Подумала и сглазила. Башня содрогнулась. Заплясали тарелки, заходил ходуном столик. «Беж-ж-жим» – закружились вокруг светлячки, тревожно вспыхивая и угасая. Привели её к шкафу, залетели внутрь, усевшись на пол – Василисе ничего другого не оставалось, как последовать их примеру.

И вовремя: двери распахнулись, и кто-то зашёл.

– Тэншэ²! – громко крикнул звонкий женский голос. – Та зай нар а³?

Ищет она кого-то, что ли? – подумала Василиса. Голос тем временем становился всё нетерпеливее. Вторя ему, зазвенели чашки и блюдца, покатились по полу наливные яблочки, а дверцы шкафа заходили ходуном. Баба Яга, помнится, когда злилась, тоже свою избушку плясать заставляла!

Раздвинула Василиса наряды шелковые и прильнула к щели в шкафу, пытаясь рассмотреть разгневанную гостью. Да, опасно, но кого-то светлячки испугались? А врага надо знать в лицо!

Лица было не разглядеть, но хватило пояса, серебряными нитями расшитого. Узор такой узнаваемый, захочешь – не ошибёшься. Особенно если он на любовнице мужа надет. Вот, значит, как дело обстоит! Неслучайно её похитили, неслучайно эта вобла вокруг Ивана-царевича крутилась – не верила Василиса в такие совпадения. И сейчас явилась Мин Ю по её душу. Не в гости же позвала, змея своего науськав.

– Тэншэ! – притопнула тем временем заморская царевна. Разозлилась она не на шутку. Кружились вокруг нее чашки и тарелки, яблоки и виноград, шелка и подушки. Затрясся дом пуще прежнего, перевернулся столик, и не удержалась Василиса – выбросило ее из шкафа на пол, гостье под ноги.

И всё стихло. Хихикнула Мин, на распростертую Василису глядя, и носочком туфли на нее наступила.

– А вот и гостья наша дорогая, – обратилась царевна, нещадно Василисин родной язык коверкая. – Хорошо ли добралась? Никак устала с дороги, раз на полу отдохнуть решила?

– С ветерком долетела. Так славно на свежем воздухе, что сморило, – выцедила Василиса. Попробовала подняться, но придавило ее не ногой – колдовством чужим, что ни пошевелиться, ни вздохнуть. И с каждым мгновением всё сильнее вдавливало, всё тяжелее было. Сжала зубы Василиса, чтобы не закричать.

– Не вставай. Я тебе устрою сон… вечный, – наклонилась к ней Мин, но раздались быстрые шаги, и в комнату влетел змей в своём человеческом обличье. Зашипел что-то резко, горячо, торопливо. Царевна слушала его с мерзкой улыбочкой, носочком туфли туда-сюда мотая, будто гвозди Василисе в спину вколачивая, а затем ногу с её спины убрала и посторонилась.

А змей рывком поднял Василису на ноги и в губы искусанные впился.

Никогда не целовал её так муж. Не было в этом ничего нежного, и поцелуем назвать было нельзя – так, губами прикоснулись. Но держал змей крепко, не отпускал и вырваться не давал, хоть и замолотила она по нему кулаками.

Выпустил, только когда Мин Ю снова рассмеялась.

– Хао, та ши нидэ⁴, – Махнула она рукой и на Василису с насмешкой глянула. – Думала я, соперница дорогая, тебя заново в лягушку превратить, шкуру спустить и Ивану кошель сделать. Но боюсь, не оценит он, не узнает шкурку своей жёнушки. Так что сделаю подарок слуге своему, раз уж он захотел тебя в услужение. Ты уж постарайся ему угодить, будь поласковее. Мне-то всё равно, игрушкой ты будешь для утех или перекусом. Только не думай, что к Ванечке вернуться сможешь. Он – мой, как и царство всё тридевятое!

Мин Ю потрепала её по щеке и исчезла, а вот похититель в чёрном шелковом халате возвышался над пленницей, хмуря брови. Вот и позаботился, вот и бояться перестала! О наложнице он переживал, а не о гостье, а теперь права заявил.

И что дальше, ублажать потащит? Кощей-то рук не распускал, ждал, что она согласится его женой стать, а этот, судя по поцелую, ждать не собирался.

