Допив бутылку, Кир не заметил, как уснул. И тут же щелкнули замки, открылась крыша бота. Остатки атмосферы вылетели в космос, ворвавшийся внутрь холод убил агорнца в один миг и заморозил его тело. Бот дернулся вперед, труп выплыл из кабины, став спутником Земли. Со временем он, увлеченный гравитацией, войдет в плотные слои атмосферы, где и сгорит подобно метеору. Кир, медик-инженер второго ранга, офицер Республики, исчезнет навсегда.

Освободив кабину, бот захлопнул крышу и, пшикнув двигателями, стал забираться на синхронную с движением Земли орбиту. Связь с дроном лучше обеспечивать оттуда…

* * *

Гроза застала путника на выходе из леса. Раскаты грома он не услыхал, поскольку был глухим с рождения. И только ливень, хлынувший сплошной стеной, сказал ему о непогоде. Испуганно замычав, он ринулся вперед и спрятался под кроной дуба, стоявшего неподалеку от опушки. Он не знал, что в грозу опасно прятаться под одиноким деревом, за что и поплатился. Сверкнула молния, ударив в дуб, и, путник, замычав от нестерпимой боли, рухнул навзничь на влажную траву. Дыхание его остановилось, а вместе с ним – и сердце.

Так он лежал совсем недолго. Внезапно с неба к нему скользнула птица. Довольно странная, почти невидимая глазом, с большими крыльями, которыми не махала. Сев возле тела, птица выпустила из туловища странный аппарат на тонких ножках, который, подскочив к убитому, сел на лицо покойника, а голову как будто бы обнял манипуляторами. И через секунду-две системник, управлявший ботом с орбиты, поймал сигнал:

«Обнаружен подходящий донор. Убит электростатическим атмосферным разрядом. Поддерживаю жизнедеятельность организма. Веду искусственную вентиляцию легких, есть сокращения сердечной мышцы».

«Личность сохранилась?» – пришел вопрос с орбиты.

«Исключено. Прошло немало времени после того, как остановилось сердце».

«Доклад об организме».

«Донор молод и практически здоров. Единственный недостаток – глухота – похоже, что врожденная. Диагностирую дистрофию слухового нерва».

Искусственный интеллект рассчитал варианты, после чего отдал команду пересадить имплант, чем робот и занялся. Спустя непродолжительное время он сполз с лица ожившего пациента и, убедившись в том, что тот спокойно дышит, а сердце бьется, скрылся в грузовом отсеке дрона. Тот поднялся с земли и стал выписывать круги над одиноким дубом…

2

Он слышал шелест – тихий, ласковый, приятный. Как будто ветер шевелит листву на кроне тхара, растущего на Кмаре, окраинной планете Галактической империи, где содержали пленных из Республики. В его тени Кир с напарниками отдыхали после тяжелого труда на лесопилке – бесплатно их имперцы не кормили…

«Какой тут, в жопу, тхар? – внезапно проявилась мысль. – Да это было сорок лет назад! Я в боте на орбите. Мне померещилось? Галлюцинация? Каньяс у адмирала слишком крепкий?»

Но шелест продолжался, и Кир открыл глаза. С недоумением увидел над собой крону дерева, закрывшую полнеба. Но это был не тхар – другие листья. Не мелкие, овальные, а фигурные, как будто вырезанные на станке из тонкого металла. Они не трепетали, как у тхара, но все же тихо шелестели.

«Дождь, – догадался Кир. – Так это капли, падая на листья, и вызывают этот шелест. Ах, как приятно его слышать!»

«Медик-инженер второго ранга, – раздался в голове смутно знакомый голос. – Вы слышите меня?»

И Кир ответил мысленно: «Да, слышу».

«Что ж, очень хорошо, – продолжил голос. – Имплант прижился».

«Где я нахожусь? – поинтересовался Кир. – И кто ты?»

«Вы на планете с самоназванием Земля, – ответил голос. – А я системник, установленный на боте, в котором вы покинули сначала флагманский корабль, а после – и систему Обитаемых миров».

И Кир внезапно вспомнил. Нахлынувшие валом отголоски прошлого вдруг отозвались резкой болью в голове, но боль спустя мгновение исчезла. Кир застонал.

«Что с вами, медик-инженер?» – спросил невидимый собеседник.

