Наталья Росин: Последний этюд Лии

Акт 1

– Всем привет! – неестественно звонкий голос Лии прорезал туманную тишину.

Девушка склонила голову набок и помахала рукой в объектив простенького Canon, который вздрагивал от бесконечных ухабов дороги. За окном мелькали холмы, покрытые гниющей октябрьской листвой.

– Мы подъезжаем к печально известной усадьбе Черногорьево, – весело продолжила Лия. – Она названа в честь своего создателя – архитектора Петра Черногорьева. В конце ХХ века он построил эту усадьбу, которую, как поведал местный житель, здесь прозвали Кривым Домом. И мы уже знаем причину. Асимметрия и дисгармония в каждой детали – вот что притягивает сюда художников, архитекторов и писателей. И, как известно, большинство из них бесследно исчезли во время или после посещения Черногорьево. Смотрите, вон за тем поворотом дом! Вы видите это расположение окон? Потрясающе… Дом будто наблюда-а-ает! – Лия издевательски протянула окончание и тут же вернулась к привычному тону: – Но, если честно, пока что самое жуткое – это дорога сюда.

Она напряженно прикусила нижнюю губу, пытаясь поймать в видоискатель мелькавший за холмами и облезшими деревьями силуэт дома.

Виктор, стиснув руль, хмуро покосился на сестру. Идея ночевать в какой-то заброшенной халупе ему не понравилась с самого начала. Но все попытки отговорить Лию от этой авантюры заканчивались одинаково.

– Ты понимаешь, что это мой шанс? – убеждала сестра, не отводя серьезного взгляда. – Помнишь, что писал папа на той открытке из Нью-Йорка? Искусство рождается на краю. И этот дом – мой край. Мой шанс создавать настоящие картины, творить. Я устала трястись из-за каждого заказа, быть рисовалкой на побегушках. Неужели ты не понимаешь?

От упоминания отца Виктор брезгливо поморщился. Но всё же он понимал Лию. Знал, что её талант невозможно удержать в рамках, что она нуждается в поддержке – даже если сама упорно этого не признаёт. И, как всегда, он не смог отказать сестре.

Машина медленно ползла по полуразрушенной подъездной дорожке, заметённой опавшей листвой. Усадьба угрожающе выросла перед ними, готовая поглотить. С этого ракурса она казалась еще более зловещей, чем на тех многочисленных фотографиях, что Лия без устали показывала Виктору в предвкушении поездки.

Окна на фасаде располагались асимметрично: одни – маленькие и высоко под фронтоном, другие – большие, у самого цоколя. Фронтальный вход смещён вбок, а знаменитая башенка, венчающая крышу, словно всем «телом» повернулась к реке. Даже кирпич, потемневший и потрескавшийся со временем, был уложен вразнобой, будто дом строили в спешке.

Разглядывая это безумное творение Петра Черногорьева, Виктор вновь вспомнил хмурого мужика, которого они встретили на единственной заправке в ближайшей деревне.

Стоя у бледно-голубой «Лады», тот долго не мог понять, про какую усадьбу идет речь. Пока, наконец, его лицо не просияло:

– А, дак это Кривой Дом! Местные его так прозвали. Он весь кривой будто бы… и окна непонятно как смотрят. Снести бы его давно, только жути наводит.

И это, пожалуй, было лучшее описание дома. Теперь Виктор это понимал. Ощущение, что зрело в груди по дороге, окончательно окрепло – тревога, переходящая в тихую панику.

– Слушай, может, все-таки вернемся? – спросил Виктор, не отводя взгляда от нависшего над ними силуэта усадьбы. – Ну реально что-то не то с этим домом. Пропавших столько, опять же… Не просто же так? Мало ли что там творится.

Лия копалась в сумке в поисках ключа. Виктор не увидел выражения её лица – его закрыли светлые пряди, – но почувствовал исходящее от сестры напряжение. Из сумки выскользнула помада, и Лия раздраженно цыкнула.

Найдя наконец ключ, она крепко сжала его в кулаке и с вызовом посмотрела на брата.

– Вернуться? А как же картина Лыкову? Да и я уже всем растрезвонила про этот проект! Ты хочешь, чтобы меня хайпушницей прозвали? – тяжело вздохнув, добавила: – Я не могу уехать, понимаешь? Одной мне тут… не справиться.

Виктор вздохнул и провел пальцами по уставшим от тяжелой дороги глазам. Затея по-прежнему ему не нравилась, но бросить сестру в этом жутком месте он не мог.

«Урок тебе, Витёк, – мысленно поддразнил он себя, – в следующий раз твердо стой на своем».

Лия уже выскользнула из машины и направилась к багажнику, где лежали её художественные принадлежности. Виктор заглушил двигатель и вышел вслед за ней.

С вещами в руках они медленно подошли к входу усадьбы. Лия остановилась и включила камеру, чтобы снять дом поближе. Её глаза вспыхнули особым блеском, когда она посмотрела через объектив на башенку.

