Казаринов смотрел на женщину лет сорока самой обычной внешности. Фигура без лишнего веса, но и не худая. Плечи широковаты, но, может, спортсменка? Очки в узкой темной оправе, челка заколота на одну сторону, волосы забраны назад…

– По описанию она кто? Блондинка, брюнетка? – спросил он у Трушина.

– Рыжая. А что? Думаешь, на жену Лафара похожа? Да нет, страшна мать, а Полина – красотка. Да и фигура не та… Хотя платье свободное, великовато, что ли…

– Или кто-то косит под нее. Выясни, где была Полина Радова-Лафар двадцать второго и раньше.

– Так во Франции же! С мужем! Прилетели только вчера.

– Это с ее слов. Пробей по билетам. Может, он один прилетел, а она раньше.

– Сделаю, – Трушин развернулся к выходу. – Да! Вот еще… Оба администратора, Дарья Морозова и Тимур Тогаев, показали, что Филипп Лафар приобрел в антикварном салоне на первом этаже очень дорогой браслет. Вещица штучная, купил буквально за час до его закрытия. Сразу положил футляр с украшением в сейф отеля. Но буквально через пару часов забрал. В номере браслет не обнаружен. Может, ограбление?

– Швейцарские часы, ноут не взяли. Думаешь, шли конкретно за этой вещью?

– Почему нет? Триста тысяч – хороший куш.

– Откуда вор узнал о браслете?

– Мог в салоне подслушать, а что, бывает, ошиваются рядом…

– И не знал, что Лафар тут же сдал украшение в сейф? Шел наугад, что тот держит такую ценную вещь в номере? Сомнительно и рискованно. Что, если кто-то из портье навел? Тимур или Дарья. Кто из них провожал Лафара до хранилища после покупки? И тогда, когда уже забирал вещь?

– Выясню. Все?

– Пока да. Я к начальству. После созвонимся, наверное, подъеду в отель, – поднялся из-за стола и Казаринов.

Казаринов подумал, что странно – о такой дорогой покупке Полина не упомянула. Не знала? Скорее всего. Муж, видимо, готовил сюрприз. Ей или… женщина? У Лафара могла быть встреча с любовницей, он ждал ее, зная, что жены не будет.

Ну и отношения у четы Лафар! Прямо – высокие! Свободный брак. Но тогда почему они заселились в один номер? Если почти развелись, остались только формальности. Или он что-то не понял и у них изменились планы? Помирились? Детский сад…

Саша вернулся к столу и открыл протокол опроса Полины. Он еще раз прочел ее ответ на вопрос о причинах ее возвращения из Франции на родину.

Никаких четких объяснений: «Знаете, как бывает – чувства проходят, дочь выросла, мы для нее стали скорее, дурным примером как пара, семья фактически распалась давно. Встал вопрос о поступлении Соланж в университет, и она меня удивила, заявив, что хочет учиться в России. С Филиппом вопрос решился миром – он сторонник традиционного воспитания молодежи, поэтому и отпустил дочь».

И ни слова о том, что муж – бывший.

– Вы с мужем состоите в официальном разводе?

– Пока нет. Филипп решил вдруг эмигрировать из Франции в Россию. О причинах не спрашивайте, не знаю. Законный брак в этом случае – самый надежный способ, – прозвучало в ответ.

Ему тогда показался ее ответ неубедительным. А вопрос остался – зачем Лафару вдруг понадобилось российское гражданство?

«Возможно, ответ на этот вопрос и даст понимание, кому могло помешать это его решение стать россиянином. До такой степени, что этот кто-то пошел на преступление. Какой-то куш уплыл бы из рук… Картины? Не исключено. Нужно спросить о наследстве у матери Лафара, наверняка у нее имеется каталог коллекции, которую муж Полины собирался завещать младшей. А старшей? О ней пока ничего не известно, кроме того, что ее мать тоже русская женщина по имени Наталья. Опять же, рассказать о первом браке старшего сына может мадам Луиза Бонье-Лафар. Что же, вопрос откладывается до ее прилета», – решил Казаринов и посмотрел на часы – почти два, пора к начальству.

* * *

– Проходи, Леночка, – Кира Владимировна посторонилась, пропуская Елену Борскую в квартиру.

Та, не разуваясь, сразу направилась на кухню.

