Независимо от степени близости читателя к практике цигун, изложенные идеи подчеркивают важность не только физических упражнений, но и сознательной внутренней работы. Как гласит традиционная даосская максима: «Укрепляя тело – возвышай дух, успокаивая ум – наполняй ци» (強身以養神，靜心以充氣). Именно в понимании неразрывной связи между физическим и духовным кроется ключ к подлинному здоровью и долголетию.

Пусть этот заключительный том трилогии вкупе с двумя предыдущими станет для читателя отправной точкой к глубокому и осмысленному исследованию традиций Востока, способствуя достижению гармонии между телом, сознанием и окружающим миром.

Константин Барабошкин, научный редактор,

кандидат филологических наук, заведующий

кафедрой китайской филологии Института стран

Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова

Предисловие к английскому изданию

Успех первых двух частей серии «Горы Цинчэн» принес нам невероятное количество радостных эмоций, и мы были искренне тронуты энтузиазмом читателей и их положительными отзывами на нашу работу.

В последнее время многие люди по всему миру сталкиваются с трудностями, которые влияют как на их ум, так и на тело. И хотя ситуация для многих оказалась, к сожалению, крайне тяжелой, но именно на эти времена, по совпадению, пришелся перевод на английский язык нашей трилогии. Помимо того, что техники, описанные в книгах, помогают поддерживать здоровье и культивировать жизненную силу, они также дают редкую возможность узнать о Пути Бессмертных и, может быть, даже ступить на него. Этот путь позволяет редким избранным, подобным тем, чьи истории вы найдете в третьем томе, отыскать возможность преодолеть ограничения человеческого тела и разума и достичь более возвышенного физического и духовного состояния.

Хотя Ван Юнь щедро делится этими замечательными историями, как историческими, так и из собственного опыта, он всегда возвращает чудеса даосского пути в область обыденного, на площадку нашего духовного опыта: в нашу повседневную жизнь и наш ум.

Практическое руководство по упражнениям из второго раздела настоящей книги включает в себя «12-шаговую практику долголетия» и комплекс «Восьми шелковистых движений», обе практики просты и понятны, они могут помочь занимающемуся укрепить свое тело, улучшая циркуляцию ци^[1] и крови, а также поддерживать здоровье сухожилий, связок, суставов и мышц. Однако главная идея этой книги заключается в том, насколько велико значение нашего ума в деле достижения здоровья и благополучия. Действительно, можно сказать, что суть книги – как и суть даосских учений Ван Юня в целом – содержится в одной из ее первых глав: «Ци – это лекарство вечности, а ум – посланник ци».

Среди испытаний, с которыми мир столкнулся в последние времена, на первом плане стоят тревога, депрессия и множество иных психологических проблем, возникающих в результате изоляции и одиночества. Поэтому может показаться парадоксальным, что именно уединение и отшельничество на протяжении поколений было тем, к чему стремились ищущие просветления и практикующие даосизм, находя в этом источник внутреннего познания и важный инструмент для внутреннего самосовершенствования. В связи с этим мы надеемся, что практики и мировоззрение, изложенные в этом томе, могут оказать надлежащую помощь в столь тяжелые времена и помочь преобразовать тревогу и отчуждение, обострившиеся в текущем кризисе. Мы искренне верим, что эти сложные времена предоставили нам возможность замедлиться и уделить время познанию собственного ума и дыхания, а также дали шанс опытным путем познать наследие даосской традиции.

В процессе нашего собственного обучения и практики под руководством Ван Юня мы все больше и больше проникались уважением к мудрости его учений, направленных на оздоровление тела с помощью цигуна^[2], но по сути своей акцентированных на достижении внутренней гармонии и расслабления как основы для крепкого здоровья.

То, что мы считали завершающей книгой трилогии о горе Цинчэн, оказалось в ходе этого перевода лишь третьим томом продолжающейся серии бестселлеров по оздоровительным практикам. Эта новость, возможно, не столько удивила нас, сколько обрадовала: мы начали воспринимать как должное постепенное раскрытие, казалось бы, бездонного колодца знаний и опыта, а также постоянные откровения Ван Юня. Поэтому то, что нам видится завершением, возможно, лишь начало новой главы.

Для нас большая честь и привилегия учиться у такого мастера, и мы надеемся, что и этот наш перевод его замечательной книги позволит вам заглянуть в великолепное наследие даосизма, адаптированное для современного мира.

Раздел 1
Возвращение с горы Цинчэн

Глава 1
Секрет даосских практик – единение ума и ци

Первый год моего обучения базовым медитативным практикам у шифу^[3],^[4] подходил к концу, и примерно в это время шифу рассказал мне о том, как необходимо вести себя, входя в медитативное состояние. Его наставление в дальнейшем сильно повлияло на меня. Позднее мне довелось сверить слова шифу с текстом «Баопу-цзы»^[5] – трактатом о культивации ци и даосском пути, а также о том, как необходимо использовать «лекарство» для достижения долголетия. Важно понимать, что «лекарства», о которых говорится в тексте, – это принципы регулирования ци, которые можно постичь только получая личные, устные наставления^[6][7] от опытных учителей. Знающий секреты этой техники может своими силами как минимум достичь стадии «создания малого лекарства»^[8][9]. Создание же «большого лекарства»^[10][11] требует таланта или готовности опытного мастера передать вам свои знания. Опытные практикующие хорошо понимают, что наиболее важным элементом для достижения серьезных успехов в медитации и культивации ци является единение разума и ци, что выражается в основополагающем принципе: «Ци – это лекарство вечности, а ум – посланник ци». Когда ци и ум начинают поддерживать друг друга, человеку открывается возможность достичь бессмертия. До того, как человек поглощается мирскими заботами о завтрашнем дне, прежде чем разрушающее влияние мирской, суетной жизни берет верх, его ци и кровь циркулируют естественным образом: однако невежество и порочность постепенно блокируют источники и каналы, что приводит к застоям как ци, так и крови. В этом корень множества болезней. Для того чтобы вновь открыть и соединить восемь акупунктурных каналов, необходимы устные наставления мастера.

