Но это не сон. Это реальность. И она оказалась гораздо страшнее, чем я могла себе представить. Все происходящее даже отвратительнее того, что я видела в ночном клубе. И вообще всего, что я могла предположить.

– Ты… ты серьёзно? – наконец вырывается у меня, и голос звучит так тихо, что я сама едва его слышу.

Марат усмехается, на его лице смесь удовлетворения и презрения. Он подходит к столику, на котором стоит бокал с виски. Он стоит совершенно обнаженный. Его кожа покрыта капельками пота. И он даже не думает прикрыться хоть как-то. Мог бы натянуть халат, ведь больше года я не видела его без одежды. А сейчас он делает это нарочно, демонстрируя то, от чего я добровольно отказываюсь.

– Абсолютно серьёзно, – говорит он, делая несколько глотков из бокала, а затем смотрит на меня с таким холодом, что у меня кожа покрывается мурашками. – Ты давно перестала быть мне женой, Марьяна. Ты даже не пыталась восстановить наши отношения, не боролась за меня и наш брак. Ты хочешь его закопать. Но у тебя это не выйдет. А я все же мужчина. Мне нужна женщина в спальне. И Эля… – он бросает взгляд на неё, и в его глазах читается что-то, что заставляет меня содрогнуться, – она готова дать мне то, чего ты не хочешь.

Я смотрю на лучшую подругу… точнее, уже бывшую лучшую подругу, думая, как можно быть настолько лицемерной. Ведь всего пару часов назад она кляла Валеева всеми словами. Она же его терпеть не могла. Всегда говорила о моем муже с такой ненавистью, а что в итоге? Сама отдалась ему и теперь собирается издеваться надо мной, унижать меня?

Она опускает глаза. Её обнаженная грудь тяжело приподнимается, и она тоже не прячет наготы, позволяя мне сравнить себя с ней. Будто ощутив мой взгляд, она натягивает на себя простыню, изображая стыдливость. Но это уже не имеет значения. То, что я увидела, уже нельзя стереть из памяти.

– Эля, – шепчу я, чувствуя, как голос дрожит. – Как ты могла? Мы же… мы же дружили. Я доверяла тебе…

Она не отвечает. Плотно сжимает губы, но смотрит на свои руки, лежащие поверх простыни.

А мне кажется, что меня наживую режут. Вскрыли грудную клетку и вырвали сердце.

Замечаю, как по ее щеке скатывается слезинка.

Неужели Марат принудил ее?

– Он тебя заставил? – игнорирую мужа и смотрю только на подругу, которая выручала меня в самые сложные момент в жизни. Подбадривала. И добровольно просто не могла меня предать. – Эля, ответь! – требую, но она лишь закрывает лицо ладонями, и я вижу, как содрогается ее тело.

– Она сама пришла ко мне, – усмехается Марат, явно наслаждаясь моей болью. – Сама сделала то, что должна была сделать ты, – холодно продолжает добивать меня. – Ты сама виновата, Марьяна. Ты оттолкнула меня. Ты забыла, что значит быть женой.

– Я… – начинаю я, но слова застревают в горле. Что я могу сказать? Что я не могу перешагнуть через себя? Так я говорила об это не раз. Марат сам отказывается отпустить меня. Но такой жестокости я не ожидала даже от него. – Тогда я могу наконец-то съехать?

– Ты остаешься в доме, – продолжает он, как будто я смогу жить под одной крышей с этой парочкой после всего увиденного. – Но наша спальня теперь принадлежит Элине.

Я чувствую, как земля уходит из-под ног. Голова кружится, и сердце не бьется. Я не могу поверить, что это происходит. Не могу поверить, что двое самых близких мне людей предали меня так жестоко.

– Ты… ты не можешь так поступить, – наконец вырывается у меня, и голос звучит громче, чем я ожидала. – Это наш дом. Здесь не должно быть посторонних!

– Посторонних, – муж идет в мою сторону. – А не ты ли рассказывала своей подружке все детали нашей жизни? Не ты ли привела ее к нам в дом? Ты сама сделала ее третьей в нашем браке! – говорит зло.

Я смотрю в его холодные глаза, в которых нет ни намека на человечность, сочувствие, любовь и нежность. И это пугает меня больше, чем его слова. Он действительно верит в то, что говорит. Он действительно считает, что я виновата во всём.

