Слезы хлынули у него из глаз. Алекс вырвался из рук Снейк.

– Это нечестно! – Он опрометью бросился вон из палатки.

Мередит рванулась было за ним, потом помедлила у входа и вернулась.

– Он не в состоянии понять. Он еще так молод.

– Он в состоянии понять, – ответила Снейк. Она отерла кровь со лба Джесс, стараясь не давить и не тереть кожу. – И он прав: это действительно нечестно. А что вообще честно в этом мире? – Снейк оборвала себя, стараясь не вылить на Мередит собственную горечь по поводу утраченных Джесс шансов, украденных несправедливым роком и уничтоженных безумием ушедших поколений.

– Мерри? – Джесс ощупала воздух дрожащей рукой.

– Я здесь. – Мередит потянулась к Джесс, но окаменела, страшась притронуться к ней.

– Что случилось? Почему я… – Она медленно моргнула, ее глаза налились кровью.

– Полегче, – прошептала Снейк. Мередит обхватила пальцы Джесс ладонью – мягче, чем голубиное крыло.

– Нам пора? – В нетерпение Джесс примешалась нотка ужаса, нежелание понять и признать, что что-то неладно.

– Нет, любовь моя.

– Так жарко… – Джесс попыталась приподнять голову, перемещая тяжесть тела. И замерла, задохнувшись от боли. Мозг Снейк автоматически выдал информацию – бесстрастный роботоподный анализ ситуации, который в ней тренировали годами: кровоизлияние в суставные сумки, общее кровотечение – значит, и в мозг?

– Раньше так не болело. – Джесс смотрела на Снейк, стараясь не двигать головой. – Это что-то другое, гораздо хуже.

– Джесс, я… – Снейк почувствовала вкус соли на своих губах и только тут поняла, что плачет. Соль смешалась с песком и пылью пустыни. Она закашлялась. Алекс вполз в палатку. Джесс попыталась еще что-то сказать, но только ловила воздух ртом.

Мередит схватила Снейк за руку. Снейк почувствовала, как острые ногти впились в ее кожу.

– Она умирает.

Снейк кивнула.

– Целители знают, как облегчить, как…

– Не надо, Мередит, – прошептала Джесс.

– Как облегчить боль.

– Она не может…

– Одну из моих змей убили, – сказала Снейк громче, чем намеревалась, вне себя от горя и ярости.

Мередит больше ничего не добавила, но Снейк и так поняла, что та хотела сказать: «Ты не могла помочь ей выжить, теперь ты не можешь помочь ей умереть». Снейк невольно опустила глаза. Она заслужила это обвинение. Мередит отпустила ее и направилась к Джесс, склонившись над ней, как огромный демон, отгоняющий теней и чудовищ.

Джесс потянулась, чтобы дотронуться до Мередит, и резко отдернула руку. Она смотрела на свою ладонь, где между ее натруженными мозолями стремительно растекался синяк.

– Почему?

– Это все та война… – сказала Снейк. – В кратерах… – Голос у нее сорвался.

– Значит, это правда, – вздохнула Джесс. – Моя семья верила, что земля за пределами Города несет смерть, но я думала, что они лгут. – Глаза ее затуманились. Она моргнула, посмотрела на Снейк, но, словно не видя ее, моргнула опять. – Они так много лгали. Лгали для того, чтобы воспитать детей в послушании.

Джесс снова умолкла, лежа с закрытыми глазами, мышцы ее обмякали одна за другой, словно сам процесс расслабления был мучительной агонией, которую организм не в силах вынести разом. Она все еще была в сознании, однако уже не реагировала на окружающее – ни взглядом, ни улыбкой она не отозвалась, когда Мередит погладила ее по ярким волосам и села так близко, чтобы только не касаться ее тела. Кожа Джесс была иссиня-бледной между багровыми синяками.

Неожиданно она завизжала. Руки ее метнулись к вискам, ногти вдавились в кожу. Снейк схватила ее за руки, пытаясь оторвать их от головы.

– Нет… – простонала Джесс, – о нет, оставьте меня, оставьте… Мерри, как же мне больно! – Беспомощная от слабости, еще несколько минут назад Джесс сопротивлялась с лихорадочной силой. Снейк старалась тихонько усмирить ее, в то время как бесстрастный внутренний голос произнес диагноз: аневризма сосуда. В ослабленном, отравленном радиацией мозгу Джесс медленно взрывался кровеносный сосуд. Следующая мысль Снейк явилась непроизвольно и страстно: Господи, сделай так, чтобы он лопнул быстрей и сильней – и убил ее сразу.

