Мия Лаврова: Баба Эля, газуй! или С ветерком на Запад!

Глава 1

– Мередит Эдисон! Пора вставать! Ты уже опаздываешь!

Грубый мужской голос вырвал меня из объятий сна и… привёл в полное изумление. Какая ещё Мередит? Маразм подкрался незаметно? Сколько себя помню, меня Элеонорой величали, ну потом уже, с годами, Элеонорой Витольдовной.

Я лежала в кровати, боясь пошелохнуться, и соображала, что же такого могло произойти, чтобы меня спутали с неизвестной мне Мередит. Подмена? Похищение? Исключено! Кому нужна престарелая преподавательница сопромата, шестидесяти семи лет от роду. Всех богатств у меня маленькая, но уютная двушка, с добротной, сейчас уже антикварной мебелью, да, пожалуй, мой красавец мейн-кун Байрон. Так, так, так. Соображайте же, Элеонора Витольдовна, что надо грубому мужлану, который разыскивает непонятную Мередит в вашей квартире.

– Мерид! – Голос раздался на этот раз над самым ухом, – поднимайся!

Меня грубо тряхнули за плечо и, вскрикнув, я открыла глаза. Надо мной стоял какой-то громила, заросший щетиной, внимательно вглядывающийся в моё лицо.

– Сестра, да всё ли с тобой в порядке? Выглядишь так, будто привидение узрела?

Я беззвучно разевала рот. Да так оно и было! Бросив взор в сторону, приметила совершенно неизвестную мне обстановку. Надо бы пока подыграть ему. Вдруг это какой-нибудь маньяк, вон их, сколько развелось. Только странно, для чего ему сдалась пожилая дама. Извращенец?

– Я-а-а-а, – вырвалось у меня из горла, – плохо мне.

– Вижу, родная, – неожиданно смягчился голос громилы, – побудь-ка сегодня дома. Я предупрежу Джона, что ты расхворалась.

– Ага-а-а, – протянула невнятно, – с-спасибо.

– Ладно, ладно, – похлопал он легонько меня по плечу, – я пошёл в мастерскую. Мне-то, поди, выходной никто не даст.

Мужчина вышел за дверь, оставив меня, наконец, одну.

Поднявшись с кровати, огляделась кругом. Какая-то маленькая квартирка в дощатом доме. Из моей комнаты была видна крохотная кухонька, а оттуда уже, судя по всему, выход на улицу. Квартира была чистая, но крайне бедно обставлена.

В той комнате, где я проснулась, стояли две кровати (моя закрывалась от остальной части спальни драной занавеской), кривобокий, сколоченный из неотёсанных досок, столик, накрытый немудрёной скатёркой. У другой стены ютился старый обшарпанный комод. На окне даже не было штор или занавесок. Лучи солнца играли с пылинками, витающими в воздухе.

Я подошла к окну, выглянула на улицу. Интересно, куда меня занесло? И как? Передо мной была широкая дорога, без признаков асфальта или хотя бы гравия, а напротив стоял такой же дом, однако ему больше подходило название барак.

Вернувшись на кровать, призадумалась. Что это творится? И как из этой передряги выбираться? Меня похитили, другого варианта просто не было в голове. Только вот кто и зачем? Да ещё и оставили одну.

Неужели знания по сопромату, физике, либо конструированию стали столь драгоценны, что неизвестным понадобилась я? Вдруг это какие-нибудь бандиты, решившие собрать дома бомбу или другое взрывное устройство? А что? Случаи бывали. Мне стало не по себе от этой мысли.

Я оперлась ладонями о тощий тюфяк, заменявший матрас, и… это не мои руки! Они принадлежали молодой женщине, а не старой развалине, в которую я давно превратилась.

От неожиданности я завизжала так, что у самой заложило уши. Успокоилась с трудом, но икота от пережитого шока не желала меня отпускать. Дрожащими пальцами провела по своему лицу. Морщин нет, брылей тоже нет. Кожа гладкая, упругая. Волосы: густые, длинные. Схватилась за косу, перекинула её на плечо. Да я блондинка! Вот тебе раз! Не говоря о том, что моя шевелюра стала давно седой, всю жизнь она была цвета тёмного шоколада. Боже, есть здесь корвалол? Я схватилась за грудь, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

В голову закралась шальная мысль, что меня не только похитили, но и переместили в чужое тело. Сделали сложную операцию по пересадке мозга… В какой-то передаче показывали, что в будущем такое станет вполне возможно. Я подзависла на долгую секунду, обдумывая этот вариант, даже икота отступила. А после, тряхнув головой, сказала вслух:

– Ну что за бред, а?! Элеонора Витольдовна, ну это уже вообще ни в какие рамки… Не стыдно учёному человеку сочинять подобные глупости?

А голос-то тоже не мой…

– Спокойно, – продолжила я «беседу», – для всего всегда есть рациональное объяснение. Мыслю я вроде трезво. Ум не затуманен наркотиками или ещё какими барбитуратами. Или всё-таки это воздействие психотропных веществ. Вот и мерещиться мне, бог знает что. Так. Закон Авогадро. В равных объёмах идеальных газов при одинаковой температуре и давлении содержится одинаковое число молекул.

Я бормотала и бормотала законы физики. Это давало какое-то успокоение, позволяло зацепиться за реальность, не впадая в панику.

Осмотрела свою одежду: длинная ночная рубашка. И всё. Отыскала на табурете, что жался за столиком платье, панталоны и чулки, переоделась. Не ходить же в непотребном виде? Надо бы отыскать зеркало. Вариантов немного, в такой-то убогой обстановке. Я подошла к комоду, выдвигая ящик за ящиком. Тряпьё, тряпьё… Ага! В куске старой ткани был завёрнут приличный зеркальный осколок неправильной формы. Ничего, и так сойдёт.

Глянув, снова чуть не завизжала. На меня смотрела красавица блондинка с пшеничными косами и тёмно-синими, как грозовое море глазами. Правильные черты лица, чуть заветренная, но всё же отличная кожа, курносый носик, аккуратные губы, круглый подбородок.

Не выдержав, я подняла юбку, рассматривая длинные, стройные ноги. Руки были чуть грубоваты, видно девушка не чурается труда. Отличная грудь, размер третий, если не ошибаюсь. Тонкая талия, чуть узковатые бёдра.

Ну коли меня и похитили, то я должна им сказать спасибо. Увиденное странно успокоило. Давно ли я выглядела столь ослепительно? Лет тридцать назад…

Однако всё это лирика. А нужны факты. Я прошла на кухню, ибо делать в спальне мне больше нечего.

И тут обстановка не радовала глаз: какая-то чугунная махина, примостившаяся у стены напротив, под окном слева, обеденный стол, поверху полки из досок, забитые стопками разнообразной посуды.

Я пригляделась к столу и обрадованно вскрикнула. Там лежал какой-то потрёпанный журнал! Вот он – луч света!

Схватив его, попыталась прочитать текст. Буквы плясали перед глазами, отказываясь складываться в слова.

– Что такое? – проворчала я. – На старости лет ещё и дислексией обзавелась? Или от молодости? Кто его теперь разберёт.

Села за стол, обхватив журнал руками, и уставилась на обложку, где красовался белоголовый орёл. Ну хоть картинки разглядела. Постойте-ка. Я уже видела похожую птичку… Через пару минут вспомнила и похолодела. Это символ соединённых Штатов Америки… Что за?..

Меня вывезли из страны? Ага, за ночь через океан и всю Европу. Бред. Только… Как же быть теперь?

– Спокойно, – снова бормотала я вслух, – мало ли, откуда журнальчик взялся.

Громкий стук заставил меня вздрогнуть и вернуться в реальность. Дверь чуть приоткрылась, и в неё заглянула худенькая женщина, лет сорока:

– Мерид? С тобой всё в порядке? Я слышала крик.

– Да-а-а. Спасибо, всё хорошо.

– А ты почему не в пекарне? Джон решил дать тебе выходной?

– Приболела немного, – для убедительности покашляла.

– Вот оно что, – так и не заходя в квартиру, ответила незнакомка, – отдыхай, не буду мешать.

Дверь плотно закрылась за женщиной, и я выдохнула. На похищение сие совсем не похоже. И потом она тоже назвала меня Мерид. А говорила-то на русском. Вроде. Нет, ну я же её понимала. Английским владела, что не распознала бы чужую речь. Какая-то, как говорят мои студенты, фигня.

Снова взялась за журнал, на этот раз мушиное мельтешение было меньше, и постепенно буквы всё-таки сложились в слово «Альманах», а внизу символ Америки, тот самый орёл. Так, так. Открыла первую страницу. Посидела над ней несколько минут, пока смогла прочитать. Это была какая-то статья о дружбе между народами. Индейцы и американцы равны в своих правах. Стоп. Вот это точно что-то запредельное. Когда успел мир перевернуться, что индейцев вообще за людей считать стали? А год? Я глянула на оглавление и на этот раз замерла надолго. 1826 год… И тут меня переклинило.

Это просто старый журнал или нет? Как разобраться теперь? Куда идти. Дверь-то вон, не заперта. Но сама мысль о том, чтобы выйти наружу, внушала мне не просто страх, а животный ужас.

Я снова выглянула в окно. Там на улицах шла своя жизнь. Мужчины, женщины, дети: все заняты делами. Присмотрелась к одежде, и со стоном опустилась на стул.

На мужчинах были фраки и панталоны, а женщины облачены в платья с завышенной талией. Одежда начала девятнадцатого века. Ну не стали бы ради меня устраивать такой спектакль и пускать по улицам ряженых. И альманах. Год соответствовал нарядам публики. И что из этого следует?

Меня каким-то невообразимым способом перенесло не просто в прошлое, но и в другую страну. Это раз. В довесок ко всему, в чужое тело. Это два. Выводы? А никаких! Я чувствовала, как паника пытается заполонить мой разум, и еле держала себя в руках. Всё-таки не пятнадцать лет, чтобы истерить. Я маститый учёный, инженер. Мне ли впадать в отчаяние?

И что за мужик был с утра? Надеюсь, не муж этой юной особы? Только этого мне не хватало!

Ещё раз достала зеркало, снова полюбовалась на себя. Эх, ну уж если и забросили меня неведомые силы в Тьмутаракань, то я хотя бы снова молода и прекрасна.

Глава 2

Насколько могла, я привела мысли в порядок. Действовать буду по обстоятельствам, раз уж довелось попасть неведомо куда. Повезло, что не на какую-нибудь Альфу-Центавра к рептилоидам или на Крайний Север, в мир вечной мерзлоты, ну или к каннибалам в Африку. Остальное всё решаемо. И дабы отогнать от себя всякие панические глупости, принялась обследовать дом.

Прежде всего, моё внимание привлекла бандура, стоящая на кухне. При ближайшем рассмотрении она оказалась плитой. Да какой! Топилась она дровами или углём, как раз таки сама топка была слева, а под ней – зольник. Рядом с ней встроена духовка, справа – бак для нагрева воды. Дымоход выведен на улицу. Чудо! Мне приходилось видеть подобные вещи очень давно и то на картинках. Какое удобное изобретение! Ставлю все свои научные работы, дачники за такую плиту дорого бы отдали.

Пока восхищалась этим чудом инженерной мысли, вспомнила, что в доме есть мужчина, а значит, его нужно кормить. Кстати, когда он будил меня, назвал сестрой, как-то поначалу вылетело из памяти. Это меня успокоило. Буду готовить ужин для брата.

Я хорошенько обшарила всю кухню, однако улов мой был небогат: мешочек с кукурузной крупой, мука и пара солёных рыбин весьма сомнительного качества.

Растопив плиту, сварила кашу, кусок хлеба отыскался на полке, так что выпечкой заниматься не стала, тем более что с готовкой всю жизнь была не просто на «вы», а на «будьте любезны». Мой досуг был полон физики, сопромата, конструирования. И так всегда. А магазины обеспечивали необходимыми полуфабрикатами.

Накипятив воды, бахнула в кастрюльку хорошую жменю крупы и, помешивая, наблюдала, как она превращается в… нечто. Наверное, кукурузная каша так и должна выглядеть. Клейкая густая масса надувалась неприятными пузырями. Сняла кастрюлю с огня, накрыла крышкой, надеясь, что потом результат будет если и не симпатичным, то съедобным.