Жеребец так возбуждён, что мне кажется, он сейчас разнесёт в щепки эту ограду, чтобы наконец-то добраться до своей «невесты», но та лишь стоит в сторонке, равнодушно пощипывая сено…

– И что это такое, мать твою?! – вдруг слышу я грозный рык свёкра, который обрушивается на мужика в белом халате, которого привёл за руку рабочий.

– Ну не получается… Никак… Я уже всё перепробовал… – начинает судорожно лепетать этот ветеринар, и я вижу, как он побледнел от страха.

Он кажется таким вялым и хрупким рядом с моим свёкром, который сейчас больше напоминает разъярённого дикого медведя.

Мишка для Маши, – вдруг проносится у меня в голове ассоциация, но я сглатываю и продолжаю наблюдать за этой сценой.

Мне кажется, сейчас прольётся кровь.

Тут точно станет плохо либо бедолаге-ветеринару, либо лошадкам, либо всем сразу…

– Я и препараты уже давал. Двойную дозу, – оправдывается врач. – Ну не хочет Звёздочка. Такое бывает. Она же женщина… Сами знаете, как с ними… Так сложно… – бормочет он, и я вижу, как иронично ухмыляется мой свёкр в ответ.

Скрещивает на мощной гуди руки.

– Женщины, говоришь? К любой женщине надо найти подход. И его можно найти. Ты уж мне поверь, – свысока смотрит он на своего подчинённого.

И тут что-то ёкает у меня в груди, катится вниз, под ноги.

И разбивается вдребезги.

Это моё сердце.

– Привыкли в своих интернетах знакомится. Лиц друг друга не видите. И чему только вас сейчас в университетах учат?! За что я тебе такую зарплату плачу? Чтобы ты препараты давал?! Я их и сам могу дать, – хмыкает он, и вдруг в один прыжок перемахивает через высоченную ограду.

– Вы с ума сошли! Олег Иванович! Не делайте этого! – я вижу, как бледнеет ветеринар.

Его лицо всё перекошено от страха.

– Она сейчас чуть Лютого до смерти копытами не забила! Лошадь крайне озлоблена и возбуждена! Не рискуйте своей жизнью! – умоляет он своего босса, который уверенной спокойной походкой подходит к своей любимице, и его тугие крепкие бёдра, обтянутые голубыми потёртыми джинсами, покачиваются при ходьбе.

Не знаю, что делать: переживать за него или продолжать, как полная дура, любоваться на его тугую, как орех, попку!

Сглатываю застрявший в горле сухой ком и замечаю, что мои пальцы буквально побелели от напряжения – я так крепко вцепилась в ограду.

Звёздочка отрывается от своего сена, поднимает голову и прядает ушами.

Вскидывает голову, и её длинная густая грива разлетается в сторону, обнажая её лоб, на котором белеет пятнышко.

Как звёздочка на небе.

Я вижу, как нервно подрагивает её круп, она вдруг встаёт на передние копыта и так сильно бьёт задними ногами, что буквально пробивает стену позади себя, из неё летят щепки…

– Нет! Уходите! – вдруг невольно вырывается у меня.

Мой свёкр в опасности!

Но он лишь оборачивается ко мне через плечо, и я снова ловлю на себе его насмешливый заинтересованный взгляд.

Подходит к своей лошадке и кладёт ей ладонь на лоб.

– Ну что ты, моя девочка? Волнуешься? Переживаешь? Всё будет хорошо, моя маленькая… В первый раз всегда так… Не бойся, малышка… – вдруг с такой нежностью бормочет он ей, что у меня всё переворачивается внутри от его слов.

Словно он говорит их мне.

Точнее, я бы могла только о таком мечтать…

Да что это со мной вообще такое?

Я что, схожу с ума?!

Хочу быть на месте кобылы?!