– Эля, – снова обращаюсь я к ней, надеясь, что она хоть что-то скажет. – Ты действительно хочешь этого?

Она сжимает крепче челюсти, но продолжает молчать. И это хуже, чем если бы она начала оправдываться.

– Хватит, Марьяна, – резко говорит Марат. – Ты уже всё сказала. Теперь уходи.

Я стою, чувствуя, как слёзы начинают струиться по моим щекам. Но я не могу позволить себе плакать. Не перед ними. Не сейчас.

– Хорошо, – отвечаю я, стараясь звучать твёрдо. – Я уйду. Но я не стану терпеть это.

Я разворачиваюсь и ухожу, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. Но я не могу позволить себе сломаться. Не сейчас. Не перед ними.

Но я только успеваю вернуться к себе в комнату, как слышу стук в дверь…

Глава 9

Замираю, не сразу понимая, реален ли этот звук или мерещится мне.

Но через мгновение он повторяется.

Каждый новый стук отдаётся в висках.

Мои превратившиеся в вату ноги едва слушаются меня, чудом удерживая в вертикальном положении. Все, что я хочу, – это убраться из этого дома как можно скорее. И абсолютно точно я не желаю общаться ни с кем из двух предателей.

– Марьяна, – слышу я голос Элины снаружи, и пульс учащается.

Как ей хватает совести еще разговаривать со мной?

– Марьяна, пожалуйста, открой, – говорит она, и в её голосе слышится отчаяние.

Мне становится тошно только от звука ее голоса, но в то же время меня накрывает волной жгучей ярости. Я резко дергаю дверь за ручку и распахиваю, сталкиваясь со взглядом бывшей подруги.

– Что тебе нужно? – в груди горячо, и жар расползается по венам. – Что ты хочешь сказать?

Элина молчит, будто растеряв весь запал. В ее взоре растерянность, которая быстро меняется на что-то нечитаемое.

– Я… я не хотела, чтобы всё так получилось, – шепчет она.

– Не хотела? – я смеюсь, но этот звук больше похож на рыдание. – Ты предала меня, Эля. Ты предала нашу дружбу.

– Я знаю, – говорит она, и по ее щеке стекает слеза, но у меня не дергается ни единый мускул. – Но я… я не могла иначе.

– Не могла иначе? – рассматриваю ее бесстыжее лицо. Губы искусаны до крови в порыве страсти, щеки пылают, и сама она бесстыже всклокочена. Не похоже, что она пришла поговорить. Скорее добить меня тем, чтобы я лишний раз убедилась, как качественно ее потрепал мой муж. – Ты могла сказать “нет”. Ты могла уйти. Но ты выбрала предать меня.

Она молчит, потому что ей нечего возразить.

– Ты сейчас чего добиваешься? Чтобы я тебя пожалела? – у меня не осталось больше тепла для этой суки. Иначе я ее не могу назвать. – Ты издеваешься, что ли? Я даже смотреть на тебя больше не могу! Проваливай! – толкаю дверь, собираясь закрыть, но она перехватывает дверную ручку и не дает мне это сделать.

– Подожди! – говорит с жаром. – Ты… это твой шанс освободиться от него.

– Только не говори, что пошла на это ради моей свободы! – всматриваюсь в ее бесстыжие глаза и понимаю, что каждое ее слово было ложью. – Ты давно хотела этого, да? Давно метила на мое место?

– Не говори ерунды! – отводит она глаза в сторону.

– Тогда отвали от меня! Хватит притворяться хорошей! Не получится и дружбу сохранить, и обслуживать моего мужа. Значит, ты готова быть заменой, да? Готова терпеть вереницу его баб?

– Я не обольщаюсь насчет Марата, – говорит она с какой-то злостью. – Такова его натура. И ты либо готова к такому темпераменту и такой жизни, либо нет! Я тебе с самого начала говорила, что ты его не потянешь!

– Зато ты прекрасно с этим справишься, да? – на горло будто накинули удавку, и говорить становится все сложнее.

– Дура, я же за тебя…

– Заткнись! – заношу руку, и в следующий миг звук звонкой пощечины заполняет пространство.

–Ах! – она накрывает место удара ладонью и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – Совсем чокнулась?