Ничего не изменилось, подруга по-прежнему не признавала чужих тапок и лучшим местом для задушевных бесед и откровений считала закуток в просторном помещении, бывшем некогда сборным пунктом жителей коммуналки.

По факту в этом купеческом особняке, построенном в семнадцатом веке, в советское время было две квартиры, каждая занимала целый этаж. Тогда родителям мужа Киры Владимировны Амелии и Борису Радовым принадлежали две смежные комнаты из семи. Николай вспоминал, как катался на трехколесном велосипеде по коридорам, а мать даже не пыталась его остановить. Хотя шуму он производил много, с упоением давя на резиновый клаксон и во все горло распевая песни. Позже, когда Николай уже стал студентом, этаж был поделен на три квартиры. При разделе матери и сыну Радовым (отца к тому времени уже в живых не было) остались их две большие комнаты и сорокаметровая коммунальная кухня, из которой они выгородили еще одну небольшую спальню, ванную комнату и кладовую. Конечно, кухонное помещение значительно уменьшилось в размерах, но зато рядом с кладовой получился уютный уголок: возле узкого высокого окна удобно разместился овальный стол со стульями.

И сейчас подруга Киры Владимировны решительно направлялась именно туда.

– Рассказывай, Кира! – приказала Елена, настежь распахивая одну створку окна.

Кира Владимировна молча поставила на стол пепельницу – Елена Борская курила постоянно, почти не делая перерывов.

– Ночью в московском отеле был убит муж Полины Филипп Лафар. Произошло это в то время, когда она и твоя Юля сидели в баре. Пока они общались…

– Интересно… Общались, говоришь? С чего бы это? Насколько я знаю, Полина не интересовалась моей дочерью с выпускного. Или я что-то пропустила? – перебила ее Елена.

– Я тоже так думала. Но, видимо, Поля, прилетев вчера в Москву, позвонила ей и попросила о встрече. Мне она сказала, что просидели они в баре до пяти утра. А потом Юля уехала, а Поля, поднявшись в номер, обнаружила тело Филиппа. Расследование ведет Юлин муж.

– Казаринов? – небрежно заметила Елена. – Район Измайлово? Понятно, его территория. Учти, Кира. Мой зять звезд с неба не хватает. Так себе следователь, быстрого раскрытия преступления не жди.

– Главное, чтобы Полину подозреваемой не назначил.

– С чего бы это? Если она с Юлькой была, та всегда подтвердит. Да и на кой Полине убивать мужа, притащив в Россию? Она могла его отравить и в Париже.

– А почему ты решила, что его отравили? Его зарезали… тьфу, как-то я выразилась нехорошо. Словно о…

– Свинье? Любишь ты зятя, подруга, – ухмыльнулась Елена, а Кира Владимировна лишь кивнула, соглашаясь. – Что еще Полина рассказала? Почему вернулась? Ты же говорила, она уехала улаживать дела с разводом.

– Как оказалось, причина совсем другая. Честно говоря, весьма шаткое объяснение Полины меня насторожило. Якобы Филипп решил завещать коллекцию полотен, которая досталась ему от родного дяди, только Соланж. То есть оставить старшую дочь от первого брака ни с чем. Столь щедрый подарок он готов сделать только при условии, что Полина приостановит бракоразводный процесс. Он, видишь ли, вознамерился стать гражданином России!

– Ну, это понятное желание…

– Чего уж тут понятного, Лена! Филипп даже приезжать в гости отказывался, называя нас варварами. И вдруг возлюбил страну, о которой всегда говорил с презрением? Быть не может!

– Хорошо. Озвучь свою версию.

– Уверена, хотел сбежать от кредиторов. Он – игрок!

– Смешно, Кира. В наше время найти человека на любом континенте не проблема. Даже если предположить, что задолжал он неподъемную для него сумму, прятаться не вариант. Платить все равно придется. Деньгами или жизнью… А возможно, ты права, поняли, что с него нечего взять, убили.

– А вдруг теперь его долги перейдут к Полине?! Развод не состоялся же! – замирая от ужаса, предположила Кира Владимировна. – Что делать, Лена?

– Не суетиться заранее, это уж точно. Соланж знает о смерти отца?

– Нет. Она еще… спит. И это – вторая проблема.

– Ах да, ты же сказала, что проблем две. И что? Ну, спит ребенок. Мои тоже до полудня не встают. Полночи в телефонах – конечно, не высыпаются.

