Мне наносили колотые и огнестрельные раны. Ломали кости, выдирали ногти. Много чего было. Они исследовали реакции моего тела и скорость регенерации. Думала сдохну, честное слово. Постоянная боль стала моей спутницей.

Но второй этап оказался хуже. Я начала вспоминать время, когда мучилась от боли в теле с тоской. Меня погружали в симуляции, где считывали реакции на определённые события и действия. Естественно, эта чертова машина нашла мои слабости. Я на повторе смотрела сцены насилия, долгого заточения в клетке и гибели родителей. Мне как будто показывали фильмы с худшими моментами из моей жизни, где я была наблюдателем.

Вот тогда я поняла, что душевная боль куда опасней и сильней, чем физическая. Она не заживет и не покроется коркой, которая вскоре отвалится. Нет обезболивающего, которое поможет пережить пик боли. От неё не избавиться. Все эти пытки продолжались около полугода. Затем настала передышка и просто ежедневные наблюдение.

Нас стали тренировать и готовить к защите оставшегося мира. Надеялись сделать из нас героев, которые встанут стеной между людьми и холодными. А сотворили покалеченных монстров.

Подойдя к нужной двери, дернула ручку и оказалась под прицелом множества разноцветных глаз. Пора. Сегодня мы обретем свободу.

Глава 3

– Доктор больше ни у кого не сможет взять кровь для анализа? – спросил Джек.

Его красные глаза встретились с моими, и я кивнула. Он оттолкнулся от стеллажа с кучей хлама, и подошёл к валяющимся на полу рюкзакам.

– Это твой. Припасы и шмотки. Больше, как ты знаешь, у нас ни черта нет, – он кивнул на один из кучи и я подхватила его, отведя от парня глаза.

Красивый, зараза. Он обладал мужественным лицом с четкими чертами, которые даже меня не могли оставить равнодушной. Светло-русые волосы, чуть длиннее среднего, свободно спадали на лоб, создавая небрежный, бунтарский вид.

Глаза были ярко-красными, как у всех, в ком преобладал гнев. В них читалась глубина и страсть. Огонь, что бушевал в его душе.

Крепкое телосложение и уверенная осанка придавали ему сексуальности. Он двигался с легкостью и грацией, точно зная о своих сильных сторонах. Улыбка была дерзкой, способной растопить сердца даже самых холодных. Но только не мое. Не выйдет.

– Знаю. Но сегодня мы обретем свободу. Это уже много. Карточка у меня, – сообщила собравшимся.

– Отлично. Все должны быть на местах через пару минут. Действуем по плану.

– Джек, хватит строить из себя босса, – тяжко вздохнув, Лора улыбнулась мне. – Отнять жизнь сразу после секса, – она поиграла бровями. – Жестоко, Адена.

– Он ничем не лучше тех, кто держит нас здесь. Знал, что с нами делают, но спокойно все воспринимал. Как данность. Я никогда не стану щитом для ублюдков, которые решили, что наши жизни можно пустить под откос. Нас ни разу не попросили по-человечески о помощи. Только пытали, мучили и держали взаперти. Пусть подыхают. Холодным нужно кушать. А за себя я постоять смогу.

Повисла тишина. Закончив проверку рюкзака, подняла взгляд на народ. Синие глаза Лоры весело блестели, в тускло освещённой кладовке и выглядели завораживающе. Сильный эмпат.

– Как хорошо сказала. Прям с языка сняла.

– В точку. Пусть сами спасают свои задницы, – заметил Брэд. Он улыбнулся мне и подмигнул, скрыв на секунду один зеленый глаз. Лекарь, как и Джейн.

Мы испытываем все эмоции и чувства, но в каждом из нас есть преобладающая, которая и является источником нашей силы.

Джейн уж слишком жизнерадостная. Старается найти свет везде, где можно, как и причину для улыбки. А Брэд реально смотрит на вещи и понимает, что для радости нет ни одной причины. Это и хорошо, и плохо. Чем ближе душевник к своей силе, тем она больше отдаёт. Джейн сильнее Брэда. Лечит быстрее и более сложные случаи. Но её розовые очки…Так, ладно.

