Иван Шаман: Граф Суворов. Книга 8

Глава 1

«Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь. Вам окажут всю необходимую помощь и избавят от наркозависимости. Вас обманывают. Всю вашу жизнь вам врали. Освободитесь от влияния секты Асклепия, вернитесь в лоно православной церкви и гражданское общество. Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь. Вам окажут всю необходимую помощь…»

Сообщение крутили двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, в каждом городе, где присутствовали крепости-больницы ордена. Вокруг их зданий, по всему периметру, были установлены экраны. А между призывами к сдаче показывали ролики и интервью от жертв экспериментов и пациентов, которых специально травили, вырезали лишние органы или сознательно лишали лечения.

Таких людей нам удалось найти за счёт захвата архивов в центральной больнице Петрограда, и полученных с помощью ментатов показаний от главврача Костина и его первых помощников. Количество злодеяний ордена, по сравнению с их достижениями и оказываемой помощью, было не столь значительно, но людям хватало. И пациентам, и медсёстрам, и даже некоторым врачам.

Через две недели, когда начали заканчиваться продукты, случился массовый исход служителей ордена, и мне пришлось поднапрячься. Ну а кому ещё? Перешедшие на нашу сторону медики, конечно, проводили диализ своим бывшим коллегам, но только я мог полностью избавить человека от наркотической зависимости за один сеанс. Хотя ломка у большинства случалась жуткая, но и оставлять наркозависимых, притом что препарата у нас минимум – мы не могли.

– Предварительный отчёт показывает, что за прошедшие три недели страна получила двенадцать тысяч врачей разных специализаций. И это хорошая новость, – сказал Багратион-младший, выступающий с докладом в Зимнем дворце. Да, пришлось переться на это мероприятие, пока новое здание сената не отстроят, собрания будут проходить в бальных залах. – И это очень хорошая новость. Плохая в том, что только пятая часть в данный момент готова на сотрудничество. Остальные хотят вернуться на родину.

– Швейцария разорвала дипломатические отношения с нами, используя это как крайнюю форму протеста. Посольства на территории всей страны свернулись. В качестве ответной меры мы схватили и депортировали часть известных агентов разведки, за оставшимися установили плотную слежку, что уже дало первые результаты, – продолжил глава тайной канцелярии, встав после сына. – Думается, ещё несколько волн чисток и вербовок, и от их разведки мы избавимся. Но должен сказать, что за прошедшие годы они чувствовали себя столь вольготно, что почти перестали скрываться.

– Во время выхода врачей часть особенно фанатичных последователей ордена предпочла покончить жизнь самоубийством. Однако мы предполагаем, что не во всех отделениях всё происходило добровольно, – вновь встал Константин. – Криминалистами найдены достоверные доказательства того, что в моргах одиннадцати клиник были совершены массовые убийства. Возможно, таким образом руководство скрывало следы других преступлений, или просто избавлялось от лояльных народу врачей. Ещё пять клиник было сожжено изнутри во время демарша.

– Налаживание производства медицинских препаратов идёт полным ходом, – уверенно сказала княжна Ляпинская, когда до неё дошла очередь. – В данный момент предприятия химической промышленности, воссозданные на Урале, вышли, наоборот, в три тысячи тонн в год. Однако это только базовые лекарственные препараты – антибиотики, антисептики, жаропонижающие. Ничего более сложного мы пока создать не можем, как и закупить. Отсюда проблемы с хроническими заболеваниями и всем более-менее сложным. Нами освоено менее пяти процентов всей лекарственной номенклатуры.

– Как ни странно, но эти пять процентов лекарств покрывают девяносто процентов болезней и травм. Однако даже десять процентов – это тысячи жизней по всей стране, – заметил князь Добролюбов, принявший эстафету. – А потому одним из главных направлений мы считаем разработку методического и учебного материала и внедрения его в средних профессиональных училищах и университетах. Многое дают военные кафедры, на которых ранее преподавали первую медицинскую помощь, но этого явно недостаточно.

– Как мы видим, уход ордена и разрыв дипломатических отношений со Швейцарией вызвал множество проблем, – решил подвести итог Пётр, председательствующий на собрании. – Однако это же открыло и множество возможностей. В случае если мы сумеем восстановиться после их ухода, это позволит нам составить конкуренцию ордену на мировом рынке медикаментов. А если мы при этом ещё и не станем ограничивать распространение технологий – сделает лидером, хоть и на короткое время. Это не повод расслабляться, дамы и господа, сейчас самое тяжёлое время, время перемен, однако мы уже достигли большего, чем рассчитывали…

Как назвать подобные высказывания, в ситуации, когда мы едва сумели стабилизировать детскую смертность и остановить несколько эпидемий, да и то, путём массового карантина? Хорошая мина при плохой игре? Нет, мы действительно выиграли, но принимая решение о сражении с орденом, я не думал, что возможно… такое.

Сейчас все политики, включая представителей молодёжного крыла дворянского собрания и боярской думы, выступали перед телевиденьем с обнадёживающими высказываниями. Меня было решено временно не показывать, потому как я и так слишком засветился. И дело даже не в интервью – я просто постоянно находился на передовой, но ничего интересного в этом не было. Мой универсальный иммунитет не передавался, я просто спасал кого мог, минимизируя потери.

Что я получил по прошествии этих трёх недель, кроме тотального недосыпа? В народе обо мне пошла слава целителя и чуть ли не святого. А вместе с ней пришла куча претензий от тех, кого я спасти не мог или не успел. Пара попаданий в кадр камеры, слухи в сети, и вот от тебя уже требуют невозможного.

