Эта информация застает меня врасплох.

– И что, он будет учиться в вузе?

– Нет, Тай. Два года назад Вадим попал в серьезную аварию. И после длительного курса реабилитации пропустил практически год школы. Так что заканчивать учебу вы будете вместе, – робко улыбается она.

– Знаешь, это даже лучше! У нас будет больше общих тем. И вообще, можешь не беспокоиться. Ты знаешь, я могу найти общий язык с кем угодно, – чувствую прилив бодрости, полностью уверенная в том, что все пройдет как по маслу.

Но стоит мне оказаться в ресторане, как меня охватывает легкий мандраж. А как только хостес проводит нас к столику, волнение усиливается, собираясь холодом под ребрами и опускаясь в живот.

– Привет, – мама подается вперед к высокому темноволосому мужчине лет сорока пяти.

– Выглядишь потрясающе! – он целует ее в щеку и восторженно осматривает с ног до головы. У меня от того, каким взглядом он окидывает маму, в груди растекается тепло. Все же я оказалась права на его счет. Кирилл без ума от нее.

– Знакомься, это моя гордость и радость – Таисия, – мама представляет меня своему кавалеру.

Карие радужки смотрят на меня с улыбкой. Вокруг его глаз собираются морщинки-лучики.

– Наконец-то я увидел ту самую Таю, – улыбается он, протягивая мне руку.

– Наконец-то я встретила того самого Кирилла Викторовича, – вкладываю свою ладонь в его.

– Давай без этих формальностей, – усмехается он и притягивает меня к себе, слегка обнимая. – Просто Кирилл.

– Хорошо, Кирилл, – смущаюсь такого радушного приема.

– Ирина, Таисия, знакомьтесь, мой сын Вадим, – отстраняется он от меня и указывает на место рядом с собой.

Я перевожу взгляд на парня, и улыбка сползает с моих губ. Меня буквально расстреливает взглядом зеленых глаз тот самый хам, что вчера разбил мой смартфон.

Глава 3

– Ирина говорила, ты увлекаешься музыкой? – спрашивает Кирилл, отрезая от стейка кусок.

– Да, – прокашливаюсь я, чувствуя себя неловко. – Играю на бас-гитаре в группе.

– А еще поет, – добавляет мама.

– Какой жанр вы играете? – он смотрит на маму с улыбкой, а затем переводит на меня взгляд.

– Рок, инди-рок, а вообще, по настроению, – немного сбиваюсь от пристального внимания, исходящего от человека с левой стороны от меня.

– Я бы с радостью послушал вас, – говорит мужчина. – Вадим, кстати, тоже играл в группе, – неожиданно говорит он.

– Правда? – смотрю на угрюмого парня, не проронившего ни слова с момента нашего появления. – А сейчас не играешь? – вглядываюсь в темную зелень его глаз и сразу отвожу взор, ощущая волнами исходящую враждебность.

Да. Я все еще в бешенстве от нашего столкновения накануне. Но я не стану жаловаться на хулигана его отцу. Не потому, что это низко, а просто не хочу выглядеть жалко.

– Ответь, Вадим, – обращается Кирилл к сыну, и атмосфера за столом накаляется. – Кажется, вопрос был задан тебе.

Я смотрю снова на хама и вижу, как тот играет желваками, схлестнувшись взглядом с отцом, а затем медленно поворачивает голову ко мне и произносит лениво:

– Нет, – и больше ничего.

И при этом смотрит с таким презрением, что мне хочется провалиться сквозь землю.

Кажется, я переоценила свои силы и возможности очаровать любого. Этот мерзавец просто невыносим. Потому что как можно вот так в открытую демонстрировать свою неприязнь, не боясь при этом оскорбить чувства незнакомых людей? Ладно незнакомых. Но тут же его отец. И очевидно, что моя мама дорога ему.

На языке вертится колкость. Хочется спросить, не связано ли это с тем, что ни одни из участников группы не хочет играть с таким м… чудаком. И тем не менее я сдерживаюсь. Потому что не хочу расстраивать маму.

– Куда ты планируешь поступать после школы? – продолжает разговор Кирилл, изо всех сил пытающийся отвлечь внимание от своего отвратительного сына.

– На самом деле я до конца еще не определилась, – отвечаю честно.

– Почему?