– Охотники на нас, – Джек мотнул головой в мою сторону. – Расчистим путь, а Рик со своими голубоглазыми, прикроют нас и слабачков. Какие-никакие, но они одни из нас. Поможем выбраться, а дальше у всех своя дорога.

– Наконец-то, – предвкушающе потерла руки Лора. Я прикрою, – кивнула мне.

Эмпаты хороши. Могут не только считывать эмоции и чувства других, но и играться с ними. Лора может заставить охотника испугаться или испытать сильную симпатию. Да что угодно, лишь бы дало нам фору.

– Тогда вперёд. Джейн с остальными подлечит нас, когда я сниму браслеты и выжгу чипы, – отозвалась, закинув рюкзак на плечо.

– Шикарно. Главное, чтобы они не успели их активировать, – резонно заметил Джек.

– Сыкуны тоже полезны. Они невидимки и сейчас должны дышать в затылки тем, у кого есть доступ к их активации, – напомнила.

– Ладно. Погнали. Через три, две, одну.

Раздался взрыв. Глаза ребят засияли ярче, призывая силу и щиты. Выбегая из кладовки, заметила и своё отражение. Красные глаза удивительно прекрасно мне шли. Как и пряди того же цвета. Цвета гнева.

Я родилась такой. Мои волосы наверняка вызвали недоумение родителей. А красные глаза ужас и страх. Мне не пришлось ждать возраста, когда сила раскрывается. Она была у меня с рождения. По рассказам родителей, я сожгла много игрушек.

Мы неслись по коридору с горящими от жажды свободы глазами. План не так сложен. Главное, чтобы все выполняли поставленные задачи. Сыкуны убивают тех Пэков, которые могут активировать заряд, который отделит наши головы от тела, при взрыве. Я, Джек и ещё двое красноглазых, устраняем охотников. Эмпаты и надеющиеся на чудо, вроде Рика, прикрывают нам спины. Одни, вторгаясь в личные чувства и эмоции врагов, другие же создавая невидимые щиты и барьеры, защищающие нас. Лекари подлатают раненых, после того как выберемся за стены, а завистники и любящие все и всех, не отсвечивают и просто ждут нашей победы. Должно сработать.

Я и Джек, неслись по обшарпанному коридору, под звук хруста валяющихся кусочков бетонной крошки. Лучше бы, вместо разработок своих приборов, которыми истязали нас, занялись ремонтом.

Лора и Брэд держались позади и не отставали. Взрыв сообщил нам о том, что наш план пришел в действие. Невидимки устранили угрозу, и наши головы, возможно, останутся на плечах. А взрыв, должна была устроить друга пара красноглазых. Теперь местные умы, лишились связи с внешним миром и не сообщат о нашем побеге другим. У нас должна быть хорошая фора. Как только станет известно о том, что мы на свободе, по наши души будут отправлены охотники.

Свет отрубился, но красные, редкие, мигающие лампы на стенах, сообщали здешним Пэкам о том, что скоро они все умрут. За каждый выстрел в наши тела и воткнутые ножи. За каждый кошмар, что мы наблюдали в симуляции и ощущали, как наши души и сердца истекают кровью. За годы заточения. За все.

– Куда несетесь!? Разошлись по клеткам, быстро! – раздался голос охотника, который бежал к нам на встречу с напарником.

Молчаливо переглянувшись, мы с Джеком на лету набросились на них. Я врезала ногой в грудь своей цели и добавила удар по лицу. Охотник рухнул на спину. Оседлав его, приложила раскаленные руки к его роже и ощутила, как по телу распространяется тепло. Да, вот так. Рик здорово придумал. Он, с группой таких же голубоглазых, возвел барьеры под нашими браслетами. Мы уже два дня как не получали дозу блокатора и могли ощутить отголоски сил. Под крик боли охотника старалась не потерять себя, позволив гневу взять верх. Это весьма непросто.

Мощный удар кулаком прилетел мне в челюсть, и я свалилась с тела. Охотник не выдержал и схватился за лицо, продолжая кричать от боли, извиваясь на грязном полу. Ожоги весьма болезненны, урод! Ощутив привкус крови во рту, выхватила пистолет с его пояса и, к сожалению, облегчила его муки, пустив пулю в голову. Преследователи мне ни к чему.

Поднявшись на ноги, стерла кровь с разбитых губ, которые немного пощипывало, и взглянула на Джека.