А мой свёкр тем временем прижимается щекой ко лбу своей Звёздочки, шепчет что-то нежное ей в бархатное ушко, его огромные ладони ласкают и гладят велюровую шею лошадки, и она, укрощённая и присмиревшая, только тихо ржёт в ответ, словно переговаривается со своим господином и хозяином…

– Моя любимая… Всё будет хорошо… Не переживай, моя девочка… Тебе обязательно всё понравится… Ещё захочешь, малышка… Вот увидишь… – продолжает нашёптывать ей мой свёкр, и я вижу, как Лютый бьётся в своём загоне, пока его возбуждённый член уже почти волочится по земле, истекая белой густой спермой…

4

Я смотрю, как завороженная, на эту сцену, и вот Звёздочка понемногу успокаивается, кладёт свою морду на плечо хозяину, пока он продолжает гладить её по бархатной шее.

– Готова, заводите, – тихо но чётко командует он своим двум конюхам, и они забегают в загон к истекающему диким животным желанием Лютому.

Открывают калитку, и еле удерживают его: так он резво рвётся к своей желанной возлюбленной.

Он громко ржёт, бьет копытами, и под брюхом у него раскачивается и пружинит толстенный шланг.

Я буквально зажмуриваю глаза: мне страшно наблюдать за этой дикой страстью, мне кажется, этот жеребец способен сокрушить, разрушить всё вокруг, но мой свёкр продолжает спокойно стоять, как ни в чём не бывало, успокаивая свою любимую девочку.

Которая, кажется, уже совершенно готова к своей первой брачной ночи, если можно так выразиться.

Вот Лютый подбегает к ней сзади, и мне кажется, Звёздочка сейчас лягнёт его, как она лягалась до этого, но она продолжает спокойно стоять, и лишь её округлый шерстяной круп слегка подрагивает от нетерпения.

Лютый неистовствует, встаёт на дыбы позади своей лошадки и обрушивается на неё, и я вижу, как его длиннющий фаллос трётся о бок невесты.

Он стоит, пытаясь вставить его в неё, но он такой большой, перевозбуждённый, и теперь он просто не попадает в нужное место.

Я забыла уже о всех своих страхах и пялюсь во все глаза на это представление: что они вообще будут делать?! У Лютого же нет рук, чтобы помочь себе?!

Но тут мой свёкр грозно смотрит на своего ветеринара и только рявкает ему:

– Чего стоишь?! Или в университетах тебя этому не учили? Помоги нашему мальчику, быстро! – отрывисто командует он, и я вижу, как ветеринар с побелевшим лицом приближается к жеребцу.

Стоит рядом, явно не зная, с какого бока к нему подойти, но ему достаточно только одного нахмуренного взгляда моего свёкра, как он всё-таки делает шаг ближе, ловко натягивает резиновую перчатку на руку, и я вижу, как он неумело обхватывает член жеребца.

Держит его в руках пару секунд, словно решая, что же ему с ним делать дальше, и Олег рычит:

– Ну?! Что ты его держишь, словно дрочить собрался! Я тебе сейчас его знаешь, куда засуну?! – и вот паренёк всё-таки решается и подставляет головку разбухшего от похоти члена к заду лошади, ещё одно неловкое движение ладонью – и вот он уже всё-таки внутри.

Я выдыхаю: возлюбленные наконец-то соединились в любовном экстазе.

Слышу грубый гогот конюхов за спиной: им тоже явно весело, и они вовсю потешаются над городским пареньком.

Я с интересом продолжаю наблюдать за лошадиной свадьбой: интересно, у них как у людей, и Лютый напоследок поцелует свою кобылку в морду и преподнесёт ей клочок сена на прощание?

Но судя тому, что я вижу, Звёздочка остаётся совершенно равнодушной к усилиям своего жениха, который совершает мощные толчки, оплодотворяя дорогую лошадку.

Интересно, сколько это всё продлится? Судя по размерам мощных половых органов, половой акт должен длиться не меньше часа, и я боюсь представить, что же будет, когда Лютый наконец-то достигнет оргазма.

Разнесёт всё вокруг?

А интересно, его дама? Ей хоть немного приятно?

Но вот жеребец делает ещё пару яростных толчков и… Спрыгивает со своей кобылы?!

Уже?!

По моим прикидкам всё это горячее эротическое действие длилось не дольше трёх минут!

И тут я с досадой вспоминаю свой «жаркий» секс с Артёмом…

Как он елозит по мне своим небольшим членом, входит в меня буквально на минуту, и уже кончает, даже не удосужившись поинтересоваться, было ли мне хорошо…

Ну правильно – он уверен, что мне всегда с ним хорошо, так же как и ему со мной!