– Дело в том, что единственное, чем я хотела бы заниматься, – это музыка. И если получится заключить контракт, то я готова поступить хоть куда, лишь бы в итоге получить диплом.

– Вот как? – хмурится мужчина, отпивая из бокала шампанское. – Но должны же быть какие-то варианты?

– Посмотрю, где требуется для поступления литература, и там уже буду решать.

– Ну а ты, Вадим? Есть мысли, куда поступать? – спрашивает мама парня.

От ее голоса у бедолаги, кажется, даже рябь пробегает по лицу, а мне хочется ударить его кулаком в нос, чтобы перестал быть таким невыносимым мерзавцем.

– Нет, – сквозь зубы отвечает он, залпом выпивая сок.

Я замечаю, как меняется в лице Кирилл. Кажется, у него возникает желание, схожее с моим. И он с трудом сдерживается, чтобы не устроить выволочку сыну прилюдно. А я наконец-то понимаю, что мамины предупреждения оказались как нельзя кстати.

Достаточно вспомнить о нашем столкновении накануне, как все вопросы, касающиеся характера Вадима, исчезают.

Кирилл краснеет и, кажется, находится в шаге от взрыва. Мама осторожно накрывает руку мужчины своей и, поглаживая, успокаивает. Он делает шумный вдох и так же шумно выдыхает, а через пару мгновений берет бокал в руку.

– Дети, – говорит мужчина, смотря сначала на Вадима, и кажется, что в его взгляде видится угроза, а затем он переводит внимание на меня, – мы с Ирой не просто так вас сегодня собрали вместе.

Его голос звучит торжественно, но я отчего-то напрягаюсь еще сильнее. Возможно, всему виной неудачное соседство с хамом, но мне нужно перетерпеть один ужин, и все закончится. Поэтому я стараюсь представить, что его нет рядом со мной, и вообще, скоро мы разбредемся по своим домам и я его вряд ли увижу в ближайшее время.

– Дело в том, – Кирилл нежно смотрит на маму, и та заливается румянцем, как девочка, – что я уже отчаялся встретить женщину, в которой не только будут сочетаться сногсшибательная внешность, острый ум, мудрость и нежность, но с которой я буду хотеть находиться каждое мгновение. Но жизнь непредсказуема, – улыбается он. – Ирина вихрем ворвалась в мой мир и перевернула его с ног на голову.

Я смотрю на взрослую пару и не могу перестать улыбаться. На глазах выступают слезы радости. Наши родители выглядят счастливыми и влюбленными, и это вселяет уверенность, что для каждого есть половинка в этом мире.

– Мы не хотели торопиться, но поняли, что тянуть дальше тоже не можем. Нам уже не по восемнадцать лет, и мы оба прекрасно понимаем, чего хотим. А хотим мы быть вместе. И поэтому на выходных мы съезжаемся, – он переплетает пальцы с мамиными.

– Да ты шутишь? – вырывается из Вадима.

Я же думаю о том, что теперь, когда буду жить одна, смогу больше репетировать. Но это означает, что нужно решить вопрос с шумоизоляцией.

– Нет, сын. Я абсолютно серьезен. Завтра Ирина и Таисия переезжают к нам, – громом раскатывается его голос, и от моей радости не остается и следа.

– Что значит “переезжают к нам”? – смотрю на него, а затем перевожу взгляд на маму.

– Да, дочь. Мы теперь будем жить у Кирилла.

– С этих пор мы одна семья, поэтому прошу вас уважать друг друга и быть терпимее, – продолжает свою речь мужчина, но мне больше не хочется плакать от счастья.

Я хочу крушить все на своем пути. К такому я не готова. И я против…

– И еще. Тая, мы решили, что выпускной год ты будешь ходить в ту же частную школу, что и Вадим. Там очень хорошие педагоги. У этой школы самые лучшие показатели в городе и процент поступления. Их выпускники без проблем поступают в любые вузы мира. Так что это станет хорошим трамплином для вашего будущего. Ну и вдвоем вам будет проще влиться в коллектив, – Кирилл выносит мне приговор, и я понимаю, что если его жизнь только обрела смысл, то моя его потеряла.

Глава 4

– Да ты шутишь? – говорит высокомерный мерзавец. – Я не буду жить с этой мухой под одной крышей, – он буравит взглядом отца так, будто надеется его сжечь.

