Ясно. Город принадлежит им, как и заведения, полагаю. Все или многие, не важно. Сейчас важно то, что у меня нет путей для отступления. Джилрой заграждает собой дверь. Я никак не смогу пройти мимо него, при этом не оказавшись пойманной. Твою мать.

– Не трать моё время, – спокойно говорит мужчина и тянет ладонь. – Идём. Тебя заждались.

– Кто заждался? Чего вы хотите от меня?

– Без вопросов.

Я молчу какое-то время, прежде чем понимаю, что у меня только один способ дать о себе знать. Набрав воздуха в лёгкие, я визжу на весь, по моим расчётам, ресторан, разрывая горло. Но этот визг длится всего пару секунд, потому что Джилрой в раздражении бросается вперёд и затыкает мне рот, толкнув к стене. Так что я не уверена, что кто-то успел услышать меня. «Идём», – сказал он ранее. «Тебя заждались», – также сказал он. Думаю, убивать меня пока никто из них не собирается. Но я надеюсь, пытать тоже. Хотя кто знает? Ощущаю боль в районе затылка и понимаю, что ударилась о стену головой. Но удар не такой сильный, чтобы заставить мой разум помутиться, так что я остаюсь в здравом рассудке.

И во мне просыпается животный инстинкт.

Я открываю рот под ладонью ирландца и с силой кусаю его грёбаную руку, прилагая всю мощь своих челюстей. В тот же момент ощущаю, как мои зубы вгрызаются в его кожу так, что на языке ощущается кровь, и капля стекает по моей нижней губе вниз к подбородку. Джилрой издаёт сдавленный хриплый звук, автоматически отдёргивая руку и отшатываясь от меня. Мне удалось выиграть немного времени. В отражении зеркала я мельком вижу свой окровавленный рот. Я словно отпила из бокала с кровью. Бросаюсь к двери, как вдруг мужчина хватает меня за руку и дёргает в сторону, заставив сбавить темп и вскрикнуть.

– ОТПУСТИ МЕНЯ, СУКА! – рычу я подобно зверю и бью его свободной рукой по запястью.

Но моих сил ничтожно мало по сравнению с его. Полагаю, он вот-вот решится стукнуть меня по голове, чтобы облегчить себе задачу. Без сознания я не буду сопротивляться.

Главное, не допустить этого. Я не могу убить его, ведь. Хотя… почему нет? Можно попытаться.

На его поясе висит чехол с ножом. Я сую свободную руку под блузку и достаю пистолет, о котором он не знает. Выстрелить из него я не могу, но использовать другим способом – вполне. Я с силой ударяю его по голове прикладом, и он на мгновение отвлекается. Мои пальцы скользят по ремешку, слегка нажимая на маленькую металлическую защёлку, удерживающую нож в чехле. И вот он у меня в руке.

– Перестань для своего же блага, девчонка! – кричит Джилрой, не заметив, что я только что провернула, и снова хватая меня за руку. Понятия не имею, как он собирался насильно тащить меня к выходу из ресторана, но… этому в любом случае не бывать.

Я крепче сжимаю рукоятку ножа и в следующую секунду вонзаю его в бок мужчины. От неожиданной боли Джилрой выпускает мою руку, так что я хватаю нож обеими ладонями и наношу ещё серию ударов куда придётся: в бок, в живот, в часть спины, в предплечье. Он пытается отнять у меня холодное оружие, однако я бью его коленом в пах, заставив согнуться. Брызги крови пачкают пол. Не прекращаю, вымещая всю свою злость, пока мужчина не падает. Но он ещё жив. Я слышу его хрипы и вижу его попытку достать что-то. Подлетев к нему, бью ещё и ещё, целясь на сей раз в шею, так что кровь хлыщет сильнее, когда я протыкаю, кажется, яремную вену. Нож там и остаётся торчать.

Проходит примерно минута, когда я решаю, что он мёртв. Точно мёртв. Никто бы не остался в живых после такого ранения. Устало плюхаюсь рядом с его телом и понимаю, что запачкала себе всё, что только можно было. Дав себе немного времени отдышаться, спустя пару минут я переворачиваю Джилроя. И обнаруживаю рацию. Вот, к чему он тянулся. Я вынимаю её.

