела. На них зачем-то скопилась соленая влага, да и нос предательски зачесался.

– А слезы тогда откуда? – допытывался ректор.

– Из глаз, – вздохнула снова. – Тэр Вольган, у меня все в порядке. Тщательная диагностика не нужна. Я просто… скучаю. Это ведь не запрещено?

– По друзьям?

– Да откуда бы у меня взяться друзьям? – хмыкнула я без всякой обиды. – Я давно разучилась их заводить. Обычно одиночество меня не терзает, но сейчас вот…

– Накрыло?

– Вроде того, – пробормотала, поднимая с пола смятый халат. Замоталась в бледно-розовую ткань, разгладила складки по бедрам. – В академии так людно, так шумно… Все общаются, смеются…

– В приюте другая атмосфера? Я думал, там полно галдящих девиц, визг до потолка, – промычал Влад, аккуратно сдвигая волосы с моего увлажненного лица.

Наверное, одиночество и тоска сейчас отчетливо в нем читались. И прочитанное ректору не нравилось.

– Из-за недомогания я долгое время лежала в комнате одна, – пояснила шепотом. – Отвыкла от людей и не очень знаю, как себя с ними вести. На самом деле я не против шума. Когда становится тихо, я отца вспоминаю…

– Вам его не хватает?

– Со смертью матери я давно свыклась, а вот папа… Все внезапно так, – просипела я, карябая ногтем горло. – Я бы хотела съездить к нему в Вандарф, но божественная завеса сейчас не пропустит. Надо ждать пятую луну и смену сезонов.

– Д-да… пятую луну.

Влад отчетливо помрачнел от тяжелой темы, в которую не рассчитывал вляпаться. И я, торопливо встряхнувшись, пошла к двери и схватилась за ручку. Самое время расставаться.

– Стойте, тэйра Хоул…

Он догнал меня у двери и не позволил расщелкнуть задвижку. Развернул к себе и вдруг обнял, прижал к груди.

Я завозилась, пытаясь выпутаться, пока не пригрелась… Потому что, если пригреюсь да раскисну, он меня потом за час от рубашки не отдерет. Будет носить на себе вместо тесного пиджака.

– Тише, Лара, – велел Влад, сильнее вминая в меня ладони. – Давно вас просто обнимали? Без подтекста?

– Очень давно. Целую вечность назад, – промычала, закусывая складку на его рубашке.

Видит Сато, я сейчас разревусь. Владу следовало убегать раньше.

– Тогда постойте смирно и позвольте мне вас обнимать.

– Без подтекста?

– Я буду стараться… Уверен, минут на десять меня должно хватить, – клятвенно пообещал Вольган.

С исполненным обреченности выдохом я сдалась. Не могу. Не могу больше!

Раньше я одиночество нормально переносила. А теперь казалось, оно может меня убить. Вместо тьмы, хвори и отряда откормленных хноллей-паразитов.

Я вмялась щекой в хрустящую ткань, вдохнула жар с ректорской груди. К вечеру на его теле осталось чуть меньше моря и лесной хвои, появились нотки мужского пота, дымок боевых чар, аромат магических чернил, тонкая нить топленого печатного воска…

– Я так скучаю… Так скучаю, – прохлюпала ему в подмышку. – По папе, по дому, по саду за окном… По людям, которые обо мне заботились… Которым я была з-зачем-то нужна…

– У вас все еще будет. Жизнь… Другая, но тоже интересная, – шептал Влад, наминая пальцами лопатки. – Друзья, увлечения… Сейчас тяжело, а потом легче станет.

– А вдруг не станет?

– Сато была к вам несправедлива, заплетая нити в жестокие узелки, – уверенно твердил он. – Но богиня обязательно вернет все, что забрала. В каком-то другом виде.

– Вам стоит меня отпустить, тэр Вольган. Прошу, – сглотнула я, чувствуя, как внутри все плавится от его непростительно искреннего тепла.

– Не врите. Не хотите вы, чтобы я вас отпускал, – прохрипел над ухом. – Я точно знаю. Мне ведь тоже бывает одиноко.

Ему тоже бывает одиноко…

Почему-то от слов Влада меня прошибло горячей волной. Так, что пальцы ног поджались и волосы встали дыбом на затылке. Я теснее прижалась к мужчине и даже осторожно уложила ладони на твердую спину.

– Вот и умница, – похвалил тэр Вольган, обволакивая меня своим душистым, уютным теплом. – Я о вас позабочусь. Никому не дам вас обидеть… и себе не дам.

– Разве индивидуальный присмотр входит в ректорские обязанности?

– Входит, – заверил упрямо.

– Но… почему?

– Потому что вы моя… ученица, – промурлыкал в ухо.

Он оперся локтем о косяк и крепче прижал меня к себе. Поцеловал в макушку, шевеля волосы теплыми выдохами.

– Возможно, мне хочется позаботиться о вас, Лара, – покаянно пробормотал он. – Как бы вы к этому отнеслись? Если бы я о вас заботился чуть больше, чем об остальных?

– Вы не должны…

– Я чувствую, что мне это нужно. Желанно, – признался Влад и с кряхтением добавил: – И мокро.

– Ох, я… Простите! – выпалила, спешно вытирая слезы о рубашку, отчего та стала только мокрее.

– Ничего. Плачьте, – сдавленно прошептал он. – Я сам напросился. Плачьте, Лара, трудно быть сильной все время. Я никому не расскажу.

– Зачем вы такой? – всхлипнула с укором.

Нет, правда, зачем? Не мог он быть грубее, вероломнее, неприятнее?