Я очень жду, когда мы наконец вернемся и я увижу свою малышку. Мама говорит, что Лина уже скоро пойдет на поправку: пик болезни прошел.

Созваниваться особо некогда, сама себе я становлюсь предоставлена только к глубокому вечеру. Несколько раз сегодня звонила Соня – мы до сих пор дружим и стараемся если не видеться, то хотя бы созваниваться чаще. В этот раз ее вызовы пришлось проигнорировать, лишь торопливо черкануть в извинительной смс, что я в командировке и у меня время расписано по минутам.

Но теперь… выдыхаю. Все.

– Ну что, – ловлю совсем рядом расслабленное уточнение. Георгий, отнимая телефон от лица, разваливается на заднем сиденье, поворачивает голову в мою сторону. – Как впечатления от поездки?

– Было очень познавательно.

– Не надумаешь сбежать? А то мне понадобится время на поиски нового переводчика.

Нахальная улыбка уже не производит на меня такого глубокого впечатления, как раньше.

– Можете со спокойным сердцем тратить свое время на нечто более значимое.

На пару секунд цепляю вежливую улыбку на все случаи жизни и отворачиваюсь к окну.

– Договорились. Вернемся – подпишешь документы о вступлении в должность.

– Подпишу, – соглашаюсь с царственным спокойствием, а у самой взрыв внутри!

– На сегодня все. Завтра пришлю за тобой машину, чтоб до аэропорта сама не добиралась. Я задержусь тут еще ненадолго. День тебе на прийти в себя. Послезавтра выходишь. Вопросы?

– Все ясно.

– Отлично. Кстати, – как бы между делом бросает он. – Здесь довольно красиво. И климат в это время года приятный. Я вечером планирую прогуляться. Если хочешь взглянуть на достопримечательности – присоединяйся.

Тихий вздох тонет в неуемном потрясении. Я заставляю себя прикрыть рот.

– Нет. Мне нужно собираться. Но спасибо за приглашение.

– Да успеешь еще. Заодно и поужинаем. Отметим успешные переговоры.

– Простите, Георгий Александрович. Я не отмечать приехала. У меня еще куча дел.

– Понимаю, – ни чуточки не расстраивается он. – Тогда на созвоне. Машина завтра с меня.

– Мне комфортно и на такси…

Но руководитель непреклонен:

– Нет, поедешь с Виталием.

Он кивает на водителя, и вскоре мы подъезжаем к гостинице.

Когда выхожу из машины, я неосмотрительно роняю взгляд на его руку. Он так и не носит кольцо. Все неудобно ему…

***

– Георгий Александрович, вызывали?

– Заходи, Афин.

Мне показалось, или он и правда задержался взглядом на моих ногах?

Немного скованно прохожу в кабинет руководителя и сразу прячу коленки под стол. И руки туда же. Почему-то трясутся. Волнуюсь.

– Как дела? – осведомляется Георгий Александрович, копошась в компьютере.

– Прекрасно.

– И у меня прекрасно, – роняет он задумчиво. Ищет что-то, читает с экрана. С моего места не видно.

Смешной такой. Как будто мне дело есть до того, как у него там…

– Рада слышать.

– А я рад, что нам ответили с Ассоциации производителей топлива и нефтехимической продукции. Садись сюда. Переведи письмо.

Он подвигает соседний стул, пригласительным жестом указывая рядом с собой.

Я игнорирую и вместо этого приближаюсь так, чтобы был виден экран.

По мере чтения начинаю улыбаться. Это письмо от Джона Эферсона. Он сообщает, что был бесконечно рад побывать гостем на заводе, которым так грамотно управляет мистер Георгий Сац, и еще более рад начать сотрудничество. Отмечает высокий профессионализм всей нашей команды. Господин Эферсон с нетерпением ждет ответа и дальнейших предложений.

– Йес! Просто отлично!

– Поздравляю, – приподнимаю уголки губ. – Письменный перевод нужен?

– Да, обязательно.

– Вы могли бы сразу прислать мне его на почту.

– Мне не терпелось поскорее. Ты во сколько обед? – с улыбкой от уха до уха интересуется руководитель.

– Да собственно… во сколько… и все.

– Тогда погнали в кафе. Обсудим и время сэкономим.

– Давайте я после обеда вам позвоню, и мы переговорим. Я не планировала…

– Это не приглашение. Марш собираться.

– Но…

– Без разговоров, Афина!

Мне жуть как не хочется, но… идти приходится.

Без разговоров так без разговоров. И все вроде бы ничего, да только на выходе из здания мы сталкиваемся с брюнеткой, которая клещами вцепляется в управляющего.

– Гоша! Привет, мой дорогой!

Она бросается на него с объятиями, целует в щеку. Фамильярность какая!

– Не понял. А ты чего здесь? – роняет он челюсть и на девушку смотрит волком, хоть и приобнимает немного, тут же отстраняясь.

– Так мы ж договаривались, – светится она. И тут взгляд ее перемещается на меня. Меркнет. – Здравствуйте. А… вы куда-то уходите?

Подозрение в ее голосе вызывает усмешку.

– Как видишь. Мы идем работать.

– Из офиса? Я думала, обычно работают там.

– Кристин, мы в кафе. Мое время не резиновое. Афине тоже пришлось отложить дела.

– Хм… Афине… ну и что будем делать? Я ведь уже приехала!

Кольца нет и у нее. Любовница. Несомненно. Гоша держит марку. И на работе гулять не боится.

– Так, ладно. Планы меняются. Афин, ты сама на обед. Я позвоню позже.

Кажется, девушка сейчас слюной захлебнется. Еще бы! Такой вот мужской экземпляр далеко от себя отпускать нельзя. Ни одной юбки не пропустит.

– Как скажете, Георгий Александрович.

Разворачиваюсь и ухожу. И мне вообще наплевать, сколько у него этих Кристин.

Глава 14

ГЕОРГИЙ

Даже разочарованно посмотреть Афине вслед не успеваю: Кристина берет меня за руку, осторожно, но планомерно перетягивая мое внимание.

Знает же, что я терпеть эти девичьи сопли не могу.

Отнимаю руку.

– Ну и зачем приехала? – вяло потираю я глаза: устали от экрана. Мне нужно больше времени проводить вне работы, не вперившись в монитор или телефон.

– Хотела сделать сюрприз.

– Сделала, – недовольно киваю я. Совсем не вовремя она явилась.

– Гош. Ты когда начнешь смотреть вокруг?

– Солнце, асфальт, бордюры, шлагбаум. Я и так все вижу.

– Я не об этом же, ну!

– А о чем?

– О том, что пора замечать главное. Кроме твоей работы есть много чего еще. Посмотри внимательно.

Я едва сдерживаю порыв обернуться к выходу. Афина точно ушла? И нет, мне не все равно, очень бы не хотелось, чтобы она видела меня с Кристиной. Это сложно объективно себе растолковать, но как есть.

Сую руки в карманы. Начинаю горячиться.

– Я обедать шел. Ты планировала составить мне компанию?

– Я бы с радостью.

А я вот что-то не очень… но вместо этого выдавливаю короткое:

– Тогда пошли.

– Гош, – Кристина дипломатично влезает не в свое дело, настороженно ожидая ответа. С места не двигается. – А эта девочка… новенькая? Я от тебя про нее никогда не слышала.

Если положить руку на сердце, мне жаль каждую секунду ускользающего времени. Но от Кристины вот так просто отмахнуться тоже не могу.

– Да. Теперь мы можем идти?

– Конечно. А вы… вы часто ходите вместе на обед?

– Кристин, это допрос?

– Нет. Но я не могу не поинтересоваться. Прекрасно осведомлена о том, как проходит твой обед. Либо у компьютера быстрый перекус, либо с нужными людьми переговоры, где еда занимает не первое и даже не второе место по необходимости. А сейчас… с сотрудницей?

Что мне на это ответить? Она права на все сто.

– Мне есть что с ней обсудить. На этом все?

– Ладно, не заводись, пойдем.

С Кристиной мы вместе около года. Она сильная. Разумная. Правильная. Умеет сглаживать острые углы. Очень мало моментов было, когда эта независимая женщина меня раздражала. Но сейчас – именно такой.

В ресторан мы приезжаем быстро. С заказом тоже не медлим.

– Гоша, – начинает Кристина, когда официант оставляет нас наедине. – Ты последнее время вечно на взводе. Устал. Возьми ты отпуск. Неделя-полторы. Ничего с заводом не случится. Ян тебя подстрахует.

