Николай Сосновский покачал головой.

– Нет, не полностью. Отец оставил мне дом в столице, титул и весь наличный капитал… Но загородное имение и Сосновский лес – все ушло в чужие руки!

Он в отчаянии посмотрел на меня.

– Саша, что это значит? Я ничего не понимаю. Я всю ночь бродил по городу и думал, но так и не смог ничего понять.

– Кому твой отец отписал загородное имение и корабельный лес? – спросил я.

– Этому самому купцу, – ответил Сосновский.

– Как его фамилия? – уточнил я, подвигая к себе лист бумаги.

– Порфирьев, – ответил Николай. – Он откуда-то из Вологды. Кажется, торгует рыбой и солью.

– Ты раньше знал его?

– Нет, я никогда его не видел.

– Понятно.

Я сделал карандашом пометку на бумаге.

– Но не это самое страшное, Саша, – настойчиво сказал Николай. – Имение, лес – это все не важно.

Он посмотрел на меня.

– После смерти отца ко мне должен был перейти наш родовой магический дар. Ты слышал о нем?

– Краем уха, – кивнул я. – Ну так что же?

– Дара нет. Наш родовой дар достался кому-то другому… я не знаю, кому.

Николай запустил руку за ворот измятой рубашки и вытащил золотой медальон на тонкой цепочке. Со злостью рванул его, и цепочка лопнула. Сосновский швырнул медальон на пол.

– Что это? – спросил я.

Он не ответил. Тогда я встал и сам поднял вещицу.

Это было деревце в палец величиной, выполненное из золота. Сосна, насколько я мог судить.

– Это ваш родовой амулет? – спросил я.

Николай Сосновский молча кивнул и закрыл лицо руками.

– Возьми его, – сказал я, протягивая ему амулет. – Он тебе еще пригодится.

Мой магический дар осторожно шевельнулся в груди. Ситуация была не просто необычная. Она не укладывалась в голове.

Вернувшись за стол, я задумчиво постучал карандашом по столешнице. Николай Сосновский никак на это не отреагировал. Так и сидел, опустив голову и закрыв ладонями лицо.

– Что ты думаешь об этом? – беззвучно послал я зов дому.

Дом ответил коротким сигналом. Он недоумевал вместе со мной.

– Да, я тоже ничего не понимаю, – согласился я. – Ладно, разберемся.

Осторожно постучав в дверь, вошел Игнат с полным графином воды.

– Игнат, накрой, пожалуйста, завтрак на двоих, – попросил я его. – Мы с Николаем Дмитриевичем будем завтракать вместе.

– Сделаю, ваше сиятельство, – понятливо кивнул Игнат.

– Коля, я приглашаю тебя остаться к завтраку, – сказал я Сосновскому. – Тебе нужно поесть. Судя по всему, с тобой произошла темная история. В ней много непонятного. Поэтому за едой ты расскажешь мне все подробно.

Николай Сосновский с надеждой посмотрел на меня.

– У меня есть деньги, Саша, – сказал он. – Я могу заплатить. Я заплачу, сколько скажешь. Только помоги. Ты же Тайновидец. Ты должен разобраться в том, что случилось.

– О деньгах мы поговорим позже, – кивнул я. – Сначала тебе нужно поесть. Идем.

Игнат накрыл завтрак на кухне. Я взглядом показал ему, что он может идти, и чуть ли не силой усадил Сосновского за стол.

– Сделаем так, – сказал я, – ты будешь есть, а я буду задавать тебе вопросы. Постарайся отвечать честно.

– Хорошо, – послушно кивнул Николай.

– Расскажи мне, в каких отношениях ты был со своим отцом? Между вами были какие-то ссоры, разногласия?

– Ничего такого не было, – покачал головой Николай. – У нас были прекрасные отношения, правда, Саша. Я с самого детства помогал отцу в делах. Учился у него, как выращивать лес, как заключать договора. Отец был мной доволен, он сам много раз об этом говорил.

– Хорошо, – кивнул я, – постарайся успокоиться. От чего умер твой отец?

– Он заразился болотной лихорадкой, – сказал Николай Сосновский. – Это обнаружилось слишком поздно. Он чувствовал себя не очень хорошо, но не хотел обращаться к целителям. А потом целители уже ничего не могли сделать. Он болел две недели, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже, пока, наконец…

Николай Сосновский замолчал, механически тыкая вилкой в тарелку.

