На личной аудиенции, куда были допущены лишь ближайшие доверенные, Лин Чаньюнь произнёс:

– Мы знаем, что этот человек не наш вассал. И не наш враг. Он – бродячая молния. Ударит ли – зависит не от нас. Но если мы сумеем показать уважение и не вмешиваться в его путь… возможно, он выберет остаться. А в этом мире… союз с таким, как он, может быть ценнее тысячи армий…

………..

В то же время, высоко в горах, среди выветренных скал и упругих сосен, цепляющихся корнями за острые уступы, можно было заметить одинокий силуэт. Над ним звенела тонкая нить ветра, внизу, вдалеке, мерцал город, медленно просыпающийся под мягким светом предрассветного неба. Андрей молчал, сидя на склоне, укрытом лишайником. Его глаза были закрыты, но сознание давно блуждало в потоках энергии, разлитых по региону. Он чувствовал всё больше возрастающее напряжение. Словно натянутый лук, чья тетива дрожала от надвигающегося выстрела.

“Они зашевелились. Совет Князей… Кланы… Секты… Даже Пять Пиков прислали своих…”

Он держал в руках небольшой нефритовый свиток – послание от семьи Лин, которое не было передано через город, а подброшено к старому торговому пути, запечатанное знаком рода и с тонким аурным отпечатком доброжелательной энергии, демонстрирующий нейтралитет. В свитке не было ничего конкретного. Ни просьб, ни угроз, ни предложений. Только символ. Древняя орхидея Лин, и строка:

“Мы не тронем того, кто встал против тьмы. Если ты ещё раз появишься – мы не встанем на пути. Но будем рядом. Если ты этого захочешь.”

Это было… честно.

Мысленно хмыкнув, Андрей медленно отложил свиток, и, чуть наклонившись, провёл рукой по земле. Старые наблюдательные печати вокруг города вспыхнули в его сознании – словно карты, пронизанные линиями движения энергии. Сейчас он видел многое. Разведотряды от секты Солнечного Владыки Теянгина, что пытались скрыться в притворной караванной группе. Посланников одной из западных сект, что пытались проникнуть в квартал чиновников. Двоих алхимиков, которые, по всему, связаны с Пятью Пиками Бессмертных. И один из них всё ещё хранил у себя фрагмент старой метки, теперь притуплённой, но опасной.

“Они все копают не в ту сторону… Или именно туда, куда нужно.” – Он снова хмыкнул. Сейчас на обрывке пергамента перед ним был написан только один вопрос:

"Стоит ли пока играть тенью?"

Андрей долго смотрел на этот вопрос. С одной стороны – прямая поддержка семьи Лин. С другой – внимание слишком многих игроков, каждый из которых не остановится ни перед чем, чтобы подчинить или уничтожить “неизвестного культиватора”.

Но он уже не был тем, кто отступает. Он встал.

– Цзяолин… – Тихо позвал он. И из утреннего тумана, мягко как лента, выплыла изящная драконица, глаза которой мерцали глубинным светом. Даже она, не такая уж и древняя, если считать с момента пробуждения в новом облике, с осторожностью следила за его намерениями.

– Мы наведаемся к ним. Посмотрим, кто готов говорить честно. А кто… захочет испытать зубами силу молнии…

С того дня Андрей перестал прятаться полностью. Нет, он не раскрыл имени. Не показал лица. Но весьма старательно дозировал своё присутствие. Один раз – пролетая над городом на копье. Один раз – оставив исцеляющий эликсир в доме бедной вдовы, чьего сына укусил зверь. Один раз – пройдя по центральной улице, оставив после себя только аромат сосны и озона. Он наблюдал за ответом. Кто дрогнет. Кто попытается схватить. А кто – поклонится не в рабском поклоне, а в уважении.

На третий день после появления таинственного всадника на небесном копье, город Юньхуан всё ещё не пришёл в себя. Никто не знал его имени. Никто не знал, откуда он прибыл. И уж тем более – никто не осмеливался говорить о нём вслух. Но в умах всех он уже жил – как легенда.

– Он летел прямо над главной улицей! – С жаром рассказывал бродячий торговец у чайного киоска. – Молнии били под его ногами! Я зуб даю – копьё у него само вибрировало от силы!

– Он оставил пилюлю в доме Хуань-семьи… Ребёнок, что не мог ходить, на следующий день бегал по двору. – Шептала старая лекарка, поправляя повязку на старом слепом глазу. – Там осталась печать… Я чувствовала её – она была… Другой.

– Да это сам Бессмертный из гор! – Выкрикнул кто-то. – А может, вовсе и не человек…

Страх и восхищение путались в голосах. Одни начали сжигать благовония у домашних алтарей. Другие – молиться на север, где вдалеке поднимались облака над горами, как следы от дыхания чудовища. А иные – просто старались не думать, потому что думать было страшно.

………….

В глубокой тени кедрового дворца, глава рода Лин сидел в молчании. Его спина была пряма, как копьё, а седые волосы – забраны в высокий воинский узел. Перед ним, по одну сторону – Старейшина Лин Чжао, глава военного крыла семьи. По другую – Линь Иньюй, юная стратег и архивариус, внучка патриарха, чья память была тоньше шёлка и крепче железа.

– Мы не можем удержать всё сразу. – Сказала Иньюй, обводя взглядом карту. – Восемь сект прислали лазутчиков. Совет князей в любой момент может назначить смотрителя в регион. Представители Солнечного Владыки Теянгина копают под город. Пять Пиков Бессмертных беснуются. И этот… Таинственный… Не уходит. Он здесь.

Лин Чжао ударил ладонью по столу.

– Так пусть он с нами говорит! Пусть скажет, кто он! Я не могу держать гарнизон в напряжении неделями. Народ уже боится. Мы не знаем, чего ждать. Сегодня он спас… А завтра? Может, он сам приведёт беду.

– Или он будет тем, кто остановит следующую. – Тут же холодно сказала Иньюй. – Мы слишком многим обязаны его молчаливому присутствию.

Глава семьи медленно отодвинул чашу чая.

– Мы подаём сигнал. Если он здесь – он увидит. Если хочет – придёт. Но ни одна секта не пройдёт сюда, минуя наши стены, без нашей воли.

Тем временем, за пределами города, в скалистом ущелье, скрытном и замаскированном, стоял небольшой мобильный храм. Его обитатели были чужаками – и даже их лица выглядели… Странно. Кожа слишком бледная, глаза – слишком тёмные, повадки – слишком вкрадчивые.

– Он опасен… – Прошипела женщина в чёрном, убирая со лба амулет с иероглифом “тень”. – И мы не знаем, как он реагирует на энергию Пяти Пиков Бессмертных. Пробовать старую метку – опасно. Он может её почувствовать.

– Потому мы и принесём ему не метку… А память. – Усмехнулся мужчина с тремя короткими косами. – Мы заставим думать, что его старые товарищи ищут его. Что он нужен им.

– А если он придёт?

– Тогда он умрёт. Или… перейдёт на нашу сторону.

И в тот же вечер на одном из перекрёстков горной дороги, ведущей в город, появился поддельный артефакт – якобы послание от секты Пяти Пиков Бессмертных. Имитация энергетики, лоск старой печати, имя наставника… Но, к сожалению для сектантов, тот, кто наблюдал с вершин, не был тем юным беглецом, что покинул их стены когда-то. Он был иным…

………..

Тропа под склоном Дорога, что вела из Мэйцзина к предгорьям Сяолун, давно поросла сухой травой и мхом. Здесь редко ходили караваны – слишком крутые спуски, слишком непредсказуемые ветра. Но именно здесь, между двумя соснами, изломанными давними грозами, теперь лежал артефакт.

Обернутый в кусок парчи, с аккуратно вложенным свитком. На нём был знакомый символ. Выцветшее, но узнаваемое клеймо мастера Йонг Мина – наставника Андрея времён его пребывания в обители Пяти Пиков Бессмертных. Только… Этот наставник практически сразу после Андрея покинул обитель. А сама печать была сломана не совсем естественно, словно бы была извлечена из кого-то, не оставляя выбора.

