Воспользовавшись моментом, Али хотел открыть дверь и выпрыгнуть наружу. Но у него ничего не получилось, поскольку я резко рубанул его ребром ладони по шее, ухватил за воротник и с силой потащил назад. Тот зашипел от боли, как-то скрючился, и вероятно понял, что сбежать у него уже не получится.

– Лезь за руль, ну! – громко приказал я, указав на место водителя. Однако моджахед не отреагировал. Тогда резко кольнул его остриём ножа в бок, отчего душман скрипнул зубами.

– Ну! Пошел! – пояснил я.

Спустя мгновение Хадид все-таки повиновался – от него буквально несло ненавистью, злостью и страхом. Наградив меня раздражённым, полным ярости взглядом, он неохотно полез на водительское место. Во время этого я заметил на примитивной пыльной торпеде ГАЗ-69 прикрученную с помощью куска алюминиевой проволоки кобуру, с торчащей оттуда рукоятью пистолета.

Потянувшись, я сразу же выхватил его – так надёжнее. Очень уж недобро смотрел на меня Али Хадид – от такого зубастого товарища можно было ожидать чего угодно. Генералами сопротивления случайные люди просто так не становятся, так не бывает. Наверняка, прежде чем стать тем, кем этот головорез является в настоящее время, он пролил немало крови. В том числе и своему народу и нашим советским солдатам.

Само собой ожидать, что он будет покорно сидеть и радоваться своей незавидной участи военнопленного, было глупо. Едва ему подвернётся удачный момент, как он непременно им воспользуется.

– Вперед! Поехали! – жёстко произнёс я, толкнул его в плечо и указал рукой направление движения. Впереди, в свете тусклых фар, кое-где угадывались следы протекторов. Вероятно, сюда они двигались этой же самой дорогой.

Тут и там попадалась сухая трава, камни, колючие кустарники. Ехали медленно, может, километров пятнадцать-двадцать в час.

Моджахед вынужден был повиноваться. При этом душман злобно процедил что-то на своём языке со смешанными диалектами, из чего я практически ничего не понял. Ну, общий-то смысл, конечно же, был мне понятен. Допусти я сейчас случайную ошибку, он сделает всё, чтобы вырваться, а после поймать меня и порезать на куски. Не удивлюсь, если в его голове уже крутятся мысли о том, какую бы пытку ко мне применить. И снова не удивлюсь, если это будет какой-нибудь «красный тюльпан» или ещё что-нибудь в том же роде. Уж что-что, а душманы славились своей жестокостью в обращении с военнопленными советскими солдатами.

Машина неторопливо тронулась дальше. Видно было, что сам Али давно не сидел за рулём, однако навыки имелись.

Я мельком обернулся и посмотрел назад – как раз в этот момент показался пикап сопровождения. Там фар было аж четыре штуки, соответственно, и обзор из пикапа был лучше. Но это не давало им почти никакого преимущества.

Вроде бы сопровождающие ничего не заметили, по крайней мере, на то, что они напряглись, ничего не указывало. Значит, у меня получилось.

Так, первая часть моего дерзкого и авантюрного плана была выполнена – транспортом я завладел, перехватил инициативу и, по сути, взял в заложники одного из лидеров оппозиции. Если сильно постараться и доставить его к нашей разведке, сотрудники ГРУ СССР непременно заставят его говорить. Есть методы. Самые разные. А уж такой человек, как он, многое сможет поведать – это ж натуральный кладезь информации. Вот только до этого ещё далеко.

Чемодан был при мне, у меня были колёса, однако отсутствовал напарник. Бросать Корнеева здесь я, конечно же, не собирался. А ещё нужно было как-то сбросить с хвоста машину сопровождения. Если бы не крупнокалиберный пулемёт ДШК в кузове, я мог бы просто дать прицельную очередь из Калашникова, а на сладкое, шарахнуть по ним из подствольника.

Думаю, этого хватило бы, чтобы решить проблему радикально. Всё-таки на моей стороне был фактор неожиданности, да и сопровождающие душманы в другой машине не должны были сразу открывать огонь по своему командиру. Но тут весьма спорный момент. А ещё пулемётчик был начеку – стоит мне открыть огонь, как он бабахнет очередью, превратив ГАЗ-69 в натуральное решето. Убраться из машины я точно не успею.