В тот же момент Снейк уловила краем глаза, что Алекса рядом с ней нет – он в другом углу палатки, откуда послышался звук «погремушки» Песка. Инстинктивно она повернулась и бросилась на Алекса. Она врезалась плечом ему под дых, и Алекс выронил саквояж как раз в тот момент, когда Песок бросился прямо из своего отделения. Алекс с грохотом рухнул на пол. Снейк ощутила острую боль в ноге и замахнулась, чтобы ударить Алекса, но усилием воли сдержала себя.

Она опустилась на колено.

Песок свернулся на полу, негромко треща «погремушкой», готовясь ударить снова. Сердце у Снейк билось бешеными рывками. Она чувствовала в ноге пульсирующую боль. Песок вонзил свои зубы всего в нескольких сантиметрах от ее бедренной артерии.

– Ты идиот! Ты что, хочешь убить себя? – Ногу Снейк еще несколько раз свело от боли, затем приобретенный иммунитет нейтрализовал действие яда. Слава богу, что Песок промахнулся и не задел артерию. Даже она могла заболеть от такого укуса, а на болезнь у нее не было времени. Боль стала тупой, какой-то далекой и слабой.

– Как ты можещь допустить, чтобы она так страдала? – выкрикнул Алекс.

– Укусом Песка ты бы только добавил ей страданий. – Стараясь скрыть свою ярость, она повернулась к гремучей змее, подняла ее и положила в саквояж. – Смерть от укуса гремучей змеи медленна и мучительна. – Это было не совсем правдой, однако Снейк была так зла на Алекса, что ей захотелось попугать его. – При укусе гремучей змеи человек погибает от инфекции. От гангрены.

Алекс побледнел, однако продолжал стоять, яростно глядя на Снейк.

Мередит жестом успокоила его. Алекс перевел взгляд на Джесс, потом на Мередит – и снова с вызовом уставился на Снейк:

– Ну а другая змея? – Он повернулся к Снейк спиной и пошел к Джесс.

Придерживая саквояж, Снейк пальцем повернула защелку на отделении Дымки. Она тряхнула головой, отгоняя видение: Джесс умирает от укуса кобры. Яд кобры убивает мгновенно, не слишком приятно, но очень быстро. И что порочнее – приукрашать боль грезами или покончить с ней смертью? Снейк еще не приходилось отнимать жизнь у человеческого существа – ни в гневе, ни из милосердия. И она не знала, выдержит ли такое теперь. И должна ли она. Она не знала, не могла сказать, почему ей так не хочется убивать Джесс – из-за внушенных ей принципов этики или из-за чего-то еще, куда более глубинного, говорившего ей, что это будет неправильно.

Она слышала, как негромко переговариваются Алекс с Мередит и Джесс, но различала лишь голоса, слов было не разобрать: голос Мередит звучал чисто, музыкально, как-то отдаленно; голос Алекса вторил ей низко и грубо; Джесс же шелестела почти бездыханно, и сомнение читалось в ее тоне. Каждые пять минут все трое замолкали, пока Джесс боролась с очреденым приступом боли. Последние дни или часы ее существования унесут остатки ее силы и мужества.

Снейк открыла саквояж и позволила Дымке выползти и обвиться вокруг своей руки, а потом взобраться на плечи. Она мягко придерживала кобру пониже головы, чтобы та не могла укусить, и пересекла палатку.

Все трое уставились на нее, сплотившись в тесную дружную группку. Мередит, казалось, словно даже не узнала ее. Алекс взглянул на Снейк и перевел взгляд на кобру, потом снова на Снейк, с каким-то странным выражением облегчения и победоносной горечи. Дымка высунула язычок, пробуя на вкус их запахи, ее огромные, лишенные век глаза светились серебряными блюдцами в сгущавшемся мраке. Джесс покосилась на змею, моргнула. Она потяулась было протереть глаза, но вовремя спохватилась. Руки ее дрожали.

– Целительница? Подойди ближе, я ничего не вижу.

