Любовь с привкусом мандарин (страница 4)
– Нет, Даш, – он снова улыбнулся. Я что такая смешная? Нет, я, конечно, понимала, что со стороны я далеко не длинноногая Аллочка, но это же не повод постоянно надо мной смеяться. – Я могу вас просто называть Дашей? Или все-таки Дарья Степановна? – от Дарьи Степановны меня немного передергивало, в его исполнении мое имя звучало как-то издевательски, возникало ощущение, что он просто забавляется. Как может быть, Дарьей Степановной в его глазах та, которая висела на заборе и обливалась слезами. Гордость снова подняла голову и прошипела: «а я ведь говорила, что не надо сюда идти, не надо было соглашаться». И я уже была готова с ней согласиться.
– Даша – комфортней, – произнесла, нервно сглатывая.
– Договорились, – он снял свое пальто и, открыв дверь кабинета, пригласил меня войти.
– Дел тут невпроворот, Раиса Христофоровна одна не справляется. Поэтому пока вам дам пару заданий, а там уже будем отталкиваться от ситуаций. Если будете справляться, то зарплата будет в четыре раза больше той, которую вы получали, работая Снегурочкой. Часть оклада, вы, как и все, получите двадцать пятого числа плюс премия в честь Нового года. Вас устроит?
– Д-да, – кажется, в присутствии Бахтина, я начинаю заикаться. Крайне удивленный таким поворотом мозг тупил, пытаясь умножить предыдущую зарплату на четыре и сбиваясь под воздействием урагана эмоций.
– Замечательно. Тогда переодевайтесь, пейте горячий чай, согревайтесь, потом возьмите эту стопку бумаг и разложите их по папкам, – и он указал на просто огромную кучу документов, сваленных на небольшой стол в углу комнаты.
Я, молча, кивнула и вышла из его кабинета, чувствуя кожей, что легко мне не будет, и я даже не до конца уверена, что эти сложности будут связаны с работой.
Глава 9
Дарья напоминала мне испуганного воробья, казалось, стоит мне сказать хоть одно лишнее, неосторожное слово и она сорвется с места и испуганно выпорхнет из кабинета. Впервые встречаю такой тип девушек. Мне казалось, искренность уже давно вышла из моды, вымерла за ненадобностью. Ан нет…
Спустя час, после того, как я дал ей задание, вышел в приемную, чтобы попросить Раису Христофоровну сварить мне кофе, и увидел Дарью, сидящую по-турецки на полу, упорно и сосредоточенно сортирующую бумаги. Окруженная разбросанными листами, она еще больше походила на маленькую птичку. Вся приемная была превращена в поле деятельности Дарьи, на каждой поверхности теперь лежали папки, подшивки, листы, и она как-то во всем этом ориентировалась. Составляла, сочетала, собирала, подшивала, нумеровала и отправляла на полку.
– Все хорошо? – спросил, когда она бросила на меня свой немного растерянный взгляд, не вставая с пола, снизу вверх.
– Все отлично. Просто… э… – она обвела взглядом устроенный хаос, – мне так удобней. Ничего страшного? – а в глазах какой-то невообразимый огонь энтузиазма, смешанный с возникшим смятением, отчего-то последнее заставило меня улыбнуться.
– Главное – результат. А так хоть на потолке сидите. А где Раиса Христофоровна?
– Ушла отправлять корреспонденцию. Вам что-то необходимо? Я могу помочь?
– Кофе. Можете сварить? – отвлекать ее особо не хотелось, но идти за кофе самому тоже.
– Да, конечно, – Дарья спешно вскочила на ноги. – Вам какой?
– Черный с молоком, но без сахара.
– Без лактозы? С лактозой? С кокосовым?
– С обычным. И закажите в доставке какой-нибудь обед, я сегодня пообедаю в кабинете.
– Хорошо, – произнесла Дарья, отчего-то краснея, и тут же ринулась к двери, не смотря под ноги, и запнулась об одну из стопок бумаг. Мгновение и я поймал ее за руку, не давая расшибиться.
– С-спасибо, – и краска еще больше залила ее щеки.