– Ты весьма кровожаден, – заметила, когда напарник поднялся с тела.

В груди охотника была прожжена дыра, и от остатков жареного сердца исходил дымок.

– Личные счеты, – пожал плечами. – Это он привёл меня сюда, – пояснил.

Понятно. Мы побежали дальше под раздавшийся комментарии Лоры.

– Фу…они воняют, – сообщила на бегу.

– Ты же любишь запах мяса, – усмехнулся Брэд.

– Блин. Нашел что сравнить.

Даже я усмехнулась. Забавные. Нам нужно было добраться до главного блока, где, по словам невидимок, есть выход. Они проследили за охотниками и вычислили дверь, в которую уходя, те возвращались только через сутки, сменяя коллег. Место, в котором мы находились, было похоже на подкову, только с множеством ответвлений. Мы были в одном конце, а группа остальных, двигалась с другого нам навстречу. Посередине как раз и была та дверь, которая должна вывести нас наружу.

Все окна были забетонированы или их не было и вовсе. Мы не знали чего ждать снаружи, но это не преграда.

Интересно, как сейчас выглядит мир? Я ничего не видела. До десяти лет сидела в лесном домике, затем оказалась у Гарета, следом здесь. Девятнадцать лет жизни…взаперти. Мне необходима свобода.

Мы свернули за угол, чтобы срезать путь через пост охотников. Там они в основном и проводили время, сменяя друг друга на обходах. В последние время мы не доставляли хлопот и они расслабились. Что было нам на руку.

Люблю красный цвет, но мигающие лампы ужасно нервировали. Глаза так часто моргали от этих вспышек, что начала зарождаться головная боль. Мы ворвались в новый коридор, в конце которого виднелась дверь в главный холл. Нам туда. Только необходимо преодолеть преграду в виде шести мужиков, которые неслись на нас, открыв огонь. Пули не проникали в наши тела, отлетая, но из-за скопления большого количество блокатора в крови, сил удерживать щиты было не так много.

– Вместе, понизу, – прокричал Джек и я кивнула, рухнув на одно колено и прислонив руки к холодному бетону.

Вложив как можно больше силы, пустила по полу обжигающий импульс, который воспламенился и понесся прямо на охотников. Наша с Джеком совместная атака была встречена криком боли. Охотники стали живыми факелами и бились на полу или о стены, в попытке потушить свою одежду. Сойдет.

– Не хотел бы стать вашим врагом, ребята, – присвистнул Брэд, продолжив бежать за нами.

Огонь нам с Джеком не страшен, да и у ребят щиты. Пробежим и не заметим.

– У нас их и так хватает. Но лучше, да. Не стоит, – отозвался Джек, пробегая мимо мечущегося и кричащего мужика, оттолкнув того в стену.

Нос успел уловить неприятный запах горелой плоти, и я поморщилась, пробегая следом да Джеком, мимо живых факелов.

– Черт! – выругалась, когда меня схватили за кофту и резко потянули назад.

Один из охотников оказался везучим или живучим и стоял передо мной в одних обгоревших штанах. Видимо, успел снять верх формы. Половина его лица была кошмарная обожжена, и вид вблизи вызывал тошноту. Он приложил меня затылком об стену, исказив лицо яростью, и направил пистолет в живот, спустив курок. Раз, два. Боли, кроме головной, не было. Но сердце успело побывать в пятках и вернуться.

Я оторвала взгляд от обезображенного лица, ища открытое место для удара, но голова мужика резко повернулась в сторону, а тело рухнуло мне под ноги.

Джек стоял прямо передо мной с горящими гневом глазами, которые выглядели весьма устрашающе в полумраке.

– Цела?

– Да. Я бы и сама справилась, – оттолкнувшись от стены, приблизилась к нему. – Меня не нужно спасать. Я не принцесса, – гневно глянула на него.

– Знаю, Адена.

Он так странно посмотрел на меня, что я не смогла понять, как именно. Поэтому просто кивнула и побежала к ребятам, которые уже стояли у нужной двери.

– В норме? – спросила Лора, осмотрев меня.

– Да. Не стеклянная. Все в порядке, – отозвалась.

– Хорошо. За дверью трое. Чувствую их волнение и злость, – сообщила нам.