– Джилрой? – раздаётся голос. Поразительно. Эти уроды используют рации для связи друг с другом. – Девчонка у тебя?

– Скорее, это он у меня, – отвечаю я, нажав на кнопку и удерживая её. – Вы найдёте его труп в женском туалете какого-то клоунского ресторана. Удачи в поисках.

Я бросаю рацию в лужу крови и сую пистолет обратно под блузку. Времени мало. Нужно убираться, пока никто не решил нагрянуть сюда. Оглядываю свою тёмную одежду в зеркале. Ощущаю, как она намокла от брызг крови, но визуально их почти не видно. Подбежав к раковине, быстро мою себе лицо, избавляясь от всех бордовых следов учинённого убийства, смываю их с рук. И уже собираюсь выйти, как вдруг дверь открывается, заставив меня отшатнуться назад, а внутренние органы – разом упасть вниз. Показывается женская белая рука с ярким маникюром, схватившаяся за дверь. Твою же мать!

– Да пошла она тогда в задницу, – громко говорит девушка в свой телефон.

Я замираю на месте, словно таким образом смогу остаться незамеченной, превращусь в невидимку. Войдя в помещение, она закрывает за собой дверь и с каким-то пугающим безразличием смотрит на валяющийся труп. На труп! С безразличием! Незнакомка после короткого осмотра мертвеца на полу оглядывает меня с ног до головы с таким видом, будто смотрит на ничтожество.

– Всё, киса, я кладу трубку, – произносит она. – Да-да, пока. Увидимся.

Напрягаюсь, когда девушка убирает телефон в свою сумочку, висящую у неё на локте, и подходит ближе. На ней чёрное короткое платье чуть выше колен, которое просто сверху донизу усыпано какими-то блёстками, переливающимися голубыми и фиолетовыми оттенками.

– Неужели твоя работа? – спрашивает она, смахивая назад свои блондинистые волосы.

Только сейчас я понимаю, какая она высокая рядом со мной. Мои сто шестьдесят семь сантиметров словно превращаются в пятьдесят. Приходится даже приподнять голову, чтобы глядеть ей в глаза. А они у неё светло-голубые.

– Эм… я… – начинаю заикаться, не находя более уместных слов в этой ситуации.

– Эм, я что? – ухмыляется она в ответ.

Я возвращаю взгляд к луже крови. Незнакомка рядом делает вид, что всё в порядке. Это даже начинает в какой-то мере раздражать.

– А он мне нравился, – говорит она ни с того ни с сего. – Жалко. Но, наверное, заслужил.

У меня непроизвольно поднимаются вверх брови. Она идёт дальше, осторожно и изящно переступая через ещё свежий труп, к раковинам. Включает воду и моет руки. Я недоумеваю и не нахожу ничего другого, как спросить напрямую:

– Ты не собираешься кричать или..? Ну… даже не знаю.

Мой вопрос кажется таким неловким, что я сама превращаюсь в ходячую неловкость. Более неправдоподобной ситуации и придумать нельзя. Я словно оказалась в какой-то чёрной комедии.

– С чего бы? – Незнакомка достаёт из сумочки блеск и наносит его на губы. – В этом городе и не такое увидишь. Ты что, приезжая?

Не хочу находиться здесь больше ни минуты, так что начинаю плестись к выходу. Делаю вид, что ничего такого не произошло. И что моя одежда не пропитана сейчас чужой кровью. И, открыв дверь, я вылетаю из туалета настолько быстро, насколько позволяют мои силы. От меня наверняка несёт металлическим запахом, так что долго разгуливать в таком виде я никак не могу. Как не могу и принять душ, к сожалению.

Chicas de Oro. Вот, что мне нужно найти. Пока это единственный вариант. Я выбегаю из коридора в зал, заполненный достаточно громкой музыкой, и привлекаю внимание нескольких людей, в том числе администратора ресторана, судя по его костюму и важному виду, и официантки.

Джилрой сказал, что город принадлежит ирландцам. Может быть, они и с владельцем ресторана в сговоре? И музыка играет так громко не просто так? А для того, чтобы заглушить мои крики, например?

– Можем вам чем-нибудь помочь? – спрашивает у меня администратор, подойдя ближе. Кажется, официантка донесла о странной девчонке, ворвавшейся в ресторан несколько минут назад.

