Что чувствовала мама, понимая, что ее дочь в руках сумасшедшего? Понимала ли она в своем собственном безумии, что ее ребенку угрожает чужое?

Мы выехали на мост. Вафли выскользнули из моих ослабевших пальцев.

И снова выключились краски. Река внизу стала черной. Такой похожей на Стикс. Кривым отражением нашего мира.

Постойте-ка…

Мама спрыгнула с моста. Все считали, она сошла с ума и покончила с собой, чтобы прекратить свои муки, но…

В Мортрум можно попасть разными путями. Может, она пыталась попросить о помощи у отца своего ребенка? Может, для нее это был последний шанс что-то исправить?

– Она не покончила с собой, – проговорила я.

– Что? – Отец бросил на меня подозрительный взгляд.

– Она хотела вернуться.

У нее не получилось. Но, может, получится у меня. Сейчас или никогда. Даже смерть в водах Стикса лучше, чем встреча с Лилит и жизнь рядом с монстром, которого я считала отцом.

Понадобилось лишь расслабиться, поддаться боли – и мир вновь стал черно-белым. Я взялась за ручку двери. Отец заблокировал замки, но кое-какие способности наследницы Повелителя остались при мне.

– Передавай привет Самаэлю, – сказала я прежде, чем открыть дверь.

Прыгать на скорости оказалось непросто. Я упала на мокрый от дождя асфальт и с трудом поднялась. Машина затормозила в нескольких метрах впереди. Всплеск адреналина придал сил, я ОЧЕНЬ не хотела вновь истекать кровью на пассажирском сидении. Вложив остаток сил я поднялась и перемахнула через ограждение.

В последнюю секунду вокруг все снова стало обычным. Но отступать было поздно: я камнем летела вниз, закрыв глаза, и молилась, чтобы мир мертвых еще раз открыл свои двери для своей невозможной принцессы.

***

Я чувствую, как темные воды смыкаются над головой. И стремительная сила течения уносит меня прочь, затягивает в неизвестность. Сердце еще бьется. Отчаянно, неистово, моля о том, чтобы все получилось.

Хоть на миг.

Хоть еще раз его увидеть.

А воды Стикса все несутся, и в вихре огней душ несусь я – случайная душа. Безумная душа. Только безумец может прыгнуть в Стикс в надежде попасть в мир мертвых.

В какой-то миг мне кажется, что сил хватит. Что еще чуть-чуть, и я увижу знакомую набережную с горгульями на опорах. Острые пики башен Мортрума и Министерство Мертвых.

Но холода и тьмы все больше и больше, а сил почти не осталось.

Сквозь толщу воды я действительно вижу знакомые очертания и яркую луну на лишенном звезд небе. Делаю последний отчаянный рывок…

В теле появляется странная легкость. Я больше не чувствую боли и холода. Я выныриваю из воды и взмываю в небо. Далеко внизу остается Мортрум.

Черные крылья ворона несут меня к свободе… но это лишь иллюзия победы. Быть призраком ночи – вот цена, которую я отдаю Стиксу за право вернуться.

Холод. Адская боль, пронзающая тело. Легким не хватает кислорода. Ты сдаешься тьме и воде в надежде, что пытка закончится, но все становится только хуже. Вода проникает в желудок и легкие, и теперь обжигает холодом изнутри. Ты закрываешь глаза и ждешь смерти, но… не можешь умереть.

Ты уже мертва.

«Бздынь!»

Честно сказать, я решила, что в память о любимой дочурке Вельзевул навсегда заморозил Стикс, и именно об лед я треснулась головой, когда попыталась выплыть. Живо представила, как обитатели города мертвых спокойно ходят вдоль набережной и не замечают, как подо льдом третью неделю болтается бывшая наследница.

Но, к счастью, после неожиданного «бздынь!» чьи-то руки достали меня из воды и положили на что-то твердое.

Я откашливалась так долго, что заболели мышцы пресса – вдобавок к боли в брюшине. Дыхание восстанавливалось с трудом, а горло и нос как будто обработали наждачкой. Дерьмо эта ваша смерть.

Наконец я перестала кашлять и откинулась на спину, чтобы отдышаться.

– Мисс Даркблум? – услышала я удивленное и открыла глаза.

