Хотя именно изучение города Ле-Мана в детстве и заинтересовало меня автоспортом, я никогда там не бывала. Не чувствовала необходимости. Может, я и родилась там, но единственное, что во мне было французского – это моя любовь к вину и сыру. Во всем остальном я была чистокровной англичанкой – обожала пышки, чай и «Боже, храни короля».

Но, согласно интернету – и, разумеется, будучи миллениалкой, я верила всему, что читала в интернете, – связь с родным городом должна была помочь мне лучше понять себя. Так что я собиралась поехать. Пришло время изучить и другие мои французские корни, помимо любви к мясным блюдам.

Я принялась составлять список вещей, которые хочу совершить по приезде. Я как раз была занята бронированием столика в коктейль-баре, который нашла в социальных сетях, когда в дверном проеме появился Тео. Синяя рубашка подчеркивала цвет его глаз и плотно обтягивала контуры фигуры, демонстрируя всю ту работу, которую он каждый день проделывал в зале.

– Привет, – поздоровался Тео, неуверенно наклонив голову. – Можно войти?

Я ответила ему – как я надеялась – легкой и непринужденной улыбкой:

– Это свободная страна, детка.

– На самом деле Бахрейн – конституционная наследственная монархия, – не моргнув глазом ответил он. – Ну, так мне Блейк говорит.

Я покачала головой и улыбнулась. Благодаря своему пристрастию к документальным фильмам Блейк понемногу знал о многом.

– Ну, по крайней мере, это свободный конференц-зал, так что здесь ты можешь делать что хочешь.

Улыбка на его лице сделалась шире.

– А как насчет того, кого я хочу?

Ну нет, я не могла позволить нескольким оргазмам помешать мне пикироваться с моим любимым спарринг-партнером. Я начала петь Thank U, Next Арианы Гранде, и из груди Тео вырвался низкий смешок. Как-то он сказал, что во мне больше песен, чем в музыкальном автомате.

Пока он подходил, я быстро переключала вкладки, чтобы создать вид, будто действительно работаю. Тео устроился в кресле справа от меня, потому что, ну разумеется, в конференц-зале с десятью свободными креслами ему нужно было сесть так, чтобы я могла ощутить мужественный аромат его туалетной воды.

Тео положил свою большую руку мне на предплечье. Я тут же возненавидела свой разум, который автоматически представил все волшебство, которое он мог сотворить этими пальцами.

– Я тебя раздражаю?

Стоило его руке коснуться моей кожи, как в моем мозгу случилось короткое замыкание.

– Ты частенько меня раздражаешь. Больше конкретики, Уокер.

Тео фыркнул и отвел руку. Мое сердце вспомнило, что надо биться.

– Ну, не знаю. Мы не так часто виделись после последней гонки, и я хотел убедиться, что ты не избегаешь меня после… – он понизил голос, – ну, ты знаешь.

Если я и избегала Тео, то только потому, что всякий раз при виде его губ представляла, как они прижимаются к моим.

– У нас все хорошо, – заверила я его. – Никаких драм, приятель, будь спок.

Он ухмыльнулся, когда я использовала эту австралийскую фразочку:

– Рад, что ты все еще можешь шутить.

– Радуйся, что твой член оказался более чем адекватным, в противном случае шутки были бы куда более жестокими.

Эти слова вылетели прямо из моей точки G, поднялись в горло и сорвались с языка прежде, чем я успела их остановить.

«Отмена! Сос! Код красный! Звонок другу!»

– Более чем адекватным, значит? – Тео повернулся ко мне лицом, в его глазах светился триумф. – Расскажи мне больше.

Я нервно хихикнула, словно была девочкой-подростком, запавшей на своего друга, а не женщиной, прекрасно знавшей, что она не может размывать границы важной для нее дружбы – и неважно, насколько более чем адекватным оказался его член.

– Разве ты не должен быть на пресс-конференции?

– Нет. – Тео побарабанил пальцами по столу. – Она перенеслась на час благодаря Блейки Блейку.

– Что он сделал? – Блейк становился особенно сварливым, когда интервью шли у него одно за другим, и, говоря по правде, я не могла его в этом винить. Сколько репортеры могли спрашивать его об одном и том же, каждый раз маскируя вопрос под что-то новое? Сколько раз могли спрашивать его об Элле? И ведь этот вопрос автоматически лишал их права спрашивать Блейка о чем-либо в будущем. – Обругал кого-то? Перевернул стол? Швырнул в репортера бутылкой с водой?

