Анна Владимирова: Мой бывший пациент

Пролог

– Князев, у меня на столе твой брат. Пулевое. Очень близко к сердцу…

Он уже ответил, что выезжает, а я впала в ступор, слушая гудки в трубке. Сердце скакало в горле, руки тряслись и не слушались, пока пыталась выудить форму из шкафа…

– Ива Всеславовна!

Я вздрогнула, наконец, выхватив штаны.

– Что там?

– Остановка сердца. Реанимировали. Но мы его теряем.

– Черт! – рявкнула я, натянула рубашку и бросилась в операционную…

Не было операции сложнее в моей жизни. Я видела, как отчаянно борется Игорь за жизнь Стаса, как восстанавливает сосуды на остановленном сердце, и никто не мог сказать точно, запустится ли оно снова…

И только я знала, что все это – моя вина. И старалась об этом не жалеть. Нельзя было. Я знала, что делаю. Знала, что если не остановлю Стаса, он разрушит жизнь Игоря до основания, а я не могла больше на это смотреть. Игорь не заслуживал этого…

– Разряд!

Удар.

– Нет пульса.

– Еще разряд!

Удар.

У меня задрожали ноги, перед глазами потемнело.

– Нет пульса.

– Ива! – гаркнул Князев, и меня подбросило. – Помоги!

Зачем еще ведьмы в операционной? Чтобы не дать умереть кому-то, кого не смогли убить несколькими часами ранее.

Я вскинула руку…

…и всадила в умирающего пациента самое страшное заклинание, которое пришло мне на ум в эту секунду…

– Есть пульс! – констатировал Князев.

А я медленно осела, проваливаясь в темноту. Последнее, что слышала – шелест собственного пульса в ушах, который точно совпадал со звуком датчика, подключенного к пациенту на операционном столе.

Я обязательно об этом пожалею.

Но это будет потом.

Глава 1

Так странно начинать жизнь заново…

Почему-то в том, что я умер, сомнений не было.

Первый вдох принес боль. И запахи… Много… В основном что-то лекарственное. Металлический привкус на языке хотелось запить.

Очень хотелось пить…

Но все это показалось неважным, когда пространство разодрало единственным звуком в тишине – мерный писк будто отсчитывал что-то…

Сердцебиение.

Я вспомнил, как услышал выстрел. И боль. Такую боль я еще никогда не чувствовал. Будто грудную клетку пронзило раскаленным прутом и вскипятило кровь. Последнее, что я помнил – как сердце пытается выдраться из груди. В таком состоянии уже не обернуться зверем, не спасти себя.

Тот, кто в меня выстрелил, совершенно точно меня убил…

Поэтому жизнь началась заново. Определенно.

– Стас, ты меня слышишь?

Я попробовал пошевелиться и мотнуть головой. Получилось. Хотя будто стоило всех сил. А открыть глаза – последних их остатков. Но мне не нужно было смотреть, чтобы знать, кто стоял рядом.

– Операция прошла успешно, твое сердце в порядке, – официально констатировал брат. – Будет.

Ну почему меня удивляет, что оперировал именно он? Я же сам приперся к нему в больницу. Удивляло ли то, что меня, наконец, подстрелили? Нет. Я потерял бдительность. Слишком много всего случилось в последние дни, и я забыл о приоритетах.

Когда увидел Игоря у отца, подумал, что убью его. Был уверен, что он наговорил отцу обо мне всего. А он ни слова не сказал, как выяснилось. Ему просто было плохо. И он приехал домой.

Тогда я впервые осознал, что мать он отобрал не у меня прежде всего. У меня ее и так не было. Давно. Он отобрал ее у себя, и ему ничего не осталось больше. И ехать некуда.

– Мне нужен кто-то из отдела, – прохрипел я и тяжело сглотнул. – Чтобы им дали знать…

Очертания брата расплылись между ресницами. Я видел, как он то ли кивнул, то ли покачал головой.

– Повезло, что ты оказался рядом с хирургией, – заметил он многозначительно.

Я усмехнулся, и губы запекло, стоило потянуть их в стороны.

– Я шел к тебе, – выдавил хрипло. – Отец просил с тобой увидеться.

– Понятно, – равнодушное.

Игорь молчал долго.

– Кто мог в тебя стрелять? – спросил наконец.