Ну да, кто же еще мог плыть по Стиксу на лодке и сбить плывущую мимо наследницу? Только Харон. Наверняка отвозил кого-то в Виртрум и неспешно прогуливался на обратном пути. А тут я. Хорошо, что ремонт лодки отрабатывать не заставят.

– Мисс Даркблум… не могу поверить своим глазам. Мы думали, вы мертвы. Но как… как вам удалось…

Он растерянно переводил взгляд с меня на воду и обратно.

– Я должен немедленно сообщить Повелителю…

– Нет!

Меньше всего я сейчас хотела видеть Дэваля. Мне нужно было выдохнуть и обдумать, что делать дальше.

– Харон, пожалуйста! Мне нужно несколько дней. Не говори никому обо мне. Позволь, я приду в себя…

Я попыталась подняться, но зарычала от боли, пронзившей внутренности. Пулевое ранение все еще оставалось таковым и хоть не угрожало жизни, обещало много дней невероятных ощущений.

Харон обеспокоенно приподнял мне рубашку и нахмурился.

– Нужно вытащить пулю и обработать. У меня есть средство, но вам нужно пару дней полежать, а у меня совсем нет места… Хотя ваша бывшая комната свободна, и там почти никто не живет. Если хотите спрятаться, то только там. Хотя и вряд ли надолго.

– Сойдет, – кивнула я. – Долго не нужно. Всего пара дней.

Хотя вряд ли за это время я придумаю, что сказать человеку, потерявшему отца, ставшему Повелителем мира мертвых и надеющемуся никогда не увидеть сводную сестренку.

Харон буквально на себе дотащил меня до общежития. Сознание перестало меркнуть, но боль никуда не делать, и внутри снова заворочались лезвия блендера, через который пропустили мои внутренности. К тому же я страшно замерзла и дрожала, как мокрый котенок.

– Никому еще не удавалось выжить, окунувшись в Стикс, – растерянно бормотал Харон, суетясь вокруг меня. – Невероятно. Вы не потеряли силу, даже проведя столько времени в немагическом мире…

– Я не совсем… м-м-м… осознавала, что делаю. Просто надеялась, что получится. В любом случае окончательная смерть – не самое плохое, что могло со мной случиться.

Я решила пока придержать информацию о возвращении Лилит. Если ее отпустил Дэваль, то, возможно, он сделал это тихо и надеялся, что мать оставит в покое мир смертных и проведет пенсию где-нибудь в тихом омуте. Ну или я просто не хочу верить, что парень, который снится мне каждую ночь, выпустил в мой мир безумного монстра.

Пришлось снять рубашку, и я фыркнула, заметив, как смущенно Харон отвел взгляд. Такой взрослый, такой циничный – я еще помню, как он беспечно рассуждал о бессмысленности постоянных отношений – и такой скромняга.

Заметив мою усмешку, он сказал:

– И все же я рад вам, мисс Даркблум. Без вас Мортрум ужасно уныл. Не расскажете, что произошло и как вы оказались в Стиксе?

Я пожала плечами и поморщилась.

– Пошла работать в полицию. Получила пулю. Поняла, что умереть не могу, но умираю, и это невыносимо. Когда отключилась в очередной раз, увидела Стикс – и прыгнула. Я не рассчитывала пробить твою лодку головой, я думала, что умру и… просто все закончится.

– Что ж, мир мертвых явно не готов отпускать свою наследницу.

Я зарычала, когда Харон сунул пальцы в рану и вытащил пулю. Да, черт возьми, им бы не помешало ограбить какой-нибудь госпиталь! Хорошо, что в этой халупе никто больше не живет, мои вопли перебудили бы половину общаги.

– Вот и все. Сейчас я зашью и наложу повязку. На ваше счастье, заражения крови у нас не существует, так что просто пару дней поболит.

Знакомая пахучая мазь обожгла в первую минуту и принесла ни с чем не сравнимое облегчение сразу после. Я откинулась на постели, позволив Харону зашить рану и крепко забинтовать. Пару дней придется поберечься, чтобы снова не зашивать.

– Вам бы поспать, мисс Даркблум. Касание Стикса не проходит бесследно.

