Наталья Цалко: Мы что, рожаем? Или то, что вы боялись спросить у акушера-гинеколога

Все права защищены.

Ни одна часть данного издания не может быть воспроизведена или использована в какой-либо форме, включая электронную, фотокопирование, магнитную запись или иные способы хранения и воспроизведения информации, без предварительного письменного разрешения правообладателя.

В оформлении книги были использованы материалы ShutterStock.

© Н. В. Цалко, текст, 2025.

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

* * *

Посвящается моим самым терпеливым родителям, учителям и каждому встреченному мною человеку

С огромной любовью

1. Представление

Свои первые роды я приняла прямо в машине скорой помощи у 14-летней девочки. При ней была 28-летняя мать, очень радующаяся тому, как все здорово. До сих пор помню ее горделивое: «Вот, мы все так легко рожаем! Сибиряки!» Если ребенок полностью унаследовал северную стать и легкость родов, то уже есть продолжение этой чудесной семьи.

Конечно же, ни о каких пособиях и о чем-то подобном и не предполагала. Страха и волнения не было, – ну не ожидала же еще, – да и старичок уазик, входящий в поворот на полном ходу так, что открывалась дверь, – та еще цитадель чистоты и уюта.

Очень хорошо помню эти эмоции: мощнейший выброс счастья, крик детский. Вдруг комочек теплый, глазастый. Что-то изменилось в жизни раз и навсегда. Несколько тысяч раз потом буду принимать роды и каждый обязательно испытаю подобное.

А тогда на душе было тяжело, впервые в жизни поссорились с отцом, мама в больнице, надо вернуться домой, а там тягостное молчание. У любой ссоры отвратительный привкус, а тем более с родным человеком. И, казалось, что сутки очень быстро проходят, время летит, а тут классически: ночь, под утро роды, человек в машине, новый, невероятный. Его мы кутали в свою одежду, и все обнимались, новоиспеченная бабушка плакала. Пришла домой, с порога объявила, что родился ребенок, столько-то кило, это уж потом в роддоме про своего спросила, и мы еще раз обрадовались, помирились и больше никогда не ссорились. История родов этого торопящегося сибирского малыша стала моей личной, нежно храню ее в душе и периодически вспоминаю, а потом бережно помещаю обратно в сердце, дорожу.

Потом была работа акушеркой и учеба в институте, студенческие дежурства, как вошла впервые, так и не вышла по сей день. Атмосфера, она была густая, невероятная; ничего не понимала, кроме как просто хочу, как они, к ним в семью и чтобы они меня удочерили.

2. О себе

Прошло четверть века, я заведую отделением в огромном, да, простите мне мое тщеславие, самом потрясающем госпитале Лапино. И каждый раз, когда я еду с родов и звоню домой, обязательно слышу там, неважно в каком составе семья: «Родила? Кто?» Вяло отшучиваюсь, мол, нет, оставила пациентку и уехала. Родила, конечно, мальчик или девочка. Если знаю имя прямо так и представляю и на том конце провода, как говаривали раньше, обязательно умильно-восхищенное: «О-о-ой, Коля/Таня, мальчик/девчушечка, ну дай Бог!» И такой разговор происходит у всех моих коллег. Поэтому, когда любой акушер рассказывает, что мы и наши родные радуемся новорожденному больше родителей, примите на веру. Мы переживаем больше, но и счастье от этого умножается.

Слишком большой процент волшебства, и это не для громкого словца, это большая и лучшая часть нашей жизни. Очень часто мы приходим в бокс друг к другу посмотреть, ощутить, подбодрить, мы веселы и даже чересчур довольны. Что мы родов не видели? Да несколько раз в день! Но момент тектонического разлома и переход с того на этот свет бесподобен.

Стою рядом с креслом, трудная ситуация, напряжение колоссальное, но у нас все получается, сейчас получится. И завотделением, переживающая за нас, задорно щиплет меня пониже спины, она довольна – нашим счастьем, общим теплом, трогательной нежностью в момент родов. А после родов, когда малыш уже спеленут или еще на груди, обязательно, заходят все и расплываются в улыбке и разговаривают с ребенком.

