– Не хочешь объединить наши возможности? – предложила однажды жена.

Колдун и сам не раз задумывался над этим. Черное венчание показалось им отличной идеей. Считается, что после обряда в церкви за парой начинает присматривать ангел. Он оберегает союз от бед и не дает людям возможности расстаться.

При черном венчании роль «ангела» будут исполнять иные силы, в конкретном случае – неупокоенные души. Два мертвеца станут неустанно следить за тем, чтобы живые не расстались ни при каких обстоятельствах. Их энергетика сольется – нельзя будет понять, где заканчивается он и начинается она, а сила увеличится в разы.

– Представляешь, какими могущественными будут наши дети! – все повторяла его колдунья.

Она все чаще говорила о силе, о детях и все реже – о любви. Маги знали, что ритуал укорачивает жизнь и плохо сказывается на здоровье, но не ожидали, что привязка окажется настолько жесткой.

Он перестал реагировать на других девушек. Не то чтобы раньше его тянуло на измены, но на симпатичных девчонок поглядывал – мужчина он или нет?

А теперь тело недвусмысленно намекало: связь на стороне невозможна и от этого эзотерик чувствовал себя ущербным. Обряд не усилил и ее женское здоровье. За одним выкидышем следовал другой. После каждой потери она выла, как раненая собака, и немного сходила с ума.

– Это из-за тебя! – кричала жена. Ее лицо искажалось от ярости и слез. Когда-то любимая женщина напоминала разъяренную мегеру. – Слышишь – из-за тебя!

Ради своего желания колдунья была готова на всё. Даже на измену, зная, чем это грозит. Духи делали свое дело: его отпустили с работы раньше. По их задумке маг должен был вернуться домой до того, как другой мужчина успеет спустить штаны. Но колдун немного замешкался и, как муж из глупого анекдота, застал супругу и ее нового ухажера в интересном положении.

– Я пошла на это только ради беременности! – В глазах жены стояла неподдающаяся описанию боль. – Я так хотела ребенка!

В тот вечер впервые в жизни маг поднял руку на женщину. Ее любовника спустил с лестницы. Ночью у жены поднялась температура. Измена по меркам духов была высшей провинностью, наказание за нее полагалось самое суровое.

Колдун уже не любил жену – осталась лишь сильная привязанность с примесью жалости, но смерти ей он не желал. С каждым часом состояние женщины ухудшалось – ведьму начало лихорадить, она бредила.

Лекарства не помогали, в «скорую» маг так и не дозвонился. Силы, что охраняли их брак, позаботились о том, чтобы у нарушительницы табу не осталось шанса на спасение.

Муж сам ставил ворожее компрессы, читал над ней заговоры и даже пытался перетягивать болезнь на себя.

Но к утру она умерла на его руках.

Магу осталось немного. Он осознавал: их с женой энергетика переплетена настолько плотно, что скоро суженая утянет колдуна за собой.

Когда он понял, что срок на земле подходит к концу, день и ночь стал твердить фразу: «Никакой больше магии. Никогда».

* * *

«В этой жизни никакой магии. Никогда», – первое, что подумал Юрий, после того как родился.

Потом опять забыл слова и выучил их вновь, но посыл первой мысли охранял его все детство и юность. Воспоминания о ворожбе и подружке-колдунье казались мальчику ярким фантастическим сном.

Он часто рассказывал друзьям истории из их прошлых жизней, считая, что сочиняет забавные небылицы. Все удивлялись – откуда такая фантазия. Может, когда вырастет, Юра станет писателем или сценаристом?

Однако Юрий, вопреки всем прогнозам, пошел работать в офис. Бывший маг искренне наслаждался каждой секундой простой человеческой жизни! На него никто не нападал и не насылал страшные порчи. Темные сущности не преследовали мужчину ночами – Юрию снилось, как он сажает картошечку, и бывший колдун просыпался со слезами умиления на глазах.

Он встретил милую девушку Машеньку, полненькую и очень домашнюю. Его девочка работала в библиотеке, пекла пирожки и – ура! – не увлекалась эзотерикой! Юра уже собирался жениться, когда нашел Ее.

