– Может поделишься? Три года дружбы достаточный срок, для разговора по душам. Не смотри так, – заметив мой насмешливый взгляд, сразу запротестовала. – Ты меня не убила за столько лет, а значит, я тебе дорога. Как и ты мне. Мы же подруги, – усевшись на стул, она начала аккуратно расставлять содержимое подноса на стол. – А подруги делятся тем, что тревожит их. Плохим и хорошим. Всем. Мне мама говорила… – тихо добавила и замолчала. Как и всегда, когда вспоминала мать.

Та женщина была из числа немногих, кто боролся за дочь. Даже смогла ранить охотника, который явился за Джейн по вызову ее же отца. В тот день моя хрен с ним, подруга лишилась дома, матери и горем убитого отца предателя. Только горевал он по жене, а не малышке, которую сдал, как какой-то мусор. Каждый раз, когда Джейн закрывалась в себе, во мне неприятно шевелилась какая-то хрень. А желание вернуть на ее лицо дурацкую улыбку вспыхивало за считанные секунды. Она ужасно плохо на меня влияет. Это точно…

– Я могу рассказать, если ты поможешь мне в одном деле. По твоей специальности. Нужно будет быстро залечить мою рану, чтобы я не сдохла, если что-то пойдет не так. Идет? – поинтересовалась, отпив чай из стакана.

Ее зеленые глаза уставились в мои, и я даже слегка улыбнулась ей.

– Идет, – аккуратно, чтобы не спугнуть меня, отозвалась и подперла подбородок кулачками, в ожидании истории.

Ну что ж. Можно и рассказать. Главное, я получила ее слово, и когда придет время, она поможет мне.

– Ну тогда ешь быстрее. Потом аппетит у тебя отобьет надолго, – откинувшись на спинку стула, подкинула яблоко и поймав, смачно вгрызлась в сладкую мякоть.

В прошлом

Я мало помню с детских лет, но те немногие моменты, что живы и не угасли, сотканы из боли и темноты. Образы мамы и папы с каждым днем становятся все туманней и меньше походят на воспоминания. Скорее на вымысел.

Помню наш домик в лесу. Маленький, одноэтажный, больше похожий на сарай. Но в нём всегда было уютно и тепло. Родители любили меня. Это я тоже помню.

Делать было особо нечего, кроме как, пытаться выжить, и мы все время проводили за чтением книг, которых было всего пару коробок, но нам хватало. Родители читали мне по одной главе, а затем мы обсуждали поступки героев и продумывали возможные развития событий. Помню мягкую улыбку отца и звонкий смех матери. Они еще живы внутри меня.

Мама и папа сами были детьми, когда на мир обрушился вирус. Но перед сном всегда рассказывали о своих воспоминаниях. Раньше жизнь была удивительной, по их словам. Никаких чудовищ. Множество людей, которые бродили по всему миру с улыбками на лице. Зоопарки, кафе, кинотеатры, детские комплексы развлечений. Множество разнообразной еды, напитков и одежды. Дома можно было держать животных. У папы был попугай и кот. Каждый раз, вспоминая о них, он улыбался мне, и его уставшее, измученное лицо становилось совсем другим.

Мне было очень грустно оттого, что я не могла побывать в том мире, о котором столько слышала. Ведь тот, в котором я росла, казался ужасно скучным.

В десять лет тебе вообще все скучно. Жить взаперти сложно, когда у тебя повышенный интерес ко всему, что можно изучить и потрогать. Каждый день сидеть в четырёх стенах было утомительно. Бывали моменты, когда нам приходилось прятаться и стараться отключить любые эмоции и чувства. Родители говорили, что в мире полно чудовищ, которые очень опасны. Белокожие монстры с когтями хотят украсть самое важное, что есть у человека – его душу.

Я видела парочку. В то время они вызывали у меня дикий интерес. Других развлечений не было, и появление опасности для меня значило хоть что-то новенькое. Глупой я не была. Из дома не выбегала, чтобы поиграть с ними или еще чего. Но наблюдать любила.

Белые двигались очень быстро и повадками напоминали диких животных. Движения грациозные, легкие, но уверенные. Они принюхивались и все время что-то или кого-то искали. Родители говорили, что эти монстры когда-то были людьми. Но затем их изменила болезнь, которая повергла мир в хаос. Я сочувствовала этим существам. Выглядели они не очень симпатично, и казалось, что им еще тоскливей, чем мне.

