Эбигейл Оуэн: Игры, в которые играют боги

Original title:

THE GAMES GODS PLAY

Abigail Owen

На русском языке публикуется впервые

Книга не пропагандирует употребление алкоголя и табака. Употребление алкоголя и табака вредит вашему здоровью.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright © 2024 by Abigail Owen

All rights reserved.

Translation copyright © 2025

This edition is published by arrangement with Alliance Rights Agency c/o Entangled Publishing, LLC.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2025

* * *

Посвящается Робби – моему мужу, моей опоре, моему напарнику в «Своей игре», моему сногсшибательному герою, моей звезде.

Всего одной жизни с тобой мне мало

Пролог

На хрен богов.

Я была так близка. Так близка, будь оно все проклято, к тому, чтобы наконец добиться своей цели, наконец снять проклятье и, может быть, – лишь может быть – наконец ощутить любовь того единственного, по кому я так тоскую.

Когда я оседаю на пропитанную кровью землю, я могу думать лишь одно: «Что, если?»

Что, если бы я не попыталась разнести храм Зевса?

Что, если бы я не встретила Аида?

Что, если бы я не пыталась получить больше, чем этот мир был готов мне предложить?..

Из уголка моего глаза просачивается слеза. А потом прямо передо мной появляются ноги Зевса. Скорее всего, он собирается закончить работу.

Честно говоря, я все равно предпочту уйти быстро, а не сидеть здесь и истекать кровью.

– Ну давай, ублюдок.

Часть 1. Тигель

Боги любят поиграть с нами, простыми смертными.

И каждые сто лет… мы им это позволяем.

1

Очень плохая идея

Шипящий разряд электричества вспыхивает прямо над храмом Зевса, и я вздрагиваю, а толпа охает и ахает. В Сан-Франциско живут люди из всех слоев общества, культур и пантеонов, но никто не отрицает, что этот город находится под покровительством Зевса.

Мне не нужно лишний раз смотреть на святилище, чтобы знать, как оно выглядит: чистейший белый камень с классическими каннелированными колоннами, озаренный фиолетово-белыми вспышками и искрами, что испускают нескончаемые дуги молний, собранные над крышей.

Я качаю головой. Он очень гордится своими молниями: это единственный город в мире, который снабжает энергией бог. Хотя если Зевс в дерьмовом настроении… Что ж, это обычно отражается на освещении. Могу только представить, сколько времени те, кто наслаждается бесперебойным электричеством, должны проводить на коленях в этом храме.

Я лучше буду жить в темноте.

– Зря мы сюда пришли, – бормочу я себе под нос, проставляя галочку на планшете, а потом оглядываю многолюдную толпу, пытаясь заметить одного из карманников, ныряющего в ничего не подозревающие массы народа и выныривающего обратно.

Моя единственная работа на сегодня – наблюдать, и обычно меня просят только об этом. Наблюдать и записывать. Но из всех хреновых планов, которые мой босс Феликс придумывал за годы, этот стоит вровень с попыткой поймать пегаса, чтобы продать на черном рынке. После этого наше логово на много лет попало в черный список Посейдона. Да, логово. Не слишком творческое название, но мы воры, а не поэты.

Я мысленно пожимаю плечами. Феликс хотя бы больше не пытается украсть зерна граната у Аида. Ходят слухи, что Аид еще злопамятнее Посейдона.

И потом, не то чтобы заложники могли выбирать, за какую работу браться.

Нас предложили как залог, чтобы отработать своего рода долг наших родителей, и большинство воров с радостью берут какую угодно работу. Любая работа делает тебя на шаг ближе к тому, чтобы списать долг. Но не мой. У меня долга больше нет. Я была так мала, когда семья сдала меня Ордену, что не помню своего родного имени. Но сейчас мне двадцать три, так что это было довольно давно, и я не люблю об этом размышлять.

Короткая вспышка на секунду освещает висящие над головой облака, а потом рокот грома заставляет детей и сигнализации машин заорать.