Я вспомнила видение, ворона, и закусила губу. Не нужно быть детективом, чтобы догадаться, что показала мне река мертвых. Мама не смогла ее одолеть, не хватило сил. Ее душа растворилась в водах Стикса, позволив жить лишь ее тени, ворону, что приглядывал за мной все это время. Ворону, утащившему серебряное перышко. Интересно, оно все еще у Дэва?

– Повелитель обрадуется, когда узнает, что вы вернулись, мисс Даркблум – словно подслушав мои мысли, сказал Харон. – Не скрывайтесь слишком долго.

– Мне бы твою уверенность. Расстались мы с Дэвалем… не то чтобы тепло.

Скорее, последняя встреча по ощущениям оказалась похожа на пережевывание стекла. Хотя я никогда не жевала. Но, думаю, это похоже.

– Дэваль? – Харон нахмурился. – Дэваль – не наш Повелитель, мисс Даркблум. Повелитель Мортрума – Самаэль Сонг, старший наследник Вельзевула.

А вот это оказалось полной неожиданностью. Я села на постели и уставилась на проводника.

– Ты шутишь? Вельзевул сделал наследником Самаэля? Почему?!

– У него не было выбора. Страж Грейв осужден и заключен под стражу в Виртруме. Младший наследник не обладает нужным даром. Самаэль Сонг – наш Повелитель.

– Осужден?! За что?!

– За вашу смерть. Дэваль выпустил Лилит, и она убила наследницу Вельзевула. Так, во всяком случае, звучит официальная версия. Разве это неправда? То есть вы живы, и это замечательно, но разве вы оказались в немагическом мире без памяти не по вине Дэваля и Лилит?

– Длинная история, – с трудом пробормотала я. – Извини. Голова раскалывается. Крепкая у тебя лодка. Можно я посплю? Мне надо прийти в себя и все обдумать.

– Я принесу вам подушку и одеяло. Отдыхайте, мисс Даркблум, – улыбнулся Харон. – Я действительно рад видеть вас. И кстати – вам очень идет новый образ.

– Что?

Подскочив, я стащила пыльную драную ткань с единственного треснутого зеркала и ахнула. В отражении виделась я и… в то же время не я. Девушка с бледной кожей, яркими, словно светящимися, голубыми глазами и иссиня-черными волосами, спадающими ниже лопаток.

Стикс не только показал мне судьбу матери и вернул меня в мир мертвых. Он еще и превратил меня в копию темных мальчишек, наследников, один из которых наконец получил то, к чему так долго стремился.

А второй… О новом Повелителе мира мертвых я старалась не думать. Эти мысли причиняли не меньше боли, чем предательство отца.

Вместе с подушкой и одеялом Харон принес одежду. Не мою – глупо было надеяться, что все это время мои вещи хранились в надежном месте, никем не тронутые. Больше всего мне было жалко куртку Дэваля, оставшуюся на Земле.

– Ты не можешь стырить ее для меня? – спросила я.

Но Харон покачал головой.

– Слишком рискованно, мисс Даркблум. Не нарушать законы немагического мира – мой принцип. Нельзя, чтобы души узнали о нас. А воровство может меня выдать. Но если хотите, я добуду для вас любую куртку любого бренда, вопрос только в цене.

От этого щедрого предложения я отказалась. Та куртка была ценна не брендом.

Потом, когда Харон ушел, я кое-как устроилась на постели, чтобы не тревожить рану, и попыталась уснуть. Но мысли постоянно возвращались к произошедшему, а ощущение касания холодной воды к коже никак не проходило. Стикс – не просто холодная речка. Я словно окунулась в море, сотканное из чужих душ. Холодных, потерянных, плывущих по течению жизни между осколков мира, который был их домом.

Старалась не думать о Хелен, но не получалось. Не надо было возвращаться к ней. Я знала, что подвергаю ее опасности, но мне так хотелось оказаться где-то, где меня ждут, что я быстро себя успокоила и придумала тысячу причин, по которым мачехе будет безопаснее рядом со мной. Теперь она мертва, и хоть я пыталась верить, что Хелен ждет Элизиум, получалось лишь надеяться, что не Аид.

Стоило заставить мысли о мачехе исчезнуть, как перед глазами вставал образ Дэваля.