Глава шестая, о пользе самообразования и ценности гишин

Утром я пребывала в странном настроении. Что-то в словах Ирихана, пусть логичных и правильных, задевало. Обидно, когда тебя выгоняют, даже если на это есть все основания. Сама я никуда из понятной и удобной башни не стремилась, трусила. Хотелось сначала побольше узнать об этом мире, разобраться в истории и политике, научиться колдовать. Неплохо было бы понять, кем бы я могла тут работать и стоило ли плыть в Альмендри́ю? Если император мёртв, то какая судьба ждёт его невест? Может, лучше затеряться среди песков Минхате́па?

Ирихан не знал точно, когда придёт караван, поэтому времени у меня было немного. Стоило взять максимум от того, что могли предложить маги – обучение, книги, расспросы. Хотя вчера красавчик ко мне заметно охладел. После ухода мага Огня мы едва сказали друг другу пару слов, а затем разошлись по спальням. Ни слащавых комплиментов, ни намекающих взглядов. То ли его оттолкнула моя невинность, то ли признание в симпатии другому. Возможно, я зря поддразнивала сурового хозяина, но его манера говорить не давала покоя. Хотелось то ли расшевелить его, то ли подначить.

Отчего-то я была уверена, что вреда он мне не причинит. Несмотря на все эти громкие слова о неконтролируемой магии, по факту ничего страшного пока не происходило, да и я не собиралась злить его до звёздочек в глазах. Опять же, я же не издевалась, а делала комплименты. Разве это что-то плохое? Да и говорила я вполне искренне, внешне Ирихан был вполне привлекательным мужчиной, так что никакой издёвки в моих словах не подразумевалось.

На завтрак приготовила сладкую кашу с финиками и поставила немного теста для пирогов. Вместо дрожжей использовала закваску из холодильной комнаты, судя по запаху, она вполне подходила для этих целей. Печь меня учила бабушка, и с раннего детства с выпечкой я дружила, хотя действовала больше по наитию, чем по книгам или записям. Оставив тесто подниматься, я вымыла руки и засела за книги прямо на кухне. Для начала принялась за фауну Минхатепа, стоило знать, какие опасности тут подстерегают.

В справочнике говорилось, что большинство животных имеет чутьё на магию и предпочитает с магически одарёнными людьми не связываться. Так что если не подходить к пальмовым кабанам, гуру́хам, то те не станут нападать. Они, кстати, выглядели устрашающе. С иллюстрации смотрел зверь, похожий на бородавочника, вот только нос, лоб и макушка у него представляли собой твёрдую роговую пластину. Гуру́х с разбега врезался в ствол пальмы или дерева, стрясая с верхушки финики или другие плоды. Автор советовал ни при каких обстоятельствах не позволять гуру́ху себя боднуть. Удар «бронированной» головы не каждая пальма была в состоянии выдержать, что уж говорить о человеке. Песчаные кабаны кочевали семьями от одного оазиса к другому и порой устраивали зрелищные бои с буни́рами.

Судя по рисунку, буни́ры больше походили на хищных страусов или казуаров. Отличались только большим острым клювом и когтистыми передними лапами. Крыльев у них не было, лишь оперённые «локти», а вот когти на верхних конечностях производили впечатление. Ровно до момента, пока я не дочитала до фахора́ков. Эти впечатление буквально причиняли, отделаться от него не представлялось возможным. Высоченные, в полтора-два человеческих роста, с поджарыми мускулистыми ногами и острючими когтями – фахора́ки были местными кораблями пустыни. В том смысле, что верблюдов тут не имелось, только вот эти всеядные падальщики с тонкими длинными лапами-крыльями, не способные летать, но умеющие неплохо прыгать. На них ездили верхом и перевозили товары. Фахораки умели запасать жир и воду в таких количествах, что без последствий для здоровья могли выдержать трёхнедельный переход через пустыню без воды и еды. Как и у буниров, их верхние конечности венчали длинные, загнутые чёрные когти. Такая вот птичка. Ударом ноги могла и гуруха свалить намертво. Мясо у неё на вкус отвратное, а вот крупные яйца употребляли в пищу, правда, считались они деликатесом – не так уж часто неслись самки, а птенцы ценились высоко. Диких фахораков в природе не осталось, их всех давно одомашнили люди.

