Галинда медленно пошла обратно в спальню, размышляя, какой же была сестра Эльфабы, чтобы спровоцировать столь ехидные замечания о вуалях. Она хотела спросить саму Эльфабу, но не могла придумать, как это сделать. Ей не хватало смелости.

Бок

1

– Пойдём! – звали студенты. – Ну давай, пошли!

Они маячили в дверях комнаты Бока: пёстрая компашка в тусклом свете масляной лампы у них за спинами.

– Задрали уже эти книги! Идём с нами!

– Не могу, – отказался Бок. – Я отстаю по теории орошения.

– Да в пекло твою теорию орошения, когда пабы открыты! – возмутился рослый гилликинский парень по имени Аварик. – Уже поздно исправлять оценки: экзамены почти закончились, экзаменаторы сами в запое.

– При чём тут оценки, – возразил Бок. – Я просто хочу разобраться.

– Мы идём пить, мы идём пить, – принялись скандировать в коридоре, как будто раззадоренные его отказом. – Бок идёт на хрен, а мы идём пить! Всем хватит эля, и мы идём пить!

– В какой хоть паб? – спросил Бок. – Может, я найду вас через часик.

Он нарочно откинулся на спинку стула и не стал поднимать ступни на скамеечку – в противном случае однокашники могли бы взвалить его на плечи и силой унести с собой кутить. Его невеликий рост предсказуемо провоцировал такие выходки, а с ногами на полу, по его мнению, он выглядел хоть немного солиднее.

– В «Кабана с фенхелем», – ответил Аварик. – Там новая ведьмочка выступает. Говорят, горячая штучка. Из кумбрийских.

– Ха, – фыркнул Бок, ничуть не поколебавшись. – Ну иди, полюбуйся. Я приду, когда смогу.

Парни убрались, по пути хлопая дверями чужих комнат и задевая плечами портреты бывших выпускников, которые уже успели вырасти в меценатов, покровительствующих Университету. Аварик задержался в дверях.

– Ещё можно сплавить парочку грубиянов по дороге и завалиться избранной компанией в Клуб Знания, – тоном искушения добавил он. – Попозже, я имею в виду. В конце концов, выходные на дворе.

– Аварик, охолони, – вздохнул Бок.

– Ты же сам говорил, что тебе любопытно. Твои слова! Так почему бы не поразвлечься под конец семестра?

– Я уже жалею, что когда-то такое сказал. Смерть тоже любопытная штука, но я не тороплюсь узнавать о ней больше, уж спасибо. Сгинь, Аварик. Лучше пойди догони своих друзей. Посмотри на кумбрийские кривляния – хотя молва, мне кажется, врёт. Настоящие кумбрийские ведьмы исчезли вместе со своим колдовством сотни лет назад. Если вообще существовали.

Аварик поднял высокий воротник студенческого мундира с подкладкой из тёмно-красного бархатистого плюша. Вкруг его длинной бритой шеи она смотрелась как почётная лента. Бок снова обнаружил, что мысленно сравнивает себя с красивым Авариком и оказывается – закономерно – куда ниже его. Во многих смыслах.

– Ну чего тебе, Аварик? – безнадёжно вопросил он в раздражении и на себя, и на друга.

– С тобой что-то не так, – сообщил тот. – Я же не тупой, я заметил. Что случилось?

– Ничего, – поспешно отказался Бок

– Можешь сказать мне не лезть не в своё дело, идти на хрен и отвалить от тебя, что угодно – но не смей заявлять, что всё в порядке. Лжец из тебя никудышный, а я всё же не так глуп. Пусть и шалопай-гилликинец из разлагающейся аристократии.

В его словах ощущалось искреннее беспокойство, и на мгновение Боку захотелось рассказать правду. Он уже открыл было рот, но колокола на Башнях Озмы пробили час, и голова Аварика в тот же миг непроизвольно повернулась на звук. При всех красивых словах его проблемы не так уж сильно заботили его друга. Бок закрыл рот, подумал ещё немного и сказал наконец:

– Считай это обычной флегматичностью манникинца. Я не буду лгать тебе, Аварик, ты же мой друг. Но рассказывать мне пока нечего. Иди развлекайся. Только будь осторожен.

