Где-то за углом послышался пьяный хохот дворовой компании. Я натянула капюшон поглубже и предусмотрительно ускорила шаг, чтобы случайно не столкнуться с местными подростками. Эдгар постоянно твердил, что на Веге опасно и люди здесь живут агрессивные. Но, честно говоря, по сравнению с людьми из его «бизнеса», ночная прогулка по спальному району спутника представлялась мне безобидной. Однажды довелось увидеть, как Эдгар достал ствол и, не дрогнув ни единым мускулом, выстрелил человеку в коленную чашечку. Само по себе это очень болезненное место для любой пули, после которой несчастному потребуется имплантат, чтобы не стать калекой, но именно «агония» стреляла множеством микроскопических пуль, которые мгновенно проникали в кровеносную систему. После выстрела из этого оружия люди мучительно умирали на протяжении нескольких дней, истекая кровью изнутри. Отсюда и название.

Понятия не имею, чем именно ему не угодил тот парень, но Эдгар позднее сказал, что он его предал. После того случая моя кожа почти на месяц покрылась страшными волдырями и чесалась-чесалась-чесалась… Я с трудом могла дышать, а иногда просыпалась по ночам от ощущения, что задыхаюсь. Пожалуй, тогда я впервые чётко осознала, что уйти от Эдгара не получится никогда.

Но сейчас я и не планировала убегать или прятаться, просто пройтись по ночной Веге. Под фирменными кроссовками захрустели местами щебень, местами промозглая земля. На асфальте здесь явно сэкономили. Я любила ходить, но, к сожалению, почти все километры приходились на беговую дорожку в спортивном клубе с претенциозным названием «Кибертитаны», куда меня конвоировала охрана.

На иссиня-черном небе блестели серебряные шахты космических лифтов. Кабины, словно крошечные зернышки, сновали вверх-вниз – от орбитального вокзала спутника и до самого Танорга. При хорошем воображении весь узор транспортной системы напоминал гигантский цветок.

Быстрым шагом я обогнула несколько панельных домов и вышла не то на тёмный пятачок, не то на площадь, где перегорела половина фонарей, но зато стояла одинокая железная скамейка с вычурными ручками. Я села и уставилась на небо. Поездка в одну сторону – шесть кредитов. Наличных у меня нет, Эдгар не даёт ни копейки, но есть множество драгоценностей и брендовых вещей. Можно договориться с кем-нибудь, отдать серьги или колье, а на эти деньги добраться до планеты.

«И что дальше делать? – насмешливо фыркнул внутренний голос. Этот спор мы вели с ним с поразительной стабильностью. – Податься в полицейский участок, рассказать о том, что у тебя в квартире залежи сувенирки с чёрного рынка? А может, вообще краденое или с мертвецов. Кто знает, откуда Эдгар для тебя последнее муассанитовое колье достал? Одного добра в твоей квартире хватит, чтобы посадили в тюрьму на всю жизнь, не говоря о «доблестных» заслугах помощи хакерством мужчине, которого вся Вега знает как Барона оружия. Ты хочешь сменить одну клетку на другую? Думаешь, что в камерах на астероидах просторнее?»

Увы, в тюрьму не хотелось. А вариант побега от Эдгара я даже не рассматривала. От одной мысли, что со мной сделает Барон Веги, когда найдёт – а он точно найдёт, – волоски вставали по всему телу дыбом. Быстрая смерть точно будет гуманнее.

Я поёжилась от невесёлых мыслей, вновь глубоко вдохнула морозный воздух и поднялась со скамейки. Что ж, погуляла, пора и домой. Не успела я сделать и пары шагов, как из-за здания показался покачивающийся на ногах бородатый мужчина в неопрятной одежде.

– Ала-ла-ла, меня выгнала жена-а-а… – распевал он. – На порог не пускает, вещей не отдала. Но ничего, найду я новый берег, где сердце отогрею…

На этих словах он споткнулся, увидел меня и внезапно замолк.

– Ух ты, – сказал бородач, фокусируя взгляд на мне. – А моё желание было услышано Вселенной! Иди-ка сюда, красотка, познакомимся.

Я попятилась, а затем развернулась и бросилась в противоположную сторону, но в этот момент случилось сразу несколько событий: объёмный рукав пуховика зацепился за штырь, торчащий из вычурной ручки треклятой лавки, а кроссовки попали на тонкий лёд.