– Я – не только дерьмовый брат. – И я облизал губы. – У меня много врагов.

– Тебе пока нельзя принимать посетителей. Все очень серьезно, Стас. Ты едва не погиб.

– Это серьезно только для тебя, Игорь. – Боль никак не способствовала оттоку желчи в голосе. – Твоему чувству вины еще одну смерть в семье не пережить…

– У тебя бы уже не было возможности этим насладиться, – огрызнулся Игорь. – Отдыхай.

– Куда ж я денусь, – проворчал в его спину и растекся по подушке, чувствуя адскую усталость.

Тишина неприятно сдавила голову тисками. И только звуки датчиков немного разгоняли эту тяжесть. Я прикрыл глаза и прислушался. Сердце билось в груди ровно, и это показалось непривычным. Раньше я не чувствовал его вовсе. А теперь ощущал так, будто бы оно было живым – щекотало внутри, пульсировало…

А когда подумал, что Игорь наверняка позвонит отцу, оно как-то неприятно ударилось о грудную клетку и забилось быстрее…

* * *

– Как он? – Я подняла взгляд на Князева.

Игорь хмуро изучал мою кардиограмму.

– Нормально, – отмахнулся, не давая сбить себя с толку. – А вот ты беспокоишь. Может, отдохнуть нужно, Ива?

– Наверное, – вздохнула я, спуская ноги с кушетки.

– Куда ты собралась?

– На обход.

– Ива, – угрожающе прорычал Игорь, преграждая мне путь с кушетки. – То, что ты ведьма, никак не гарантирует тебе иммунитет от истощения. У тебя анемия. И это – лишь следствие, а не причина усталости.

– Я приму к сведению, – злилась я. Сегодня все это бесило как никогда. – Князев, ты нужен кому-то, или у меня устаревшие сведения?

Игорь тяжело вздохнул.

– Это – не основание лишать меня тут авторитета. Я назначил тебе железо капельно. Ива… – Он взял меня за плечо и заглянул в глаза так, как мог только он. – Что происходит? Когда ты запустила программу самоуничтожения и по какому поводу?

Я прикрыла глаза, силясь не расплакаться.

Когда-когда?..

Когда ты объявил, что у тебя есть Яна.

Нет, конечно, мужчина не должен сам догадаться, что его кто-то любит до потери пульса. Но пульс этот я позволяла себе терять только, когда Князева нет поблизости. Играть друга годами сложно. Но оборотни не влюбляются в ведьм. Как и ведьмы – в оборотней. А если и возможны исключения, то только с какой-то одной стороны…

У нас двоих этим исключением стала я. Игорь же считал меня лучшим другом. И я надеялась, что мне этого хватит. Я изо всех сил старалась помнить, что он рано или поздно выберет себе женщину для создания семьи, а я навсегда останусь для него особенным другом. Этого должно было быть достаточно.

Только достаточно мне не было. Мне было так плохо, когда я видела страдания Игоря, что готова была на все, чтобы хоть одному из нас стало хорошо. Проблема оказалась в том, что я не знала, насколько сильно влюблена. А когда увидела его брата на парковке возле больницы, даже не задумалась о выборе. Методичное изматывание, которое устроил ему Стас, измучило Игоря, и я не могла больше на это смотреть…

Мне было слишком больно.

– Ива? – тихо позвал Игорь.

Я перевела на него взгляд, не в силах больше скрыть свою растерянность и апатию. Весь смысл, который у меня остался – это работа. В этом мы с Игорем очень похожи.

– Я же завотделением, – шмыгнула я носом и расправила плечи. – Главная, помнишь? Так что, спасибо, Князев, за назначения. Но тебе, кажется, пора.

– Я, вообще-то, тоже тут работаю, – усмехнулся он.

А я замерла, глядя в его глаза. Почему именно сейчас стало так невыносимо в них смотреть? Потому что я перешла черту. Решила, что могу решать, кому жить, а кому – нет.

– Кстати, состояние Стаса радует. Чем ты в него зарядила?

– По стандарту, импульсом. – Я слезла с кушетки и направилась к креслу, на котором лежал халат. – Основное сделал ты, как обычно.

