– В Европе в средние века христианское богословие занимало господствующее положение в идеологии, и право стало одним из разделов теологии. Но я, конечно, не агитирую за идеализм в сегодняшнем мире, я – на 100 процентов материалист. Все окружающее нас – тому подтверждение: сезоны сменяют друг друга, за зимой приходит лето, а за ночью – день. Это объективный закон природы. Развиваются наука и техника, появляются новые идеологические концепции – но закон природы не изменить. Так и в обществе есть свои правила, которые мы обобщенно называем порядком. Нравственность и мораль, законы и постановления – все это и есть общественный порядок, и это объективно существующая реальность.

Как ни старался, Чэнь Муян не понимал, к чему клонит профессор, и возразил:

– Законы природы – это объективный факт, я понимаю… Но как общественный порядок и тем более законы и нормативные акты могут быть объективными? Разве их не устанавливает человек, исходя из своих субъективных взглядов?

– Они объективные! – решительно ответил Фан У, не сводя глаз с Чэнь Муяна. – Действия человека могут казаться субъективным выбором, но на самом деле все без исключения попадают под влияние объективных условий и связанных с ними ограничений. Например, кто-то решает за весь день ни съесть ни одного зернышка риса, но потом природа возьмет верх, и он почувствует голод; или человечество решает вести войну не на жизнь, а на смерть, словно в первобытные времена, но вскоре люди понимают, что это мешает их процветанию – так появляются нормы и законы. Как человек знает, что, проголодавшись, нужно поесть, так и понимает, что, даже ненавидя кого-то, нельзя, повинуясь порыву, убивать. Это понимание существовало на уровне здравого смысла, а потом стало законом, и все мы вынуждены ему подчиняться. Да, общественный порядок был установлен человеком, но вовсе не на пустом месте, он развивался от простого к сложному и прошел проверку временем. А высший закон, о котором я говорю, уж тем более не был выдуман кем-то там, нет, это результат кропотливой работы многих поколений исследователей, которые потом и кровью отыскали наиболее подходящий нашему обществу порядок. Этот объективный закон я называю логикой, и ее источник – божество.

– Божественная логика… – пробормотал себе под нос Чэнь Муян, все равно не полностью понимая. Он посмотрел на Фан У: тот замер, устремив взгляд на заросший пустырь в конце дороги. Там одиноко стояло заброшенное здание учебного корпуса.

– О чем вы задумались, профессор?

Казалось он оторвал Фан У от каких-то размышлений. Сделав знак Чэнь Муяну идти в обратную сторону, он вернулся к обсуждаемой теме:

– Это божество, хоть и существует в нас в виде веры и убеждений, с точки зрения методологии вполне может и направлять наши слова и поступки, и служить всему обществу. Конечно, по сравнению с самим обществом, которое постоянно меняется, закону свойственна некоторая отсталость. Но тем не менее закон тоже корректируют, улучшают. Как минимум на сегодняшний день закон представляет собой нормы поведения и логику действий, наиболее подходящие современному обществу на данном этапе его развития.

– Даже если не обращать внимания на так называемые отсталые законы, многие разочарованы в сегодняшних законах, считая, что закон защищает только власть имущих и во многих случаях не в силах отстоять интересы социально уязвимых слоев населения… – Чэнь Муяну вспомнились решения суда, которые недавно всколыхнули весь интернет. – Я лично не со всем согласен, но некоторые судебные дела и правда поражают.

– Верно, и не сосчитать, сколько решений, принятых судом, расходятся с ожиданиями общественности. Но что тому виной: сам ли закон, его несоблюдение, ненадлежащее правоприменение или даже недостаточная квалификация и личные качества судебного служащего?

Чэнь Муян наконец понял, о чем говорит Фан У.

– Очевидно, что ошибочные приговоры – результат использования в судебной практике не подходящей к делу статьи закона из-за влияния личных интересов сотрудников правоохранительных органов или чьего-то субъективного суждения. На мой взгляд, это как раз и доказывает, что закон и порядок – это нерушимая логика действий, независимо от времени и места. Особенно часто сотрудники прокуратуры и судов с десятилетним опытом склонны считать самих себя воплощением беспристрастности и справедливости и ставят себя выше общественного порядка… – на этих словах Фан У покачал головой. – Все мы люди! Излишне самоуверенные, строим тщетные планы по переустройству мира. Но мало кто осознает, как это все мелочно по сравнению с высшим божеством.

Чэнь Муян ни на шаг не отставал от Фан У, в голове крутился миллион мыслей. Хотя он никогда не занимался исследованиями в области правоведения, но был очарован рассуждениями Фан У и силился понять его, боясь упустить хоть одну мысль.

– Это может показаться сложным для понимания, но на самом деле все предельно просто. Все сущее развивается, формируя закон, который, заметно или незаметно, управляет всем сущим и одновременно служит ему. Закон не спрятан в глубинах создания, он существует здесь и сейчас в каждом из нас. Стоит только захотеть, любой может поговорить с божеством.

– Поговорить… с божеством?

Фан У остановился, глаза его вдруг сверкнули, и он устремил взгляд в сторону извивающегося вдалеке горного хребта. На его лицо упал закатный луч, нарисовав вокруг головы яркий круг.

– На самом деле, божество живет в сердце каждого человека, поговори с ним – и оно скажет, что нужно делать, а что – нет, поможет приспособиться к этому миру и наилучшим образом интегрироваться в общественную жизнь. И наоборот, прекратить общение с внутренним божеством – значит презирать законы логики. Каким бы умным ни был человек, в конце концов он пострадает от собственного ума и понесет наказание за это. Например, те, кто списывают на экзамене: можно быть самым ловким мастером шпаргалок, но обманываете вы в конечном счете только себя. Если торговец обвешивает покупателя и подсовывает дешевые подделки, он получит прибыль, но только на короткий срок, а потом окончательно испортит себе репутацию, и бизнес провалится. Или коррумпированные чиновники, которые берут взятки, грабители и убийцы – они могут, конечно, спрятаться от уголовного наказания, но все равно попадут в колесо сансары. Как говорил Лао-цзы: «Небесная Сеть широка и необъятна, но ничто из нее не ускользает»^[9]. Каждый получает по заслугам, в этом и есть суть.

Теплые лучи закатного солнца скользили по щекам Чэнь Муяна. Он сощурился, глядя на Фан У, фигуру которого почти полностью поглотил золотистый свет.

– Небесное Дао не любит коварство и хитрость, поэтому не следует искать короткие пути и уж тем более идти против законов логики. Еще в древности говорили: не хочешь, чтобы о тебе говорили дурное, – не совершай плохих поступков, потому что Небо видит все. Божество заботится о тех, кто уважает и слушается его, и такой человек добьется желаемого. Судья, который следует указаниям своего внутреннего божества, беспристрастный и честный, и выступает в защиту справедливости; торговец продает только подлинные товары и никого не обманывает, – Фан У сделал многозначительную паузу и глянул на Чэнь Муяна, но не заметил, как у того напряглось лицо. – Только полицейский, уважающий живущее в нем божество, сможет наказать виновных и восстановить справедливость. Это божество направляет человека по правильному пути, учит, что такое жизнь и любовь, добро и зло, преступление и грехи, сострадание и искупление, и оно же и ведет нас к перерождению или в ад, откуда нет возврата…

– Вы, профессор, наверное, во всем повинуетесь своему божеству? – вырвалось у Чэнь Муяна, хотя он вовсе не собирался задавать этот вопрос.

Повернувшись к Фан У, он затаил дыхание. Силуэт профессора одиноко темнел на фоне закатного света, словно черная тень ярким солнечным днем.

Фан У хранил молчание.

– Профессор, что вы думаете о подозреваемом в деле о похищении? – задал новый вопрос Чэнь Муян, не сводя глаз с размытой фигуры. – Этот человек нарушил законы логики, как вам кажется? Сохранилось ли в нем уважение к своему божеству? Его ждет заслуженное наказание?

Он сжал пальцы в кулак, губы непроизвольно задрожали. Он хотел услышать ответ.

– О чем вы говорили с Лян Юйчэнем, когда позвонили ему в тот день после пары?

Силуэт ничего не ответил. Они так и стояли друг напротив друг друга, и прошло немало времени прежде, чем Фан У произнес:

– На сегодня занятие окончено. Все свободны!

На этот раз, в отличие от потоковой лекции, аплодисментов не последовало. Сгорбленная фигура повернулась, засунула руки в карманы и, не говоря ни слова, зашагала в обратную сторону. Ветер трепал воротник пиджака Фан У, следом за ним ползла худая вытянутая тень, пока он не исчез в толпе студентов.

В кампусе, как всегда в этот час, было тихо, настолько, что слышно шуршание листьев. Чэнь Муян не сдвинулся с места и тяжело дышал. Только сейчас он разжал стиснутые до боли кулаки, на внутренней стороне ладони остались алые полоски.

Ни разу они с Фан У не выходили за рамки отношений учитель-ученик, но Чэнь Муян всегда был уверен, что прекрасно понимает его: спокойный, рассудительный Фан У никогда ни на шаг не отойдет от буквы закона. Что бы ни случилось, он не пойдет на преступление, чтобы решить проблему. Этот безусловный абсолют Чэнь Муян никогда не ставил под сомнение, но сегодня его вера пошатнулась.

Он приехал в кампус задолго до встречи с Фан У. Нашел водителя университетского автобуса и, предъявив удостоверение, порасспрашивал его о передвижениях Фан У в последние дни. Он думал, что таким простым способом снимет с Фан У любые подозрения касательно его телефонного разговора с жертвой в день похищения и избавится от чувства беспокойства. Червячок сомнений так и точил его изнутри, незаметно, но настойчиво.

С одной стороны, Фан У – декан факультета права, обеспечение безопасности студентов – его непосредственная обязанность. С другой – похищение произошло после того, как он позвонил Лян Юйчэню, но сам Фан У, отвечая на вопросы Чэнь Муяна накануне, ни словом не обмолвился об этом разговоре, что, несомненно, внушало подозрения. Профессор всей душой предан своему делу и никогда бы не позволил личным обстоятельствам влиять на преподавание, но факты представляли Фан У в невыгодном свете, из-за чего вчера на собрании группы Чэнь Муян не посмел прямо рассказать о своих подозрениях. Как только университет станет центром расследования, Фан У будет главным подозреваемым. Чэнь Муян хотел развеять даже самые незначительные сомнения относительно Фан У, чтобы ход дела не отразился на нем и не помешал спокойно продолжить преподавать.

Но от того, что он узнал, сердце ушло в пятки.

Водитель по фамилии Чжэн больше десяти лет работал в университете, и Фан У всегда возвращался домой на корпоративном автобусе. Когда задерживался в кампусе на лекциях или семинарах, садился на последний, ночной, рейс. Каждый день он садился на автобус и ехал до своей остановки – улица Чанфу. Один и тот же маршрут каждый день вот уже десять лет. За исключением последних нескольких дней…

Товарищ Чжэн не мог поименно назвать всех, кто садился в корпоративный автобус у университета в тот или иной день, но, высаживая пассажиров на остановках, он всегда кивал в знак прощания. Особенно хорошо он знал остановку на улице Чанфу – круглый год там сходил всегда один только Фан У. Попрощаться с Фан У на этой остановке давно вошло у него в привычку. Но несколько дней назад Фан У перестал ездить на корпоративном автобусе, и это ошарашило Чжэна.