– Не торопитесь вы так. Я умею ждать.
– Я… я… просто не заметила. Все нормально, – пробормотала Смирнова и мышкой выскользнула за двери. Катастрофа ходячая. Как она вообще с такой неуклюжестью и везучестью до своего возраста дожила.
С появлением Дарьи дела пошли быстрей, архив, переданный мне, бывшим владельцем, постепенно приводился в порядок, отцифровывался, заносился в базы. Беспорядок отступал, проявляя на свет подобие системы, что, несомненно, меня радовало. Несмотря на то что ни один рабочий день для Дарьи не прошел без мелких повреждений, то шлепнется, то запнется, то угол стола не заметит, то об открытую дверцу шкафа стукнется, со своей работой она справлялась на отлично. Надо бы аптечку в приемной завести специально для этой бедовой девицы.
***
Новая должность и нравилась мне, и одновременно вызывала напряжение. Хотя нет… Не так. Напряжение вызывал Бахтин. То посмотрит на меня пристально, то лыбиться, словно у меня на голове не волосы, а клоунский колпак с бубенчиками. А работалось мне легко, ни шума, ни визга детей, лишь горы бумаг, несчетное количество папок и запах чернил. Даже с Раисой Христофоровной мы как-то неожиданно сдружились, хотя раньше я, как и весь коллектив аниматоров, ее, мягко говоря, недолюбливала.
А еще меня до искр в глазах радовала мысль о новой зарплате, аванс уже через три дня с него я куплю пуховик с ботинками и отложу оставшееся, чтобы заплатить за квартиру. При таких доходах все-таки смогу свести концы с концами, отчего даже дышать становилось легче.
***
– Что это? – в больших, по-детски распахнутых глазах, отразилось искреннее удивление, когда я поставил на стол Дарьи огромный пакет.
– Вам. Подарок. На Новый год.
– От вас? – глаза распахнулись еще шире.
– От компании, – и она, наконец, заглянула в пакет, вытаскивая вещи.
– А вы всему коллективу дарите на Новый год пуховик, сапоги и варежки? – в ее глазах начала проявляться уязвимость и подобие обиды. Что совершенно мне не понравилось. Я не хотел никаким образом ее обидеть, скорее наоборот. Пришлось выкручиваться, выдумывая на ходу.
– Нет. Раисе Христофоровне мазь и чай от артрита. Вам тоже надо?
– Н-нет.
– Вот и замечательно, – кивнул, едва скрывая улыбку, и направился в кабинет.
– Спасибо, – раздалось мне в спину, и я улыбнулся. Эта смешная девчонка почему-то заставляла меня улыбаться без особого повода.
И да, мне хотелось ей помочь. Бегает в своей тонкой осенней курточке, и еле «живых» кроссовках, которым давно место на свалке, ежится от холода, кутаясь в длинный разноцветный шарф, боясь потратить лишнюю копейку. Экономит на всем, а ведь работает за троих, с усердием, трудолюбием и упорством. Такое сейчас почти не встретишь у молодых девчонок. Я таких давно не встречал.
Глава 10
Очередной рабочий день начался, как обычно, с кофе начальству, мелких поручений от Раисы Христофоровны. Потом я приступала к основной занятости – это разбор и сортировка бумаг. Утром Бахтин, лучезарно улыбнувшись, скрылся за дверью своего кабинета, в обед к нему зашла длинноногая дылда Аллочка, и они вместе отправились в ресторан, о чем предупредили нас с Раисой Христофоровной. Не знаю для чего, может похвастаться решили?
К моему удивлению, день прошел без запинки, без единой неприятности, что для меня сродни чуду наяву. Я давно привыкла, что везде «собираю» углы всеми конечностями, запинаюсь, падаю, опаздываю, проливаю кофе, ломаю ногти и «спасибо» если только их. А тут весь день и не одного ушиба, даже ни разу не стукнулась головой об открытую дверцу шкафа. Ангел-Хранитель, ты наконец-то вышел на работу? Или я чудом излечилась от неуклюжести? Этот факт идеального дня даже вызвал во мне некоторое напряжение. Ну не может же быть все настолько хорошо? Нет, конечно, может, но не со мной.