– Дом Наблюдатель – еще одно неофициальное название усадьбы. Конечно же, из-за башенки, напоминающей маяк. Говорят, по ночам здесь иногда загорается свет, – сказала Лия серьезно, но тут же нарочито громко рассмеялась: – Но мы же не верим в эти слухи, да?

Лия опустила камеру и внимательно оглядела дом. Её взгляд задержался на башенке. Улыбка погасла, лицо чуть вытянулось. В голубых глазах черной змеей блеснул ужас, который почти сразу сменился недоумением.

Виктор нахмурился и быстро вздернул голову, пытаясь разглядеть то, что вызвало у сестры такую реакцию. Его сердце пропустило стук. Ему показалось, или на миг в комната башенки промелькнула тень? Будто кто-то стоял внутри, но тут же исчез?

Виктор сглотнул и снова посмотрел на сестру:

– Ты видела это? Там кто-то был?

Лия быстро оглянулась на брата. На её лице все еще была маска испуга, но она тут же сменилась нервной улыбкой.

– Да просто птица пролетела, наверное, – махнула рукой Лия и глубоко вздохнула.

Не дожидаясь ответа, она быстро двинулась к крыльцу дома с ключом наперевес. Ей чудом удалось раздобыть его через друга-художника, который, по стечению обстоятельств, заочно знал нынешнего владельца Черногорьево – Максима Лыкова. Предприниматель и известный меценат, он не смог отказать талантливой художнице: заказал картину с изображением усадьбы и даже дал согласие на съемку. Что вызвало еще больше подозрений у Виктора.

Лия задержалась у входа, с трепетом и неподдельным интересом провела ладонью по шершавым кирпичам. Затем открыла дверь и с нетерпением оглянулась на брата. Виктор, глубоко вдохнув, задвинул тревогу вглубь сознания. Криво улыбнулся сестре, поднялся на крыльцо и вошел в открытую дверь.

Внутри дома пахло затхлостью с странным металлическим привкусом. Виктор поморщился. Он с опаской огляделся и повернулся к сестре:

– Я правильно понял: ты хочешь здесь ночевать?

– Да! – твердо сказала Лия. – Смирись уже.

И она вновь подняла камеру:

– Та-дам! Мы внутри. Здесь пахнет отвратительно! Хорошо, что вы этого не чувствуете. Но обстановочка живописная. Вы только посмотрите на эти обои, рояль… А какая лестница! Прямо привет Хопперу. Черногорьев явно вдохновлялся викторианскими домами.

Лия взбежала по деревянной лестнице на второй этаж, и её голос становился глуше с каждым шагом. Виктор хотел последовать за сестрой, но его взгляд наткнулся на нечто, что стёрло любые волнения: старый черный рояль с резным кружевом этюдника и запылёнными клавишами. Как завороженный, он подошел к инструменту и нажал черную клавишу. Вверх взметнулось облачко пыли. А затем тишину комнату пронзило нестройное звучание.

Виктор с легкой улыбкой наиграл мотив, который придумал еще в десять лет. Эта трогательная, незамысловатая мелодия часто звучала в его голове, сопровождая почти каждый значимый момент жизни. Но на старом рояле мелодия прозвучала грубо, с неестественным взвизгиванием, словно исходящим из глубин дома. Поморщившись, Виктор отошел от рояля.

Его внимание привлек другой артефакт дома – картина в резной позолоченной раме. Угрожающе тихая, как и сам дом. Обычный пейзаж: серая, с молочными отблесками утреннего солнца, спокойная гладь реки и скрюченные безлистные деревья на берегу. Они особенно выделялись в дымчатом тумане, который придавал картине одновременно притягательную и пугающую безмятежность.

Виктор вгляделся в тени, спрятанные в глубине темных стволов. И чем дольше смотрел, тем отчётливее видел спрятанную среди деревьев черную человеческую фигуру с круглыми светящимися глазами, устремлёнными прямо на него. По спине вновь пробежали мурашки.

– Кто бы тебя ни нарисовал, он был очень талантлив… – с нервным смешком проговорил Виктор в попытке успокоить себя. – Надо показать Лие.

В тот же миг по дому разнёсся оглушающий, нечеловеческий крик.

– Лия!..

По спине Виктора пробежал ледяной пот. Он в два прыжка преодолел расстояние до лестницы и взбежал по скрипучим ступеням. Интуиция подсказала, куда направилась сестра – конечно, в треклятую башенку. Но в лабиринте искривлённых коридоров, начертанных безумным Черногорьевым, найти лестницу оказалось не просто. Рисунок черно-красных цветов на обоях еще сильнее запутывал сознание Виктора. От страха и паники всё кружилось перед глазами.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Если вам понравилась книга, то вы можете
ПОЛУЧИТЬ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ
и продолжить чтение, поддержав автора. Оплатили, но не знаете что делать дальше? Реклама. ООО ЛИТРЕС, ИНН 7719571260