– Что, больно? – не испытываю ни капли стыда за свое действие. – А это всего лишь пощечина, Эля. А ты представь, как больно мне, м? Потому что ты всадила мне нож в спину!

Элина молчит, её щека краснеет от удара, но в её глазах я вижу горящие языки пламени. Она опускает руку от лица и сжимает кулаки, и я понимаю, что она готова ответить. Но я не даю ей шанса.

– Ты думаешь, что всё так просто? – продолжаю я, шаг за шагом приближаясь к ней. – Будто можешь за моей спиной трахаться с моим мужем, а потом прийти сюда и сказать, что это всё ради меня? Ты даже не понимаешь, как это низко!

– Марьяна, ты не понимаешь! – вдруг выкрикивает она, и в её голосе звучит отчаяние. – Ты не видишь, что он с тобой делает! Ты не видишь, как он тебя уничтожает! Я просто хотела…

– Что? – перебиваю я её, чувствуя, как гнев захлёстывает меня с новой силой. – Что ты хотела? Спасти меня? Или просто занять моё место?

Она снова молчит, и это говорит больше, чем любые слова. Я чувствую, как слёзы подступают к глазам, но я не позволяю им пролиться. Не перед ней. Не сейчас.

– Уходи, – говорю я тихо, но с такой ненавистью, что она невольно отступает на шаг. – Уходи и никогда не пробуй со мной заговорить вновь. Ты мне больше не подруга. Ты мне больше никто. Ты для меня умерла!

Элина широко распахивает веки и с ужасом смотрит на меня.

– Не говори тех слов, о которых пожалеешь.

– Я скорее жалею, что вообще знала тебя.

– Марьяна… – начинает она, но я резко захлопываю дверь перед её носом.

Я прислоняюсь лбом к деревянному полотну, чувствуя, как моё тело дрожит от напряжения. Сердце бьётся так сильно, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но мысли в голове путаются, и я не могу сосредоточиться.

В одном эта сука права. Их подлость развязывает мне руки. И я могу сбежать из этого гадюшника.

Осталось придумать только, как лучше это провернуть.

Глава 10

Тишина в комнате давит на уши. Я сижу на краю кровати, сжимая в руках телефон. На экране горит номер такси, но я не могу заставить себя нажать кнопку вызова.

Мысли путаются, сердце колотится, а в голове – каша.

Грудь сдавливает невидимым прутом, глаза печет, а на душе пустота. Кажется, будто кто-то выпотрошил меня, оставляя лишь оболочку, у которой нет никаких сил, эмоций и желаний. Будто случившееся оказалось эмоциональным пределом для меня.

Понимаю только, что я должна уйти. Сейчас. Пока они оба заняты друг другом. Пока Марат не решил, что я слишком много позволяю себе, и не запер меня в этой комнате навсегда.

Но куда?

Все мои друзья с радостью сдадут меня Валееву. Никто не будет прятать меня и помогать с разводом. А родители… Интересно, они помогли бы мне освободиться от этого невыносимого брака, если бы еще оставались в живых?

Я сжимаю телефон так, что пальцы начинают неметь. Нет, я не могу оставаться здесь. Даже если мне придется ночевать на улице, это будет лучше, чем находиться под одной крышей с этими предателями.

– Марьяна, – раздается голос Марата за дверью, и я вздрагиваю, – открой!

Я замираю. Сердце начинает биться еще быстрее, во рту пересыхает, а горло сжимается.

Он не должен знать, что я собираюсь уйти. Не должен догадываться, иначе это лишь сильнее раззадорит его. И муж будет еще больше потешаться, заперев меня дома и продолжая морально ломать меня.

– Марьяна! – его голос звучит спокойно, но в нем слышится угроза. – Я знаю, что ты там. Открой дверь.

Стараюсь даже дышать как можно тише, лишь бы не выдать, что не сплю и все еще бодрствую.

Может, он уйдет? Может, поверит, что я сплю?

Но я знаю Марата слишком хорошо. Он не уйдет. Он никогда не сдается до тех пор, пока не получит желаемого.

– Марьяна, – он стучит в дверь снова, и этот звук заставляет меня вздрогнуть. – Не заставляй меня ломать дверь.

Я сжимаю зубы, стараясь придумать, как от него избавиться. Мне нужно, чтобы он ушел.