– Голди должна была созвониться с адвокатом, и Блейк хотел при этом присутствовать. – Тео почесал вечную легкую щетину. – Поэтому он крайне любезно попросил перенести кое-какие мероприятия.

Я понимающе кивнула. Элла давала показания против Коннора Брикстона – человека, домогавшегося до нее полтора года назад. И Блейк был ее опорой на всех досудебных слушаниях и бесконечных созвонах с адвокатом.

– Разумно.

Тео улыбнулся, продемонстрировав ряд идеально белых зубов:

– Над чем работаешь?

Прежде чем я успела ответить, он повернул мой ноутбук к себе, чтобы лучше видеть экран. «Смотри-ка, какой любопытный». Хорошо, что я не разглядывала его профиль в социальных сетях или занималась чем-то столь же постыдным.

– Зачем ты пишешь Джеймсу Эйвери? – Его голос сделался каким-то необычно отстраненным. – Ты тесно с ним сотрудничаешь?

Я отобрала свой ноутбук, чтобы понять, чего он там рассматривал. Это было письмо, которое я получила утром. Я даже не знала, можно ли считать его письмом, учитывая, что весь текст уместился в тему сообщения: «Пожалуйста, пришлите отчет о трафике на нашем сайте за последний квартал».

– Он отправил это всей маркетинговой команде, – заметила я. – Не то чтобы мы общались с ним один на один о чем-то совершенно секретном.

– Ты с ним встречалась? – спросил Тео с неожиданной ноткой презрения в голосе.

– Во время первого Гран-при сезона, – ответила я. – Он пришел на встречу маркетинга и представился. Он… интересный.

Тео мгновенно выпрямился, его лицо внезапно напряглось.

– О чем вы говорили? Он упоминал меня?

– Да, я назвала ему твой национальный идентификационный номер и группу крови, – поддразнила его я, закатив глаза. – Нет, Уокер, ты не был темой для нашего разговора. Мир не вращается вокруг тебя, знаешь ли.

Он кивнул и провел рукой по волосам:

– И отлично. Круто.

– Ты не заболел? – Я слегка ткнула его локтем. Это был единственный физический контакт с Тео, который я себе позволила. – Я заявила, что мир не вращается вокруг тебя, а ты не стал со мной спорить.

Тео усмехнулся:

– Я в порядке. Просто… от Эйвери ничего хорошего не жди. Давай сменим тему.

– Он показался мне немного жутким, – призналась я. Тео склонил голову ко мне, ожидая, когда я объяснюсь. – Уэс сказала, что он попросил ее номер, чтобы он мог «ей написать, если у него возникнут какие-то срочные вопросы».

Тео откинулся на спинку кресла, надув губы.

Губы, от которых я не могла оторвать взгляд. «Тьфу ты».

– Он был таким и в Милане. Ему нравится, когда его женщины уже совершеннолетние, но еще молодые.

«Минутку, что?» Тео знал Эйвери и раньше, когда выступал за «Итаку»?

У меня не было возможности надавить на Тео сильнее, потому что он ухмыльнулся, и все мои связные мысли мигом выдуло в окно.

– Хочешь поиграть со мной в видеоигры завтра вечером? И прежде чем ты ответишь «Нет», я обещаю дать тебе фору, чтобы уравнять наши шансы.

– Ты будешь играть пальцами ног и с завязанными глазами? – недоверчиво спросила я. – Потому что это единственная фора, при которой у меня появится шанс на победу.

Тео тихо рассмеялся и ущипнул меня за щеку. Это был дружеский жест, который напомнил мне, что мы действительно друзья, а значит, мне нужно было переставать смотреть на него словно на модель из «Плейбоя».

– Ну пожалуйста, Джос. Пожааалуйста? Большое-большое пожалуйста с вишенкой сверху? Я не хочу играть в одиночку.

Я проигнорировала двусмысленность фразы:

– А ты не можешь позвать Лукаса или Блейка? Гарри? МаТео? Или любого другого человека, которому действительно нравятся видеоигры?

– Ой. – Тео надул губы. – Так мило, что ты подумала, будто ты – мой первый выбор. Разумеется, я их уже спросил. Они все заняты.

Я шлепнула его по руке:

– Грубиян.

– А если я пообещаю еще и мороженое?

– Ой, – передразнила его я. – Как мило, что ты подумал, будто оно не является частью сделки по умолчанию.

Тео откинул голову назад, обнажив бледную по сравнению с остальным телом шею, и засмеялся:

– Это значит, что ты в деле?

Я подперла подбородок рукой. Хотела ли я провести субботний вечер за видеоиграми? Не особо. Но я хотела восстановить границы нашей дружбы, и это была прекрасная возможность. Кроме того, сейчас у меня оставался только один другой вариант – быть третьим лишним в паре Эллы и Блейка. Опять.

– Но только легкие игры, – предупредила я, вскинув бровь, чтобы доказать серьезность моих намерений. – И не кричи на меня, если я что-то сделаю не так.

– Это свидание, принцесса.

Я буквально возненавидела тот лихорадочный прилив возбуждения, который вызвали у меня его слова. Тео предпочитал секс, а не свидания. В этом не было ничего плохого за исключением того, что секс между друзьями никогда не бывает просто сексом. Я смотрела «Друга невесты». И «Секс по дружбе». И «Из 13 в 30». Черт, когда мы с Эллой ездили в Нью-Йорк повидать ее подругу Поппи, я даже ходила в «Деликатесы Каца» – знаменитую закусочную на Манхэттене, где снимали культовую сцену оргазма из фильма «Когда Гарри встретил Салли».

– Чисто платоническое, Уокер, – предупредила я.

– Или строго сексуальное, – с игривой ухмылкой он бросил мне вызов. – Во сколько ты заканчиваешь, в восемь?

– Да, я кончу в восемь, – поняв, что именно я сказала, я покраснела и быстро добавила: – Работать, а затем приду к тебе.

Тео не колебался.

– А мне послышалось, ты сказала «чисто платоническое свидание», Бэнкрофт.

Он подмигнул мне, и в моих яичниках разорвался фейерверк. «Держи себя в руках, Бэнкрофт». Тео откинулся на спинку кресла и одарил меня фирменной улыбкой, и я сразу же словно в тропиках оказалась. Обаятельный мужчина – чертовски опасная штука.

* * *

За несколько часов до субботней квалификации я встретилась с Уэс в моторхоуме «МакАлистера». Элби, шеф-повар, вновь приготовил на обед свои знаменитые тосты, и сказать, что я была взволнована, – значит ничего не сказать. Если бы мой метаболизм позволял мне есть это во время каждого приема пищи, я бы так и делала.

– Поужинаем сегодня? – спросила Уэс, накручивая на палец свои платиновые локоны. – Можем пойти в тот средиземноморский ресторан, о котором ты рассказывала.

Будучи гурманом, я фактически подрабатывала гидом в каждом городе, который мы посещали на протяжении сезона.

– Я бы с удовольствием, но уже обещала потусить с Тео.

Уэс не ответила, только наградила меня проницательным взглядом. «Она же не в курсе, что мы переспали? Ведь так?» Пока я обдумывала имеющиеся у меня опции, у меня перехватило дыхание. Все отрицать? Признаться? Притвориться, что теряю сознание? Я прикусила язык, чтобы не спеть первые строчки из песни Шэгги It Wasn’t Me.

– Мы как бы открыли тотализатор, – наконец с виноватой улыбкой произнесла Уэс. – Будете ли вы в итоге с Тео вместе или нет.

Я с такой силой хлопнула ладонью по столу, что сидящие вокруг люди обернулись посмотреть, что случилось.

– Кто «мы»?

– Э-э-э, да почти все. – Уэс рассмеялась. – Не удивлюсь, если и кто-то из руководителей команды сделал ставки.

Я уставилась на нее со смесью шока и обиды:

– Это же полный абсурд.

«До абсурда точное наблюдение, но все равно абсурд!»

– Ой, да брось, Джос! Вы двое всегда были близки, – заметила Уэс. Она широко улыбнулась, обнажив небольшую щель между зубами и продемонстрировав две небольшие ямочки в уголках рта. – Это бы произошло давным-давно, но у тебя постоянно был парень. Сначала Джейсон, потом Эндрю… минутку, а ты ни с кем не встречалась между этими двумя? Кажется, его имя начиналось на Р…