– А во время болезни твоего отца не происходило чего-нибудь подозрительного? – спросил я. – Может быть, в вашем доме появились какие-то люди? Может быть, ты видел вокруг дома незнакомцев? Или еще что-нибудь. Постарайся вспомнить все. Любую мелочь.

Николай Сосновский беспомощно наморщил лоб.

– Нет, ничего такого не было, – сказал он. – К нам никто не приезжал. Мы с отцом живем вдвоем в загородном поместье, не считая слуг и работников.

– Может быть, с кем-то из них были ссоры?

– Нет. Все слуги работают у нас очень давно. Новых людей отец в последнее время не нанимал. Все было как обычно, пока он не заболел.

Николай Сосновский опустил вилку и посмотрел на меня.

– Было, Саша, – неожиданно сказал он. – Несколько раз отец звал меня к себе в комнату под разными пустяковыми предлогами. Мне показалось, что он хотел мне что-то сказать, хотел в чем-то признаться. Но он так ничего и не сказал. Теперь я догадываюсь. Наверное, он хотел поговорить со мной о завещании.

– Может быть, – согласился я.

– Но почему он этого не сделал? – срывающимся голосом спросил Сосновский. – Почему он молчал до самого конца? Почему он меня обманул?

– Постарайся успокоиться, Коля, – повторил я. – Мы все выясним.

– Да, – кивнул Николай. – Саша, можно мне еще воды?

– Конечно.

Я наполнил стакан водой и подал ему.

– Я бы сварил тебе кофе, но после нашего разговора тебе нужно будет поспать. А сейчас расскажи мне о церемонии оглашения завещания. Постарайся ничего не упустить.

– Хорошо, – кивнул Николай. – Оглашение завещания было назначено вчера, на девять часов вечера, в кабинете Юрия Андреевича Стригалова. Я приехал вовремя. И очень удивился, увидев там этого Порфирьева. Я думал, что мы с Юрием Андреевичем будем вдвоем, ведь других наследников у моего отца не было.

– Ты спросил Порфирьева, зачем он приехал?

– Нет, – покачал головой Коля. – Все случилось очень быстро, я просто не успел. Николай Андреевич достал из сейфа конверт с завещанием и показал нам печать.

– Печать была не тронута? – уточнил я.

– Нет, – ответил Сосновский. – Николай Андреевич сломал печать при нас. Достал из конверта завещание и прочитал его вслух. Об условиях завещания ты уже знаешь.

– Кто составлял это завещание? – спросил я. – Твой отец сам его написал?

– Нет, – покачал головой Николай. – Завещание составлял Юрий Андреевич. Но внизу стоит подпись отца. Я в этом уверен, я ее видел.

– Ты потребовал у Юрия Андреевича объяснений? – спросил я.

– Конечно. Я был возмущен. Но Юрий Андреевич сказал, что выполнял волю моего отца. Отец просил ничего не говорить мне до его смерти, и Юрий Андреевич просто выполнил его распоряжение.

– В завещании были хоть какие-то объяснения? – спросил я, – почему твой отец лишил тебя наследства?

– Нет, – ответил Сосновский, – никаких объяснений не было.

– Коля, расскажи мне подробнее про этого адвоката Стригалова, – попросил я.

– Я не знаю, что тебе рассказать, Саша, – пожал плечами Сосновский. – Его зовут Юрий Андреевич Стригалов. Он советник юстиции и давний друг моего отца.

– Юрий Андреевич участвовал в ваших торговых делах, связанных с корабельным лесом? – спросил я.

– Насколько я знаю, нет, – ответил Сосновский. – Он занимался личными делами отца.

– Хорошо, – кивнул я. – Когда ты был вчера в его кабинете, тебе не показалось, что Стригалов и Порфирьев хорошо знакомы друг с другом?

– Нет, – ответил Сосновский. – Поэтому я и удивился, когда увидел Порфирьева. Юрий Андреевич вел себя с ним, как с малознакомым человеком.

– Это очень подозрительно, – заметил я.

– А ведь ты прав, Саша, – медленно сказал Сосновский. – Что, если всю эту историю с завещанием подстроил Юрий Андреевич? Ведь у него и возможности были, но я не могу поверить, чтобы он пошел на это.