Вытерла Василиса губы, на змея смело глядя. Да она скорее глотку ему перережет, чем на одно покрывало ляжет! И не в Ванечке дело: после его измены о какой любви речь? Но не с первым же встречным!..

– Только тронь меня. – Схватила она ножик маленький, которым яблоко чистила, и на похитителя наставила. – Самого в жабу превращу!

– Сяо кэдоу⁵, – неожиданно фыркнул змей и поднял руки отступая. Сказал какую-то очередную тарабарщину, на шкаф глядя, и оттуда вылетели трусливые светлячки. Окружили Василису, жужжа как-то особенно виновато.

А змей ушёл.

***

Всю ночь просидела Василиса в ожидании, что похититель вернётся. Обложилась, чем смогла, чтобы драться: нож и вилка, шнур, которым и связать, и удушить можно, поднос тяжёлый. Думала ещё тарелку разбить, чтобы выбрать осколок поострее, но пожалела: красивый был фарфор, а толку с тех осколков – чуть.

К утру не выдержала, стала клевать носом. Чего она только ни делала, чтобы не уснуть! Холодной водой умывалась, наклонялась из стороны в сторону, песни пела. Светлячки нисколько не помогали, только усыпляли своим жужжанием! И усталость брала своё. Прислонилась Василиса к стеночке, нож в руке сжимая, ненадолго глаза прикрыла…

Выспалась впервые за несколько лет, это точно! Раньше то, как приходилось? С первыми петухами встанешь, чистой воды принесёшь, замесишь тесто. Ванечку разбудишь, если ему на рыбалку надо. А пока завтрак готовится, можно и рубашку заштопать. Хорошо, если удастся книжку чародейскую пролистнуть в перерыве, но чаще книжка на вечер оставалась. Особенно если Ваня с утра не только пирогов хотел, но и женской ласки.

В плену же никто не будил, даже змей окаянный не заглядывал. А может, и заглядывал, но его Василиса не слышала. Проснулась, когда солнце стояло в зените, а вокруг никого не было.

Нож, выпавший из пальцев, покоился на специальной подушечке. Рядом стояла чаша с прохладной водой для умывания, и сарафан лежал чистенький и отглаженный.

– Спасибо, хозяюшка, за заботу, – поклонилась Василиса неведомо кому. С неё не убудет, а доброе слово и кошке приятно. В доме кощеевом и не такие чудеса случались! Мало ли что за дух невидимый хозяйством заведует: лучше пусть и дальше помогает, чем на спесивость разгневается.

Умылась Василиса, оделась, яблочко наливное по тарелочке покатала. Не выглядел Ванечка горем убитым, во дворце с братьями по каким-то делам общался, а затем и вовсе в посольский терем заглянул, с Мин Ю полюбезничать. Та будто и не летала никуда: на расшитых подушках сидела, в костяшки лениво сама с собой играла. Ване место предложила напротив. Смешно даже, он эту игру не осилил, и, если бы не царевна заморская, проиграл бы в пух и прах. Но сумела Мин Ю его к победе привести, расцвёл Ванечка, приосанился. О жене, пропавшей, и не вспомнил.

Призадумалась Василиса. То ли забыл её Ваня, а вместе с ним всё царство тридевятое, то ли не знал, что она в беде. Записку берестяную подделать недолго, а Василиса сама недавно говорила, что хочет Ягу проведать. Решить, куда жена делась, несложно, особенно если искать не хочется. И с любовницей всё проще становится…

Укусила она яблочко с досады и задумалась: а что дальше делать? Если поймет муж, что беда стряслась, разве отыщет? Ждать, пока змей к ней заявится, тоже глупо. Да и не держал ее никто взаперти. Так почему бы не посмотреть, что за дверью творится?

Долго решаться не стала – вскочила, ножик с собой захватила и во двор вышла.

Стоял дом змеев на высокой-превысокой скале. Куда ни посмотри – облака. Вдали, где-то за горами скрывался её добротный терем, но тосковать и вздыхать по нему было некогда. Коль свободное время выдалось, стоило изучить свою тюрьму и надзирателя. Даже у Кощея слабость нашлась. Неужели у Змея не сыщется?

Только подумала: просвистела длинная тень над головой. Василиса едва к вишне прижаться успела, как змея и след простыл, улетел он по своим делам злодейским.