Снейк опустилась на колени между Мередит и Алексом. Уже в третий раз она не знала, что ответить Джесс. У нее было такое чувство, что это не Джесс, а она сама слепнет с каждой минутой, когда кровь просачивается через сетчатку, сдавливая нервы, затуманивая взгляд, превращая мир в черно-алое царство теней. Снейк моргнула, и ее взгляд прояснился.

– Джесс, я не могу облегчить твои страдания. – Дымка медленно пошевелилась под ее рукой. – Все, что я способна сделать для тебя…

– Скажи ей! – прорычал Алекс. Он сидел не мигая, словно загипнотизированный взглядом кобры.

– Ты думаешь, это так просто? – взорвалась Снейк. Но Алекс даже не посмотрел на нее.

– Джесс, – сказала Снейк. – Яд Дымки способен убивать. Если ты хочешь этого…

– Ты что говоришь?! – завизжала Мередит.

Алекс наконец стряхнул с себя оцепенение.

– Мередит, успокойся, неужели ты можешь вынести это?..

– Успокойтесь оба, живо, – приказала Снейк. – Решать будете не вы, а Джесс. И только она одна.

Алекс сел на корточки. Мередит выпрямилась, словно аршин проглотила, глядя на молчащую Джесс. Дымка попыталась выскользнуть из рук Снейк, но та придержала ее.

– Боль не прекратится, – сказала Джесс.

– Нет. – Снейк покачала головой. – Мне очень жаль.

– Когда я умру?

– Боли в голове вызваны повышением кровяного давления. Это может убить тебя… каждую минуту. – Мередит сгорбилась, зарывшись лицом в ладони, но у Снейк не было времени для милосердия. – В лучшем случае ты протянешь несколько дней – а потом все равно умрешь от лучевой болезни. – При эих словах Джесс вздоргнула, как от удара.

– Я не нуждаюсь в этих нескольких днях, – мягко сказала она.

Слезы струились сквозь стиснутые пальцы Мередит.

– Мерри, дорогая, Алекс знает, что говорит. Постарайся понять. Пришло время отпустить вас. – Джесс посмотрела на Снейк невидящими глазами: – Оставь нас ненадолго одних – а потом мы будем благодарны тебе за твой дар.

Снейк встала и вышла из палатки. Колени ее дрожали, а шея и плечи ныли от напряжения. Она опустилась на жесткий зернистый песок, от всей души желая, чтобы эта ночь была уже позади.

Она посмотрела на небо, тоненькую полоску, зажатую стенами каньона. В эту ночь облака были на редкость густыми и непроницаемыми, ибо, хоть луна стояла еще невысоко, рассеянный ее свет хоть немного, да озарял бы небосвод. Но вдруг до нее дошло, что слой облаков отнюдь не такой плотный, а скорее тонкий – а потому и не рассеивает лунное сияние. Облака были прозрачны и очень подвижны и неслись, влекомые ветром, высоко над землей. И вдруг, прямо у нее на глазах, темная пелена разорвалась, и Снейк отчетливо увидела небо, черное, глубокое, сверкающее разноцветными искорками света. Снейк смотрела во все глаза, надеясь, что облачная пелена никогда не сомкнется более, страстно желая, чтобы кто-нибудь разделил с ней восторг этого мига. Планеты вращались вокруг иных звезд, и люди жили на них, люди, которые могли бы помочь Джесс, если бы они знали о ее существовании. Снейк задумалась: а был ли вообще какой-либо шанс на успех в их безумной затее – или Джесс согласилась лишь потому, что в глубине ее существа – под отчаянием и страхом – жила неистребимая жажда жизни, слишком сильная, чтобы сдаться просто так.

В палатке кто-то откупорил новую чашу со светоэлементом. Синий биолюминисцентный свет выплеснулся через порог на черный песок.

– Целительница, Джесс зовет тебя. – Фигура Мередит четко выделялась на фоне сияния лампы, высокая и изможденная. Голос ее звучал совершенно бесцветно.

Снейк внесла кобру. Мередит больше не сказала ни слова. Даже Алекс метнул на Снейк взгляд, полный неуверенности и страха. Но Джесс приветствовала ее своими незрячими глазами. Мередит и Алекс стояли подле ее ложа, словно стража. Снейк остановилась. Она не сомневалась в правильности своего решения, однако последнее слово было все же за Джесс.

– Поцелуйте меня, – приказала Джесс. – А потом оставьте нас наедине.

Мередит резко повернулась:

– Ты не можешь велеть нам уйти – теперь!