Дора Коуст: Измена. Между вчера и завтра

Глава 1. День, который изменил все

Капли дождя барабанили по крыше такси и расплывались на стеклах причудливыми узорами. Я прижимала к себе небольшой пакет – внутри лежали документы, которые Максим забыл утром на тумбе в прихожей, а еще коробка его любимых шоколадных конфет.

Сама не знала, зачем везла их с собой. Да и к пакету этому прицепилась, наверное, лишь потому, что сегодня была годовщина нашего первого свидания и мне требовался повод для встречи с мужем вне дома. Шестнадцать лет назад в этот день Макс впервые пригласил меня в кафе, а ровно через год сделал мне предложение.

Свое "да" от переизбытка чувств я смогла только прошептать.

– На Пушкинскую? В офис-центр? – монотонно переспросил водитель, подглядев адрес в своем мобильнике.

–Да, – подтвердила я и заправила за ухо прядь светлых волос, что выбилась из хвоста.

Офис мужа находился в самом центре города, в том самом здании из стекла и бетона, где когда-то на крыше последнего этажа под аккомпанемент саксофониста Макс опустился передо мной на одно колено. В тот миг мне казалось, что весь город замер, застыл, наблюдая за нашим безграничным счастьем.

Я сама едва дышала от переполняющей меня любви. Это было его первое самостоятельное строение, возведенное без привлечения инвесторов со стороны.

От такси до центрального входа в офис-центр пришлось пробежаться. Улица, как назло, встала в пробке: все спешили с работы домой. Чтобы не ждать, я пожелала водителю хорошего дня и устроила забег с препятствиями по тротуару. Сложность состояла в том, что мне нужно было уберечь документы от дождя и прическу под сумкой среди таких же спешащих людей.

Впрочем, с задачей я справилась даже играючи. Уже через несколько минут лифт мягко поднял меня на восьмой этаж. Пока ехала, ловила свое отражение в зеркальной стенке: каблуки, светлое платье, легкий макияж. Я была готова для поездки в ресторан, куда сама сегодня забронировала столик.

Новый охранник узнал меня в лицо. Я приветственно ему улыбнулась.

– Максим Андреевич в кабинете? – спросила я из вежливости, хотя прекрасно знала ответ.

Он всегда задерживался на работе допоздна именно по средам. Лично созванивался с директором нового филиала, чтобы узнать, как идут дела на стройке. Три многоэтажки возводили в каком-то небольшом городке, чей часовой пояс кардинально отличался от нашего.

– Да, только просил не беспокоить. – Охранник неуверенно покосился на дверь, что располагалась в самом конце коридора.

– Ничего, мне он точно будет рад, – лукаво подмигнула я и направилась дальше по коридору.

С пакета немного капало, и я встряхнула его несколько раз, отчего на ковровой дорожке остались темные пятнышки. Мягкий ворс скрадывал шаги.

Остановившись напротив знакомой двери с серебряной табличкой, я уже собиралась постучать, когда из-за нее донесся женский смех. Звонкий, игривый, слишком легкомысленный для обычного рабочего разговора.

Моя рука так и замерла в воздухе.

– Макс, ну перестань, щекотно! – смеялась обладательница голоса.

Эта фраза стала последней каплей. Именно она заставила меня резко толкнуть эту чертову дверь.

Просторный кабинет был залит теплым светом, что исходил от настольной лампы. На краю массивного рабочего стола, заваленного бумагами, сидела молоденькая брюнетка. Ольга была новой секретаршей, которую Максим нанял всего пару месяцев назад. Ее стройные ноги в черных чулках обвивали бедра моего мужа, отчего юбка задралась. Его руки плотно сжимали ее тонкую талию, занырнув под расстегнутую блузку.

Их губы были в сантиметре друг от друга, когда я вошла. Смогла сделать только шаг, после чего руки окончательно ослабли. Пакет выскользнул из пальцев и упал, спугнув воркующих голубков.

– Алиса?! – Ошеломленный Максим резко отпрянул от секретутки, как если бы она ударила его током.