– У нас нет необходимости во что-то верить, – улыбнулся я. – Можно пойти и поговорить с Юрием Андреевичем.

– Так и надо сделать, – решительно кивнул Николай. – Я сейчас же пойду и заставлю его все мне рассказать.

Он бросил вилку и поднялся из-за стола.

– Сядь, пожалуйста, – спокойно попросил я.

Сосновский остался стоять, глядя на меня.

– Коля, сядь и выслушай меня, – повторил я.

Он медленно опустился на стул.

– Ты обратился ко мне за помощью, – сказал я. – И я тебе помогу. Но действовать буду сам. И очень прошу тебя не вмешиваться, чтобы не испортить все дело. Ты меня понимаешь?

Глядя на него, я ждал ответа.

– Понимаю, – кивнул Сосновский.

– Вот и хорошо, – мягко сказал я.

Солнце наконец-то выкарабкалось из-за старых лип и бросило на пол кухни яркую полосу теплого света.

– Ешь, – напомнил я Сосновскому и тоже придвинул к себе тарелку. – Ты попал в очень загадочную историю, и мой магический дар говорит мне, что в ней далеко не все гладко. Я возьмусь за твое дело, Коля.

– Спасибо, Саша, – горячо поблагодарил Сосновский. – Я заплачу любые деньги, только бы понять, что произошло. Почему мой отец лишил меня наследства? Кому перешел наш родовой дар? Я очень хочу это знать.

– Денег я с тебя не возьму, – улыбнулся я. – Предлагаю другой вариант. Ты знаешь, что роду Воронцовых сейчас требуется много корабельного леса?

– Да, я видел это в документах, – кивнул Сосновский.

– Вчера я вместе с Юрием Владимировичем был на верфи. Мастер жаловался, что новая партия леса оказалась низкого качества. Вместо корабельного леса привезли обычную сосну.

– Этого не может быть, – ошарашенно сказал Сосновский. – Отец всегда внимательно следит.

Он замолчал и сгорбился.

– Да, отца ведь больше нет. Наверное, управляющий что-то напутал. Я постараюсь разобраться, Саша, хотя теперь у меня нет никаких прав.

– Не нужно ни с чем разбираться, – улыбнулся я. – Давай договоримся так: если мне удастся помочь тебе восстановить право на наследство, ты проследишь, чтобы на наши верфи шел самый лучший лес.

– Конечно, – с облегчением кивнул Сосновский. – Об этом ты мог бы и не говорить. Я все сделаю.

– Вот и замечательно, – улыбнулся я. – На этом и порешим.

– Я ведь и не рассчитывал, что мне кто-то поможет, – неожиданно сказал Сосновский. – Бродил по городу в полной растерянности и совсем случайно вспомнил про тебя. Мы не виделись с самого выпуска, но я вспомнил, что ты получил путь Тайновидца.

– Хорошая память всегда помогает, – улыбнулся я.

– Что мне теперь делать, Саша? – спросил Николай.

– Во-первых, тебе нужно хорошенько выспаться, – сказал я. – Отправляйся домой и отдохни. Если хочешь, можешь несколько дней пожить у меня. Так мне даже будет спокойнее.

– Спасибо, но я лучше поеду домой, – отказался Сосновский.

– Смотри сам, – улыбнулся я. – Но самое главное, не пытайся сам ничего выяснить. Предоставь заниматься твоим делом мне. Я буду держать тебя в курсе. Если мне понадобится твоя помощь, я тебе об этом сообщу. Мы договорились?

– Да, – кивнул Сосновский. – Саша, не думай, что я какой-то нервный подросток. Все это потрясло меня, но я смогу вести себя благоразумно.

– Это самое лучшее, что ты можешь сделать, – улыбнулся я. – Доедай, а я пока вызову тебе извозчика.

Николай жадно принялся за остывшую яичницу. Он был голоден, и не мудрено. Как я понял, Сосновский ничего не ел со вчерашнего вечера.

– Еще одно, – вспомнил я. – Ты знаешь Петра Брусницына? Он служит у вас лесничим.

– Да, я знаю его, – кивнул Николай. – Правда, мы не очень близко знакомы. Общались от случая к случаю и только по делу. Но он кажется мне хорошим парнем.

– Давно он у вас служит? – уточнил я.

– Сколько я себя помню, – кивнул Николай.