– Шварх тебя задери! – громко выругалась я, так как от собственного рывка чуть не упала. Подняться получилось, но рукав глубоко увяз в колюче-витиеватой конструкции железной лавки.

– Задери-и-и? О-о-о, кра-а-асотка хочет, чтобы её отодрали? Эт-то я могу! – Голос незнакомца оказался в неожиданной близости позади, и наглая мужская рука легла поверх пуховика, притягивая к себе.

– Стойте, нет! Я не это имела в виду! Отойдите! Уберите руки!

Каким-то чудом я вывернулась и развернулась. Рукав всё ещё был зажат предательской общественной конструкцией, но посмотреть в лицо мужчине мне удалось. Увы, увиденное не обрадовало. Глаза случайного прохожего нездорово блестели, зрачки были ненормально огромными, а над верхней губой и на лбу собрались бисерины пота – это в такую холодрыгу!

«Он под кайфом и ничего не понимает!» – внезапно озарило.

Тем временем незнакомец обдал меня совершенно отвратительным запахом изо рта и полез целоваться… к счастью, в шею, закрытую высоким воротом пуховика. Его руки ощутимо сжали мою попу через джинсы, но я мысленно наплевала на неприятные ощущения, сосредоточившись на рукаве.

«Так, Карина, спокойствие. Разберись с этим недоразумением и давай дёру! Ты с лёгкостью бегаешь по пятнадцать километров на беговой дорожке, убраться от этого нарика будет проще простого».

– Кто только такие скамейки делает?! – выругалась я, понимая, что дёргать рукав через штырь бессмысленно, сил не хватит разорвать куртку. Надо аккуратно пропустить его через несколько железных завитушек…

Мужик продолжал елозить где-то в районе уха, бормоча слова о том, как он будет любить какую-то Злату. Дырка в пуховике прошла две металлические петельки ручки, осталась последняя, и в этот момент мужчина добрался до моего горла. Склизкие слюнявые губы коснулись кожи. Сознание прострелило мысль, что бородач под кайфом может в любой момент оставить на мне засос. Меня парализовало и затрясло. Кислород резко закончился в лёгких.

«Если Эдгар увидит засос, то мне не жить! Он придёт в бешенство! И не станет вслушиваться в оправдания всей этой нелепой ситуации… Он слишком ревнив и слишком привык, что его вещи принадлежат только ему».

– Умоляю, не надо, – прошептала я, но собственный голос напомнил скорее жалкий хрип, чем чёткую команду.

Перед глазами полетели мушки, в ушах зашумело, я попыталась сделать вдох, но не смогла. Надо было попытаться оттолкнуть мужчину, вынуть рваный пуховик через последнюю петельку скамейки и бежать, но я стояла и задыхалась, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег. Чужие холодные губы елозили и елозили, оставляя слюни, а я не могла пошевелиться от страха.

– Эй, отстань от неё! Сказали же нормальным языком! – донеслось откуда-то со стороны. А в следующую секунду я увидела, как бородач отлетает от меня на треклятую скамейку, словно кто-то на миг отключил гравитацию.

Высокая мужская фигура материализовалась между нами, а затем обернулась.

– Фича? Это ты?! – Снег забавно припорошил каштановые волосы Никиты, в карих глазах застыло изумление. Будто я никак не могла тут оказаться. – С тобой всё в порядке?

Ледяные когти наконец-то отпустили лёгкие, и я сделала глубокий вдох.

– Теперь всё хорошо. Спасибо.

– Тогда пошли отсюда скорее!

Он схватил меня за ладонь и с силой потащил в сторону нашего дома, недовольно возмущаясь себе под нос. Я только ногами перебирать успевала.

– …развелось этих наркоманов в последнее время… то песни горланят, то под флаеры бросаются! Ночью вообще выходить на улицу опасно! Как тебя только угораздило, а, Фича? Тьфу, не идёт тебе это имя!

– Так это для всех… для своих я Карина, – пробормотала я, ошеломлённая произошедшим.

Сердце всё ещё неистово колотилось, отдавая куда-то в уши, и самым поганым было то, что мысли крутились лишь об одном: «Если у меня засос на шее, то мои дни сочтены… Эдгар никогда не простит мне связи с другим мужчиной, а побег из дома я просто не смогу ему объяснить».