Стоял теперь вполоборота, давая во всей красе рассмотреть расстегнутую пуговицу на черных брюках. Он был растерян, обескуражен, а она…

Ольга же медленно сползла со стола и не торопясь оправила облегающую юбку. В ее взгляде, брошенном на меня, читалось что-то среднее между вызовом и презрением.

– Я… Мы просто… Я забыл сказать, что у нас сегодня совещание. – Максим сделал шаг вперед, тем самым загораживая распутную секретаршу, но я уже отступила в коридор.

Шоколадные конфеты в черной обертке так и остались лежать на полу. Зачем-то опустившись на корточки, я подняла только одну.

Совершенно не помнила, как вышла из здания. В ушах, будто заезженная пластинка, эхом стучал голос мужа: «Совещание… Совещание… Совещание». Так вот как это теперь называется? Кажется, я безбожно отстала от мира.

Я не помнила, как села в такси. Должно быть, тот самый водитель, что вез меня сюда, припарковал свой автомобиль у здания. Возможно, хотел поесть в забегаловке на первом этаже, но меня это не касалось.

Главное, что я обнаружила себя на заднем сиденье именно его авто.

– Вам куда? – спросил он, вероятно, не в первый раз, когда я дрожащими руками нажала на кнопку, чтобы опустить стекло.

Не могла ответить ему. Горло сжало так, что невозможно было дышать. В глазах стоял один и тот же кадр. Мой Макс и самодовольный взгляд Ольги. За что они так со мной?

– Поехали. Просто поехали.

За окном, отражаясь в лужах, окнах и витринах, мелькали яркие огни города. Прохладный ветер дул в лицо, а я пыталась прийти в себя, но в голове, как назло, вспыхивали воспоминания шестнадцатилетней давности. Именно в этот вечер мы с Максом сидели в крошечном кафе на Тверской. Максим, тогда еще просто худощавый менеджер, вчерашний студент без гроша за душой, нервно теребил салфетку.

– Я, может, и не самый лучший вариант, – произнес он, испуганно бросив на меня быстрый взгляд, – но, если дашь мне шанс, я сделаю все, чтобы ты никогда об этом не пожалела.

Удивительно, но я все еще помнила ту себя. Как, рассмеявшись, потянулась через стол, чтобы прижать его ладонь к своей щеке. Это был наш первый и совсем короткий поцелуй, после которого я впервые призналась, что наши симпатии были взаимными.

– Ты мой самый лучший вариант, – сказала я, с улыбкой глядя в его ошеломленные глаза.

Такси резко затормозило на светофоре, а меня бросило вперед. Застарелые воспоминания растаяли словно дым.

– Все в порядке? – озабоченно обернулся водитель.

Наклонившись, я подобрала конфету, что выпала из моей руки при торможении, и вдруг поняла, что не могу вспомнить, когда в последний раз видела мужа таким, каким он был тогда: без галстука и дорогих часов, без этого холодного блеска в глазах, без лжи. Я просто забыла, каким он был в юности.

Развернув черный фантик, я положила конфету в рот.

На вкус она была горькой.

Глава 2. Разрушенный мир

Такси петляло по ночному городу, а я прижимала ладонь к холодному стеклу, словно пытаясь удержать что-то ускользающее. Пока мы ехали, дождь забарабанил с новой силой. Будь я сейчас снаружи, капли смешивались бы со слезами на моих щеках, маскируя их, но я находилась внутри авто.

Мне было стыдно, но водитель видел, что я плачу. Да и разве можно не заметить черные следы от туши? Это не наращенные ресницы, которые я сняла несколько месяцев назад, чтобы дать глазам отдохнуть.

Я зло усмехнулась. Черт, так, может, во всем виноваты ресницы?

– Так куда едем, мадам? – Водитель уже в третий раз бросал встревоженные взгляды в зеркало заднего вида.

– Просто… езжайте, – попросила я приглушенно. – Не беспокойтесь, я хорошо заплачу. Деньги у меня пока есть.

Обреченно откинувшись на спинку сиденья, я на миг закрыла веки. Не могла вернуться домой. Только не сейчас. Не туда, где на прикроватной тумбочке лежала его зарядка, в ванной стояла вторая зубная щетка, а в гардеробной висели его вещи с едва уловимым запахом его духов.

Снаружи мелькали огни рекламных вывесок. В одном из окон второго этажа мерцали желтые огни гирлянды. На соседнем балконе свет падал на влюбленную пару. Они целовались, пока в его руке тлела сигарета – яд для любого здорового человека.

Не сумев совладать с собой, я резко отвернулась и перевела взгляд на другую сторону улицы. Губы искривила горькая усмешка. На витрине свадебного салона красовалось пышное белоснежное платье. Пластмассовая модель в блондинистом парике также имела фату.

Свою фату на верхней полке в гардеробной вместе с платьем я хранила все эти пятнадцать лет.

– Ты уверена, что хочешь показать ему платье до свадьбы? – Мама поправляла фату, прикрепив ее заколкой к моим волосам. – Ты же знаешь примету…

Кружась перед зеркалом, будто сумасшедшая, я счастливо рассмеялась. Платье с кружевными рукавами облегало мою тонкую талию как вторая кожа.

– Мам, ну мы же в двадцать первом веке живем. Неужели ты до сих пор веришь в приметы? И потом, Максим точно не из тех, кто сбежит.

– Сбежит, не сбежит, – тихо ворчала мама с улыбкой. – Иди уже, зятек, посмотри на свою невесту.

Невестой я была самой прекрасной. Макс и правда от меня не сбежал. В день нашей свадьбы мы оба стояли в зале для бракосочетаний и принимали самое главное решение в своей жизни. Удивительно, но у него тогда дико тряслись руки, отчего подпись в свидетельстве о браке получилась корявой.

Но еще до того, как нам вручили первый общий документ, эффектная дама говорила длинную речь. На ее слова о болезни и здравии мой будущий муж ответил шепотом и так, чтобы его услышала только я.

Он сказал, что никогда меня не оставит.

Из ЗАГСа Макс выносил меня на руках. Пережив фотосессию в специально отведенной для этого комнате, мы были готовы на счастье получить в лоб рисом и монетками.

Впрочем, нашлись и те, кто бросал в нас лепестки роз. Спустившись по ступеням вниз, мой тогда уже муж закружил меня под ликование родственников и друзей и с улыбкой прошептал мне прямо в губы:

– Я буду любить тебя, даже когда мы станем двумя старыми пеньками. И знаешь, наши корни точно будут сросшимися.

Более романтичного признания в любви я больше от него не слышала никогда.

– Остановите здесь, – попросила я, заприметив центральную арку городского парка.

Оставив водителю щедрую оплату (кажется, сгребла всю наличку, что еще оставалась в кошельке), я вышла на пустынную аллею. Здесь, под этими старыми дубами, мы гуляли с коляской, когда Кате было три месяца. Максим тогда боялся даже прикоснуться к крошечной дочери – такой хрупкой и маленькой. Когда я впервые взяла ее на руки в роддоме, мне казалось, что она может сломаться от одного моего неловкого движения.

– Ты представляешь, – говорил Макс, осторожно проводя пальцем по щеке спящей Кати, – мы теперь навсегда связаны. Ты, я и эта малышка. Никто и ничто нас не разлучит.

Я шла по мокрым дорожкам аллей, не замечая, как холодная вода просачивается сквозь тонкую подошву туфель. Где-то впереди громко смеялись.

Увидев невдалеке молодую пару – ему на вид было лет двадцать пять, ей, наверное, двадцать, – я остановилась. Они кружились под фонарем, будто безумные, брызги от лужи летели во все стороны.

Вскинув руки, девушка так задорно хохотала. Ее вьющиеся рыжие волосы рассыпались по плечам водопадом. Но в один миг они остановились, парень подхватил ее за талию и осторожно поцеловал прямо в губы. Они замерли в этом поцелуе, не замечая ни дождя, ни прохожих, ни времени.

Идти вперед и дальше не получалось. Я будто наткнулась на невидимую стену, преодолеть которую не могла. А мы ведь тоже когда-то так гуляли. И тоже целовались на улице прямо у всех на глазах. Петляли по паркам и аллеям, занимали лавочки под фонарями.

Однажды Макс даже снял с себя джинсовку и расстелил на мокрой скамейке, чтобы я могла на нее сесть. Тот его жест я считала поступком благородного рыцаря.