– Как и я, – заметил он. – Но не в дождь.

Она ничего не сказала, и какое-то время они ехали в тишине. Молчание, знал Алек, способно творить чудеса. Нередко молчание можно использовать как способ подтолкнуть кого-либо, чаще женщин, проговориться, особенно если у них что-то есть на уме. Взгляды, которые он время от времени бросал на нее, убеждали его в том, что это именно так. Об этом свидетельствовало и то, как она прикусывала нижнюю губу. В результате ее губы стали ярко-розовыми, влажными и очень заманчивыми. Он мысленно ругал себя последними словами, называл себя «жалким и бессовестным типом», который украдкой заглядывается на рот женщины и фантазирует насчет линий ее шеи.

– Майор Хейз, – наконец произнесла она, – я должна извиниться за тот день, когда вы первый раз появились в Бригхэмптоне. Я очень сожалею о своих действиях.

– Каких действиях, мисс Тернер?

– Обо всех, – пробормотала она.

Дорога круто свернула на запад, повторяя изгиб реки. Алек не придержал лошадь, и его спутница почти перегнулась через край кабриолета, чтобы только не коснуться его. Он гадал, было ли такое ее поведение продиктовано осторожностью или чем-то другим, и удивлялся, что его это заботит.

– Я не посчитал ваши действия обидными.

– Я боялась конокрадов, – пояснила она. – Но я не собиралась стрелять в вас.

– Никогда не поднимайте пистолет, если вы не готовы выстрелить из него.

– Я хотела только напугать того, кто мог бы украсть лошадей.

– Вы не взвели курок и стояли достаточно близко, чтобы я мог выбить пистолет из ваших рук, если бы захотел. Настоящий вор не испугался бы.

Она смотрела на него слегка удивленно.

– Вы совсем не испугались?

– Нет. – Ее интерес, смешанный с настороженностью и подозрительностью, был ему приятен. Алек не отрывал глаз от дороги, но все время чувствовал рядом с собой тепло ее тела.

– Вы часто оказывались под дулом пистолета?

– Я служил в кавалерии, мисс Тернер. Пистолеты, ружья, тяжелая артиллерия – все это стреляло.

– Да, конечно, – пробормотала она. – Я забыла.

– Откуда вам знать?

Он не удержался и посмотрел на нее. Она немного повернула голову, чтобы видеть его. Брови ее разделила тонкая линия, прядь каштановых волос выпала из-под шляпки. Алек понимал, что она формирует мнение о нем. Если она скажет, что не желает принимать от него помощь, у него не будет повода смотреть на нее.

Задание Стаффорда найти сержанта ему все равно придется выполнять, но уже без захватывающих встреч с мисс Тернер. Работать будет труднее и не так интересно. Поэтому не следовало провоцировать ее, а он ведет себя как человек, набивающий брюхо в предчувствии скорого голода.

Она моргнула и отвела глаза.

– Я не знаю, – сказала она, снова глядя прямо перед собой. – Я знаю только, что вы офицер. Никогда не думала, что офицеры стремятся попасть под огонь.

Алек криво усмехнулся в ответ на этот выпад. У солдат бытовало такое мнение об офицерах, и некоторые из них оправдывали его, но только не он. Может быть, расскажи он ей, сколько раз он ходил в атаку под огнем французов, мисс Тернер стала бы лучше думать о нем.

– Могу я поинтересоваться, почему вы решили, что я собираюсь украсть лошадей?

– Ну… вы были в конюшне.

– Это так. Но я видел человека, выходящего из конюшни, который вел себя очень подозрительно. Может быть, он был вашим вором?

Она явно забеспокоилась.

– Вы в самом деле видели какого-то человека? – спросила она и покраснела. Она думала, что он со-врал ей.

Он не стал больше ничего говорить, просто кивнул:

– Да. Крупный парень, он крался, явно желая остаться незамеченным, а потом скрылся в лесу. Мне кажется, это не ваш работник.

– Да, – пробормотала она. – Наверное, это был кредитор или человек, работающий на конюшне у мистера Бикфорда.

Кредиторы обычно входят через главную дверь и требуют денег. Алек добавил загадочного человека к перечню того, чем ему предстоит заняться.