Он собирался ещё раз предостеречь соседа против Клуба Знания, но сдержался. Наседкины причитания могут раздразнить Аварика ещё больше, и он, напротив, решит непременно туда пойти.

Аварик подошёл к нему, расцеловал в обе щеки и лоб – эта привычка аристократов-северян всегда вызывала у Бока глубочайшую неловкость. Затем, подмигнув Боку, студент показал на прощание непристойный жест и исчез.

Комната Бока выходила окнами на мощёный брусчаткой переулок, куда с хохотом высыпали Аварик и его дружки. Парень поспешно отпрянул от окна, но его беспокойство было излишним: однокашники уже выбросили его из головы. Они одолели половину экзаменов и получили пару дней передышки. После экзаменов кампус опустеет – останутся только самые увлечённые профессора и самые бедные студенты. Такой опыт у Бока уже был, но просто учиться ему нравилось куда больше, чем чистить старые манускрипты широкой щёткой из тековой щетины – этим он занимался в библиотеке колледжа Трёх Королев всё прошлое лето.

С противоположной стороны вдоль переулка тянулась стена из голубого камня – частная конюшня, пристройка какого-то аристократического особняка, расположенного на площади в нескольких улицах отсюда. За крышей конюшни виднелись кроны фруктовых деревьев в саду Крейг-холла, а над ними – стрельчатые окна аудиторий и жилых спален. Когда девушки забывали задёрнуть шторы (что случалось поразительно часто), можно было случайно увидеть их полураздетыми. Не совсем голыми, разумеется, – в таком случае Бок сумел бы отвести взгляд или, по крайней мере, строго велел бы самому себе отвернуться. Но на девушках оставались розовые и белые нижние юбки и сорочки, корсеты с оборками, шуршащие турнюры и лифы. Это была целая наука о дамском белье. Бок, у которого не было сестёр, видел всё это впервые.

Крейг-Холл находился слишком далеко, чтобы различить, кто из девушек кто. Но Бок сгорал от желания снова увидеть возлюбленную. Вот проклятье! Теперь никак не сосредоточиться. Его же выгонят, если он провалит экзамены! Он подведёт своего отца, старого Бифи, – и родную деревню, и всю округу.

Ад и преисподняя! Жизнь и так тяжела, а бесконечно сидеть над орошением зерновых культур и вовсе невозможно. Неожиданно даже для себя Бок сорвался со стула, схватил студенческую накидку, промчался по коридорам и опрометью сбежал по винтовой каменной лестнице в угловой башне. Он не мог больше ждать. Нужно было что-то предпринять, и ему пришла в голову идея.

Он кивнул дежурному привратнику, повернул от ворот налево и поспешил по дороге, в сумерках стараясь огибать высокие кучи конского навоза. По крайней мере, однокашники убрались развлекаться, и ему не придётся выставлять себя дураком при них. В Бриско-холле не осталось ни души. Он дважды свернул налево и вскоре уже шагал по переулку, ведущему к конюшне. Поленница, выступ разбухшей ставни, железный остов флагштока. Бок был не только маленьким, но и ловким и, отделавшись всего парой царапин, добрался до жестяного желоба конюшни, а затем бочком, словно озёрный краб, вскарабкался по крутому скату крыши.

Вот это да! Он мог догадаться сделать это ещё неделю назад, месяц назад! Но только сегодня выдался вечер, когда все парни ушли пить, и никто не мог увидеть его из окон Бриско-холла – и это, возможно, был его единственный шанс. Словно сама судьба велела ему отказаться от приглашения Аварика. Теперь Бок сидел на крыше конюшни, и внизу сырые листья водяники и груш тихонько хлопали на ветру, как будто рукоплескали ему. И вот в комнатах появились девушки. Словно подождали в коридоре, пока он устроится поудобнее – словно знали, что он придёт!

Вблизи, конечно, не все они оказались красавицами…

Но где же та самая?

И, красавицы или нет, сейчас все эти девушки были близки как никогда. Видно было даже их пальцы – которые развязывали банты из атласных лент, стягивали перчатки, расстёгивали по несколько десятков миниатюрных перламутровых пуговок, помогали соседкам распутывать сложные завязки в таких местах, какие и не снились студентам колледжа! А волосы, растущие в самых неожиданных местах – как мило и вместе с тем очаровательно вульгарно. Бок бездумно сжимал и разжимал кулаки, словно желая немедленно коснуться того, чего он толком и не знал, – но всё-таки, где же Она?