На этих фрагментах что-то хорошее и тёплое из воспоминаний о детстве заканчивалось. Дальше начался мой личный ад, в котором я была королевой.

В один ничем не примечательный день в дом ворвался отец с горящими от страха глазами и сообщил, что мы должны бежать. Мама не растерялась, и подхватив заранее приготовленные сумки, взяла меня за руку и потащила на выход. Мы покинули наш дом. Навсегда.

Папа сообщил, что в сторону дома двигались десятки белых монстров. Это значило, что целая группа точно нас учует, и оставаться было нельзя. Бежали мы долго. Ноги стали отваливаться, и папе пришлось взять меня на руки. Я так устала, что даже смогла уснуть у него на плече, не обращая внимания на взволнованные переговоры родителей. Проспала я недолго, ровно до того момента, когда крик мамы и резкая остановка отца, разбудили меня.

Распахнув глаза, я огляделась и заметила группу людей. Они были как мы. В хорошей одежде и кожа розоватая. Было так здорово увидеть кого-то живого и неопасного, отчего во мне разгорелся восторг и интерес.

Я опустилась на землю и хотела заговорить с новенькими людьми, но отец завел меня себе за спину.

– Кто вы и откуда? – раздался грубый голос мужчины напротив отца, и я поежилась.

Ледяной, грубый голос и его внешний вид не сочетались. Мужчина был крепким, сильным и красивым. Карие глаза и короткие тёмные волосы очень ему шли. У него была щетина, как у папы и пистолет. Я видела такой на обложке одной книги.

– Просто выжившие. К нашему дому двигалась стая холодных, и мы бежали. Это моя жена и дочь. Ничего ценного у нас нет, – сообщил отец, а я продолжала изучать каждого собравшегося здесь.

Пять мужчин, у всех оружие и почему-то совсем недобрые взгляды. Я не понимала, почему они не рады нам и нахмурившись, наблюдала.

– Жена и дочь это хорошо, да, парни? – усмехнулся тот же мужик. – Мы давно не встречали новых тел.

Даже мне было понятно, что что-то не так. Они не были рады нам и злобно скалились, как собаки.

– Дайте нам уйти. Моя жена больна, а дочь мала. Не нужно, – папа был очень напряжен, и я подхватила его состояние. Мама обняла меня и чуть нагнувшись прошептала.

– Беги.

Я знала, что нужно делать то, что говорят. Это было нашим правилом. Никаких вопросов. Кивнув, хотела выполнить указание, но замерла.

– Нам сойдет. У больной есть рот на крайний случай, а малышка подрастет. Мы никуда не спешим, – усмехнулся кареглазый.

– Если хотите пригласить нас в гости, то без папы мы не пойдем, – заявила я, взглянув на говорящего.

– Прости, малышка, но мужики не в нашем вкусе.

– Черт, ты посмотри, какая красотка. А волосы? – раздался голос ещё одного с слева.

– Да, она превратится в настоящий бриллиант, – странно посмотрев на меня, кареглазый навел пистолет на отца.

Я знала для чего нужно оружие и поняла, что папу они хотят убить, а нас забрать. Во мне вспыхнул гнев.

– Беги, Адена! – крик мамы и попытка подтолкнуть меня в сторону, не вырвали меня из омута, куда я стала погружаться. Наоборот, подстегнуло желание защитить родителей.

– Нет! Они не убьют папу, – твердо сообщила матери и подняла руки в сторону вооружённых мужчин.

– Она душевник! – кто-то успел выкрикнуть и раскрыть мой секрет.

Но им никто не поделится. Это строго запрещено. Так, мама говорила. Поэтому я всегда носила линзы на глазах, чтобы никто не узнал тайну.

Из моих ладошек вырвалось красное сияние и понеслось в сторону мужчин. Они закричали и раздались выстрелы, но я не отвлекалась. Мне нужно родителей. Я должна. Мама говорила, что у меня чудесный дар и он должен спасать людей. Чем я и занялась.