Сердце в груди только вдруг скакнуло, и я задержала воздух, чтобы сдержать приступ аритмии. Но пульс вдруг ускорился так, что один волк-параноик сразу же услышал. Князев подхватил на руки и вернул меня на кушетку:

– Сидеть, – рявкнул и схватился за стетоскоп.

Я терпела и думала о том, что не стоит попадаться ему на глаза в палате Стаса. Игорь услышит, что наши сердца бьются в одном ритме. Я прикрыла глаза, тяжело сглатывая. Князев стянул стетоскоп на шею и протянул блистер с пропранололом.

– Контролируй давление, – вложил его в мою руку. – И сегодня же под капельницу.

– Возьми медовый месяц, – процедила я. – Я дам тебе отпуск. Серьезно, Игорь! Ты нужен Яне.

– Мне кажется, что ты не столько в этом меня пытаешься убедить, сколько в том, что я не нужен тебе.

Я возвела глаза к потолку:

– Потому что ты начнешь меня лечить! А я просто действительно хочу отдохнуть. Только и всего.

– Ты никогда не падала в обморок на операциях.

– Я упала после, а не во время, – огрызнулась я, снова слезая с кушетки. – Князев, изыди! Со мной все будет в порядке! Завтра выходные!

Я схватила халат, обошла Игоря и направилась из смотровой в коридор. Ноги дрожали, сердце все также колотилось в груди – пришлось закинуть под язык горькую таблетку. Да что там с этим придурком? Какого черта у него там происходит, что он пускает мой пульс галопом?

Я свернула в коридор и, прижавшись к обшарпанной стенке, медленно вздохнула.

Раз-два-три-четыре-пять…

Таблетка расползалась горечью во рту, усиливая отчаяние, в которое я сама себя загнала.

Какого черта, Ива, ты не дала этому ублюдку умереть? Ты же сама в него стреляла! Зачем спасла, да еще и такой ценой? Нельзя стать убийцей и спасти от смерти тут же! В чем тогда смысл?

Я сглотнула горечь, жмурясь.

Наверное, когда я увидела, как Игорь борется за жизнь Стаса, поняла, что именно натворила. Я, мать его, взрослая женщина, а повела себя, как полная влюбленная идиотка, и едва не убила…

Ну, тогда и расплата адекватная.

Теперь у нас с этой сволочью одно сердце на двоих. А я даже не знаю всех последствий этого заклятья. Кроме главного – никто из нас не умрет в одиночку, только разом.

* * *

Сначала показалось, меня глючит. Я услышал то ли стук собственного сердца, то ли звук шагов, который точно попадал в ритм. И еще не до конца проснулся, а вдруг осознал, что смотрю на посетительницу в белом халате. Она закрывала двери палаты, воровато посматривая в коридор. Врачи обычно заходят чуть ли не с ноги, а эта озирается…

Зря Игорь не поторопил мой отдел с уведомлением о покушении. Наверное, стоило выставить охрану, ведь добить меня сейчас ничего не стоит. Ну, что ж, за идиотизм, видимо, нужно не только заплатить, но и получить на сдачу.

– Ну привет, – оскалился я. А хорошенькая она, эта моя убийца. Блондинка среднего роста – такую удобно подхватывать под бедра в подходящий момент. Волосы взъерошены, будто она из-под кого-то только что вылезла, и глаза блестят лихорадочно. Красотка одним словом. То, что в голову мне полезли какие-то похотливые мысли, не смущало. Может, с обезболом доктора переборщили, а, может, я – с голодовкой. Но не о смерти же думать в последние минуты жизни. – Смотрю, утро задалось…

Женщина непонимающе на меня посмотрела, изогнув светлые брови.

– А тебе идет белый халат, – улыбнулся я шире. – Знал бы, что киллерши такие хорошенькие, давно бы подставился…

Взгляд блондинки дрогнул, чувственный рот приоткрылся, и она задышала чаще…

– Ты что, бредишь? – шагнула она ко мне неожиданно уверено, на ходу снимая стетоскоп.

Голос властный. В обычное время. Сейчас дрожь в нем выдавала усталость и напряжение.

– Сделай одолжение, скажи, как это будет, – проследил я за ее действиями. – Последнее желание приговоренного к смерти. Укол? Или выстрелишь в сердце? А, может, нож? Надеюсь, нет. Не люблю холодное оружие.

Она вперила в меня отчаянный взгляд, опуская руки.