Но и тянуть время бесконечно я тоже не могу. Ещё неизвестно, сколько придётся ехать и кто может попасться нам на пути. Вот засада, а?!

И тут я вспомнил про лежащую в кузове противотанковую мину. Если ею грамотно воспользоваться, она сдетонирует. А уж взрыв такого «сюрприза» гарантированно превратит пикап в объятый пламенем металлолом. Вместе с охраной.

Но только в том случае, если наедет на нее.

А как это сделать?

По-хорошему нужно остановить нашу машину, выбраться наружу, вытащить из кузова мину, заложить её и вернуться обратно в салон. На это нужно время. Само собой, моджахед не будет сидеть и ждать, пока я это сделаю.

Вдруг сработала моя чуйка – я резко обернулся назад, и едва успел уклониться. Тот самый раненый, что лежал в кузове, пришёл в себя. Более того, он даже нашел в себе силы и умудрился подняться. Даже схватил какой-то гнутый ключ, чтобы им размозжить мне голову. Я уклонился в самый последний момент.

Перехватив его руку, я резко дёрнул ее на себя и с силой согнул вниз, гарантированно сломав локтевой сустав. Это жутко больно, просто до сумасшествия. Раненый истошно завопил, неуклюже повис на перегородке. Мне не оставалось ничего другого, как пустить в дело нож.

На лицо брызнула кровь – всё, он больше не помеха.

Яростно взревев, Али Хадид прямо со своего места рывком повалился на меня, стараясь ухватить руками за горло. Но его необдуманная попытка ни к чему не привела.

Резко ударив его головой в лицо, в болевом приёме я резко выкрутил ему правую кисть, затем сломал ему указательный палец на левой руке. Захрипев от боли и ярости, противник как-то обмяк. Воспользовавшись моментом, я оттолкнул его коленом в грудь, а затем выпрямился и, изловчившись, коротким, но сильным ударом в ухо лишил его чувств.

Хадид завалился на руль, ГАЗ-69 резко ускорился – это позволило нам немного оторваться от машины сопровождения, которая вновь отстала. Проехав метров тридцать, мы уткнулись в бархан.

Медлить было нельзя – я выпрыгнул из машины, метнулся к кузову. Схватить мину, бросить её на песчаный грунт и прикопать заняло совсем немного времени. Только в последний момент я увидел, что мина оказалась учебной. Вероятно, духи не понимали, почему она не взрывается и таскали ее с собой, надеясь как-то прояснить этот момент.

Уйти обратно я уже не успевал, показался пикап. Натянув сползшую арафатку на лицо, я попытался прикрыть ею и голову. Получилось коряво. Почти одновременно нащупал в складках одежды пистолет, что ранее вытащил из кобуры, висящей на торпеде. Он был заряжен.

Когда пикап сбросил скорость и практически остановился, я принялся активно жестикулировать и махать руками. Одновременно направился к ним навстречу. Выбрав левую сторону, я двинулся на сближение с пассажирской стороны не просто так. В этом секторе пулемётчик был не опасен ‒ ствол ДШК больше был повернут в другую сторону.

В салоне пикапа оказались двое – пассажир и водитель. Оба вооружены. А в кузове, помимо самого пулемётчика, был ещё один душман, которого я изначально не разглядел. Этот тоже был с автоматом.

Тут нужно было действовать наверняка, раздумывать уже никогда.

Само собой, никакого подвоха с нашей стороны душманы не ожидали. Практически заглянув внутрь, я резко выхватил пистолет и несколько раз выжал на спусковой крючок, прикончив обоих. Затем выпрямился и метким выстрелом в голову ликвидировал третьего противника. А вот на пулемётчике случился конфуз… Пистолет заклинило. Выругался, бросил его.

Я резко нагнулся вниз, успев отметить, что пулемётчик схватился за автомат… А у меня оставался только нож.

Шум, возня. Лязг затвора.

Раздалась короткая очередь ‒ душман принялся поливать из автомата. Заплясали фонтанчики песка…

Сейчас душман спрыгнет вниз и мне кирдык – деваться тут просто некуда. Очередь из автомата ‒ и я готов. Тем не менее, я все же успел сориентироваться и, отсрочив момент, закатился под пикап. Всего в метре от меня оказалась та самая противотанковая мина, от которой в данный момент не было никакого толку.