«Карина, ты в курсе, что ты ненормальная? Всё могло закончиться просто ужасно, а всё, что тебя волнует, – это синяк на шее».

«Да, я в курсе».

Какая-то часть меня истерично билась внутри и почти рыдала, но внешне я оставалась замороженной. Пожалуй, даже слишком, потому что у самого подъезда Ник почувствовал, что что-то не так. Он резко остановился, стянул с меня варежку и…

– Обалдеть, ты ледяная, Кари! Сколько же тот урод тебя домогался?!

«Да вроде бы недолго», – подумалось отстранённо.

– Скорее греться!

И с этими словами меня подхватили на руки и буквально промчали по лестнице вверх. Минута-другая – и Никита стремительно раздевал меня в прихожей. Как куклу. На пол полетели рваный пуховик, варежки, кроссовки и свитер. Остановился Ник только тогда, когда понял, что свитер я надела прямо на голое тело. Он тут же поспешно отвернулся, но не столько из-за смущения, сколько потому, что не хотел смущать меня.

«Как редко в наши дни можно встретить джентльмена…»

– Иди в горячий душ, пожалуйста, а я сделаю пока чай. Ты какой любишь?

– На кухне кофе есть, – выдавила из горла. – Чёрный, без сахара.

Я прошмыгнула в душ, позорно зажмурившись перед зеркалом. Смотреть на шею было откровенно страшно. Что там теперь? Засос на пару недель, который придется прятать от Эдгара, и если тот будет настаивать на близости, то моя песенка спета? Или просто раздражение, которое можно замазать тональником? Шея там, где елозил бородач, зудела. Я быстро зашла в душ и открыла вентили воды, совершенно не ощущая её температуры. Минут пять или десять как зомби простояла под тугими струями, даже не пытаясь намылиться, а затем обернулась полотенцем и вышла к зеркалу.

На шее не было ни-че-го.

То есть совсем ничего! Только лёгкое покраснение!

Облегчение навалилось на меня так резко, что голова закружилась. Словно бы я опьянела. Ещё полчаса назад я была уверена, что Эдгар меня жестоко накажет, а сейчас хотелось смеяться и плакать от счастья одновременно. Моя легкомысленная вылазка на улицу окончилась отлично! Вот только на кухне Никита… Ах да, Ник, надо бы с ним поговорить и выпроводить…

Прямо так, как была – в одном лишь полотенце, – я вошла на кухню. Две кружки дымились на столешнице, характерный аромат кофе пропитал помещение, делая его особенно уютным. Мой сосед сегодня был в узких брюках и тонком джемпере, подчёркивающем широкие крепкие плечи. Конечно, не такие, как у мордоворотов Эдгара, но на мой вкус такая фигура куда естественнее и красивее.

Ник задумчиво крутил жестяную банку в руках, рассматривая этикетку. Эдгар говорил, что привёз эту банку контрабандой с самой Миттарии. На планете очень мало земли, и тот кофе, который выращивается на плантациях, стоит порой дороже, чем оружие на Веге.

Стоило мне переступить порог, как Ник поднял глаза. На мгновение взгляд задержался на моей фигуре, и в нём поселились чертята.

– Решила соблазнить своего спасителя? – Широкая улыбка озарила лицо соседа, на щеках появились очаровательные ямочки.

Я фыркнула и взяла кружку со столешницы, опёршись на неё бедром.

– Не льсти себе. Просто ненавижу одежду. Тянет вечно, неудобно. – Я повела плечом.

Часто, когда я лишь думала о том, что надо одеться, всё начинало зудеть, но сейчас, после душа, кожа чувствовала себя удивительно хорошо.

– О-о-оу, ну это я заметил ещё в нашу первую встречу. Жаль, что этот вид не персонально для меня, но всецело одобряю твою привычку, – сообщил Ник и тоже подхватил кружку с кофе.

Я подумала, что скажи такие слова кто-то из приспешников Эдгара, ему бы уже отрезали язык. Но слова Никиты жидким теплом разлились внутри. Даже девушкам с высокой самооценкой приятно слышать комплименты в свой адрес, а уж от симпатичного молодого мужчины – вдвойне.

Я вздохнула.

– Спасибо, что помог мне выбраться из затруднительной ситуации. Но уже поздно. – Я выразительно посмотрела на окно, где царила глубокая ночь. – Тебе пора.