Ничего не ответив, я выбегаю на улицу с осознанием, что осталась одна в этом шумном и по-прежнему опасном мире. Снова. И может быть, это просто карма. У меня нет ничего, что помогло бы мне с кем-то связаться. Мама с Диланом находятся, так скажем, под покровительством ирландцев, и я точно не могу сейчас давать о себе знать, когда эти уроды открыли на меня мини-охоту. И снова заставлять родных переживать не в моём приоритете. Нужно наладить всё самой. И понять, чего именно от меня хотят. Но в первую очередь – найти тётю Сару. Хотя я понятия не имею, что ей вообще скажу и узнает ли она меня. Я не видела её так много лет, что уже и не помню как она выглядит.

Вспоминая былое время, я всё чаще корю себя за недовольства. Я жила счастливую и беззаботную жизнь, которую с таким трудом организовал для нас папа. Мне стыдно вспоминать об этом и в то же время больно. Жизнь повернула не туда, когда Вистан Харкнесс решил отомстить моему отцу и использовал для этих целей своего сына. Иногда я думаю, что бы произошло, если бы в его «обязанности» не входило сближаться со мной. Если бы никто не давал ему времени на разворачивание этой сложной схемы: узнать обо мне всё, втереться в доверие, а затем сломать, использовать и выбросить. Убил бы он меня, если бы Вистан приказал ему просто пробраться в мою комнату и пристрелить, пока я сплю на своей мягкой постели? Страшно это осознавать, но я уверена, он сделал бы это без тени сомнения. За родную мать.

За мать, которую, как оказалось, вполне мог убить и сам Вистан.

Мимо меня проезжает такси, которым я могла бы воспользоваться, будь у меня хоть немного денег. Дерьмовая ситуация. Я – дочь миллионера и жена миллиардера, но у меня нет ни цента. Сую руку в карман и нащупываю золотую карту. Переворачиваю её, чтобы взглянуть на выгравированные имя и фамилию на задней части. Это его карта. Карта, которую я так и не успела поменять обратно на свою, когда взяла для того, чтобы проникнуть в архив. Внутри у меня всё бунтует от этого. Несмотря на то, что он далеко от меня, несмотря на моё желание разорвать с ним все связи, он преследует меня даже в образе неодушевлённых предметов. Но кольцо я оставила по своей воле, совершенно не понимая, зачем это делаю, хотя ранее была убеждена в том, что не хочу оставлять никаких вещей, связанных с ним.

Разозлившись, я едва не выбрасываю карту прямо в дренажную решётку неподалёку, но вовремя сдерживаюсь. Что, если она поможет мне? Не знаю, как, но эти карты очень ценны для Харкнессов, они имеют много полезных функций внутри их мира и… во многих случаях даже не только их. Я всё ещё отчётливо помню день, когда он спас меня от мужчины в Сиэтле, собиравшегося воспользоваться мной в своих омерзительных целях. Тогда он всего лишь показал ему свою карту, но этого было достаточно для того, чтобы тот в ужасе затрясся и начал молить о прощении. А он был просто ничтожеством, скитавшимся по улицам в поисках наживы, но это не помешало ему узнать почерк «Могильных карт» в этом золотом предмете. Что уж говорить о людях куда более могущественных? Они-то наверняка знают об этих иерархических символах.

Я сую карту обратно в карман и достаю кольцо. Зачем я оставила его? Я могла выбросить его в любой момент, это просто украшение. Украшение, которое он когда-то носил на пальце. Которое подарил мне. Не знаю, почему вдруг в глазах у меня накапливаются слёзы. Я отхожу к стене какого-то здания, опираясь на неё спиной, и сползаю вниз, не брезгуя шлёпнуться задницей прямо на асфальт.

Я идиотка. Постоянно твержу себе, что ненавижу его. Может, и так. Но в моём сердце каким-то образом умещаются оба этих чувства. Я ненавижу и люблю его. И пока ничего не могу с этим поделать. Остаётся только притворяться. Обманывать саму себя, зная, что эта затея кончится грандиозным провалом, нет смысла. Это какой-то абсурд, какое-то психическое расстройство. Я не в порядке.