Пулемётчик тоже спрыгнул вниз, возмущённо крикнул что-то невнятное, из которого я различил только «Шурави»! Я увидел его ноги в разных сандалиях.

Быстро кататься по песку было сложно, поэтому выбраться из-под пикапа я уже не успевал… Счёт пошёл на секунды – сейчас он даст очередь под пикап и мне конец… Зараза!

Но вдруг, где-то неподалёку раздался одиночный выстрел. Я знал этот сухой звук – так стреляла только снайперская винтовка Драгунова…

***

Ночь прошла на удивление спокойно, ничего подозрительного не случилось. Дозорные менялись с периодичностью в два часа, а как только начало рассветать, быстро покинули руины заброшенного кишлака.

Перекусывать пришлось прямо на ходу, в ход снова пошли сухари, галеты холодная тушёнка. Есть ее было невозможно – сгустки жира перебивали весь вкус, а рот связала жирная пленка. Мерзкое ощущение.

Конечно, разогретая на костре тушёнка и холодная прямо из банки ‒ это две большие разницы и вкус у них разительно отличается друг от друга. Но, во-первых, в нашем случае разводить костёр было нельзя, а во-вторых, решили не тратить на это время.

За ночь нога у лейтенанта сильно опухла. Конечно, нужно было нормальное лечение, а мы только сделали шину, да глушили боль промедолом. Этого крайне мало. Тот был плох, хотя прекрасно понимал, что его не ждёт ничего хорошего.

Майор Кикоть быстро поднялся на один из холмиков и осмотрелся. На глаза ему попалось кое-что интересное…

Спустившись вниз, он решительно подошел к капитану Елисееву.

– Коля, а ты на верблюдах ездить умеешь?

– А… – слегка растерялся десантник. – С детства их терпеть не могу. Пробовал как-то. Так он меня укусил. А что?

Виктор Викторович только коварно улыбнулся…

Глава 3. В тяжелых условиях

Стрелял прапорщик Корнеев.

И нужно признать, появился он как раз вовремя – ещё немного и душман, что ранее стоял за пулеметом, сделал бы из меня решето. Ведь как ни крути, а деваться из-под машины мне было просто некуда. А уж отсутствие у меня огнестрельного оружия ещё больше осложняло мое и без того незавидное положение.

Едва я догадался о том, кто именно стрелял, как прямо передо мной рухнуло бездыханное тело мёртвого моджахеда с простреленной головой. Рядом плюхнулся его автомат. Что ни говори, а Шут был замечательным снайпером и мог эффективно бить по цели даже в тёмное время суток, когда ни черта не видно. Впрочем, света здесь было достаточно – фары пикапа освещали большую часть пространства впереди. Да и наконец-то появилась луна, которая до этого где-то пряталась.

Там же отчётливо было видно и застрявший в песке ГАЗ-69.

Выбравшись из-под машины, я первым делом схватил валявшийся в кузове Калашников кого-то из духов, быстро проверил магазин и снял автомат с предохранителя. Мало ли, вдруг еще кто-то появится?

– Гром, ты там цел? – раздался знакомый голос из темноты. Самого Корнеева я увидел не сразу – тот занял неплохую позицию. Лишь приглядевшись, среди низкорослых колючих кустарников, на вершине небольшого бархана, в положении стрельбы с колена, я увидел коллегу-снайпера. Расстояние до него было метров тридцать, не больше.

– Нормально! Если бы не ты, то во мне появилось бы несколько новых дырок! – негромко отозвался я, снова осмотревшись по сторонам. Вроде бы никого не было видно. – И очень сомневаюсь, что это пошло бы мне на пользу!

– Я сейчас подойду!

Не прошло и полминуты, как он присоединился ко мне.

– Знаешь, вообще-то, нелегко вот так, ночью, бегать по пустыне, особенно учитывая, что духи тут разбрелись по всему квадрату! Ты мне скажи, сколько ещё ты собирался ехать, прежде чем остановился бы?

– Думаешь, это так просто?

– А чего там сложного?