Виола – так звали кармическую жену на этот раз – уже успела восстановить наработки по демонологии и с рекордной скоростью входила в силу. Они столкнулись в метро. Встретились глазами. Каждого передернуло, как от удара электрошоком.

«Не подходи, пожалуйста, – подумали кармические супруги одновременно. – Давай каждый проедет своей дорогой». Но тут же направились друг к другу. Прежние привязки возобновились.

Дальше помутнение – очнулись в одной квартире. Юрий плакал, звонил невесте, просил прощения и шептал банальности о том, что они не могут быть вместе и дело не в ней. Виола кусала ногти с облупившимся маникюром.

– Здравствуй, кармический муженек! – невесело сказала она, оживляя в сознании старые воспоминания. – Добро пожаловать в ад.

Вдвоем у них отлично получалось колдовать, это был слаженный, столетиями отработанный дуэт. Но личная жизнь оставляла желать лучшего. Виола относилась к мужу, как к магическому инструменту. Порой она пыталась воскресить остатки былой нежности – но тщетно.

У Юрия к жене не осталось совсем никаких чувств – даже негативных. Страсть выкипела, старые обиды растворили годы, а любовь? Существует ли она? Многие маги считают, что «любовью» люди называют токсичные зависимости.

* * *

– Мы должны быть друг с другом, – вздохнула Виола, – кармический брак. Не зря же Силы столько раз сводили нас вместе.

Так считала прежняя, пылкая, по уши влюбленная в своего мужчину деревенская девушка. Но сквозь нее на Алику смотрела Виола, уставшая до смерти могущественная колдунья. Тогда, в метро, она втайне надеялась, что Юрий не подойдет…

– А вы что скажете, Юра? – обратилась Алика к другому клиенту.

– А что я скажу? Вы сами все слышали, – в голосе мага зазвучала горечь. – Кармический брак. Уроки…

Многие эзотерики сводят жизнь к квесту с получением уроков. Справился с заданием? Молодец – иди дальше. Нет? Держи работу над ошибками. Алике такая концепция не слишком нравится. Жизнь многограннее и глубже. А Вселенная – не стервозная училка с указкой.

Ведьма раскинула карты – похоже, клиенты действительно связаны не одно воплощение. Расстаться им или строить новые отношения на пепелище любви других людей? Кто она, чтобы это решать?

– Прикройте глаза. Представьте, что комнату заполняют силуэты, – тихо проговорила Алика. Ее мерный тихий голос медленно погрузил пару в гипнотический транс.

Перед их внутренним взором предстали два эзотерика, объединившихся в Советском Союзе: поэтесса декаданса с начинающим экзорцистом, медсестра и солдат. И наконец – древний старик. Перед смертью он больше всего на свете желал связать свою душу с любимой. Услышал ли желание Бог?

Или столь жесткую привязку исполнили иные силы?

– Я забираю свою просьбу назад. Я тебя отпускаю, – тихо прошептал Юрий незнакомым, не похожим на собственный, голосом, вздрогнул и горько заплакал.

То рыдал старик, который так и не нашел в себе силы проститься. Он гладил Виолу по щекам, шептал слова любви. Колдунья убрала прядку волос мужа за ухо – чужой, не типичный для нее жест – и положила голову на его плечо.

Алика тихонько выскользнула за дверь, давая старику и его жене возможность проститься. В тот день, когда призраки воссоединились в ее комнате, Юрий и Виола двинулись дальше – уже по отдельности.

Юрий вернулся к невесте и завязал с магией. Виола стала главой одного небезызвестного ковена и взяла на воспитание девочку-сиротку. Говорят, колдунья любит малышку как родную дочь, передает ей свои наработки.

Ведьма Алика очень порадовалась, что история столь бескровно и благополучно завершилась. Сама колдунья не могла похвастаться тем, что ее собственный опыт, связанный с прошлыми воплощениями, обошелся без человеческих жертв.

История юной ведьмы

Односельчане меня не любят. И пусть при встрече они предлагают замызганные карамельки или сладко сюсюкают, я знаю, что у людей на уме. Сама слышала, как тетя Галя, которая, стоит меня завидеть, всегда расплывается в сладкой улыбке, шепнула нашей соседке Наташе, когда подруги стояли в очереди в магазине.

– Видела мелкую бесовку? Дочку Поповых? – Галина неприязненно поморщилась, на ее лоснящемся как блин лице проступили жирные складки. – Как взглянет – душа наизнанку выворачивается. У меня от нее мурашки. Девчонка – ведьма, я тебе говорю, как пить дать колдунья!

Наташа – прогрессивная учительница начальных классов лишь добродушно посмеялась.

– Ведьма? В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году?

Она не верит ни в душу, которую можно вывернуть наизнанку, ни в магию.

Наташа приехала из города, ее религией был марксизм-ленинизм.

– А я тебе говорю, ведьма. Попов-то не местный, из Малиновки. Ходила я как-то в клуб с малиновским парнем, и он тако-о-е рассказывал! – тетя Галя смешно таращит глаза. – Весь род Поповых – чернокнижники, и дед егойный колдовал, и прадед. Поэтому за Сашку Попова из малиновских девок никто замуж не шел. А Надюхе уже к тридцатнику было, когда Попов-то к ней посватался. Уже так отчаялась бедняжка, что выскочила замуж за первого встречного, ничего толком про него не разузнав. Вот и дочка получилась того… не от мира сего! Говорю: таких в старину на кострах сжигали! – шипит Галина.

Наташка еще раз прыскает, а ее подруга, не добившись нужной реакции, обиженно дуется. Когда женщины расплачиваются и расходятся по домам, никто уже не помнит содержание разговора.

Кроме меня. И пусть, когда Галя говорила гадости, я играла в куклы в нашем с мамочкой и папочкой доме… Я все равно услышала все, что нужно.

Как мне это удается, объяснить сложно, можно только почувствовать. Так леший знает, кто собирает ягоды в дальней части его угодий. А русалка чует, где затеяли купание деревенские девки, даже если сама спит на дне реки, свернувшись калачиком в гнезде из ила и водорослей.

Что односельчане меня не любят, известно слишком давно, чтобы из-за этого расстраиваться. Но задевает другое – Галина говорила плохо про человека, который мне дороже всего на свете, – про маму.

Моя мама – настолько маленькая и хрупкая, что кажется, будто она сошла со страниц сказки про Крошечку-Хаврошечку. Мамочку легко рассмешить и еще проще расстроить.

Где бы мы ни жили, все происходит одинаково: сначала соседки просто думают гадости, потом говорят их друг другу, а затем кидают злые слова мамочке в лицо, будто звонкие оплеухи.

Она оправдывается, краснеет, а затем бесшумно плачет ночами, думая, что я уже сплю. На этот раз я не позволю людям зайти так далеко!

Вчера папочка принес большой тазик с глиной. Мы с мамой налепили зверей и птиц из сказок – жар-птицу, серого волка, лисицу-сестрицу! Поделки сушатся на печи, дожидаясь, когда их раскрасят.

Но сегодня глина мне нужна совсем для другого. Я вновь мастерю из нее, но не веселых животных, а тетю Галю.

И пусть на первый взгляд она получается совсем на себя не похожей, кривобокой и большеголовой, моя фантазия убирает неточности, добавляет недостающие детали: черные как уголек жирные волосы, мужиковатые черты лица, гаденькую ухмылку.

Кладу тетю Галю рядом с жар-птицей и оставляю на некоторое время – ей нужно немного подсохнуть. Сама ухожу кататься на качелях – рядом с ними живет один мой приятель. Напрасно папа с мамой беспокоятся, что у их дочки Танечки нет друзей. Я никогда не остаюсь одна.

В избе можно поиграть с домовым, в лесу водятся навки, леший, русалки. Помимо них есть много духов, которым люди еще не придумали названий. Поэтому я выдумываю их сама.

В начавшей опадать листве едва слышно ворочаются шушундрики, маленькие шкодливые существа, которые водятся исключительно осенью. Пузан просыпается только во время дождя и делает в воде пузыри.