Подобных хищных птичек в книжке нашлось немало. Вот только остальные были размерами поменьше и умели летать, так что больше напоминали привычных грифов, стервятников, воронов и сов, хоть и с некоторыми отличиями.

Из млекопитающих выделялись паки, дикие барханные коты с идеальной маскировочной расцветкой и большими, как у фенека, ушами. Они вырастали на ладонь выше колена, но считались свирепыми хищниками и могли завалить животное впятеро крупнее себя. На людей тоже не брезговали нападать, как и на домашний скот. Я долго рассматривала иллюстрации – отчего-то паки художнику удались лучше всего, они на картинках выглядели почти живыми. Автор описал разных хищников – поменьше – и вивров, а в остальном млекопитающие тут водились травоядные, большинство предпочитало селиться на благодатных побережьях, и только паки и буниры забредали вглубь пустыни в поисках гурухов.

Что касается рептилий, то их было великое множество: от лахи́ров, вараноподобных сухопутных гигантов, поджидающих жертв из засады, до ядовитых эф, самых опасных, так как противоядия от их укусов не существовало. Или гишин, которые считались прекрасными домашними питомцами и охранниками. Этот тезис автор наглядно проиллюстрировал младенцем, мирно спящим в люльке в компании двух здоровенных змеюк. Считалось, что гишины очень умны, прекрасно понимают речь и никогда не нападают на хозяев. Даже если на них случайно наступить. Однако эти змеи имеют обидчивый нрав, поэтому в случае плохого обращения из дома уползают. Вот такой индикатор здоровой психологической обстановки в семье.

Я оторвалась от книги и поискала глазами Ньоку. Извиниться, что ли? Если уж быть откровенной, то в кулинарном справочнике рецептов рагу из мяса гишин было не так уж и много, они стыдливо притулились в самом конце, и не попали даже в оглавление, так что зря я грозила своей новой подружке кулинарными карами. Ньока, кстати, оказалась довольно молодой самочкой. Зрелые особи вырастали гораздо крупнее. Яд у гишин парализующий, но при желании змея могла и убить. Известны случаи, когда укусы домашних гишин использовали в качестве анестезии или для временного обездвиживания членов семьи. Что же до непрошенных гостей, то домушничество в Минхатепе по описанным выше причинам было не распространено. Гишина поступала с непрошенным гостем на своё усмотрение, чаще всего парализуя его до возвращения или пробуждения хозяев.

Виврам автор посвятил отдельную главу. Одни из самых одарённых магически зверей в Карастели, они имели дурную репутацию и стали именем нарицательным. В совершенстве владея искусством иллюзии и мимикрии, вивры выдавали себя за других животных и птиц, чтобы полакомиться их яйцами или детёнышами. Рисунок в книге показался довольно невнятным, я рискнула предположить, что художник сам вивра не видел, а описание делал со слов дедушки двоюродной бабушки.

Устав сидеть на одном месте, я поднялась, чтобы приготовить обед. Со вчерашнего дня осталась уха, а к ней я решила сделать салат и пирожки. Тесто неплохо поднялось, я налепила несколько десятков пирожков с разной начинкой, в том числе из фиников. В связи с отсутствием духового шкафа, обжарила пирожки в масле. На запах сразу приползли все обитатели башни, Ньока в первых рядах. Ей я дала немного свежего мяса и несколько кусков рыбы. Гишина проявила благосклонность и ко мне, и к угощению.

Обедали молча. Я хотела спросить Арина о занятиях магии, но постеснялась. В итоге решила до вечера читать справочник по животным. Занятия по магии отложила на завтра. Или просто трусила брать в руки объёмистый томик под названием «Введение в магические науки»?

– Это пирожки, – представила я магам достижения земной кулинарии.

Знакомство прошло в дружеской атмосфере, но пережили его не все.

– Вкусно, спасибо, Лия, – Ирихан поднялся из-за стола, прихватил штук пять пирожков и ушёл наверх.

Вот и весь разговор.

