Тридцать третье эбреля. Глубокая ночь

Попытка побега провалилась, и я знала, что последует наказание.

Наконец рассмотрела внешность своего пленителя и особенно – глаза. Две чёрные бездны, в которых кипела концентрированная смоляная ярость.

– Ты могла погибнуть, – едва сдерживая злость, бросил он и шагнул ко мне.

Я даже не дёрнулась – сбежать босиком от тренированного воина? Да ещё и по ночному лесу? Нереально. Ирвен выглядел так, будто это он – самая главная опасность во всей непролазной чаще.

– Пожалуйста, отпустите, – всхлипнула я, держась обеими руками за саднящее горло.

– Зачем, Гвен? – раздражённо спросил Ирвен, подбирая свой кинжал с земли. – Чтобы тебя прикончила кнутохвостая бата? Или блейз? Или ещё кто-нибудь из лесных обитателей?

– Я не хочу становиться вашей женой! – выплеснула я страх и гнев, бурлящие внутри.

– Это я уже слышал, – язвительно усмехнулся маг. – Но твои желания ни на что не влияют. Я уже принял решение и не отступлюсь от него.

– Но почему? – воскликнула, не в силах сдерживать эмоции.

– Если я начну тебе всё объяснять, то ты вспомнишь, Гвен. А если ты вспомнишь, то снова попытаешься провести свой дурацкий ритуал, который я запретил тебе проводить.

– Почему запретил? – осипшим голосом спросила я.

– Потому что он тебя убьёт, – резко ответил Ирвен, а затем огляделся.

Вокруг раздавались взволнованные крики птиц, а по ту сторону ручья в кустах что-то зашуршало.

– Но твой ритуал тоже может меня убить…

– Может убить и непременно убьёт – две большие разницы. Кроме того, я действительно хочу на тебе жениться.

– И мои желания тебя не волнуют? – убито спросила я, уже зная ответ.

– А чего именно ты хочешь, Гвен? Провести свой маленький ритуал и торжественно умереть в его финале? Это ты предпочтёшь браку со мной?

Я сжалась в комок. И с чего бы мне так страстно хотеть провести ритуал, если он меня убьёт? Нет, что-то не вязалось. Всё внутри кричало, что задуманное необходимо выполнить, а вот идти замуж за Ирвена никак нельзя.

– Знаешь, это больно ранит моё самолюбие. Прямо-таки уничтожает. Но у тебя ещё будет вся жизнь, чтобы передумать. А пока – нам надо уходить. Чем дальше в ночь, тем злее твари.

Приближаться к Ирвену я не хотела. Боялась. Особенно боялась его глаз. Он сам шагнул ко мне, подхватил, усадил на валун, затем достал из внутреннего кармана пахучую мазь и велел обработать ноги, а после вынул из рюкзака мягкие кожаные ботинки и заставил их надеть. Ноги нещадно щипало, глаза пекло от непролитых слёз, а горло саднило. И хотела бы я во всём этом винить Ирвена, но почему-то не могла.

Где-то позади нас хрустнула ветка, и он резко вскинул засветившуюся голубым руку. Однако ничего не произошло.

– Идти сможешь или тебя понести? – вдруг спросил он.

– Смогу, – пробормотала я, хотя уверенности не было.

Сюда как-то дошла, но теперь все царапины разнылись, и я с трудом запихала припухшие ноги в обувь. Когда встала, оказалось, что каждый шаг отдаётся болью, но терпимой.

– Гвен, я приказываю тебе идти следом за мной, в случае опасности пригибаться и замирать, а также не пытаться сбежать или колдовать. Поняла?

Я кивнула, смиряясь. Это всё равно лучше, чем если бы он связал меня моим собственным поясом и поволок по камням. Мы двинулись сквозь светящийся ночной лес, и я шла нарочито медленно, ловя лучи луны, что яркими полосами разрезали пространство между густыми кронами.

Когда Ирвен резко остановился, я чуть не врезалась в него по инерции. Вокруг меня вспыхнул щит, и я на всякий случай присела. И только потом заметила огромную оскаленную морду медведя, что перегородил нам дорогу. Ирвен стоял и смотрел на него абсолютно спокойно, держа в обеих руках по нестерпимо синей шаровой молнии. Из сгустка электрической силы во все стороны били крошечные разряды.

