Мария Закрученко: Bookship. Последний книжный магазин во Вселенной

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Редактор: Татьяна Тимакова

Издатель: Павел Подкосов

Главный редактор: Татьяна Соловьёва

Руководитель проекта: Ирина Серёгина

Арт-директор: Юрий Буга

Дизайн обложки: Денис Изотов

Корректоры: Елена Воеводина, Ольга Петрова

Верстка: Андрей Фоминов

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© М. Закрученко, 2025

© Художественное оформление, макет. ООО «Альпина нон-фикшн», 2025

* * *

Памяти Ивана silver III Романова, самого светлого из Теней

Посвящается всем редакторам и копирайтерам, издателям и книготорговцам, печатникам и библиотекарям, а также читателям – мечтателям, ваятелям, певцам и творцам. Хранителям историй по всей Вселенной

Книготорговец Аллан Шенд наблюдает крушение Системы из комнаты над магазином. Он закрыт, но владелец спускается на первый этаж, ставит чайник и открывает дверь. Люди будут очень напуганы, а по своему опыту он знает, что они всегда чувствуют себя лучше, видя, что книжный магазин открыт.

Ник Харкуэй. Гномон

Глава 1
Это тебе не библиотека!

Кляп во рту размяк, его получилось выплюнуть. А из-за веревки любое движение рук мучительно. Работа Карла, он любит ставить в пустыне ловушки на мелких зверьков – смотрит, как их затягивает в капкан и как они бьются…

Дик заставляет себя пошевелиться и еле сдерживает рвотный позыв – по голове вдарили знатно. Наверное, сам хозяин. Дик осторожно встает на колени, затем перекатывается на бок и наконец садится, осматривается. Окон нет. Крыша сужается, к потолку тянутся провода. У стены моргает зеленый сигнал приема межзвездной Сети. Вот сейчас он мог бы написать, предупредить их! Но он связан, да и неизвестно, сколько времени потерял, валяясь тут безжизненным кулем.

Значит, он ничего не успеет исправить, снова все испортил, на этот раз окончательно. Если бы он вел себя тише, не задавал вопросов, не лез куда не надо… И если бы не… Дик хлопает себя связанными руками по бокам, не обращая внимания на новый приступ боли, в надежде нащупать… хотя знает, что сумку забрали. А значит, она пропала. Пропало все. Дик заваливается на бок и прокручивает в голове события последних дней, когда еще можно было что-то исправить…

Дик бежит. Будто от этого зависит его жизнь, как будто в первый раз убегает от мальчишек, швыряющих в него камни. Сигнал у груди пульсирует, или, может, это вырывается наружу сердце. Главное – сигнал есть. А времени очень мало.

На холме он останавливается перевести дух и видит весь сектор от края до края. Зеленые шапки деревьев у западной стены густеют в подползающей темноте. Маленькие черные, похожие на насекомых фигурки людей тянутся с дальнего северного поля к общинному дому. В его окнах уже разливается равномерный оранжевый свет. Там мурчит генератор, готовят ужин. Позади, на юге, отдыхающая для будущих посадок земля, заботиться о которой – его работа. До восточной, самой ближней стены – только скотный двор и хозяйственные постройки, склад техники, вышедшей из строя. За стенами – песок. Горы песка. Моря песка. Там столько песка, что этот отвоеванный у пустыни кусочек земли сам кажется песчинкой.

Над горизонтом уже проступают созвездия. Сегодня ни одного реактивного следа не будет. Дик знает расписание космопорта наизусть и не задерживается, чтобы посмотреть на вечернее небо. Бежит, стирая пот с лица, оставляя грязные полосы. Вбегает в птичник, распугивает ударом хлипкой двери наседок, поднимает пятую во втором ряду. Получает клювом по лбу, но успевает вытащить черный прямоугольник и устремляется с ним по опасно скрипучей лестнице в пристройку наверх, где, как ему кажется, сигнал лучше.

Ветер ревет сквозь щели. В маленькой темной комнатке нельзя встать во весь рост, а еще она вся провоняла куриным пометом, но Дик не обращает внимания на такие мелочи. Он садится на пол ровно по центру и включает планшет. Экран просыпается, в левом нижнем углу уже горит зеленым флажок коннекта. Рядом такой же красный предупреждает: канал связи зашифрован. За одно только это Штефан выбросит Дика обратно в пустыню, где нашел, как обещал уже не раз. Если застукают за тем, что он собрался сделать, эта угроза перестанет быть словами. А бояться Дик устал. Пора с этим покончить.

В черном окошке сообщений появляется россыпь белых букв: «Привет, старый друг». Дик перестает чувствовать ветер, играющий на позвонках. Он представляет себе, как за много световых лет отсюда кто-то очень близкий и очень далекий называет его другом и это слово преодолевает пространство, время и блокировки – чтобы он прочитал.

«Привет, старый друг! – отвечает Дик, буквы сообщения забегали по маленькому экрану. – Все готово. Завтра утром отправляюсь. Думаю, успею на конференцию».

Прямых рейсов в столицу с их захудалой планеты нет, но в космопорте всегда можно найти пилотов грузовых кораблей, которые за плату доставят его на какую-нибудь узловую станцию. Конференция через одну стандартную неделю. Если все пойдет по плану (и очень сильно повезет), Дик прибудет впритык к началу. А дальше… Он позволит себе помечтать об этом позже, в пути. Сейчас нужно сосредоточиться на плане. Он проделал слишком длинный путь, чтобы сломать все какой-то непродуманной ерундой. Впереди одна цель – конференция. И его доклад, который все изменит.

