– Мы начали что-то большее, чем просто охоту. Теперь они чувствуют, что мы идём за ними.

………..

Прошло три дня с того момента, как Андрей столкнулся с аватарами Буйвола. Болота на вид стали прежними. Вода – снова мутной. Камыш – снова шелестел на ветру. Даже исчезнувшая деревня, где стояли обугленные остатки домов и воняли гнилые обломки, казалась просто заброшенной.

Но чем глубже он двигался, тем сильнее ощущал, что эта земля больше не дышит сама. Она слушает. Он чувствовал это в тяжести воздуха, в странном звуке, который повторялся каждые несколько минут, похожем на глухой стон земли. Словно из недр кто-то выталкивал проклятие наружу. Почва под ногами казалась слегка приподнятой, натянутой, как если бы под ней что-то распирало мир, как пузырь, готовый лопнуть. Цзяолин не говорила, но держалась ближе, чем обычно. Её чешуя, отливавшая мерцающим светом драконьей воли, дрожала.

– Ты чувствуешь?

“Он не ушёл. Он не был просто проекцией. Тот голос… был стражем врат. А за вратами – он сам. Настоящий.”

Следы начались с малого. Сначала – кристаллизованные отпечатки копыт, оставленные не на земле, а в самой структуре пространства. Как если бы нечто столь тяжёлое и древнее прошло сквозь слои реальности, оставив в ней вмятины.

В каждой такой впадине рождалась неживая растительность, быстро гниющая и испускающая слабое, серое свечение. Андрей проверил их духовным зрением и увидел древние узоры и символы, всплывающие в момент касания. Это были руны архаического Плодородия. Не дающего жизнь – а дающего разложение.

Далее он нашёл пепельную воронку – кратер диаметром в десятки шагов. Земля в ней не горела. Она умирала. На её дне были видны остатки тканей старых духовных зверей, давно скончавшихся, но чьи души вдруг возвратились и были поглощены. Призрачные следы тянулись к центру. А в центре… была трещина. Узкая, но живая.

Из неё выходило дыхание. Невозможно описать его иными словами. Это не был пар. Не была энергия. Это был вздох. Равный первому утру мира. Первому, и… Последнему…

Андрей прикоснулся к краю и почти ослеп от ощущения. Перед ним был не разлом, а… Глаз… Точка взгляда существа, что всё ещё спит, но прислушивается к миру.

“Он пробуждается в земле, Андрей. – голос Цзяолин дрогнул. – Он не просто зверь. Он – принцип. Он – Суть плодородной смерти. Он не ест. Он превращает мир в себя.”

Он начал оставлять за собой печати-контуры. Каждая – усиленная древними техниками из Свитков Архидемонов, теперь связанная с ритмами пространства и измерением давления ауры. Через эти печати Андрей настроил пульс ловушки – ритмичные колебания духовного давления, способные отследить подъём существ старшего порядка, если они начнут движение.

И почти сразу одна из них затрепетала. Не внутри болот. А из-под гор.

Андрей задохнулся от осознания. Второй вестник тоже пробуждается. В этот миг небо над ним затянулось чёрными тучами. Одинокий удар грома пронёсся сквозь синеву – без дождя, без молний. Просто удар… Как пульс мира. И далеко на горизонте… Одна из старых глиняных башен упала, будто кто-то встряхнул основание мира.

“Он поднял голову. – произнесла Цзяолин. – И теперь все, кто чувствует духовный поток, знают, что он здесь.”

Андрей сжал кулак.

– Значит, придут. Все. И секты, и кланы, и те, кто сидит на троне без короны.

Он бросил взгляд на тлеющий след в земле – и оставил в нём печать-предупреждение:

"Кто войдёт сюда – станет частью его сна. И больше не проснётся."

Тени старого рода и шаги нового мира

В главном зале резиденции семьи Лин, в зале, где даже воздух был пропитан древностью и напряжением, вновь был собран великий родовой совет. Каменные колонны, расписанные лаконичными узорами ушедших эпох, отбрасывали длинные тени под фонарями из пчелиного воска и светящегося нефрита. За столом из чёрного дерева сидели старейшины, а также глава рода Лин Чаньюнь – пожилой мужчина с печатью глубокой сосредоточенности на лбу. Слуги отступили. Двери закрылись.

– Пробуждение второго зверя подтверждено. – Сказал старейшина Лин Цзэ, один из самых опытных стратегов. – Андрей оставил метки, и их резонанс совпал с древними записями. Это не остаток духов. Это начало движения чего-то, что не двигалось с Эпохи Звёздного Рассеяния.

– Если второй зверь пробуждается, значит, первый не был случайностью, – хрипло заметила Лин Цюнь, обладавшая редким духовным слухом. – И все признаки сходятся. Мир вспоминает свою первую боль.

– Мы не готовы. – Тихо произнёс глава семьи. – Мы не знаем, что именно просыпается, не знаем, какой будет их след, не знаем, на чьей стороне окажутся секты, если снова начнётся Эра Крови.

– Мы знаем одно. – Подал голос старейшина Лин Яо, младший брат главы. – У нас есть тот, кто уже победил одного из этих монстров. Хоть бы и с помощью змея-дракона.

– Но мы не знаем, чего он сам хочет. – Мягко, почти с сожалением, добавила Лин Цюнь. – И если он станет врагом…

– Он не враг. – Тут же прервал её Цзэ. – Но и не союзник по клятве. Мы ему обязаны. А он – ничем не связан с нами.

Повисла тяжёлая тишина. На мгновение слышно было лишь, как ветка сакуры за окном постукивает в раму, как будто напоминая – весна умирает быстро, когда рядом ходит чудовище.

В этот момент раздался чёткий звук шагов на чёрном камне. Идущий не из резиденции, а снаружи. Ритмичный, уверенный, утончённый. Без стука двери сами распахнулись, и в зал вошла женщина в снежно-серой мантии, украшенной серебряными узорами пылающей луны и распустившихся слив. На поясе – знак рода Соль, древнего, благородного, но ныне ведущего двойную игру в политике князей.

– Соль Хва. Мастер благородного дома Соль. – Она поклонилась. – Прибыла, чтобы выразить почтение и… осведомиться. Что у вас здесь вообще происходит?

Старейшины переглянулись.

– Мы не сообщали… – Начал Лин Цзэ.

– Вы не могли не сообщить. – Перебила она мягко, но с холодной уверенностью. – Небо разорвалось. Воздух дрожал. А наблюдательные пункты дома Соль зафиксировали пульсацию древнего происхождения. И её нельзя спутать с чем-то иным.

Глава рода Лин встал, и спокойно подошёл к ней.

– Что ты хочешь узнать? – Спросил он прямо.

Соль Хва подошла ближе. Её голос стал тише:

– Хочу понять, почему исчезает баланс. Почему древние звери снова смотрят в наш мир. И кто… Кто в этих горах сражается с ними и побеждает. Тот ли это, о ком ходят слухи?

– Возможно… – Ответил Лин Чаньюнь. – Но если ты пришла, чтобы давить – не выйдет. Если ты пришла, чтобы помочь – слушай.

Она улыбнулась, чуть склонив голову.

– Я пришла, чтобы выбрать сторону, прежде чем другие решат выбрать за меня…

………

Небо над хребтом Хуа-юнь оставалось ясным, но в воздухе чувствовался лёгкий холодок – не от ветра, а от чего-то невидимого, тревожного. С холма, укрытого туманным занавесом, Андрей молча наблюдал, как на дальнем склоне медленно поднимается небольшая группа путешественников. Их путь шёл от города к старым святилищам, разбросанным по горам, но один из путников не прятался за чужими спинами. И которого парень узнал практически сразу.

Это была Соль Хва – в серебристо-серой мантии с чёрной каймой и тонкими завитками символов дома Соль – шла пешком. Легко, словно бы ноги её не касались камня, а глаза скользили по ландшафту не из праздного любопытства, а с точным расчётом. Она не выглядела напряжённой, но каждый её шаг, каждый поворот головы был отточен, как удары клинка.

“Наблюдает… – Подумал Андрей. – Не просто смотрит. Изучает.”

Он сделал жест рукой, и печать скольжения на его мантии активировалась. Сдвинувшись с позиции, он прошёл по хребту, едва касаясь земли. Его дыхание было скрыто, тело – словно растворено в тенях, но в глазах горел внутренний свет Доу Ван, и он чувствовал малейшие колебания духовного поля. Соль Хва остановилась. На миг её зрачки сузились, как у хищницы.

“Чувствует. Умна.”

Андрей не улыбнулся. Он лишь выдохнул – тихо, как снег, касающийся воды, и позволил своей ауре на мгновение дрогнуть.

Соль Хва сразу же напряглась, и её правая рука легла на рукоять тонкого ритуального меча. Остальные члены её свиты этого не заметили – они шли дальше, обсуждая что-то о цветах склона и погоде. Она же встала, как замершая ветка сосны, и вслушалась в тишину.

“Проверим тебя, мастер рода Соль.”

И для начала Андрей сплёл иллюзорный силуэт, будто бы чей-то мимолётный образ, промелькнувший между соснами. Лёгкий след на камнях, слабый запах редкой духовной травы, которую использовал лишь он. Всё было достаточно реалистично, чтобы её инстинкты решили: "Я близко."

Соль Хва повела себя достаточно хладнокровно. Ни крика, ни резких движений. Она послала взглядом одного из воинов вперёд, но сама осталась на месте, сжав амулет на шее. Амулет вспыхнул – это был предокровный камень правды, способный реагировать на сильные искажения поля.

“Значит, ты пришла с инструментами. – Отметил про себя Андрей. – Не просто посмотреть.”

Когда воин, бредущий вперёд, прошёл через ложный след, сработал сбой. Его дыхание перехватило, глаза помутнели – обычный эффект, когда тело касалось модифицированной ауры защиты, сплетённой с зеркальными печатями. Он упал на колени, и только тогда Соль Хва бросилась вперёд, выхватив из сумки малую печать очищения. Андрей же за всем происходящим смотрел издалека.

“Ты не оставляешь своих… – Мысленно отметил он. – Умеешь хранить лицо. Но всё равно шла первой. Храбра, осторожна… и не глупа.”

Он задумчиво щёлкнул пальцами, и часть искажений развеялась. Зрение воина восстановилось, и он, задыхаясь, произнёс:

– Мастер… там кто-то есть. Я чувствовал… это был не человек. Это была… воля. Сжатая в клинок воля.

Соль Хва внимательно взглянула в небо. Туда, где, возможно, ещё вибрировал отголосок чешуи дракона. А потом, не говоря ни слова, медленно села на плоский камень у дороги и закрыла глаза, сложив руки в древнем жесте поклона древнему духу.

– Я не враг. – Прошептала она. – Я ищу правду.

И тогда, впервые за всё время наблюдения, Андрей позволил едва ощутимую волну своей ауры скользнуть по склонам, мягко и тонко, как ветер в камышах. Соль Хва подняла голову. И улыбнулась, не открывая глаз….

……….

Рынок был небольшой, но живой. Местные торговцы выносили мешочки с сушёными грибами, корзины с лепестками душистых цветов, бутыли с крепким соевым настоем, кувшины с закипающим в них душистым мёдом. В воздухе пахло жареными каштанами и дымком от лекарственных корешков, которые кто-то только что закинул в глиняную жаровню для сушки.

В это утро Соль Хва стояла у края рынка, в тени навеса, задумчиво поправляя рукав мантии. В этот раз она была одета скромно – без клана, без сопровождения, без печатей. Она пришла как одна из многих – просто странствующий мастер, заинтересованный в духовной медицине.

Но её взгляд не был обычным. Он скользил по лицам, походке, манере носить корзину, внимал, как отзывается её духовное чувство на мельчайшие отклонения в ауре окружающих. Она искала.

– Он должен быть где-то рядом. – Мысль свербела в её разуме, как заноза. – Легенда говорит о мастере, чья тень пылает, но лицо неведомо. О змееподобном звере, сопровождающем того, кто молчит. А однажды я уже…

Она замерла. По рынку шёл парень в серо-зелёной куртке из простого сукна, с корзиной через плечо. Его волосы были собраны в узел, а лицо скрыто соломенной шляпой, опущенной почти до губ. В руке он держал свежесобранные побеги горного женьшеня и медленно двигался от прилавка к прилавку, аккуратно укладывая травы в обмен на рис, пасту из бобов и вяленое мясо.