– Вадим, подбирай выражения, когда говоришь о других людях и тем более о новых членах нашей семьи.

– Они не члены нашей семьи, – со злостью отвечает мой потенциальный сводный брат.

– Технически, – вижу, с каким трудом Кирилл сдерживает себя, чтобы не повысить голос на сына, в то время как его отпрыск-хам даже и не думает хоть как-то проявлять вежливость. – Но это вопрос времени.

– То есть мало того, что ты притащил меня в эту дыру, – Вадим подается вперед и, упершись локтями в столешницу, смотрит на отца с таким выражением лица, будто готов перевернуть стол к чертовой матери, – так еще и ставишь перед фактом, что я должен терпеть эту твою голддигершу и ее огрызка? – играет желваками.

– Вадим! – повышает голос Кирилл. – Немедленно извинись перед Ириной и Таей! – вижу, как стремительно краснеет его лицо, а глаза наливаются кровью.

– И не подумаю! – хмыкает парень, поднимаясь на ноги. – Не моя идея была притащить меня сюда, – со скрипом отодвигает стул. – Хотел поиграть в родителя и заботливого папочку? Мог бы вполне потренироваться на новой дочурке, – кивает в мою сторону, поморщившись, будто ему под нос подсунули тухлятину. – Мне это вообще все даром не упало.

– А ну, стой! – уже не сдерживается мамин мужчина. – Я тебя не отпускал!

– Да пошел ты! – кидает через плечо Вадим.

Но мерзавцу плевать на то, что кричит ему отец, как и на все остальное в принципе. Он делает только то, что хочет сам.

      Я смотрю на белую как мел маму. Она старается не подавать вида, будто ее тронули слова мелкого засранца, но я вижу по ее глазам, что она с трудом сдерживает слезы.

Вадим покидает ресторан, а я нахожусь в смешанных чувствах.

С одной стороны, я в гневе на мать, которая пошла на поводу своего мужика и решила за меня, как мне жить дальше. С другой – я не стану устраивать публичных сцен и постараюсь обсудить с ней этот вопрос с глазу на глаз. Но в то же время я не позволю унижать ее какому-то мерзавцу, который даже нас толком не знает.

– Я выйду ненадолго, – поднимаюсь с места.

– Тая, ты куда? – обеспокоенно спрашивает мама.

– В уборную, – отвечаю и быстрым шагом покидаю зал.

Но вместо того, чтобы свернуть к дамской комнате, выхожу на крыльцо.

Я осматриваю парковку в поисках самого невыносимого парня из тех, что я когда-либо встречала. Сначала не нахожу его, но затем замечаю, как его высокая фигура устремляется за угол здания, и бегу следом.

– Эй, ты! – кричу ему вслед

      Но он ожидаемо не реагирует на меня.

– Вадим! – приходится бежать, чтобы догнать его. – Стой! Или мне к тебе лучше обращаться – высокомерный засранец?

Я оббегаю его и преграждаю дорогу. Вадим останавливается и впивается в меня таким разъяренным взглядом, будто я причина всех катаклизмов на нашей планете.

– Чего тебе, Вжик?

– Я тебя, конечно, не знаю, – смотрю в его высокомерную рожу и перебарываю желание плюнуть в нее, – и не знаю, что у тебя за отношения с отцом…

– Вот именно, что ты ни черта не знаешь…

– Но мне, вообще-то, плевать! Я тоже не в восторге от того, что за меня решили, где мне жить и учиться… И с кем жить. Потому что, блин, вся моя жизнь – там, в моей школе! Но ты знаешь, я ни за что не позволю какому-то мерзавцу оскорблять мою маму!

– Да что ты? – хмыкает он и скрещивает руки на груди.

– Они с Кириллом любят друг друга, и она заслуживает счастья. А ты не просто ведешь себя как невоспитанный малыш, а позоришь своего отца.

– Мой папаша сам себя позорит, – его лицо темнеет, а ухмылка превращается в злобный оскал, – тем, что тащит к себе в дом всякую шваль.

Последнее слово как пощечина. Вспыхиваю как спичка, но не могу найти достойный ответ. Слова застревают в горле.

– Какой же ты… – начинаю говорить и не знаю, что может заставить этого подонка прочувствовать хотя бы десятую долю того, что ощущаю я сама.