– Непохоже, чтобы это был вор. В конце концов, день – странное время для кражи лошадей, вам не кажется?

– Поскольку я никогда не воровала лошадей, – сказала она, – я не могу знать, какое для этого нужно выбирать время.

– Советую после наступления темноты. Или во время ливня, тогда вас не будут преследовать. Конечно, лошадь в этом случае надо выбирать смирную, которая не испугается бури.

Она встревоженно взглянула на него:

– Вы хорошо осведомлены в этом деле.

Он встретил ее взгляд.

– Знания такого рода иногда могут пригодиться.

Она попыталась отодвинуться от него.

– Не могу понять, почему лорд Хейстингс послал вас, чтобы помочь нам. Потому что на самом деле мы не нуждаемся в том, чтобы у нас крали лошадей.

– А я не могу понять, почему вы не хотите принять помощь. Может быть, вы раздумали искать своего отца?

Она открыла рот.

– Нет! Как вы могли подумать?

Он натянул вожжи, рывком остановив экипаж, отчего мисс Тернер откинулась на подушку сиденья, и повернул к ней лицо.

– Вы сообщили, что он покинул дом четыре месяца назад. Прежде чем обратиться к Хейстингсу, вы три месяца выжидали, а когда Хейстингс прислал вам меня на помощь, вы, вместо того чтобы обрадоваться, каждый раз даете понять, что неприятно удивлены. – Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но он положил руку на спинку сиденья и наклонился к ней. Чуть-чуть. Но она дернулась в сторону, прижимая к себе корзину, как свою спасительницу. – Подозрительному человеку могло бы прийти в голову, не на руку ли вам исчезновение вашего отца и не является ли ваше обращение с просьбой отыскать его просто способом скрыть, что вам лучше без него. Или, может быть, вы прекрасно знаете, где он… похоронен. – Он прошептал последнее слово, склоняя ее, нет, вынуждая ее выйти из себя и сказать то, чего он не знал.

– Что вы за человек, если говорите такое? – запинаясь, произнесла она. – Это ужасно!

Его взгляд блуждал по ее лицу, он почти ощущал ее кожу под своими пальцами. Ему потребовалось крепко зажать вожжи в кулаке, чтобы удержаться и не дотронуться до нее. Это оказалось очень плохой идеей, потому что в результате ей пришлось придвинуться к нему. А ему с самого начала следовало бы держаться подальше от нее, с первого момента, как только он увидел ее.

– Для этого есть основания, – ответил он. – Нередко самые ужасные предположения оказываются вер-ными.

Она облизнула губы.

– Не в нашем случае. Я потрясена тем, что вы могли так подумать.

Он поднял брови и выпрямился на сиденье.

– Разве я сказал, что подумал это? Я никогда не жду ответов на такие вопросы.

– Тогда почему вы об этом заговорили? – гневно спросила она. – Мы уж точно не нуждаемся в помощи тех, кто способен на такие умозаключения!

– Нет, но вы нуждаетесь в помощи того, кто задает такие вопросы.

– Я так не думаю!

По тому, как это было сказано – не для того, чтобы оправдаться, а с яростным протестом в голосе, – он понял, что она колеблется. Она не доверяла ему, он ей не нравился, но его дипломатический запас был исчерпан.

– Мисс Тернер, вы явно сами не верите в то, что ваш отец вернется. Если бы вы еще верили в это, то не обратились бы к Хейстингсу. Мое появление здесь – следствие вашей просьбы. Вы же по каким-то причинам, похоже, перестали желать, чтобы вашего отца нашли, или просто не хотите, чтобы это сделал я. – Он знал, что говорить с ней так прямо рискованно. Обычно он оставался в тени, в одном месте слушал, в другом осторожно выпытывал. Ему было непривычно действовать так открыто и дерзко, но другого способа он не видел. Здесь все знали, кто он. Прятаться в обличье слуги не было смысла. Он не сомневался, что она слышала его историю. Его агрессивность привела бы большинство леди в негодование или довела до глубокого об-морока.