Теперь странно вспоминать времена, когда Дик считал себя единственным, кого интересует Земля. Это имя всегда пряталось на кромке его сознания тайной, которую нельзя называть. Он попробовал однажды, на уроке истории, но вместо ответа получил выволочку. «Земля – это сказка еретиков!» – произносил учитель с каждым ударом. Как будто мало было поводов над Диком поиздеваться: найденыш, слабак, а с тех пор еще и сказочник. Но потерянная родина людей – не просто сказка. Дик это знал. Он потратил годы осторожного изучения межзвездной Сети и однажды нашел тайный коридор в зашифрованный канал, где об этом говорили. Не как о сказке, а как об историческом факте, который почему-то предпочли забыть. Там Дик нашел ответы на многие вопросы, скопившиеся у него за годы. И даже больше. Друга. И пусть его (ее?) имя – всего лишь набор цифр и знаков, пущенный по лучу света за миллионы световых лет, как и имя самого Дика, этот человек для него ближе всех. Их объединяет нечто большее, чем место рождения или родственные связи. Они думают одинаково. Это ему (ей?) Дик хотел рассказать, что они не ошибались и у него есть доказательство. Дик собирался показать…

– Что ты делаешь?

Дик резко накрывает планшет, склоняясь к самому полу. В глазах расплывается яркий прямоугольник света. Он опять забыл про время, уйдя с головой в обсуждения.

– Что ты делаешь? – повторяют из тьмы, и на этот раз Дик выдыхает с облегчением.

Как она всегда умудряется появляться неожиданно?

– Опять с этими общаешься? Дик, мы с тобой сто раз это обсуждали.

– Привет, Анна.

Нечеткий силуэт стало видно в рассеянном свете. Планшет Дик отработанным движением прячет в рукаве.

– Нельзя верить всему, что пишут в зашифрованных каналах!

– Я общаюсь с друзьями, – пытается объяснить он. – Ничего криминального.

– Дик, ты даже не видел этих людей! Может, они провокаторы! Что им от тебя нужно?

– В том-то и дело, что ничего. Мы просто разговариваем. Делимся теориями. Научными.

– Знаю я твои научные теории. Выбросил бы ты это из головы.

Анна права: если слова Дика попадут в свободный поток в Сети, у него будут серьезные неприятности. У всей общины будут. Именно поэтому он должен представить свой доклад в метрополии. Та крошечная частичка сомнений, которая у него еще остается, должна либо исчезнуть, либо превратиться в ком ужаса, который поглотит Дика целиком. Но только его одного. Правду он узнает на месте. Отчего-то Дик уверен, что все будет хорошо, поэтому улыбается Анне. Он уже хорошо ее видит. Когда-то давно они приходили сюда прятаться от взрослых, поболтать и поиграть. Те времена давно позади.

– Ну что ты расселся? Ужин вот-вот начнется.

– Как, уже?

Сигнал обычно не держится долго, так что, когда он есть, Дик целиком погружается в информационный поток, пока связь снова не вырубается. Этого хватает на час-два, но в этот раз он явно засиделся.

– Добро пожаловать обратно в реальность!

Анна смеется, и на миг все становится как прежде. Дик спускается за ней и идет к общинному дому, окна которого светятся теплом. Воздух кажется свежее обычного, а в небе уже заблистали звезды, которые он знает по именам. Скоро все это останется позади.

Когда Дик входит под своды дома, каждый раз застывает на миг. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять: он здесь чужой. Кожа у него нежная и шелушится от переизбытка солнца. Тело хрупкое. Полная противоположность коренастым смуглым фермерам с обветренными лицами. Дик не может привыкнуть к ломоте в костях и ноющим мышцам, к дневной жаре и ночному холоду, к внезапным бурям, смешивающим воедино небо и землю.

Какая жизнь у него была раньше, если эта дается с таким трудом? Дик не помнит. Он ничего о себе не помнит до того дня, как очнулся десять лет назад в доме старейшины. Штефан нашел его в пустыне, когда над Диком уже почти образовался песчаный бархан. Принес в общину и взял мальчика под свою опеку из жалости и какого-то… любопытства, что ли. Он свалился на них, будто с неба. Ни в одной из соседних фермерских общин не искали потерянного или убежавшего ребенка. Из дальних он бы никогда не добрался своими ногами – сгорел бы, утонул бы в песках, дикие животные мгновенно растащили бы его останки. Истощенный и обезвоженный после нескольких дней в пустыне, Дик не мог произнести ничего, кроме своего имени. Осколок, уцелевший от прошлой жизни. И еще кое-что… Ради чего он и должен рискнуть. Больше он ничего не знал и не помнил.

Дик улыбнулся малышам, наперебой выкрикивающим: «Эй, нескладеха Дик, иди к нам!» Они всего лишь повторяют то, что говорят взрослые. Что ему не место за общим столом, ведь работник он никакой. С ним держатся вежливо, раз один из старейшин когда-то пригрел найденыша у себя. Но никогда не дадут забыть, что он здесь чужак.