Ну, раз улетел, она за хозяйку? Уже смелее вернулась Василиса в дом и по всем комнатам пошла, разглядывая, запоминая. Вот в этом бассейне она Тэншэ вчера видела купающимся. А здесь, наверное, его спальня, по-мужски скудно обставленная. Дальше библиотека… Попалась Василиса, на богатство книжное глядя. И пусть всё на незнакомом языке написано, но зря она, что ли, Премудрая?

Нашла она азбуку местную и с азартом взялась за дело.

Поначалу сложно было. Закорючки непонятные, вроде бы разберёшься только, а в слова не складываются! А как одно сложится, через страницу уже другой смысл получается. Чудно! Но если вот здесь две закорючки вместо одной взять…

Просидела она до позднего вечера, так в книгу погрузившись, что и про еду, и про сон забыла. А очнулась под хлопанье крыльев за окном. Вернулся змей, тушу оленя с собой приволок. Прямо во дворе и разделал. Олень здоровенный, а тюремщику хоть бы хны: держал в лапах как пушинку, когтями и хвостом своими: хоп-хоп! Вроде бы и страшно смотреть, и оторваться невозможно – Василиса и сама мясо разделывать умела, но, чтобы так филигранно!.. Настоящий талант.

Тэншэ тем временем с разделкой закончил, задрожал всем телом, и в наступившей ночи обернулся человеком. Крикнул что-то – налетели светлячки, растащили куски ещё дымящегося мяса. Ох, – сообразила Василиса, – ей бы тоже уйти, пока змей в покои не вернулся!

Прихватила она книжку заморскую с собой и в комнаты свои поспешила. Чуть-чуть не успела. Столкнулась с Тэншэ на пороге – он зашёл весь окровавленный, руку левую потирая – всё-таки без боя олень не сдался. Уж неизвестно, кто больше растерялся, хозяин или пленница, друг друга увидев, но Василиса как на духу выпалила:

– Хуэй лай ла⁶, – и замерла, соображая, то ли сказала. Вычитала она в книжке, что так вернувшихся домой приветствуют. А если неправильно поняла?

– Во хуэй лай-ле⁷, – немного растерянно ответил ей змей и вдруг шагнул к ней, схватил за плечо здоровой рукой и затараторил что-то быстро, не разобрать. Решил, наверное, что раз она одну фразу сказала, то и другое поймёт.

Вырвалась Василиса, головой качая.

– Не понимаю, – пробормотала она, и змей по интонации догадался, отступил. Она мимо мышкой проскользнула и скрылась на своей половине дома, чтобы не мозолить ему глаза.

А на ужин была оленина на пару. До чего же вкусно!

***

Так и повадилось. Утром Василиса яблочко по тарелочке катала, за Ваней присматривала. Муж смурее с каждым днём становился, только в палатах царских и улыбался. А как домой возвращался, хмурился, на печь заглядывался, словно ждал, что жена из-за занавеси выйдет. Чувствовала Василиса – заканчивается его терпение, вот-вот пойдёт искать её Ванечка. И самую малость не хотела, чтобы нашёл.

Было что-то в логове змеином, отчего хотелось здесь подольше остаться! Не только библиотека – пусть ради неё одной можно было многое забыть, читать не перечитать драгоценные книжные богатства! Но дышало тут всё обстоятельным спокойствием, которого в царстве тридевятом никогда не хватало. Если бы не Мин Ю, которая свои злодейские планы провернуть пыталась, Василиса и вовсе перестала бы искать способ вернуться.

И с тюремщиком своим она нашла общий язык. Хоть и вышло это по-дурацки.

То ли двери в доме его были заколдованы, то ли Тэншэ запомнил, когда она уходит, но «случайно» сталкивались они каждый день. И в тот раз Василиса впервые заговорила первой – устала от этого вынужденного молчания, когда разве что со светлячками словом добрым перекинешься, да незримому хозяину за уборку и готовку спасибо скажешь.

– Василиса, – на всякий случай представилась она, прикоснувшись к своей груди. Затем осторожно указала на мужчину: – Тэншэ?

Тот кивнул, с явным интересом ожидая, что дальше.

– Светлячок, – по слогам назвала Василиса, указав на вылетевшего следом за ней жучка. – Фаньи́⁸.

– Ин хо чунь⁹, – перевёл змей, начиная догадываться, чего она хочет. Отлично, был контакт!