Откуда-то из глубины сознания выплыло убеждение, что нельзя смотреть медведю в глаза, но, кажется, Ирвена это не волновало. В рваной тишине ночного леса схлестнулись два взгляда – чёрный и звериный.

И чёрный победил.

Медведь опустился на четыре лапы, что-то недовольно буркнул и ушёл в чащу. Мы подождали, пока он не отдалится, а затем продолжили путь.

Идея дожидаться озарения в лесу больше не казалась такой уж умной, но я была в отчаянии… Неужели Ирвен продумал и предусмотрел всё? Как его перехитрить? Как вывести на чистую воду?

Спустя полчаса мы вышли к забору, за которым нас ожидал экипаж. След-колея из примятой травы вёл вдоль ограды.

– Как ты меня нашёл?

– По крови, – коротко ответил Ирвен. – А потом по звукам нападения кнутохвостой баты. Забирайся внутрь. Хочешь горячего успокаивающего отвара?

– Нет, – ответила я, подозревая, что «жених» снова накачает меня зельями.

Ну уж нет, после того, что я слышала от целителя – только насильно. Добровольно я ничего пить не буду.

– Можно было и не спрашивать, – зло хмыкнул Ирвен, сел в экипаж следом и трижды стукнул по перегородке.

Мы тронулись. Я кусала губы, глядя в открытое окно, сквозь которое нас заливала светом луна. Ко мне возвращались обрывки воспоминаний, но медленно… слишком медленно! Был велик соблазн что-то спросить у Ирвена, но я понимала, что он либо не ответит, либо солжёт. Иначе какой ему смысл опаивать меня зельем беспамятства?

Я вдруг вспомнила, что южная столица Лоарельской Империи называется Кербе́нн, и чуть не расхохоталась, как припадочная. Очень полезное знание в моих обстоятельствах.

– Ирвен? – осторожно прошептала я. – Почему бы нам не отложить свадьбу и не узнать друг друга чуть лучше? Я вижу, что ты по-своему обо мне заботишься и защищаешь… быть может, мы со временем смогли бы поладить? Понимаешь, мне плохо и страшно. Очень плохо и очень страшно. Я ничего не помню, и у меня нет возможности убедиться, что ты говоришь правду. Я бы очень хотела тебе верить, но не могу…

Требовалось потянуть время, чтобы разобраться в происходящем. Воспоминания были так близко, я их ощущала почти физически. Ещё немного – и прорвёт плотину.

– Ждать нельзя, – жёстко ответил он. – Завтра будет полнолуние, нужно использовать это время. Я понимаю, что тебе плохо и страшно, но это всего лишь эмоции, Гвен. Нельзя принимать важные жизненные решения, опираясь на эмоции. Со временем ты привыкнешь ко мне и смиришься с ролью моей жены, как бы сильно ни ненавидела сейчас. Но могу предложить тебя утешить. Хочешь – иди ко мне, – Ирвен распахнул руки в жесте, который в текущих обстоятельствах был почти издёвкой, и я изо всех сил вжалась в сиденье.

Бесчувственный монстр!

Когда мы подъехали к имению и поднялись на крыльцо, я последний раз взглянула на правящую ночным небом Гесту и внезапно заметила вторую луну – насыщенно-рыжую, почти красную. Она величественно поднималась с другой стороны небосклона, заливая мир багряным светом.

Вторая богиня, и именно ей я должна была посвятить свой ритуал! Рука инстинктивно скользнула в карман, где ещё лежала схема.

– Что это у тебя там шуршит? – нахмурился Ирвен и проверил мой карман, а потом выудил из него мятый листок. – Поразительное упрямство!

Бумага вспыхнула в его руке синим пламенем, и я вздрогнула, хотя схема уже накрепко запечатлелась в памяти. Наконец всё с этим ритуалом встало на свои места.

– Таната… – прошептала я и вдруг отчётливо вспомнила вчерашний день.

– Нет, Гвен. Никакой тебе Танаты… Лучше поделись со мной силой.

Ирвен схватил меня обеими руками, и к нему сама струйкой потекла скопленная за вечер сила. Я забилась, пытаясь вырваться, но он ловко скрутил меня, связав запястья моим собственным поясом, а потом достал из внутреннего кармана мерцающий отвратительным зелёным светом пузырёк.

– Пей, Гвен. Это приказ!

Он влил зелье мне в рот, а я смотрела в обсидиановые глаза и отчаянно пыталась не отдать те воспоминания, которые только что успела обрести.