После обеда Бахтин вернулся хмурый, Аллочка порхала вокруг него, словно яркая надоедливая бабочка, и спустя двадцать минут после их возвращения из ресторана, он выдворил дылду из своего кабинета. Видимо, надоела. Но та не выглядела особо опечаленной и, подарив Бахтину воздушный поцелуй, скрылась за дверями.
– И чем такие пустоголовые девицы привлекают мужчин? – проворчала себе под нос, сортируя папки, думая, что меня никто не услышит.
– Тебе в красках рассказать чем? – внезапно раздался твердый голос Раисы Христофоровны, и я скривилась.
– Не надо, я поняла.
– То-то и оно. Также хочешь? – глупый вопрос, обеспеченной жизни все хотят, только быть в таком положении, как Аллочка я не хотела. Нет в ней искренности, обычная кукла, подстраивается, играет, угождает. И все ради чего? Больших денег? Подарков? Мальдив? Или какого-то статуса? Нет, мне подобное не подходит. Да и я не смогла бы так. Для меня ценна искренность, честность, чувства, откровенность, любовь, верность и все то, что давно не в моде. Я настоящая, неидеальная, не длинноногая, без красивых украшений и сумочек, но я не фальшивая.
– Я лучше поработаю, – коротко ответила, продолжая перебирать и нумеровать папки. Вступать в какой-то длинный разговор на эту тему не хотелось.
– Жизнь такая, Даша. Кто-то длинными ногами себе на кусок хлеба с икрой зарабатывает, а кто-то мозгами да собственным умом. Хотя –я,– задумчиво протянула Раиса Христофоровна, – найти и зацепить богатого мужика, тоже хоть какой-то ум надо иметь.
– Я не осуждаю. Это были просто мысли вслух. Само вырвалось.
– Такие мужчины, – Раиса Христофоровна повела головой в сторону двери Макара Даниловича, – выбирают красивую обертку, чтобы на фото в журналах и СМИ хорошо смотрелась, чтобы другим мужикам, не стыдно показать было, ну и для постели. Ты думаешь, он с ней по душам разговаривает, что ли? Отношение как к очередному галстуку, поносит, поносит, да новый галстук купит, а она очередной кошелек найдет.
– Как-то это все грустно.
– Да. Но все роли давно определены, и отчасти это даже честней, чем спустя двадцать лет брака по любви там, где казалось, все построено на чувствах и честности, тебя меняют на другую, более молодую и красивую, – и я подняла взгляд, неожиданно улавливая в глазах Раисы Христофоровны, тоску и боль.
– Я никогда об этом в таком ключе не думала, – отчего-то мне впервые захотелось обнять эту женщину.
– У тебя еще есть время о многом подумать, – и она быстро встала из-за стола, подхватила планер и направилась к двери.
***
Когда Дарья оставалась одна в приемной, да меня порой доносился ее тихий голос, напевающий незатейливые веселые песенки, она почти всегда что-то мурлыкала себе под нос, а если Раиса Христофоровна включала негромко с утра радио, то Дарья еще могла немного пританцовывать, распределяя папки по стеллажам. Удивительная девушка. В один из таких моментов я ее и застал.
– Дарья, вы никогда не унываете? – мои губы снова растянулись в улыбке.
– Ой, простите, – и вдруг улыбнулась. – Очень и очень редко. Можно сказать, в исключительных случаях.
– Например, повиснув на заборе?
– Именно, – и ее щеки снова залил румянец.
– Рабочий день давно подошел к концу.
– Я решила задержаться, надо закончить с этой полкой, чтобы завтра приняться вон за ту стопку, – она ткнула пальчиком в направлении стола.
– Собирайтесь, я вас отвезу.
– Н-не надо, я сама.
– Мое авто гораздо комфортабельней трамвая. Я вас на парковке жду.
Сам не понимаю, чего вдруг вызвался везти ее домой, когда весь город стоит в пробках, предновогодняя суета с каждым днем накрывала мегаполис все с большей силой. А меня рядом с Дарьей накрывало умиротворение. Может в этом причина?
Гла