Андрей стоял над этой ловушкой молча. Он чувствовал – неправильный пульс в тонких узорах духовной гравировки. Чувствовал тошнотворную вязкость фальши, словно копьё его – само вибрировало от отвращения. В этом предмете было всё. Подмена памяти… Насмешка над прошлым… И попытка контроля…

“Проверка… На что они надеются? Что я откликнусь, как испуганный мальчишка? Вы хотите увидеть – кто я теперь? Что же…”

Он закрыл глаза. И в небе сгустилось давление. С его стороны не было какого-то лишнего жеста. Не было звука. Только тень копья, возникшая словно сама по себе. И в следующее мгновение артефакт взорвался – не пылающим огнём, а резонансом памяти. Из него вырвался силуэт – иллюзорное лицо наставника, будто бы взывающее к ученической верности. Но вместо жалости, в лицо ему ударила волна энергии Андрея, сплетённая из духовной дисциплины уровня Доу Ван и глубинной ярости тех, кто видел смерть слишком часто.

Облака разошлись. И в небесах, среди разорванного неба, материализовалась Цзяолин. Не в своей звериной форме – а в частичном воплощении духа. Великолепная драконица из молочного света и звенящей чешуи. Она реяла в небесах, но не напала. Лишь вглядывалась вниз, позволяя понять, что он – не один.

С гор сбежали звери. С вершины сторожевого бастиона семьи Лин слетели птицы. И даже старейшины секты Солнечного Владыки Теянгина, скрывающиеся в пределах тридцати ли, упали на колени.

– Он… Он Доу Ван??? Но это не просто уровень… – Прошептал один из них, а его лицо было белым как полотно. – Это… линия наследия. Древняя. Утраченная. Он не человек в обычном смысле…

И в этот момент Андрей позволил своей ауре выстрелить. Не ударом, не разрушением – давлением воли. Прямой проекцией своей духовной решимости, вложенной в каждую клетку тела, в каждое пульсирующее звено ядра, что несло на себе отпечаток клятвы боли и битв.

“Если вы ищете способ затянуть меня обратно в цепи… Если вы хотите использовать мою силу, не спросив, кем я стал… То вы увидите, как умирают секты.”

Он не прокричал это. Он думал это. Но его голос, обернутый духовной волей, прокатился, как эхо громовых раскатов, прямо сквозь горы. В то же время в городе Мэйцзин члены семьи Лин мгновенно поняли, что это было предупреждение. И в то же утро от имени рода была отправлена новый свиток, без печатей, без артефактов, с одной-единственной строкой:

“Мы не посягаем. Мы наблюдаем. Мы благодарим.”

……………

Ночь в горах была особенно тиха. Не оттого, что всё уснуло, но оттого, что даже ветер прислушивался. Цзяолин, лежащая на огромной площадке перед центральным алтарём, медленно втягивала в себя потоки небесной энергии. Её чешуя отблескивала лунным светом, а длинное тело было обвито вокруг оплота печатей. Андрей сидел недалеко, с наложенной на лоб печатью ясности, читая старинный манускрипт с символами, давно утратившими значение для простого мира.

Это был "Перечень Проклятых Имен", составленный неизвестным автором в эпоху, предшествующую даже Эре Пепельных Небес. На его страницах значились семь имён, написанных не красками, а высеченных в бумаге духовной энергией.

– “Семь, спящих под кровавыми звёздами… Семь, которых Боги не добили…” – прошептал Андрей, ощутив, как текст буквально давил на его сердце. Звери, скрывшиеся от расправы ещё в древности. Они звались по-разному в разных источниках, но суть была одна. Это были запретные сущности. Не просто животные, а воплощения стихий, эмоций, гнева, даже времени. За всё это время ему удалось выяснить, кто из них был уничтожен, а кто вроде бы где-то остался. Правда, одни только их названия и описания чего стоили?

Сын Чёрного Неба, зверь-ворон с девятью головами, каждая из которых пророчила смерть одному великому дому Поднебесной.

Тай Ши Цзин, зверь-камень, что спал под горами и шевелил тектонические плиты – его дыхание вызывало землетрясения, а кровь превращалась в золото.

Лю Инь Мо, тень-зверь, питавшийся только страхом живых. Его видели лишь во снах. Но города исчезали после его визитов. И был ещё один.

Безымянный. В скрижалях он именовался просто как:

“Тот, кто знает твоё имя, прежде чем ты родился.”