Сил было немного, но мне удалось заставить сдаться двух мужчин. Они упали, а от их обожженных тел исходил дымок. Опустив руки, так как силы иссякли, ощутила укол в области живота. Из меня торчала какая-то маленькая, неизвестная штучка. Раздались новые выстрелы и я, пошатнувшись, подняла взгляд на кареглазого. Он опустил пистолет, из которого только-что убил одного из своих друзей, а второй, что был направлен на меня, держал наготове.

– Не только прекрасна, но и сильна, – он улыбнулся мне, а я пыталась проморгаться, так как глаза почему-то слипались. Ужасно захотелось спать. – Ты станешь моим маленьким секретом, Адена, – произнеся мое имя так, что я покрылась мурашками, направился в мою сторону.

Я повернулась к родителям, но не нашла их. Ужасно испугалась и заплетающимися ногами сделала шаг, но споткнулась и упала. Подняв голову, наткнулась взглядом на лицо мамы. Она смотрела прямо на меня, а из места, где был ее глаз, струилась кровь. Перевела взгляд на отца. Тот тоже лежал, но с закрытыми глазами. Спит? Я протянула к нему руку и потрясла за бок, но он не реагировал. Отняла руку и заметила, что она вся покрыта кровью. Нет… они же не умерли?! Я не знала, как должны умирать, но знала, что когда у тебя идет кровь это плохо.

– Мама. Папа, – позвала хоть кого-то из них.

Я еле фокусировала взгляд на родителях. По щекам побежали слезы. Они…

– Ты убила их, крошка. Целилась в моих парней, а погубила свою семью. Но ничего. Теперь я буду тебе ближе всех, кого ты знала, – его голос пробился сквозь шум в ушах.

Сердце забилось быстрее и успев осознать, что я наделала, взлетела в воздух. Я убила родителей…забыла, что моя сила возводит щит только вокруг меня. А они были беззащитны. Я виновата…

Мужчина закинул меня на плечо, когда я уже стала терять сознание. Все плыло, и слезы мешали разглядеть родителей, которые так и остались лежать на земле. Их больше не будет рядом…Мне стало так больно от этой мысли, но я уже падала в пропасть и полностью обмякла на плече кареглазого.

– Ты чудовище, крошка. Почти как и я. Мы точно поладим.

Последнее, что услышала. Я чудовище. Родители погибли из-за меня. Не смогла спасти их, мой дар не помог. Чудовище…

Я очнулась в какой-то комнате. Дверь была заперта. Синие стены, бежевый ковер. Кровать, стол, два кресла и диванчик. Заколоченное окно не дало возможности понять, что снаружи. Я провела много времени сидя на кровати и думая о том, что я чудовище. Не спасла маму и папу. Не послушалась команды бежать. Я все испортила. Мама говорила, что после смерти, люди отправляются на небеса. Значит, теперь они там. Интересно, им видно меня с такой высоты? Хотя я же в домике. Не видно. По щекам снова потекли слезы. Уже скучаю по ним. Мы больше не будем читать вместе, болтать. От осознания, что больше не увижу их, мне стало очень грустно.

В десять лет я не понимала, что такое смерть и чем она пахнет. Не понимала, что должна испытывать после случившегося. Мне просто было грустно. Живя взаперти с рождения, без телевизора и интернета, сверстников и вообще каких-либо людей, помимо родителей, мне было неизвестно, что я должна была испугаться трупов, кричать и реветь. Я просто видела, что у них шла кровь и они спали. Значит, ушли на небо. А вот где была я и что меня ждет, оставалось загадкой. Но ненадолго.

Гарет подождал ровно четыре года. До момента, когда я превращусь в более притягательную куклу из костлявого ребенка. Моя жизнь не изменилась. Только вместо родителей был он. Не всегда. Пару раз в день. Он просто садился в кресло и наблюдал за мной. Мне было плевать. Вся моя жизнь была в четырёх стенах, дело привычное. Никаких вопросов я не задавала, ничего не просила кроме карандашей или красок. Он всегда приносил. Даже игрушки дарил и одежду с книгами. Перед сном расчесывал мне волосы и делился своими ощущениями. Я сидела на его коленях, а он медленно расправлял колтуны, которые успевали образоваться за день. Все время говорил какие у меня потрясающее волосы. Черные, но вперемежку с красными прядями. Ужасно устала слышать его восхищения, но молчала. Мне почему-то не хотелось с ним говорить. Ни о чем.