– А как же твоё вчерашнее обещание? – тихо прошептала я, чувствуя, как в голове становится пусто, и меня с невыносимой силой тянет в сон.

– Я всё ещё его держу.

Ирвен подхватил меня на руки, и я отключилась, уткнувшись в его плечо.

Часть 3. ПОПЫТКА НОМЕР ДВА. Тридцать второе эбреля 1135-го года

Тридцать второе эбреля. На закате

Я чувствовала тепло объятий и чужое дыхание на своей щеке. Пахло чем-то неуловимо древесным и при этом острым, как кайенский перец. Пошевелилась и с удивлением поняла, что связана.

– Только не брыкайся, – раздался глубокий бархатистый голос. – Я тебя развяжу, если пообещаешь не делать глупостей, Гвен.

Я широко распахнула глаза, а потом невольно зажмурилась, потому что сделала это слишком резко. Лежащий рядом мужчина спросил:

– Пить хочешь? Или есть? Как себя чувствуешь?

Это было настолько дико, что я на секунду засомневалась, не наглоталась ли я таблеток безумия. Как я могу себя чувствовать, будучи связанной?

Разглядев мужчину хорошенько, содрогнулась. Все его глаза были залиты тьмой. Все. Целиком. Без остатка. Две блестящие в закатных лучах чёрные пропасти.

Я отпрянула, и его это, кажется, задело.

– Гвен, мне пришлось тебя связать, чтобы ты не причинила себе вреда. Произошло нечто очень странное, и я должен поехать и выяснить все обстоятельства, а пока ты останешься под присмотром.

– Пожалуйста, развяжите меня, – хрипло попросила я, не поверив.

Никакой вред себе я точно не собиралась причинять, а сказать он может что угодно.

– Мы теперь снова на «вы»? Что ж, этого следовало ожидать.

Он тяжело вздохнул, размотал покрывало, в которое я была завёрнута, и развязал все путы. Правую руку ломило и оказалось, что на ней – огромные синяки.

– Это что? – ужаснулась я, глядя на кровоподтёки.

– Ты упала с балкона, а я тебя поймал. За руку. Ты меня помнишь?

Я отрицательно помотала головой.

– Меня зовут Ирвен. А ты – моя невеста.

Нахмурившись, я потёрла лоб. Что-то в его словах было неправильным.

– И когда у нас свадьба? – глухо спросила я, прислушиваясь к своим ощущениям.

Нет, выходить за него замуж я вовсе не желала. Может, воспоминаний не осталось, но чувства никуда не делись.

– Вероятно, совсем скоро. Гвен, я понимаю, что всё это выглядит очень сомнительно, но, поверь, я не причиняю и не причиню тебе вреда.

– Обещаешь? – тихо спросила я, глядя в его невозможные глаза.

Почему-то показалось, что в этом он не лжёт.

– Обещаю. Я сделаю всё, чтобы тебя сберечь, Гвен. Чего бы мне это ни стоило.

Его слова успокоили. Я уткнулась лицом в его грудь и замерла, а потом спросила:

– А что у тебя на виске? Вот это?

Указала на змеившуюся странным узором голубую печать на левой стороне его лица.

– Это родовая печать, Гвен. Все магически одарённые дети рождаются с такой. Так как я ещё не женат, то ношу печать своих родителей. Когда мы поженимся, она изменится, станет чем-то общим между нашими печатями, и наши дети станут носить уже её, общую.

– Как интересно… А если муж один, а отец у детей другой? Какая тогда будет печать? – удивлённо спросила я.

Ирвен аж вздрогнул.

– Что ты имеешь в виду? – напряжённо уточнил он.

Разве не очевидно было, что именно я имела в виду?

– Ну… супружескую измену…

– Мы же не полуденники, чтобы изменять, Гвен. Даже не знаю, с чего ты вдруг заговорила об этом. За измену и нарушение брачных клятв жестоко карают боги, и никто в здравом уме не пойдёт на подобный шаг, так что измен среди магов практически не бывает.

– А внебрачные дети бывают? – растерянно уточнила я.

– Да. Они рождаются с такой печатью, которая получится у родителей при вступлении в брак. Но родить ребёнка с отличающейся печатью… Это… – он замялся, подбирая слова, – очень позорно и сильно осуждается.

– Ясно… – протянула я. – А я случайно не бастард?