– Я, пожалуй, сегодня вернусь к себе, – сказал красавчик, приканчивая восьмой по счёту пирожок.

– Если бы вы могли до отъезда показать мне что-то из заклинаний, я была бы очень благодарна, – осмелилась предложить я.

– Я не против. Можем разобрать первые несколько глав из книги. После вчерашнего не буду проявлять самодеятельность и учить тебя не по программе. Пока почитай пару часов, а потом я спущусь, и мы опробуем что-то на практике.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Очень вкусный обед. И лепёшки с начинкой интересные. Даже заворачивать самому ничего не надо. Молодец, Лия.

И Арин оставил меня один на один с книгой по магии.

Книга лежала на столе и делала вид, что мои терзания её не касаются. Отчего я опасалась брать её в руки? Я и сама не знала. Чтению и письму на местном наречии Ирихан обучил, а на Земле я всегда мечтала обладать особенным талантом. Почему же сейчас, вместо того чтобы с рвением приняться за освоение дара, я пряталась среди кастрюль и страниц пособий по естествознанию?

Сглотнув, приблизилась к книге. Она вызывающе демонстративно лежала на столе. Я прошла мимо, усыпляя её бдительность. Она сделала вид, что поверила в мой манёвр. Я прошлась ещё раз, и теперь близко настолько, что легко разглядела небольшие буквы и тиснение на обложке. Книга молча усыпляла мою бдительность своей неподвижностью. Я сощурилась и резко положила ладонь сверху. Она зашипела, и я отскочила на добрых полтора метра в сторону.

Гишина рядом раззявила пасть и показала клыки.

– Ньока, это не смешно! – возмутилась я. – Мне и так страшно!

– Шшш? – удивилась сытая шутница.

– Не знаю почему. Может, боюсь не справиться? Ирихан сказал, что у меня слабый дар. Знаешь, это как-то обидно. Нет, понятно, что я родилась в немагическом мире, и вроде неоткуда взяться сильному дару, но вот сама эта формулировка «слабый дар» звучит как приговор. Что-то наподобие предписания врача: «у вас слабый дар, поэтому за трамваями лучше не бегать, а от физкультуры я дам освобождение».

– Шшш, – если бы у гишины были плечи, она бы ими пожала.

– Ты права, это лучше, чем ничего. Могло же и никакого дара не перепасть, да? И вообще, жила я как-то без него, а теперь вот такой бонус. А у твоего хозяина дар сильный, только много ли он ему счастья принёс, да, Ньока?

– Не много, – раздался низкий голос.

От неожиданности я вздрогнула всем телом.

– Пирожки, – Ирихан указал на закутанную в полотенце ещё тёплую сковороду, забрал из неё остатки кулинарного шедевра и ушёл обратно наверх.

– Неловко получилось, да? – погладила я гишину по умной голове.

– Да, – пророкотал Ирихан со второго этажа.

– Шшш, – насмешливо прошипела Ньока.

– Да что ж такое! – чуть не взвыла я.

Настроения вгрызаться в магический гранит не было. Как, впрочем, и выбора. Так что я наступила на горло своим хотелкам, взяла в руки «Введение» и твёрдо вознамерилась ввести в себя знания. Знания вводиться не хотели и активно тому сопротивлялись. Первый абзац я перечитала трижды, но смысл всё равно ускользал.

Пособие для начинающих магов дразнило странными формулировками, архаичными словечками и оборотами типа «обряд на подчи́н», «энвольти́рование» и «прокляти́йный откат». Из полезного удалось почерпнуть, что у каждого мага есть заданный от природы «резерв» – количество магии, которое способно удержать в себе тело мага. И сила дара. Я так поняла, что это что-то наподобие ширины магического канала, условное количество магии, которое колдун может исторгнуть из себя за мгновение. Как правило, эти характеристики коррелируют – у сильного мага большой резерв. Но бывает, хоть и редко, что слабый маг обладает большим резервом или, наоборот, небольшой резерв достаётся магу, способному отдать сразу много энергии. Такой маг тоже считается слабым, ведь в конечном итоге долго и много колдовать он не может.

Нужно будет спросить, какой резерв у меня.