В этот раз я и правда подпрыгиваю, но умудряюсь и дальше смотреть вперед.

– Молнии испугалась, Лайра? – ворчит слева от меня Шанс, мастер-вор. Он сегодня выступает в роли приемщика всего подрезанного, но отвлекается от работы, чтобы одарить меня снисходительной улыбкой. Мудак.

Один из старейших воров в нашем логове, он уже должен был расплатиться с долгом, но не сделал этого, и тот факт, что я секретарь нашего логова и точно знаю, сколько ему осталось выплатить, его злит. А еще делает меня его любимой целью.

Но самый простой способ справляться с его тупорылостью – игнорировать.

Так что я сосредоточиваюсь на ничего не подозревающей толпе подхалимов, волны которых все прибывают и прибывают к подножию храма, заполняя извилистую улицу, опоясывающую гору под ним. Они все пришли занять лучшие места, чтобы полюбоваться на церемонию открытия Тигля сегодня в полночь. Возможность была слишком хороша, чтобы Феликс упустил ее: идеальный случай как следует полазать по карманам. Кражи так близко от священного здания – большой риск, но босс убедил нас рискнуть попасть под гнев богов, сказав, что это и испытание для новой кучки заложников, и шанс урвать последний куш перед началом церемоний.

Из-за него кого-нибудь убьют. Или хуже…

Видимо, поэтому Феликсу нужен скромный секретарь, а точнее – я, которая работает сегодня нянькой при всем этом безобразии. Учитывая повышенную опасность, ему был нужен тот, кто присмотрит за делом и сможет – дословно – «любой ценой не дать никому вызвать гнев богов», конец цитаты.

И он прав. Я бы не пожелала ярости богов даже худшему врагу. Даже Шансу.

Как мой старый наставник, Феликс это знает. По сути, он единственный, кто точно знает, почему так.

Небольшая группа гуляк в толстовках с символикой Зевса проталкивается мимо меня, чтобы забраться повыше на холм, и несколько тычков плечами сдвигают меня левее, а потом правее, пока они пробиваются сквозь толпу. Я непринужденно использую эту возможность, чтобы оказаться на пару метров дальше от Шанса. Он и правда неприятнее всех для меня. Я все равно присматриваю за ним на случай, если он начнет расстраивать бога, но я могу с легкостью заниматься этим и на расстоянии.

Я бросаю на него взгляд и с облегчением вздыхаю. Он больше не ухмыляется мне и снова занялся работой.

Юная заложница с мягкими каштановыми кудрями проскальзывает к Шансу и касается рукава его пальто, роняя негромкое «простите», прежде чем двинуться дальше. Несмотря на лето, сейчас достаточно прохладно, чтобы никто не обратил внимания на выбор одежды мастера-вора, и это хорошо. Ему нужно много карманов.

Я даже не заметила заброс, а ведь смотрела внимательно. Раньше я надеялась, что когда-то и сама стану вором, но, к сожалению, мне не хватает одного важного навыка – тонкости.

Не оглядываясь, заложница растворяется в толпе; на нее никто не обращает внимания. Шанс сует руку в карман, потом хмурится. Ему приходится обыскать еще два кармана, прежде чем он обнаруживает добычу. А значит, даже он сам не заметил передачу.

Новая заложница хороша. Но опять же, ее наставник – лучший из нас.

На секунду я предаюсь мечтаниям, каково было бы работать рядом с ней как одной из воров, а не наблюдать за тем, как это происходит, со стороны. Но это не мой удел. Я с этим смирилась. Я хотя бы дожила до своих лет, не голодая, не оказалась в канаве, меня не убили… или чего похуже.

У меня все путем.

И даже припрятана небольшая заначка там, где ее никто не найдет. Наличка, а не какие-то цифры на экране. Однажды я могу отказаться от этой жизни, и у меня будут на это средства.

«Но тогда ты будешь совсем одна», – шепчет голосок сомнения.

Я переступаю с ноги на ногу. «Да. Ну… Может, я заведу кошку. Или нет. Собаку».