«Боль в голове. Уже прошла».

«Будьте осторожны. Вы перенесли рискованную операцию на мозге. Имплант прижился, но еще не закапсулировался. Вам пока что противопоказаны тяжелые нагрузки и резкие движения».

«Кому ты объясняешь? – хмыкнул Кир. – Медику с пятидесятилетним стажем?»

Он осторожно сел, затем встал на ноги. Старался сделать это плавно. Движения дались ему легко, но все же в теле ощущалась слабость.

«Системник, – обратился он к искусственному интеллекту, – отчего умер мой донор?»

«Атмосферный электрический разряд».

«Понятно, – хмыкнул Кир. – А почему вы выбрали его?»

«Он молод и здоров. Да, он не слышит с детства, но это не проблема – имплант восполнит этот недостаток. Ведь вам доступен слух?»

«Да. Я слышу звуки капель, падающих на листья. Но если донор был с врожденной или приобретенной в раннем детстве глухотой, то он не сможет говорить членораздельно».

«Со временем получится. Так даже лучше. Будь донор полностью здоров, вы не смогли бы говорить, как он, чем выдали бы себя. Ведь вам необходимо адаптироваться в новом мире».

«Резонно, – согласился Кир. – Вы специально выбрали такой объект?»

«Случайно получилось. Искали донора почти четыре месяца, считая мерами Земли. Вам, к слову, нужно их запомнить и не использовать другие. Найти никак не удавалось. Страна, которую вы выбрали, давно уж не воюет, поэтому аборигены умирают в зрелом возрасте. Зачем вам тело старика? Дорожные аварии отвергли – тела уродовались, а медицина на планете не в состоянии восстановить их полностью. Неизлечимые болезни опять-таки не подходили – такое тело не смогло б очнуться после пересадки. Я выбрал утопление, но приходилось ждать открытия купального сезона, искать купальщиков-одиночек – здесь почему-то принято ходить к воде компанией. Наш дрон как раз летел к реке, когда внезапно обнаружил погибшего под деревом. Спустился, медицинский робот обследовал тело, и я решил: оно подходит».

«Благодарю, – ответил Кир. – Вы сделали работу хорошо».

«Я выполнил задачу, определенную моей программой. Как самочувствие, медик-инженер второго ранга? Доступна память донора?»

Кир приложил ладони к голове, напрягся, но отклика не получил.

«Нет ничего. Даже не знаю, кто я».

«Найдите документы донора, – посоветовал системник. – Здесь принято носить их с собой».

Кир обыскал карманы у одежды. Та состояла из легкой рубашки в коричневую клетку и темных штанов. Название предметов подсказал имплант. Он говорил на русском языке, который медик-инженер учил на боте, и тем самым помогал ему освоиться в пока что незнакомом мире. В карманах документов не нашлось – лишь небольшой клочок бумаги с цифрой «50» посередине.

«Автобусный билет, – сказал системник. – Здесь, оплатив проезд, получают такую вот бумажку. Поищите в сумке».

Она нашлась неподалеку – коричневая, с ручками, немаленькая, но легкая – почти пустая. Кир, расстегнув застежку «молния», как просветил его системник, нашел внутри белье, носки и клетчатый «пиджак» – так здесь именовали куртку с лацканами и с вырезом под горло. Ее, как видно, донор снял из-за жары и спрятал в сумку. Во внутреннем кармане пиджака Кир обнаружил серенькую книжицу. Раскрыл, после чего с трудом прочел написанное от руки над фотографией с печатью: «Чернуха Константин Васильевич… 2 мая 1960 г… Учащийся…» И тут внезапно перед ним замелькали мыслеобразы: дома и лица, затем – пейзажи, сцены… На некоторое время он затих, осваивая информацию.

«Похоже, пробудилась память донора», – сообщил системнику.

«Отлично. Кто вы теперь?»

«Константин Васильевич Чернуха. Мне двадцать лет, поскольку здесь 1980 год по местному исчислению. Июль… Окончил медицинское училище, где получил диплом по специальности „зубной техник“. Так здесь называют тех, кто изготавливает протезы вместо утраченных зубов. Направлен на работу в стоматологическую поликлинику в столице Белорусской ССР, там же и учился по специальному набору для глухих. Устроившись на работу, взял положенный отпуск и поехал к матери в деревню. Так называют поселение из нескольких домов. Оно вон там, – Кир указал рукой. – Немного не дошел, попал в грозу и спрятался под деревом. Остальное знаешь».

«Известно вам, куда идти? Найдете поселение и дом?»

«Конечно».

«Удачи, медик-инженер второго ранга. Мы будем вас сопровождать. Возникнут трудности – вызывайте. Всегда на связи».

Системник отключился. Кир, перед тем как положить пиджак обратно в сумку, проверил содержимое других карманов и кое-что нашел. Удостоверение инвалида третьей группы и кожаный кошелек прямоугольной формы. В последнем обнаружились бумажки – зеленая и синяя, а также несколько кругляшей из белого и желтого металлов. Рубли, копейки… Здесь виртуальных денег нет, и ходят вот такие. Похоже, что немного. Погибший донор заплатил в автобусе 50 копеек, а память говорила, что он проехал 20 километров, или четыре пута. От путов надо отвыкать…

Повесив сумку на плечо, Кир отошел от дерева и зашагал по грунтовой дороге. Шел дождь – несильный, мелкий, и его рубашка напитывалась влагой. Кир только радовался – как хорошо, что здесь идут дожди, бывают грозы, а одна из них и подарила ему донора. Как замечательно, что у него другое тело – здоровое и молодое! Оно такое сильное и подчиняется ему. Да, чувствуется слабость, но она пройдет. Медицинский робот использовал лекарства из своего запаса, иначе Кир не добрался бы до деревни. После удара молнии приходится лечиться и в Обитаемых мирах, что уж говорить об этом с его отсталой медициной. Это же такая древность – изготавливать протезы вместо утраченных зубов! Их в Обитаемых мирах давно выращивают. Инъекция в челюсть из клеток пациента, и через две декады вырастает новый зуб…

Деревня показалась незаметно. Лес словно расступился, и на открытой местности возникли темные дома, стоящие вдоль дороги – теперь уж улицы. Горели желтым окна – пока Кир шел, стемнело, но вечер был не беспроглядно черным, как на Агорне, – серый полумрак, и дома, заборы различаются хорошо. Кир отворил калитку у третьего по счету дома, вошел в просторный двор, образованный постройками, и отворил дверь дома…

За столом в передней комнате сидела женщина и что-то зашивала, сидя под тусклой лампочкой, свисавшей с потолка на шнуре. Игла так и мелькала в ее пальцах. Кир встал и сбросил на пол сумку. На звук она подняла голову. Кир рассмотрел усталое лицо и блеклые глаза под светлыми бровями, складки возле рта.

– Костенька! Сынок! Приехав, наконец!

Отбросив в сторону шитье, она метнулась к гостю, обняла, расцеловала в щеки, но тут же отстранилась.

– Да ты весь мокры! Шел под дождем? Здымай одежу! Дам табе сухую. Прастынешь…

Кир не успел опомниться, как с него стащили рубашку и штаны, а следом – и носки. Все это бросили на лавку под окном. Мать повернулась к сыну, и брови на ее лице внезапно поползли на лоб.

– Што гэта?

Она указывала пальцем на грудь Кира. Он посмотрел туда же. От шеи до пупка и даже ниже, теряясь под резинкой трусов, на коже был рисунок – багрово-красный, по виду – будто дерево росло. Понятно… Кир пальцем прочертил зигзаг и ткнул им в пол.

– Маланка?^[1] Тябе ударыла маланка?

Он мыкнул отрицательно и указал рукой чуть дальше – дескать, не в меня, а рядом.

– Ох, божечки! – воскликнула она и покачала головой. – Магла ж забиць.

Кир улыбнулся и развел руками – ведь не убила, видишь? Хотя, конечно, да, но знать об этом женщине не стоит.

– А, ну-ка, повернись!

Он подчинился.

– И на спине застався след, – вздохнула женщина. – Ох, божечки, што гэта робится?..

Она присела и заплакала, закрыв лицо руками. Кир подошел, поколебался и осторожно погладил женщину по голове. Она убрала руки от лица и неловко ткнулась лбом в его живот. Кир вновь погладил волосы, зачесанные на затылок и закрученные там узлом.

– Боже! – внезапно спохватилась женщина. – Да ты жа голы. Прастудишься. Чакай, я зараз.^[2]