Исчезательное заклятие, призванное удалять мелкую грязь, копоть и налет с керамической посуды, с азартом прошлось по моему платью. Изрядно изрешетив ткань и напрочь лишив корсаж пуговиц и кружевной отделки. В нескольких местах даже юбка просвечивала!

Не любят меня «бытовые боги».

Чувствуя себя в очередной раз побитой и униженной, я долго упрашивала камеристку заменить поиздержавшийся наряд, но та была непреклонна. Новая форма выдается раз в пять лун.

Потом я выискивала мага-бытовика и умоляла старика вернуть утраченное… Ворча и кряхтя, он кое-как заштопал прорехи в юбке и восстановил кружева, но двух верхних пуговиц по-прежнему не хватало. Как кворг слизнул!

«Не было», – разводил руками маг.

«Были!» – возмущенно сопела я, горюя по пуговицам, улетевшим, видимо, в бездну Междумирья.

Потом был обед, потом – Башелор и два часа нудного конспектирования «Сатарской культуры»… Заваленная самостоятельной работой, Галлея отменила вечернюю прогулку. И я поплелась обратно к книгам.

Как же тебя зовут, сонный эрренский бог?

На регистрационной стойке стоял рядок пустых чашек, слабо пахнущих пряностями. Тэйра Веринья всякий раз заваривала гром в новой посуде, из чего я сделала вывод: у нее с бытовой магией – те же проблемы, что у меня.

– А… вернулись, тэйра Хоул, – сонно промурлыкала женщина и протянула мне брелок Вольгана. – Вы допуск забыли. Кто вас так подрал?

За голубыми стеклами два раза моргнули, намекая, что и прорехи маг заделал не самым старательным образом, и кружево вернул не в те места.

– Ди-и-икие бытовые хэссы, – призналась ей с удрученным вздохом.

Мои книжечки в синих бархатных переплетах ждали на сером диване. Никто не тревожил их спокойной бумажной дремы.

Никто, кроме…

– Оно забыло путь домой, забыло… мм… домой… – мычал кто-то, прохаживаясь за стеллажом.

Кто-то рыжий. Наглый. Высокомерный. И язык бы ему вообще оторвать!

Едва я тяжелым мешком плюхнулась на диван и прикрыла лицо блокнотом, Лаэр перешел на свист. У помощника Вольгана будто артефакт какой в стыдное место встроен, который мое приближение определяет!

Свист то удалялся, то приближался, накатывая волнами, и я невольно начала подпевать. Пакость надоедливая. Прилипчивая, что не отдерешь.

– Тэр Лаэр? Это библиотека! – прошипела Веринья, от возмущения захлебываясь горячим кофе. – Не могли бы вы выйти посвистеть в коридор?

– Не могли бы вы вообще перестать свистеть? – прошипела я на него, приглушая голос шелестом страниц.

– Вам не нравится? – обладатель темно-рыжей косы выбрался на свет и ехидно мне подмигнул. – Обычная песня. В последние дни так и крутится в голове.

Сокрушенный вздох от него – тихое рычание от меня.

– Моя мать говорила, что это… и не песня вовсе. И в целом грязный мотив, – пробурчала я, опуская лицо к блокноту. Прямой взгляд рыжего так и резал, так и распарывал. – Виззарийская культура темна и жестока. Не стоит ее распространять.

– Она стара и величественна. Первозданна, как сама магия. В «черные ритуалы» виззарийцев верят только глупцы и блаженные, – рассмеялся Лаэр, но быстро переметнулся к привычной отчитывающей манере. – А вы, тэйра Хоул, обучаетесь в главной сатарской академии. И не имеете прав на идиотские предрассудки.

– И все же… перестаньте свистеть, – взмолилась я, догадываясь, что у принцессы было больше шансов на успех.

– А то что? Тэру ректору пожалуетесь?

– Пожалуюсь, – покивала, торопливо облизывая губы. – Вот он вернется – и сразу пожалуюсь.

Давно пора Владу рассказать про свистуна!

– Ну… жалуйтесь. Кстати, он выписал вам направление в целительское? – заразительно зевнув, уточнил парень. – Я готов сопроводить вас под диагностическую арку… Хоть сейчас. Уверен, вы и сами желаете убедиться, что в порядке.

Я и без диагностики знала, что не в порядке.

Под ребрами копошится тьма, в уши по очереди вторгаются голоса… Один мрачный, жуткий, предлагающий пошлости. Второй пугливый, девичий, визжащий, что пора бежать. Бежать, бежать, бежать! Пока силы в ногах будут!

Какой уж тут порядок?

Я всю ночь вертелась под пыхтение хельмов. Испереживалась, накрутила себя до люльки с тройней сребровласых малышей… Очнулась в холодном поту. К этому нити Сато меня не готовили.

– Так что? Идем? Ректор отбыл на Рубежи, я могу поставить печать на диагностическом бланке вместо него, – лукаво предложил помощник.

Пожалуй, диагностика целительской аркой могла бы ответить на все мои вопросы… Даже на самые стыдные, в пот бросающие.

Но не с Лаэром же в свидетелях?!

– Обойдусь. Ссадины уже зажили, – ровно произнесла я. – Обычная неудача на практике, со всеми бывает. Благодарю за беспокойство, вы так… заботливы, тэр Лаэр.

«Тэр Вольган сам все успешно продиагностировал. Синяки пересчитал, к ссадинам приложил примочку из горячих губ… Вроде помогло», – добавила я мысленно, окаменело улыбаясь. Мышцы еле растягивались.

– Вы очень интригующий экземпляр, «сиротка», – поморщился маг.

– Вы тоже. Почему вы до сих пор на побегушках у ректора? – я вопросительно вскинула брови, глядя снизу вверх на обладателя длинной рыжей косы. – Тэр Вольган упоминал, что предлагал повысить вас до магистра. Там всего-то нужно практический тест на высшие чары сдать…

– Некоторым нитями Сато суждено служить. Им никогда не подняться в синие небеса, – высокомерно изрек Лаэр. Я даже сощурилась, разыскивая на его гордой макушке золотой веночек. – Что вы читаете?

Я помолчала, не желая продолжать неприятную беседу.

А потом все же призналась в неудачной теме. Как-никак, Лаэр почти магистр и лучше меня ориентируется в библиотеке.

– Ищу что-нибудь про изнанку Эррена.

– Здесь? – скривился он. – Пффф…

Повздыхав над моей беспомощной глупостью, он сходил в темный коридор и вернулся с тремя другими толстыми фолиантами. В шелковистых бордовых обложках. С золотыми уголками.

– Вот, с этого начинай… те…

Уложил стопочку поверх моей – так, что визуально она накрыла меня с макушкой. Глянцевые корешки являли заманчивые названия: «Легендарные тэйры Эррена. От Имиры Сиятельной до жительниц острова Маути», «Становление новых. Путь к изнанке», «За тысячу лет до. Занимательная теология Веера»…

Я с недоверием глянула на ветхие страницы. Лаэр или решил меня упокоить под этими книгами (во век не перечитать!). Или ждет, что они рассыплются на моих руках, и демоница с черными когтями вышвырнет меня в коридор Бездны.

– Издеваетесь? – подавилась я, глотая пыльный воздух щедрыми порциями.

– Пытаюсь помочь, – оскорбился зануда, отворачиваясь к своему разделу. – Вы же хотите докопаться до истины, «сиротка»?

Если учесть, что истина закопана под парой тысяч страниц… Не так уж сильно хочу. И милость Сато с ней, с оценкой.

– А… вы случайно не знаете, как зовут того тэра, что беспробудно спит на изнанке бытия? – наудачу спросила у спины Лаэра.

– Ммм… Знаю. А что?

– Скажите, как? Тут везде упоминается только «Мрак»… Но разве ж это настоящее имя? – удивилась я.

– Читайте, тэйра Хоул, читайте. Умнее будете.

И я читала…

Иногда в библиотеке кто-то появлялся, брал стопочку заказанных книг, ставил подпись на регистрационном бланке и удалялся к себе. А я сроднилась с серым диваном. Некоторыми местами – особенно крепко.

При всем неуважении к Лаэру, в первой же книге меня поджидала удача. Два параграфа, посвященных Дочерям Мрака!

Осознав, что времени на черновик нет, я вырвала чистый лист и принялась писать сочинение.

«Дочери Мрака – древний культ слабых, что желают стать сильными и вернуть мир его изначальному владыке, запертому на изнанке…»

Методы у них, видит Сато, были странными. И сомнительными!

«Из века в век девы дурманили разум сильным магам, вступали с ними в стыдную добрачную связь, подстраиваясь под Парад светил, Священную ночь Ахавы и иные «ясные дни Звездносвода», когда шанс зачать особенно велик».

Не верилось, что я действительно про это пишу. Вольган будто намеренно вгонял меня в краску, повествуя то о сбросе излишков, то о размножении…

А я вот совсем не готова быть размноженной.

«Потом девушки исчезали из жизни соблазненных сиров и тайно рожали дитя… До того активно они плодились, что с каждым поколением искра «дочерей» становилась крепче, ярче. Это были уже не слабые чародейки-пустышки… А сильные сирры, имеющие доступ и в академии, и ко двору».

А там, как водится, полно сиров, жаждущих обмануться и тайно размножиться.

«Узнать «дочь Мрака» можно было по темному оттенку глаз, невероятному ментальному дару и мелкой отметине – то ли на шее, то ли на пятке. После гибели душа девушки, к тому моменту полностью черная, уходила на изнанку. Она была завещана Мраку в обмен на темный дар».

Чтение обрастало кошмарными подробностями. Видит Сато, я сегодня не усну…

Еще был ритуал посвящения, где юные тэйры пили темный яд, приучая тело к пороку. Мучились, страдали, но кое-как переваривали отраву… и обретали иммунитет.

Влад мне про это бегло рассказывал.

Неужели кто-то добровольно подселял в себя черную пакость? Да еще душу отдавал взамен!

«У дочерей всегда рождались дочери… Чародейки осознанно подбирали дни для зачатия, высчитывали благополучные даты по Звездносводу. Считалось, что только девочка может выдержать боль темного яда и пройти посвящение. Мальчики почти всегда погибали. А если кто и выживал, то обычно не дотягивал до совершеннолетия».

До чего грустное и горькое выходило сочинение.

Решив, что про безумных «Дочерей» я написала достаточно, я быстро открыла вторую книгу.

Время подгоняло, тэйра Веринья отстукивала нервный ритм черными ногтями. Пряный гром в библиотекаршу уже не вмещался, и она тоже рассчитывала уснуть в своей кровати.

Священные нити… Открывшись на развороте с жутким темноволосым тэром, вторая книга увеличила мои шансы на хорошую оценку.

Я узнала его имя.

Иллюстрация была подписана: «Драг-хаар, первый бог Эррена, самое древнее известное божество Веера».

Вид Драг-хаар имел ни разу не сонный, а весьма коварный. Злобный прищур, брезгливость, пристывшая к поджатым губам, неприязнь ко всему сущему…

Как сообщалось в статье, он поселился в Эррене, когда мир еще был лишен магии. Пожалуй, это ему и понравилось. Он разливал тьму по улочкам Тарлина, топил жгучим взглядом ташерские льды…

Источник уверял, что у Мрака было темное сердце, и родом Драг-хаар был из древней Виззары. Но может, это просто легенда.

На самом деле никто не знал, откуда явился бог и почему выбрал Эррен. Правление его было сумрачным. В сердцах людей, населявших разрозненные земли, царила тоска. Воздух был сер, тучи темны, а облакам Звездносвода было далеко до золотых.

Мрак не поднимался к небу. Не летал, не восходил в горы… Он предпочитал землю и ее дно, обратную сторону. Когда он ступал по светлой половине мира, от его шагов оставались черные лужи. Провалы. Люди порой падали в них… и никогда больше не находились.

Темные были времена. Только умалишенный захотел бы вернуть их и разбудить Мрак. Дочери вот явно спятили в своем культе…

Наконец в Эррен пришли «сиятельные». Златовласая троица, что слепила глаз. В своих ладонях они принесли пригоршни истинной магии, и та проросла в мире чудесными древами, разлилась светом, зарядила воздух искрами.

Сияние новых ослепило Драг-хаара, истинная магия обожгла память… И он забился на самое дно самого дна. Изолировал изнанку бытия от основного мира. Сделал так, чтобы никто по своей воле туда не сунулся…

Изнанка проявляла истинную суть. Показывала то, что скрыто. Там он мог быть собой… Но, к счастью Мрака, не был никому интересен.

Забившись в берлогу мироздания, он уснул на тысячу лет.