Нельзя ведь быть одиноким с собакой, правда?

Я бросаю взгляд на легендарный мост Золотые Ворота с его блистающе-белыми коринфскими колоннами под стиль храма, висящий на массивных стропах. В полночь мост перекроют для машин и позволят людям заполнить его. Мост тянется от мыса Миноса, где в устье залива стоит храм, до сверкающего города с другой стороны. Там мерцают огни, а сам залив черен, как ночь, и тьму разрезает свет прожекторов проходящих кораблей.

Краем глаза я замечаю, как одна из молодых заложниц нацеливается на пожилую пару. Они идут рука об руку, явно влюбленные, и я не могу ничего поделать с давящим чувством в груди. Женщина с тростью старается не отставать, а джентльмен рядом шаркает ногами, делая каждый шаг вдвое медленнее, чтобы подстроиться под нее. Она поднимает взгляд и привычно улыбается ему, и я знаю: последнее, что им нужно, чтобы испортить вечер, – это понять: чьи-то ловкие пальцы стащили у них бумажник или часы.

Прежде чем молодая воровка подбирается слишком близко, я высвистываю сигнал, значение которого знают все заложники: «Стой».

Вот тебе и пришла только наблюдать и записывать. Надеюсь, Феликс не узнает и не накажет меня за то, что я вмешалась.

Воровка останавливается, оглядывается, а потом ее лицо проясняется, и она с готовностью машет рукой. Не мне. Кому-то за моей спиной.

– Привет, Бун! – окликает заложница. Видимо, она подумала, что это он свистел.

Я заставляю себя не оглядываться.

Бун – одно из лиц, которое я ищу каждый день, но это мое дело. Сделав пометку в планшете поговорить потом с девочкой о том, что на работе не стоит привлекать к себе внимание, я позволяю себе оглянуться и вижу его слева от себя.

Бун Рунар.

Мастер-вор. Фантазия всех и каждого и кошмар любого родителя.

И я ничего не могу поделать со своим сердцем, которое неуклюже сбивается с ритма при виде Буна. Особенно когда он ухмыляется ученице, припадает на колено, чтобы быть с ней наравне, и говорит что-то, отчего она смеется, а потом они оба вновь становятся серьезными. Вероятно, он сам напомнил ей о привлечении внимания.

Я опускаю планшет и пользуюсь возможностью насладиться видом.

Почти два метра мышц, грубой силы и ощущения «только попробуй ко мне полезть – и увидишь, что будет» благодаря тем же мышцам и недавнему приобретению в виде неряшливой каштановой бороды на тон темнее волос. А еще он одевается как байкер. Много джинсы и кожи. И аура, которая его окружает, вовсе не ложна. Он может за себя постоять.

Когда смотришь на него, можно подумать, что он круглые сутки ведет себя как та еще сволочь. Большинство мастеров-воров вроде Шанса именно такие. Это защитный механизм. Тактика выживания. Но не в случае Буна. Больше всего мне нравится, как он ведет себя с учениками: как терпеливый советчик.

Спустя секунду он отправляет ученицу дальше. А когда поднимается во весь рост, то осматривает все вокруг, и мой желудок сжимается в предчувствии. Нет, конечно, он не ищет меня. Без сомнений, он пытается найти либо свою ученицу – первую девушку, которая уже сбросила улов, – либо одного из других мастеров-воров.

Несмотря на то что взгляд Буна направлен прямо в мою сторону, он проскальзывает то место, где я стою. Дважды.

Потом Бун уходит.

Я делаю долгий глубокий выдох, смотрю, как он прокладывает путь обратно через толпу, пока не перестаю его видеть, и в миллиардный раз жалею, что воды моей матери отошли в храме Зевса в день, когда я была рождена.

В день, когда я была проклята.

2

А дальше только хуже

– Охренеть… – Шанс издает кашляющий смешок прямо у меня над ухом.

Я подпрыгиваю: понятия не имела, что он снова подойдет ближе, тем более – Аид его забери – встанет рядом.