– В его обязанности это не входит.

– В твои тоже много чего не входит, но ты…

– Кристин, – обрываю ее резко. С нажимом. – Я разберусь.

Она поджимает губы. Недовольна.

– Так нельзя.

– У всех своя работа.

– Гош, – продолжает она уже мягче, накрывая ладонью мои сцепленные в замок пальцы, – может быть, работы в твоей жизни потому и много, что чему-то другому в ней попросту не хватает места?

– На что ты намекаешь?

Открыто она не скажет. Она знает, что я ее не держу. Она знает, что я никого не держу. Единственная женщина в моей жизни, которую я пытался заставить хоть немного задержаться, в конечном итоге ушла. Теперь я пасс. Далось оно мне все.

– Давай ты возьмешь выходные. Нормальные. Полноценные. Съездим куда-нибудь.

– Нет.

Тяжкий вздох раздражает меня еще больше.

– Почему?

– Давай каждый из нас сам будет решать, когда ему брать выходные и как их проводить. Я же тебя не уговариваю. Не настаиваю.

Эта дистанция нужна нам обоим.

– А я бы не расстроилась…

Мой подозрительный взгляд цепко хватается за яркую надежду на благородном лице. Неужели? Теперь эта дистанция нужна только мне?

– Когда мы познакомились, ты поставила условие. Никаких обязательств. Никаких чувств. Не лезем друг в другу в душу. Соблюдаю я. Соблюдай и ты.

– Ты не чужой мне человек, чтобы бесконечно смотреть, как ты закапываешься работой и света белого не видишь. Рано или поздно это на тебе скажется.

– Я привык решать проблемы по мере их поступления.

– Ты даже сейчас нервный.

Возможно. Потому как я рассчитывал не с Кристиной вести светскую беседу.

– Что поделать.

– Тебе не нравится, что я здесь?

– Ты знаешь ответ.

Заказанные блюда приносят как нельзя вовремя. У Кристины есть шанс съехать с неприятной для нее темы, а я вполне могу предоставить ей такую возможность.

Эта женщина потрясающая. До кончиков ногтей. Эффектная, привлекающая внимание. Рациональная и вдумчивая. Она сама себя сделала. Но Кристина слишком… привыкла командовать. Делает это искусно, только в последнее время слишком уж упорствует. И меня это раздражает. Ее в моей жизни становится слишком много, а я предпочитаю умеренность.

На телефон приходит оповещение с почты. От Афины! Ух. Она уже сбросила мне перевод. А вроде должна была идти обедать.

Сложно себе признаться, но я ищу встречи с ней. Звонок, письмо. Любая возможность контактировать. Использую что угодно. Она же, как назло, абсолютно все встречает с лютым спокойствием.

А что? Я разве надеялся, что будет как-то иначе? Что она жалела? Что не забыла? Да чушь же собачья!

И я забыл. Совершенно.

И то, какая она очаровательная. И волосы ее, так откровенно путающиеся в кулаке, и испепеляющий взгляд. Глаза бездонные. Искренние. Чистые. Доверчивость и наивность. И то самое ощущение, когда хочется все ради нее.

Да забыл давно уже!

И слова ее, те самые, что жалят похлеще колючей проволоки. Про пустышку. Эгоиста. Про то, что она ошиблась во мне. Про то, что разглядела нечто большее, чем есть на самом деле. Все это я уже забыл.

Только имя ее отчего-то въелось в подкорку, запомнилось. Обожгло в свое время так, что заживало долго. И даже до сих пор острым разочарованием как-то немного царапает. А остальное – нет. Да и что там за месяц запомнить можно? Колдовские глаза черные, как у колдуньи? Как смотрела с нежностью? Отрезвление зыбкое? Губы податливые, на которых имя мое дрожит? Талию осиную? Запястья тонкие? И хрупкая вся такая, маленькая. Прижать так к себе хотелось покрепче, а раздавить страшно было. Моя ручища – как ее голова.

А в остальном… там и помнить-то нечего.

Она не единственная девственница, что мне встретилась.

Правда, остальных даже имена смазались. А этой же… занозы… запомнилось.

– Мне кажется, ты меня не слышишь.