– Соланж пришла пьяная утром. Просто невменяемая, – тихо произнесла Кира Владимировна. – Ты не знаешь, она с Матвеем была ночью?

– Нет. Мотя с Никой вернулись в одиннадцать. У нас договоренность. Я за них перед родителями отвечаю, оно мне надо – выслушивать от Юльки… прости, я все о своем. Я была уверена, что Матвей проводил Соланж до дома. Выходит, нет! Ах, паршивец! Погоди, позвоню…

– Может быть, она гуляла с Вероникой? – предположила Кира Владимировна, однако предчувствуя беду.

– Нет, Нику привел, как всегда, Сема. Ответственный товарищ, сдает с рук на руки… ну, бери трубу… Мотя, проснулись? Позавтракали… Ладно… Скажи бабушке, дружочек, Соланж вчера была с тобой? Да, что ты говоришь… а ты поверил, включил эго и бросил девчонку одну? Хороший мальчик… – с сарказмом произнесла Елена. – Да, случилось! Дома поговорим! – рявкнула в трубку она, отложила телефон и виновато посмотрела на Киру Владимировну.

– Что?!

– Поссорились. Твоя внучка не захотела в клуб, отказала при друзьях, в общем, этот недоумок развернулся и ушел с ними. Это было в восемь вечера.

– Что она ему сказала?

– Что он ей надоел. Зря, конечно, при ребятах… я не оправдываю Матвея, нет. Но Соланж ему нравится, правда. По-моему, он даже влюблен. Парню двадцать два, а по сути – это его первые серьезные отношения.

– Не оправдывай его!

– Я и не оправдываю!

– Вот и не…

Кира Владимировна замолчала. Вот так они и поссорились с Еленой Борской в день свадьбы Юли. Накануне Полина уехала в аэропорт, взяв с нее обещание, что ни подруга, ни ее мать об ее отъезде не узнают до утра. И Кира Владимировна молчала. Утром, позвонив Елене, она попыталась объясниться и оправдать поступок Полины, но разговор получился почти слово в слово как сейчас. Елена бросила трубку со словами: «Ладно, не до тебя мне, Шемякина, радуйся!» То, что подруга назвала ее девичью фамилию, говорило о том, что обиделась та серьезно. Кира Владимировна даже не хотела идти на банкет, но испугалась, что тогда уж точно они с Леной рассорятся окончательно. Она ушла из ресторана раньше всех, но тому была другая причина, не их ссора. Утром Кира позвонила Борской, но та вызов сбросила. А потом желание сохранить мир у Киры Владимировны пропало. Тем более что на свадьбе Юли она познакомилась со своим будущим мужем…

– Кира, остынь. Виноват Матвей. Точка. Сейчас самое главное, расспросить Соланж, не случилось ли с ней чего похуже, чем просто пьянка.

– Ты о чем? – испугалась Кира Владимировна.

– Да ни о чем, Кира! Включи мозги! Где девочка ночь провела? С кем? Может быть, нужно к врачу ее отвезти? На освидетельствование? Эй, Кира… да что ж ты хилая такая, господи! Что, сердце? Где пилюли держишь? Или «скорую»?

Кира Владимировна отрицательно покачала головой и сама достала из кармана домашнего платья таблетки.

«Будете принимать утром и вечером. Не прерываясь ни на один день. Так что держите коробочку при себе. Даже, простите, когда идете в туалет», – выписывая, напутствовал ее хирург кардиоклиники.

Глава 6

Полина вопросительно посмотрела на подругу, застывшую в неподвижной позе с зажатым в руке мобильным. Она поняла, что звонил Александр, и удивилась, как Юля вдруг изменилась в лице: щеки, резко ставшие почти белыми, после покрылись красными пятнами.

– Все ему знать надо, – неожиданно зло прокомментировала Юля короткий разговор с мужем.

– Может быть, по делу спрашивал? – осторожно заметила Полина.

– По делу! Только при чем здесь я? Ему, видите ли, непонятно, что его жена ночью обсуждала с администратором!

– И что тебя так взволновало? Ты же объяснила, что хотела номер снять до утра.

– Да. Но все равно чувствую себя преступницей. Казаринов способен обвинить в убийстве твоего мужа меня!

Полина рассмеялась, это же нелепость, но, заметив, что подруга даже не улыбнулась, поспешила сменить тему разговора.