Хотя лично я мечтаю, чтобы он…

– Уводите, – уверенно командует своим конюхам мой свёкр, прерывая мои сладкие мечты, и его работники уводят уже присмиревшего и совершенно спокойного Лютого прочь, в его стойло.

Где он наверняка сейчас пожуёт сена и завалится спать, на бочок!

Ну надо же, у лошадей, оказывается, всё как у людей!

– Ну вот и всё, моя девочка. Было же совсем не страшно? Тебе было хорошо? – тихо и ласково обращается мой свёкр к своей лошадке, и я вижу любовь и нежность в его глазах.

И мне кажется, если бы этот мужчина хоть раз бы так посмотрел на меня, хоть раз бы прошептал мне на ушко такие нежные слова, я бы никогда, никогда в жизни бы не нашла в себе сил от него уйти…

– Всё, готова, – уверенно обращается он к своим работникам во главе с ветеринаром, и уже в один прыжок вновь перескакивает через высоченную ограду.

Подходит ко мне вплотную.

Улыбается своими бездонными васильковыми глазами, и я смотрю на него снизу вверх, переводя дух.

– Ну как тебе лошадиная свадьба, Машенька? Понравилась? – усмехается он, и я сглатываю сухой комок в горле.

– Очень… Необычно… – неуверенно мямлю я, и он лишь снова разражается громким хохотом.

– В деревне поживёшь, и не такое увидишь, – вдруг слегка приобнимает меня за плечи, но тут же отпускает, но я чувствую, как пылает пламенем моя кожа в том месте, где его пальцы коснулись меня…

У меня кружится голова.

От этой свадьбы.

От запаха сена.

От аромата этого дикого самца, такого уверенного и сильного, как и его жеребец Лютый…

Я чувствую, как всё теплеет внизу моего животика помимо моей воли, чувствую, как намокли трусики от одного только его взгляда, одного только его присутствия, и я делаю шаг назад.

Равнодушно спрашиваю, скрывая своё дикое волнение:

– Ну что? На сегодня все дела сделаны? – и мой свёкр отвечает мне с усмешкой:

– Почти. Пойдём ещё со мной сходим в одно место. Хочу угостить тебя кое-чем. Теперь уже настоящим, Дорофеевским, – вот он уверенно берёт меня за руку и ведёт за собой, и мои тонкие пальцы утопают в его мягкой огромной ладони.

Такой сильной и нежной, что я вся теку и таю, пока послушно иду с ним по длинному коридору, в другое крыло этого огромного ангара…

5

– Ну вот – моя гордость, – заводит он меня в большое светлое помещение, где в небольших загонах стоят упитанные круглые коровки и методично жуют сено.

Надеюсь, меня не привели на очередную свадьбу крупнорогатого скота – второй раз я этого зрелища точно не выдержу!

– Вы что, опять будете устраивать случку? – испуганно бормочу я своему свёкру, и он лишь снова хохочет в ответ.

– Нет конечно. С бурёнками у нас всё поставлено на поток. Собираем у осеменителей сперму, и затем ветеринар впрыскивает её коровам прямо во влагалище, – просто объясняет он мне.

– Как впрыскивает? – не понимаю я.

– Специальным шприцем. Всё чётко. Отлаженная десятилетиями технология, – лыбится мой свёкр.

– Они что, никогда не занимаются этим? Любовью? Ну, сексом? – невольно вырывается у меня, и я тут же заливаюсь краской стыда, когда понимаю, что ляпнула глупость.

– Увы, Машенька, моим бурёнкам не ведома сила страсти. Зато и забот меньше, – вдруг наклоняется он и треплет меня рукой по щеке. – Ты же видела, какие недетские страсти царят в лошадином стойле, – усмехается он. – Меня на всех не хватит. Так что тут достаточно квалифицированного ветеринара и хорошего самца-осеменителя, – деловым тоном рассказывает он о грустной коровьей жизни без сладких утех. – Зато и молочко у них жирное, сладкое, – берёт он со стены ведро и уверенно направляется к бурёнке, которая при его виде начинает радостно мычать.

– А разве на фермах всё не автоматизировано? – вспоминаю я, что как-то видела репортаж из коровника.