Но то, что я получил, оказалось в разы ценнее. И я не про возможный контроль целой отрасли, он перейдёт государству, а в первую очередь – информацию, которой мне так не хватало. Да что там, весь мир вздрогнул, когда наши ролики разошлись по корпоративным сетям конкурентов ордена Асклепия.

Надгосударственная структура, одна из основ Швейцарской экономики и политической воли, оказалась тоталитарной сектой. И если с этим никаких особых проблем не возникло, все знали, что орден собирает детей по миру, прививая им свою идеологию, то вот истинные цели оказались сенсацией.

Уничтожение всего, что связано с резонансом. Людей, техники… даже самой технологии, созданной Николаем Тесла. Учитывая, что почти во всех государствах правили именно одарённые, эта подпольная борьба, направленная на контроль их количества, снижение рождаемости и повышение смертности – стали шоком. Их теперь иначе, чем кровных врагов орденцев в России не воспринимали.

Второй неожиданностью, на этот раз приятной, стала тотальная поддержка церкви. И не только нашей, православной. Я об этом знал через вторые руки, но именно для этих целей Филарет просил у меня ролики с переводом на другие языки, в первую очередь на латинский и итальянский.

Церковь, заново вошедшая в силу после открытия Теслой «Божественной энергии», сделала орден Асклепия своим главным врагом. В первую очередь из-за того, что те отвергали божественность открытой материи, указывая на то, что это просто параллельный мир, с жуткими тварями, которых мы приглашаем к нам, путём использования технологий резонанса.

Вторым доводом «против» ордена стала элементарная жадность. В религиозных обществах и странах, таких как Италия и Германия, папский престол объявил о незаконности ордена и переходе всех его активов в лоно церкви. Местные аристократы, тоже прекрасно понимавшие ценность отрасли, попробовали возражать. Но…

Насколько я понял, именно поэтому зарубежным партнёрам и союзникам стало не до нас. Внезапно оказалось, что у них у самих под боком есть гигантский и очень сладкий пирог, который можно отобрать у «плохих» парней, чтобы отдать хорошим. Естественно, что хорошими должны были стать те, кто участвовал в дележе, ведь что может быть приятнее и важнее, чем обобрать ближнего своего, да ещё и морально уверившись, что ты делаешь доброе дело.

В результате полыхало не только в России, но и по всей Европе, и, говорят, даже за океаном. А мне запретили участвовать даже в местных разборках с орденом. На удивление на этом настаивали все три фракции: как «императорская» и Екатерининская, так и наша, условно называемая «молодёжной».

Аргументация при этом оказалась железная: нечего будущему императору ссориться с церковью и ведущими родами, когда всё можно сделать чужими руками. С промышленниками были подписаны тайные и явные соглашения, в результате которых Пётр всё же получил свой завод по производству медикаментов, один из двенадцати. Три оказались на земле Суворовых, под Петроградом. Ещё пять – на Кавказе, где удачно расположились лечебницы, и Багратион всерьёз думал перестраивать их в санатории. Остальные, кроме одной, получили в совместное владение наши «старики».

Особый случай, та самая единственная отдельно выделенная клиника была больницей-крепостью Екатеринограда. Формально она до сих пор находилась на арендуемых землях ордена. Там, опять же формально, руководил один из врачей ордена, бывший заведующий лабораториями у Меньшиковых. Вот только вся охрана была заменена на верных людей Суворовых и мой взвод Жеглова.

Как бы противно это ни было, но исследования надо продолжать, лекарства разрабатывать заново и налаживать их производство. И будем откровенны, я в этом не понимал совершенно ничего. Ни в технологическом процессе, ни в лабораторных работах, ни даже в применении лекарств. Единственное, о чём мы договорились, что я буду контролировать состояние пациентов во время клинических испытаний. Но сейчас делать мне было нечего.

Вот я и сидел, на своём почётном месте, на балконе. Формально следя за работой совета и думы, а по факту просто бездельничая.

– Нормально, – поморщившись сказал Роман, отмечая последнее выступление регента. – Всё же хватка у Петра есть, своего он не упустит.

– Это верно, он всё ещё рассчитывает на земли Меньшиковых. То, что мы ему разрешили временное использование завода, будет фактом в его пользу в суде, – недовольно проговорила Мальвина. – И хорошо, если папенька остановится на простых угрозах и торгах. Как бы не вышло, что он начнёт устраивать диверсии в лабораториях.

– И зачем ему это надо? – не веря отмахнулся я. – Пока лекарств, наоборот, не хватает. Так что всё, что будет выпущено, тут же сметут с полок. Вот если бы не хватало покупателей – тогда другое дело.

– Наши заводы только строятся. Да и переделывать пороховое производство под лекарства оказалось не так просто, – заметил Роман.

– Ну, может, не сейчас, через годик или два, – пожала плечами Мальвина.

– До этого момента мы ещё дожить должны. Учитывая, что орден травил Надежду, его супругу, сейчас шанс появления наследника у Морозовых будет выше, – ответил я. – И тут главное, чтобы к моменту его совершеннолетия у Петра не появилось желания посадить собственного сына на престол.

– Пусть только попробует, – рассматривая аккуратные острые ноготочки, проговорила Мальвина. – Он знает, что будет.

– Иногда я так рад, что мы с тобой на одной стороне, – улыбнувшись сказал я и приобнял девушку, которая не сдержалась и тоже прижалась ко мне.

Возможно, в зрелом возрасте секс – это не главное, но благодаря регулярному, полностью выматывающему времяпровождению мне удалось если не приручить, то, по крайней мере, направить Марию в нужное русло. Перепады настроения стали реже, а благожелательность и её расположение – искренней. Не слишком честно, ведь по сути я использовал те же наркотики, гормоны счастья, но это всё равно лучше, чем постоянно дёргаться при каждом её чихе.