– Эй, ты что там делаешь?

Окрик застал Бока врасплох, и он, разумеется, поскользнулся. Видимо, прежде милостивая судьба, одарив его этим восхитительным зрелищем, теперь в противовес вознамерилась его убить. Он потерял равновесие и попытался ухватиться за дымоход, но промахнулся. Парень перекувырнулся через голову, больно врезался в грушевые ветви – которые, вероятно, спасли ему жизнь, смягчив падение, – и глухо шлёпнулся на грядку салата, причём от удара через все естественные отверстия в его теле унизительно громко вышел воздух.

– О, блестяще, – прокомментировал девичий голос. – Как рано осыпаются плоды в этом году.

У Бока ещё оставалась последняя зыбкая надежда, что заговорившая с ним незнакомка окажется его любовью. Он постарался принять как можно более учтивый вид, – несмотря на то, что его очки куда-то отскочили.

– Здравствуйте, – неуверенно поздоровался он, садясь. – Я не планировал оказаться здесь таким образом.

Из-за беседки, увитой розовым пертским виноградом, вышла босая девушка в переднике. Определённо не Она, не его единственная – а та, вторая. Это он мог сказать даже без очков.

– О, так это вы… – проговорил Бок, безуспешно стараясь скрыть досаду.

В руках девушка держала дуршлаг с кислым молодым виноградом для весеннего салата.

– О, так это вы, – передразнила она, подойдя ближе. – Я вас знаю.

– Мастер Бок, к вашим услугам.

– Вы хотели сказать, мастер Бок в моём салате. – Она выудила его очки из побегов стручковой фасоли и вернула ему.

– Как ваши дела, мисс Эльфи?

– Послаще, чем виноград, поживее, чем салат, – язвительно ответила она. – А вы как поживаете, мастер Бок?

– По правде, мне ужасно неловко, – сознался он. – У меня здесь будут неприятности?

– Могу устроить, если хотите.

– Не утруждайтесь. Я уйду тем же путём, каким пришёл. – Он взглянул на грушевое дерево. – Ох как жаль, я сломал несколько хороших веток.

– Да, жаль бедное дерево. Зачем вы с ним так?

– Ну, я был несколько ошарашен, и у меня не оставалось иного выбора: либо кувыркнуться в листву, словно лесная нимфа, либо тихонько спуститься с противоположной стороны конюшни на улицу и вернуться к своим делам. Что бы выбрали вы?

– Хороший вопрос! Но меня с детства учили, что первым делом следует отринуть предопределённость дилеммы. Если бы меня застали врасплох, я не пыталась бы тихо улизнуть обратно – и тем более шумно сводить знакомство с деревьями и салатом. Я бы вывернулась наизнанку, чтобы стать легче, и парила бы в воздухе, пока меня не уравновесит атмосферное давление. А потом плавно, пользуясь своим вывернутым состоянием, спустилась обратно на ту же крышу.

– И там перевывернулись бы обратно? – спросил он в шутку.

– Зависело бы от того, кто там внизу, что ему нужно и по нраву ли мне это. А также от того, какого цвета окажется моя изнанка. Я ведь ещё не выворачивалась, откуда мне знать? Всегда считала, что это просто кошмар – быть розово-белой, как поросёнок.

– Порой и правда кошмарно, – согласился Бок. – Особенно в душе. Чувствуешь себя недожаренным…

Тут он осёкся. Этот абсурдный разговор стал слишком личным.

– Прошу прощения, если напугал вас, я не хотел.

– Вы тут глазели на верхушки фруктовых деревьев, изучая молодую поросль, я полагаю? – насмешливо спросила она.

– Именно, – ответил он сухо.

– Надеялись увидеть дерево своей мечты?

– Дерево моей мечты принадлежит моим мечтам, и я не говорю о нём даже с друзьями – и с вами не стану тем более: мы едва знакомы.

– Но вы же меня помните. Мы вместе играли в детстве, вы напомнили мне об этом, когда мы встретились в прошлом году. Да мы почти что брат и сестра. Можете описать мне своё любимое дерево, и я скажу вам, знаю ли где оно растёт.

– Вы издеваетесь надо мной, мисс Эльфи!