Я до сих пор ясно помню удушающе жаркий вечер лета 1978 года, кажется, это был конец июня. В те времена в мои обязанности входило сопровождение шифу на банкетах дважды в неделю в его резиденции в Юнхэ^[12]. Несмотря на то что шифу вел скромный образ жизни, не афишируя свое присутствие в городе, множество ищущих Дао съезжались к нему. Люди приезжали как из-за границы, так и из центрального и южного Тайваня. Приходили его старые армейские товарищи, а еще скептически настроенные искатели, захаживали шифу из его родного города. Каждый вечер для гостей накрывали один или два стола, никто и никогда не обделялся гостеприимством. Своим поведением шифу в этом напоминал Мэн Чанцзюня^[13]. Я проникся глубоким уважением к благородству и гостеприимству шифу. Правда, среди посетителей не было учеников с выдающимися способностями, на которых шифу мог бы положиться, как Мэн Чанцзюнь полагался на хитроумного Фэн Сюаня^[14]. В любом случае, люди эти были из разных мест и из разных слоев общества. От знаменитостей до простых рабочих, шифу принимал всех, не делая между ними различия. Он старался найти подходящие наставления для всех вопрошающих и редко позволял себе выказывать усталость от постоянных визитов.

Вечером выходного дня во время одного из таких ужинов за столом с шифу сидели двое старейшин, с которыми он был знаком очень много лет. Один из них, старейшина Линь, человек глубокого понимания, практиковавший одновременно буддизм и даосизм. Другой был достопочтенным учеником старейшины Вана, который, в свою очередь, был даосским братом шифу во времена его жизни в старом Шанхае. Примерно 10–20 человек сидели вокруг двух старомодных квадратных столов на восемь мест каждый, разделяя ужин и беседу. Возможность смиренно быть среди них и слушать их разговоры была большим счастьем для меня. Завершив с ужином, старейшины начали вспоминать давно минувшие события и рассказывать истории о боевых искусствах прошлых лет. Они также поделились с нами знаниями о важнейших событиях даосской древности. Огромную пользу я извлекал для себя из их мудрых бесед.

В тот вечер среди гостей был один из учеников старейшины Вана, даосский священник по фамилии Тун, который впервые приехал к шифу. Этот священник был интересным, остроумным человеком. Ему было около 70 лет, он достиг определенного статуса как практикующий и успел немало увидеть и пережить.

Говорили, что он много лет следовал за старейшиной Ваном и слышал от него множество рассказов о нравах старого Шанхая, а также исторических анекдотов из жизни необыкновенных людей.

Как же так получилось, что темой вечера стала пекинская опера? Возможно, потому что шифу иногда принимал участие в любительских постановках, а иногда, когда у него было свободное время, ходил в театр, посетители нередко дарили ему билеты. И возможно, священник Тун слышал о любви шифу к театру и, чтобы расшевелить разговор, предложил эту тему.

Старейшина Тун начал свой рассказ так: «Я шанхаец, и с малых лет мы с родителями ходили в оперу послушать известнейших оперных исполнителей тех лет. И меня, и моих братьев родители часто брали в оперу во время каникул, и таким образом все мы знали историю взлетов и падений оперной индустрии так же хорошо, как линии своих ладоней. Помимо того, мои родители были знакомы с некоторыми крупными людьми из театральной сферы, и поэтому мы время от времени участвовали в любительских постановках, и этот опыт сильно повлиял на мое понимание сценического и вокального искусства. Поскольку я крайне интересовался боевыми искусствами, то уделял особое внимание навыкам, связанным с ролями воинов.

Дом нашего детства находился недалеко от храма Байюнь^[15], и в период празднования китайского Нового года родители часто водили туда старших членов семьи и нас, детей, чтобы молиться о нашем благополучии. В те времена в храме был даосский монах, искусный в гунфу^[16]. Про него рассказывали, что из года в год, зимой и летом, он всегда носил одно и то же простое одеяние, составлявшее все его имущество. Он никогда не надевал обуви, ходя босым даже в самые холодные и снежные зимние дни. Но, что любопытно, он никогда не страдал от холода, и ступни его не синели от мороза. Также и в самые жаркие летние дни, когда солнце палило в зените, он носил ту же самую длинную робу. Порой я наблюдал за тем, как он проводит даосские ритуалы: в традиционном даосском головном уборе он выполнял “шаги Юя”^[17], рисуя руками и ногами фигуры созвездия Большой Медведицы. Удивительнее всего в этом было то, что ни капли пота не падало с его лица во время исполнения этого мистического танца, что поражало многих людей».