И это приветствие сразу в момент рождения, как мантра или как молитва о том, что здесь не страшно, а очень даже хорошо, и целое море любви.

Вряд ли кто-то это вспоминает в последующей в жизни, но старт должен быть бережным, нежным. Каждый малыш должен услышать и ощутить – именно его ждали. Кстати, тот самый адреналин, дофамин и окситоцин, перепадающие и нам, позволяют не спать несколько ночей и сохранять рабочий лад и бодрость духа. Ну и персонажи в родах всегда невероятные, не бывает случайных людей. Все – от санитарочки до детского доктора – родные тебе люди, с которыми в огонь и воду и обязательно вот это: «Помните, тогда Марь Петровна ей и говорит…» Почти все живые легенды, потрясающие, светлые, это ощущение родства от нас в одном боксе на родах само по себе небольшой аккумулятор. Ну и да, это подлинная правда, мы тужимся вместе с вами каждые роды, стабильно, это сильнее нас, причем тужимся как раз правильно и очень хорошо.

В этой книге несколько тысяч героев. Не то чтобы я бросила перчатку нашему великому классику, какой уж тут вызов, когда нещадно хочется закрыть ноутбук и спрятаться под одеяло. Потому что ну как можно написать книгу, когда нет ни смелости, ни сюжета, ни таланта, ни ундервуда, ни машинистки. Я даже курить не умею, а ведь, наверное, положено, и чтобы на мундштуке, и нервная дрожь в голосе, когда читаешь свои строки. Совершенно не в курсе, как вызывают муз. И что делать, когда на чистом листе написано: «Смеркалось», и дальше не идет?

И я даже не знаю, сколько именно тысяч героев, потому, что каждый раз, когда спрашивают, считаем ли мы их, отвечаю, что нет. Это правда. Подсчет количеством бывает только в случае написания очередной работы на квалификацию или выхода на пенсию. А так-то зачем?

Как можно обозначить сухими строгими цифрами такой живой, пластичный материал – счастье, тревогу, радость, адреналин и всегда безвозвратное изменение жизни, причем не одной. Разве нужно это исчислять? Ведь мои герои, вы еще помните о них? Они большие и махонькие, громкие и тихие, некоторые и вовсе не могут говорить привычно нашему уху. Есть и те, кто еще даже не пришел на этот свет, и мы общаемся практически телепатически, ну там пару научных достижений позволяют видеться от приема к приему и понимать, все ли хорошо или помощь нужна.

Мои персонажи очень разные и абсолютно неподражаемые, сначала они вот такие крохи, краснолицые, сморщенные пальчики, макушки ароматные. А потом склейка. И уже они поползли, пошли, побежали, в кровать к вам забрались, лопочут, слюни на кулак наматывают, потому что зубы, и лимон пробуют, и заливисто хохочут. Еще миг – и имеют ученые степени всех кафедр, покоряют космос, работают на совершенно разных работах, занимаются невероятными делами, обладают всевозможными качествами, какие только вы способны представить.

Мои герои разных национальностей, убеждений и вероисповеданий, цвета кожи, разреза глаз (кудрявость затылка по выбору), но все они – мои малыши, и знакома я с ними зачастую с размеров малюсенькой горошины, стремительно развивающейся в маме, повторяя из раза в раз строгий эволюционный путь.

Страшно представить важность именно этого момента, что некая часть земного шара, несколько тысяч малышей и их родителей, выбрали меня в проводники. Счастливо исполняю свою роль вот уже не одно десятилетие, потому что я – врач акушер-гинеколог, зовут меня Цалко Наталья Викторовна и я самый счастливый человек, потому, что в моей жизни есть три огромные, всегда недостижимые, вершины: христианство, акушерство, альпинизм. Они удивительно похожи по постоянному вызову себе самой, по обнулению всех прошлых данных. Но во всех нельзя без опыта. Каждый день, каждая гора, каждые роды, несмотря на то, что ты это уже делал: на такую гору всходил, эту пациентку трижды рожал, уже здесь сдержался, не крикнул, не подумал, – а в любой момент все меняется. Но когда этот, казалось бы, сизифов труд имеет успех, то нет человека счастливее, выше, щедрее на любовь, и никто крепче не обнимет этот мир.

