Первые несколько секунд я даже не могу понять, где нахожусь. Затем оглядываюсь и вспоминаю: я отрывалась в ночном клубе и уехала оттуда вместе с Андреем. Вот же он, сонно щурится рядом. Светлые волосы растрепались, но даже сейчас Дрюня похож на героя-любовника, сошедшего с экрана.

«Духи. Некоторых из них я уже точно видела. Пусть в ином обличье – в виде преданных собак, – но их сущность от этого не поменялась.

Стоп. Какие духи? Это всего лишь сон, пусть и очень реалистичный. Ты живешь не в деревне. Ты – не девочка Таня, и то, что вы так похожи, еще ничего не зна…»

Я смотрю на собственные руки и еле сдерживаюсь, чтобы не закричать вновь. Они измазаны в чем-то липком и красном.

Кажется, это кровь.

* * *

– Лика, что случилось? Ты ранена? – Дрюня не на шутку встревожен – его лоб нахмурен, в бирюзовых глазах плещется беспокойство.

– Да, кровь на руках.

Через секунду волнение во взгляде Андрея сменяется облегчением.

– Это всего лишь вишневый ликер, – выдыхает парень, и на губах красавца расцветает улыбка, – Ну ты даешь! Сама же оставила бокал на каретке кровати и задела его во сне. Осторожнее, не вставай! – предупреждает Дрюня. – На полу осколки!

Он начинает суетиться: заботливо собирает разбитый бокал, вытирает лужу, пылесосит. Только после уборки парень разрешает мне спуститься с кровати.

Тело трясет от холода, будто я действительно лежала связанной посреди леса и управляла волками. Даже два одеяла не помогают согреться.

– Приснился кошмар? – участливо спрашивает Дрюня, излучая тепло и сочувствие.

– Ага.

Он садится рядом, нежно обнимает меня за плечи. Мне нравится вдыхать запах Дрюни – от него исходит аромат топленого молока и надежности.

Очень хочется научиться ему доверять.

– Лика, ты чего-то боишься? Это связано с твоим бывшим, Эриком? Скажи, – лицо Андрюши мрачнеет, – псих тебе угрожал?

– Дело в другом.

Искренняя заинтересованность Андрея окончательно подкупает.

Не знаю почему, но я выкладываю ему все – что когда-то на полном серьезе занималась ворожбой, вступила в ковен, нашла наставницу и пыталась общаться с духами.

Вначале жизнь стала похожа на увлекательное приключение – казалось, будто мы, неофиты, изучаем тайны Вселенной и вот-вот разгадаем, как она устроена. Затем почудилось, что мы можем влиять на мир и других людей, держим в руках читки от игры под названием Жизнь.

И, наконец, нас затянуло в безумие: одного из членов ковена чуть не придушила астральная тварь, другой заработал острый психоз.

Я утаиваю только часть про одержимость Эрика – новому парню, скорее всего, будет неприятно слушать о бывшем. Но в остальном говорю чистую правду: я выгорела, решила сделать перерыв, так как устала от сверхъестественного.

Зловещие знаки, магические воздействия и мистические силы, которые лезли в мою жизнь, больше не вызывали сакрального трепета – они нервировали и сводили с ума.

Я не уверена – хочу ли возвращаться назад. В конце концов, один из моих друзей – Леха – спятил и раз в полгода лечится в психдиспансере.

Эрик тоже несколько не в себе – скорее всего, если показать его специалистам, они найдут целый букет отклонений. Среди практиков постоянно ходят истории про неофитов, которые неудачно сунулись в эзотерику и погибли.

О недавней встрече с существом, принявшим мой облик, я тоже не умолчала. Человек имеет право знать, с кем он связался.

– А теперь этот сон… Видимо, из магии, как из мафии, просто так не уходят. Может быть, духи хотят о себе напомнить? Или та девочка из сна – моя предыдущая инкарнация? Баба Марья говорила: на определенном этапе развития практик начинает вспоминать прошлые жизни, – осекаюсь на полуслове.

Андрей слушает очень внимательно, однако трактует рассказ по-своему. Видно, парень очень переживает за меня, но явно не из-за истории о духах и ворожбе.

– Лик, тебе нужно в душ, – Дрюня говорит ласково, будто пытается успокоить перепуганного ребенка. – Я приготовлю нам завтрак.

– Как можно думать о завтраке в такой момент?

– Ты любишь оладушки со сметаной или сгущенкой? – парень снова не обращает на мои слова никакого внимания.

– Я пытаюсь обсуждать серьезные вещи!

Андрей терпеливо вздыхает. Осторожно накрывает мою руку своей.

– Мы непременно обсудим инкарнации и призраков. Но сначала ты сходишь в душ и немного успокоишься.

Хочу возразить: я уже спокойна – сил на страх давно не осталось.

Но спорить не хочется – я и так устроила Дрюне форс-мажор с утра пораньше! А мы ведь даже не в серьезных отношениях!

Как ни странно, душ действительно помогает.

Струи теплой воды смывают не только липкий ликер, но и осадок от сновидения.

На его место приходят привычная отрешенность и спокойствие. Испачканную одежду сую в стиралку: Андрей, как истинный джентльмен, одолжил мне свою футболку.

Когда я выхожу на кухню на запах свежеиспеченных оладий, чувствую себя другим человеком. Сначала я думала, что поем просто из вежливости – после такого сна как-то нет аппетита, – но не успеваю опомниться, как уминаю порцию целиком. Вкусно. Стоит животу наполниться, масштаб трагедии сужается до банального ночного кошмара.

Во время завтрака Дрюня не сводит с меня влюбленных глаз. Он ведет себя так, будто готов пить чай вечно. И без карт Таро ясно – к обсуждению сверхъестественных явлений парню возвращаться не хочется.

– Что ты думаешь?

Андрюша снова вздыхает. Когда очередная попытка перевести тему не срабатывает, он наконец собирается с духом:

– Честно? Я думаю, твой бывший парень – псих. Он притащил тебя в секту и забивал голову мистической шелухой, потому что ничего, кроме нее, у Эрика нет.

Кажется, я начинаю понимать, к чему Дрюня клонит. И мне его настрой очень не нравится.

– Подожди. Когда я рассказывала, как колдовала, ты решил, что я спятила?

Парень передвигает свой стул поближе. Целует меня в плечо.

– Не спятила, – голос Андрея переполнен любовью и состраданием. – Просто… немного запуталась. Ты была маленькой, внушаемой девочкой, Эрик этим воспользовался. Лика, не знаю, что между вами произошло. Но чувствую одно: у тебя психологическая травма. И болит до сих пор. Поэтому и приснился тот жуткий сон.

Я даже не могу на него как следует разозлиться. Буквально вчера сама же предложила бывшей подруге и сестре по ковену Лизе точно такое же логичное объяснение. Не было никакого вещего сна, это подсознание сыграло с тобой злую шутку.

Забавно.

– Допивай чай, – Дрюня предупредительно пододвигает ко мне кружку, – а то остынет.

Чай действительно умопомрачительно вкусный – с мятой, чабрецом и душицей.

Впервые за полтора года мне удается согреться. И внезапно хочется остаться на уютной кухне, где пахнет оладьями. Здесь нет ни прошлого, ни демонов, ни колдовства.

Только уютный человеческий мирок, который я когда-то так опрометчиво потеряла. Мне было бы безумно жаль утратить его снова.

Парень будто чувствует ход моих мыслей. Он берет меня за руку, словно давая понять: «Я теперь всегда буду рядом».

– Лика, я понимаю, сейчас, возможно, не самый удачный момент, – смущаясь, произносит Дрюня, когда пауза слишком затягивается. – Позади у тебя сложный разрыв, по ночам мучают кошмары и мыслями ты еще в прошлом. Но, может быть, дашь нам шанс?

Его ладонь такая большая и теплая. Напрашивается эпитет «уютная». Секунду Андрей набирается смелости и наконец задает свой главный вопрос:

– Ты готова работать над новыми отношениями?

Возможно. Но для начала мне нужно кое-что уточнить.

Хотя, судя по реакции Андрея на мой кошмар, его ответ не разочарует.

– Скажи, ты веришь в магию?

Второго колдуна я точно не переживу.

– Нет, – безапелляционно заявляет парень, скрещивая на груди руки. Тема настолько задевает, что одно упоминание о ворожбе заставляет Андрея принять возмущенный вид. – Забавно, когда ребенок фантазирует, что он Супермен или Бэтмен. Но если взрослый человек мнит себя колдуном, демонологом, жрецом вуду… да хоть повелителем единорогов, то вначале это кажется смешным, затем – немного печальным.

Думаю, Дрюня прошел главный «тест».

– Давай попробую, – улыбаюсь я.

Почему же в ушах звучит и звучит предупреждение бабы Марьи: «Не отказывайся от магии навсегда, чтобы не случилось беды!»

* * *

Я повторяю мысли Андрея: «Никакой магии нет» снова и снова – так же, как лекции, которые читают нам на психфаке.

Мозг обладает невероятной способностью находить подтверждения своей правоты. Если человек верит в колдовство – он будет видеть магию всюду. Есть совпадения, которые могут выглядеть как знаки Вселенной. Например, сны, что преследуют меня каждую ночь, хотя с первого кошмара прошел уже месяц.

В них проносятся целые жизни, но кем бы я ни была – экстравагантной колдуньей со своим магическим салоном; ученицей знахарки, шепчущей заговоры над больными; маленькой девочкой Таней… – истории заканчиваются одинаково.

Преждевременной смертью.

Иногда мне удается узнать, что происходит дальше – мать погибшей каждый раз убивается и винит себя в участи дочери. Хотя на самом деле она не могла ни на что повлиять.

Но самое удивительное – наутро я долго не могу избавиться от стойкого ощущения, что увиденное действительно когда-то случалось. Просто я успела чуточку подзабыть свое прошлое.

Конечно, если не брать в расчет самую очевидную возможность: сны – это просто сны. Присутствуют и другие странности. Вчера в метро мне вновь встретился собственный двойник.

Калька – думаю, такое прозвище ей очень подходит – тоже меня заметила: помахала рукой, которую словно змейки обвивали браслеты, и, послав воздушный поцелуй, растворилась в толпе. После нашей встречи я с трудом смогла сдержать дрожь – пришлось перед парами выпить несколько стаканов горячего чая.

Конечно, можно все как обычно списать на совпадение. Мало ли вокруг похожих бледных темноволосых девчонок в одинаковых кожаных куртках. Однако в такое сходство верится с трудом. Терзает тревога: что если мое подсознание сыграло злую шутку и происходящее – дебют психического расстройства?

Прежде чем сдаться врачам, я хочу проверить каждое объяснение. Нужно действовать как ученый. В университете твердят: любая гипотеза – всего лишь предположение, пока она не подтверждена или не опровергнута экспериментальным путем.

Что ж – у меня предостаточно возможностей для «тестов».

Каждый день я трачу минимум час, добираясь до университета на метро. Вместо того чтобы слушать музыку или читать книгу, очередную поездку можно посвятить небольшому исследованию.

Впервые за полтора года я включаю «второе зрение», как учила когда-то наставница баба Марья. Несколько секунд нет никакого эффекта. Отсутствие изменений вызывает легкую грусть и одновременно – облегчение. «Магия кажется чем-то веселым лишь в фэнтези-книгах и на экранах кинотеатров, – напоминаю себе. – Мне по душе обычный, тихий мирок».

Вот он: бабушка напротив мирно вяжет шарфик, несколько девчонок оживленно болтают, симпатичный парень-студент тыкает пальцем в планшет.

Я не успеваю как следует рассмотреть пассажиров: унылый вагон метро начинает медленно преображаться. Мир вновь сияет, будто елка перед Рождеством. Помимо ярких красок на меня обрушивается поток чужих эмоций и ощущений.

Я любуюсь на голубую ауру бабушки – от ее биополя исходит мерное спокойствие и тихая земная мудрость; внимательно изучаю рыжеватые коконы подруг – они почти сливаются, девочки общаются очень тесно и научились понимать друг друга с полувзгляда.

Силуэт студента подернут красноватым оттенком – не из-за злости или других негативных эмоций, просто бедняга не выспался, всю ночь готовился к лабораторной работе. Его мандраж ощущается, будто собственный.