Но эта леди… Если иметь в виду пистолет и то, что она приняла его предложение подвезти ее в город, Крессида Тернер была не робкого десятка. Хотя ее явно шокировали высказанные им предположения, она была скорее разгневана, чем испытывала какие-то другие чувства. Лицо ее раскраснелось, а в удивительных глазах полыхало пламя. Он почувствовал, что невольно напрягся в ожидании удара, но это не вызвало у него раздражения, скорее заинтриговало.

– Что, черт побери, вам от меня надо? – спросила она раздраженным тоном. – Что же я должна сказать на это?

Алек, подтягивая вожжи, тонко улыбнулся.

– Правду, мисс Тернер. Вот все, что мне надо. – Он взмахнул вожжами, и экипаж резво рванулся вперед.

– А если правда заключается в том, что я больше не желаю говорить с вами? – заявила она под громыхание колес. Одной рукой она взялась за шляпку, другой крепко прижимала к себе корзинку. Она растеряла свою чопорность и перестала напряженно следить за тем, чтобы не коснуться его.

– Вы не обязаны.

Она притихла.

– Да?

Он взглянул на нее. И увидел вздернутый подбородок, слегка сдвинутые брови, полные губы, приоткрытые от удивления. С румянцем на щеках она стала просто очаровательной.

– Разумеется, не обязаны. Однако я был бы рад вашей помощи.

Она снова облизнула губы. Черт, он, как мальчишка, не может оторвать глаз ото рта этой женщины.

– Значит, вы все равно будете искать моего отца, даже если…

– Да. – Он подался вперед и заглянул за ее плечо, проверяя, свободен ли путь. Они подъехали к повороту на Марстон, и он свернул на дорогу, ведущую в гору. – Я дал слово.

– Но лорд Хейстингс…

– Лорд Хейстингс не говорил мне, что я должен заручиться вашим одобрением. Может быть, он считал это само собой разумеющимся, ведь вы сами просили о помощи. – Алек не знал, чем руководствовался Хейстингс, направляя его сюда, но он получал большое удовольствие, поддразнивая ее.

Крессида поджала губы. Он явно не желал понять ее. Спорить с майором Хейзом было невозможно. Все, что она говорила, он переиначивал и представлял так, что ей хотелось заорать. Ей не следовало садиться в его кабриолет, даже если бы расстояние до города было вдвое больше.

– Я не хочу выглядеть неблагодарной в глазах лорда Хейстингса.

Он бросил на нее взгляд, в котором промелькнуло некоторое озорство.

– И не надо.

Она решилась говорить прямо. И его такой поворот событий вполне устраивал.

– Три дня, – сказала она. – Мне нужно три дня, чтобы обдумать ваше предложение.

– Что может случиться за три дня?

– Я… мне нужно обсудить все с сестрой, – пояснила она, парируя выпад, – и с бабушкой.

– Что вы им скажете?

Он словно подталкивал ее к тому, чтобы она обвинила его в тех ужасных вещах, о которых ходили слухи. Крессида замолчала и заставила себя улыбнуться.

– Я спрошу, что они думают об этом. На самом деле хотелось бы, чтобы нашим делом занялся кто-нибудь, хорошо знающий нашу семью.

– Уэбб, например. Конечно, вы пока еще не просили его об этом.

– Мы не любим, когда вмешиваются в нашу частную жизнь, – выпалила она. – Я ничего не обязана вам объяснять. Мы привыкли обходиться своими силами, и если я не захочу рассказывать вам о том, чем он занимался и каковы его привычки, то вы не можете осуждать меня за это! – Ужаснувшись, она замолчала. Ее вспыльчивость сыграла с ней злую шутку, несмотря на все попытки сдерживаться.

Слова Крессиды оказали на майора странное действие. Он утратил насмешливость и, казалось, был даже… доволен.

– Спасибо вам, мисс Тернер, за вашу честность. Я могу понять причину, которую вы назвали, и нахожу ее уважительной. Три дня, вы сказали?

– Э-э… да. – Она кивнула.

Он наговорил все это единственно для того, чтобы она набросилась на него? Но зачем?

Он отвернулся, но она успела заметить тень улыбки на его лице.