Секунда – и снова новый экзамен. У этих вершин нет буйка, до которого надо дотронуться – и ты победитель, но само ощущение, что они с тобой заигрывают и принимают, и ты свой – самое потрясающее, что может быть. Конечно же, здесь будем говорить о двух вершинах. Альпинизм за кадром, да там мне пока на книгу не набрать, только если на небольшую и с картинками.

И если так случится, что эта книга увидит свет и вы возьмете ее в руки с целью согреться, улыбнуться и перестать бояться родов или же понять, что же там с вами было и чего все вокруг говорили, или просто захотите узнать, что мы чувствуем и почему мы самые счастливые и самые напряженные врачи, то имейте в виду, когда и сколько бы вы ни читали, наверняка буду ехать на роды или с них, по ходу повествования тоже много раз отбегу, посему заранее простите за неровный почерк.

Я очень сомневалась. Но когда пришло приглашение из серьезного издательства, чуть задумалась и они все, эти прекрасные, великолепные малыши и бывшие малыши, а ныне большие тети и дяди, словно в галерее заняли каждый свое место в сердце. Начала всех вспоминать, перебирать. Стало снова тепло и тревожно, легко и страшно, как всегда бывает в этой уникальной профессии – это просто жизнь, ибо разделить невозможно, так плотно сплетены ремесло, в котором приветствуешь нового человечка каждый день, и ненасытность этим. Попробуем взглянуть вместе, а вдруг все-таки удастся передать этот настрой и всем станет чуточку светлее. Тогда уж точно все было не зря.

3. Классификация

Вы беременны или просто заинтересовались. Роды – все говорят о каких-то особенных, что они разные что ли бывают. Кто-то скептически может заметить, что роды, есть роды. Но начинайте загибать пальцы: роды бывают, да-да, а вы думали, женщины (великие, причем все!) напридумывали, подсмотрели, мало не покажется. Обмолвлюсь сразу – это не классификация по МКБ, это всевозможные, встречаемые почти повсеместно вариации, как кубики, из которых мы соберем именно ваши роды.

1. Классические, самопроизвольные, через естественные родовые пути (или нижний путь, как удобно)

1.1. Горизонтальные.

1.2. Вертикальные.

1.3. Водные.

1.4. Лотосовые.

1.5. Гипнороды.

1.6. По Одену или мягкие роды.

1.7. Программированные роды.

2. Оперативные – операция кесарева сечения (верхний путь)

2.1. Плановые.

2.2. Экстренные.

2.3. Мягкое кесарево.

2.4. Естественное кесарево.

2.5. Естественное мягкое.

2.6. Голландское кесарево.

3. Роды с анестезией.

4. Роды без анестезии.

5. Роды дома.

6. Роды соло.

7. Партнерские роды.

8. Роды с рубцом на матке после операции кесарева сечения.

9. Еще можно выделить роды двойней и тройней.

А на ваше скептическое: роды, они и в Африке роды, есть что возразить, вернее, добавить. Поговорим даже и про африканские!

Что-то надо обязательно, чай, кофе, какао, чтобы с удовольствием читать, темы впереди захватывающие, но разберемся потихоньку, ну а как иначе.

4. Сколько нас будет и кто мы такие

В родах всегда есть, просто должен быть, элемент слаженности, для красоты и успеха. Роды – это командная работа, роли распределены четко, иногда даже слов не нужно, все друг друга понимают по взгляду. Так кто же все эти участники и каков максимальный-минимальный состав присутствующих?

Главная роль, безусловно, у рожающей. Более главная у рождающегося. В переводе на медицинский: будущая мама и малыш – примы. Все действо развернется вокруг них, для них. И в зависимости от их изменений – на ходу, мгновенно, – мы будем переписывать сценарий родов сколько угодно раз.

Со стороны невесты, то бишь роженицы (так по-умному называется, по-акушерски, а когда родит, родильница), могут подойти главные болельщики и соучастники: