– Один знакомый Женьки нас пристроил. Он выпустился в этом году и сам у них практику проходил. Там его родственник работает или что-то такое.

– Много же знакомых у твоей подружки. Общительная девочка, – иронично произносит Зимин.

– В этом вы с ней, наверное, даже похожи, – парирую я.

– Вряд ли это комплимент, да?

– Принимай как хочешь.

– А парень твой? Как его зовут? – Дима чуть теснее прижимает меня к себе, обходя группу молодых людей. – Сколько вы вместе?

– Хочешь о личной жизни поговорить? – уточняю я, не без труда игнорируя волнующую дрожь в теле. У Димы уже давно есть допуск в мое личное пространство. Касания, объятия, невинные поцелуи. В этом нет ничего нового, но сейчас все как-то иначе.

– А что, ты против? – шутливо продолжает Дима, видимо, не заметив моей реакции. – Я же по-дружески интересуюсь.

– Мы не друзья.

– А вот это обидно.

Поворачиваю голову, на лице Димы ни тени веселья. Действительно расстроился?

– Дим, я…

– Не надо, – ласково обрывает он. – Ты права, мы ведь никогда не общались нормально. Но можем начать сейчас, верно?

Сердце на миг сбивается с ровного ритма, и я удивленно хлопаю ресницами.

– Правда? – спрашиваю недоверчиво, хотя счастливый ребенок внутри меня уже радостно скачет, словно ему подарили огромный кукольный замок, где он сможет воплотить в жизнь все свои мечты.

– Что в этом странного? – удивленно отзывается Дима. – Мне бы действительно хотелось узнать тебя получше.

– Ну-у-у… ладно, – смущенно отвечаю я.

Продолжаем нашу прогулку. Вопросы и ответы сливаются в резвый диалог. Рассказываю немного о Денисе и Жене, о Краснодаре, об учебе в школе и университете. Ничего глубокого и личного, только верхушка, но как здорово вот так болтать с тем, кого раньше чуть ли не боготворила. Дима, в свою очередь, тоже немного открывается. Узнаю забавную историю о том, как он случайно устроился на работу, получив по лицу от директора риелторской фирмы, который перепутал его с другим парнем. Этот дядька в качестве извинений напоил Диму виски, а после, узнав, что тот находится в поиске работы, пригласил на собеседование. Ну и, конечно, слушаю короткую историю о завершении их отношений с Аленой. Оказывается, они расстались еще весной, у нее уже даже появился новый парень. Не представляю, на кого можно променять Зимина, но тут я вряд ли могу быть объективна. Вдобавок множество детских воспоминаний оживают в наших словах: игры в прятки, которыми меня пытались выставить подальше из комнаты, пересоленные Сашей макароны, моя собственноручно подстриженная криво челка. Обсуждаем и предстоящую свадьбу брата, где Зимин, разумеется, будет носить почетное звание дружка.

– Речь уже написал?

– А надо? – комично кривится он.

– Конечно! Насколько я знаю, своим «долго и счастливо» они обязаны именно тебе.

– Что? Ерунда какая…

– Мне так Настя сказала.

– Настя, как всегда, преувеличивает мою значимость.

Поворачиваю голову, вглядываясь в профиль Димы. Может, мне только показалась, но последнюю фразу он произнес с какой-то непонятной горечью. Откуда это? Говоря об Алене, он так не напрягался. Хочу спросить, но не решаюсь, и мы движемся дальше по шумной и оживленной набережной. Неподалеку раздается гитарный перебор, приятный голос уличного музыканта напевает знакомую строчку.

– О-о-о! – тянет Зимин и ведет меня ближе к собравшимся рядом с центром представления прохожим. – Твоя любимая песня!

– Это папина любимая, а не моя! – протестую я.

Дима хватает меня за обе руки, становясь напротив, и покачивается из стороны в сторону.

– Ты знала все слова наизусть и так громко пела! – продолжает он. – «Скоро рассвет! Выхода нет!»

– Перестань, – прошу я, воровато оглядываясь.

Но Зимина, кажется, вообще никто не волнует. Он рывком притягивает меня к себе, правую руку оставляет в своей ладони, а левую отпускает, чтобы ухватить меня за талию.

– Да ладно тебе, расслабься, – подначивает он, раскачивая нас обоих. – Никто через пять минут даже не вспомнит, что мы здесь были. «Ключ поверни, и по-ле-те-ли!»

Не могу сдержать смех. Не думала, что Дима может быть таким по-хорошему дурным. Цепляюсь за его плечо, прижимаясь к груди, и мы танцуем. Дима поет все громче и не так уж и плохо, стоит признать. Мурашки разбегаются по коже, а тепло летней ночи не идет ни в какое сравнение с тем, как согревают меня эти карие глаза в течение нескольких минут абсолютной свободы от мыслей, навязанной ответственности, обязательств и воспоминаний. Это что-то наэлектризованное, родившееся всего за несколько секунд. Вырванное из реальности, бесстрашное и потрясающее.

– «Девочка с глазами из самого синего льда! Тает под огнем пулемета!» – поет Дима в один голос с музыкантом.

И я чувствую себя именно так. Чувствую эту неизбежность – и ничего не могу сделать. Дима обнимает меня крепче, ноги отрываются от земли. Мы кружимся, и я боюсь сделать вдох, потому что сердцу уже и так тесно за ребрами.

Нет-нет. Зимин, что ты делаешь? Прекрати!

Песня заканчивается, и я возвращаюсь на твердую поверхность. Медленно отстраняюсь, вскользь коснувшись щекой лица Димы, и смотрю вниз. Толпа рукоплещет, а я в ужасе хлопаю лишь ресницами.

Я же не могу… Не могу снова в него… Это все не по-настоящему. Иллюзия, восставшая из захороненных детский чувств.

Прохладные пальцы вдруг касаются моей ладони, а шумное дыхание – уха:

– Ну все. Теперь уходим, пока автографы просить не начали.

Позволяю Диме увести меня, но всего через пару метров он вдруг замедляется и достает из кармана джинсов телефон.

– Да, – отвечает Зимин на звонок. – Что? Кто? Да ладно? Да-да, скоро подъеду. Спасибо. Ага, до встречи.

Телефон вновь отправляется в карман, а Зимин смотрит на меня как-то пугающе воодушевленно.

– Хочешь сделать то, за что твои родители поотрывали бы головы нам обоим?

Глава 4

Узкая асфальтированная дорога ведет нас мимо дачных домов, большинство из которых кажутся нежилыми, а с другой стороны мелькают темные заросли высоких деревьев. Вскоре мы выезжаем на небольшой торговый пятачок, окруженный потрепанными временем магазинчиками, и останавливаемся на парковке, где уже стоят несколько автомобилей и мотоциклов. Хромированные детали блестят в желтом свете фонарей, музыка играет из красной машины, рядом толпятся ребята. Почти все парни в мотозащите или кожаных куртках, а вот девушки больше раздеты, чем одеты.

– Что это за тусовка? – спрашиваю Диму, стянув с головы шлем.

Зимин помогает мне слезть с байка и усмехается:

– Суицидники.

Испуганно втягиваю носом воздух, влажный и тяжелый из-за близости зеленой посадки.

– Это же шутка, Ксю. Ты чего?

– Зима! – слышится громкий оклик, и Дима тут же берет меня за руку, переплетая пальцы.

Жест уже как будто привычный, успокаивающий, но не слишком ли часто Зимин меня касается? Почему меня это так сильно волнует? Глупо же. Дима наверняка не подразумевает ничего особенного. Подходим к компании. Зимин здоровается и перебрасывается шутками с присутствующими, а после их внимание прилипает ко мне.

– А это у нас кто? – интересуется крупный рыжебородый парень. За его спиной черный байк, на нем сидит воинственного вида девушка, руки которой покоятся на плечах крепыша.

– Это Ксюша, невеста моя, – весело отвечает Дима, и я медленно перевожу на него взгляд со жгучим желанием прибить на месте. – Будущая, – дополняет он, но лучше не становится.

– Кажется, она не в восторге, – хихикает девушка рыжебородого.

– Просто еще не понимает своего счастья, – не тушуется Зимин, и я с силой бью его по бедру нашими сплетенными руками. – Ай! Больно же!

– Бьет – значит любит! – выносит вердикт рыжебородый и тут же получает подзатыльник от той, что, похоже, тоже решила показать свою любовь.

Ребята смеются, завязывается беседа о какой-то ерунде: машины, мотоциклы, запчасти. Парочка девчонок хихикает и перешептывается, стреляя в Зимина заинтересованными взглядами, он замечает это и принимается безбожно флиртовать. Как всегда, нарасхват! Слушаю болтовню вполуха, отказываюсь от предложенного пива и рассеянно осматриваюсь. Ну и где тут что-то крышесносное? Таких понтовщиков, гоняющих по городу на тачках и байках, и в Краснодаре немало. Денис, после того как отец на двадцатилетие подарил ему BMW, тоже влился в подобную компашку. Мы несколько раз выезжали с ними, чтобы побесить народ. Не могу сказать, что мне сильно понравилось, но, по крайней мере, было не скучно.

Рычащий звук вдруг разрезает воздух, и я оглядываюсь. Из-за поворота несутся в нашу сторону два белых спортивных мотоцикла. Несколько ребят отходят от дороги, кто-то принимается свистеть. Байки проезжают мимо и с визгом тормозят у покосившейся автобусной остановки.

– Снова ничья! – кричит рыжебородый.

– А по-моему, Фи́ма победил, – говорит его девушка.

– Хочешь поздравить?

– Как будто ему это нужно.

Зимин смотрит на прибывших, и я чувствую, как меняется его настроение. Один из парней выезжает к нам навстречу, затем останавливается и стягивает шлем. Волосы подстрижены почти под ноль. Тонкие губы напряжены, кожа лица рябая, а на подбородке красуется светлый толстый шрам.

– Привет, – глухо произносит незнакомец. Могу ошибаться, но выглядит он виновато, а еще очень молодо.

– Ты в защите?! – пораженно выдыхает Зимин.

– Как видишь.

– И ты вернулся?

– Приехал мать навестить.

Парень косится на меня, будто намекая, что я здесь лишняя, но Зимин с этим не согласен.

– Прокатишь ее? – вдруг просит он. Глаза незнакомца испуганно округляются, но Диму, похоже, это не смущает. – Ей адреналина в жизни не хватает, а у тебя как раз избыток. Поделись. Не волнуйся, она смелая. Ничего не боится.

Легонько дергаю Диму за руку, заставляя обратить на себя внимание.

– Что такое, Ксю? Все-таки трусишь? – Вернувшиеся снисходительные нотки в его голосе зажигают меня, точно охотничью спичку. Пламя опаляет и поднимается жаром за ушами.

– Конечно нет! – решительно заявляю я.

Дима довольно улыбается и отворачивается к восседающему на байке парню.

– Ты же знаешь… – начинает было он.

– И что? – дерзко обрывает Дима.

Они несколько секунд борются взглядами. И если это немой диалог, то мне не дано понять его суть.

– Ладно. Дай ей шлем и куртку, – неожиданно соглашается незнакомец и впивается в меня напряженным взглядом. – Как зовут?

– Ксюша, – голос отчего-то становится тихим и хриплым.

– Слава, – представляется он.

Растерянно наблюдаю за Зиминым, который отходит к своему мотоциклу, а после возвращается и наряжает меня в «доспехи». Руки немного подрагивают, пульс учащается, но я прогоняю волнение. Это не может быть настолько страшно. Зимин катал меня сегодня весь вечер, я уже привыкла.

– Только знаешь, – обращается Дима к Славе, – никаких «села – дала». У нее парень есть.

– И где он?

– Не здесь, – отмахивается Зимин, поглядывая на меня. – Готова? Хочу послушать, как ты вопишь.

– Не дождешься!

– Да? Посмотрим, – смеется Зимин, и Слава тоже приглушенно хмыкает, отчего мой желудок коротко сжимается. – Давай садись, моя маленькая смелая Морева. Это же приключение. Все как ты и хотела.

Дима подталкивает меня к мотоциклу, Слава надевает шлем. Забираюсь на железного коня, будто под гипнозом. Что вообще происходит? Зимин на слабо меня взял?

– Держаться крепко. Кричать можно, дергаться и паниковать нельзя, – наказывает Слава, обернувшись. – Все ясно?

– Ясно, – отвечаю собранно и поворачиваюсь к Диме. – И кричать я не буду.

Он бьет по моему визору, закрывая его, и говорит, опуская руку на плечо водителю:

– Я доверяю тебе самое ценное, что у меня есть, Слав.

– Да я понял, – отзывается тот, и мы срываемся с места.