– Когда-нибудь я построю тебе дом, – обещал он, обнимая меня за плечи, крепко прижимая к себе. – С большим садом, зеленым забором и качелями для наших детей.

– Обязательно. – Доверчиво прижавшись к его груди, я слушала уверенный стук его сердца. – Только будь со мной всегда, ладно?

Телефон в сумочке завибрировал, оповещая о новом звонке. Раскрыв ее, я достала мобильник. Крупные капли срывались с деревьев прямо на экран, пока на нем подсвечивалась Катина фотография. Дочка счастливо улыбалась, глядя на меня его глазами.

– Мам, а вы где? – голос дочери звучал сонно. – Вожатые выдали нам телефоны на полчаса. Я звонила папе, чтобы пожелать спокойной ночи, но он не отвечает.

Я сглотнула ком в горле и постаралась сделать голос нормальным:

– Мы не вместе, но я скоро буду дома. Встречалась с тетей Леной в кафе.

– Вы с папой опять поссорились? – спросила Катя пытливо.

Она с детства была прозорливой и всегда чувствовала, если что-то шло не так.

Дождь усиливался. Влюбленная пара убежала под зонтом, оставив после себя эхо смеха.

– Мы… поговорим завтра, солнышко. Люблю тебя. Ложись спать.

Опустив телефон, я скинула вызов. Была не способна сказать еще хоть слово, чтобы не выдать свое истинное состояние. Меня трясло не от холода, не оттого, что платье вымокло до нитки.

Меня трясло от боли предательства, из-за которой было трудно дышать.

Вернувшись к арке, я была удивлена, увидев все того же водителя. Его автомобиль стоял на парковке, а сам он, заметив меня, прицельно бросил окурок в урну и вежливо открыл для меня дверцу.

– Домой? – спросил он обеспокоенно.

Я молча кивнула и благодарно улыбнулась. В этот поздний час помощь абсолютно чужого мне человека пришлась как нельзя кстати.

Откинувшись на спинку заднего сиденья, я вновь устало закрыла веки. Не знала, как скажу дочери о разводе. Как объяснить ей, что ее папа больше не тот человек, каким я его знала?

В том, что развод неминуем, я не сомневалась.

Когда машина тронулась с места, я в последний раз взглянула на тот самый фонарь, под которым целовалась парочка. Там теперь никого не было.

Только дождь.

Только тени.

Только мои воспоминания, которые больше никогда не станут реальностью.

Глава 3. Развод = война

В офисе адвоката Семеновой Ирины Игоревны пахло черным кофе и дорогими женскими духами. Я сидела по другую сторону массивного дубового стола и сжимала в руках одноразовый бумажный стаканчик. Свой кофе этим утром я уже выпила, а потому попросила горячий чай. Он обжигал пальцы, но я не выпускала его из рук – эта боль казалась тем единственным, что еще удерживало меня в этой чертовой реальности.

– Вы понимаете, что без доказательств суд может затянуться? – эффектная, но строгая брюнетка по имени Ирина перебирала документы, время от времени бросая на меня оценивающие взгляды. – Фотографии, переписки, показания свидетелей…

Я отрицательно покачала головой, глядя на то, как солнечный луч медленно, но верно ползет по столу.

– Мне не нужны фотографии. Я видела все своими глазами, – ответила я, так и не взглянув на нее.

– Эмоции не доказательства. – Адвокат тяжко вздохнула, как если бы объясняла элементарное ребенку. – Ваш муж влиятельный человек. Если он захочет, то представит свою измену как вашу истерику, фантазии, даже психическое расстройство. Вы согласны отдать ему бизнес? Квартиру, машины, дом? А вашу дочь? Если вам не на что будет ее содержать, ее присудят ему.

Последний вопрос задел за живое. Поставив стакан с чаем на стол, я все же взглянула на Ирину. Симпатичная брюнетка примерно моего возраста была готова сражаться за мое безбедное существование на суде, но было ли это нужно мне самой?

Воспоминания вновь скользнули в мою голову, отряхнули шкатулку памяти. Мы сидели в небольшой кафешке у метро, где всегда встречались после работы. Максим только что получил уведомление от банка – его лицо светилось как начищенный самовар. Заказчик внес в качестве предоплаты пятьдесят процентов от общей стоимости объекта, который Максу только предстояло построить.

Его первый по-настоящему крупный заказ. Он изменил все в нашей жизни.

– Представляешь, Аля, теперь я могу подарить тебе все, что захочешь! – Он сжимал мои руки в своих. – Ты больше никогда не будешь переживать из-за денег.

Я тихо рассмеялась и поправила ему галстук.

– Ты же знаешь, что мне ничего не нужно. Только ты, – произнесла я с улыбкой.

На тот момент я уже была беременна. На тот момент мы уже были женаты.

Вынырнув из тяжелых воспоминаний о счастливом прошлом, я сказала Ирине чистую правду:

– Я не собираюсь опускаться до слежки. Я просто хочу развестись. Быстро и тихо.

Ирина заметно нахмурилась. Доставая из папки бланк заявления, она открыто демонстрировала недовольство.

– Тогда готовьтесь к войне, – бросила она и положила передо мной лист бумаги.

Заполнив его, я покинула очередной офис-центр (на этот раз построенный не моим мужем) и села в собственную машину. Максим всегда запрещал мне управлять авто в дождь, и именно по этой причине вчера в его офис я приехала на такси.

Сейчас же мне предстояла длительная поездка за город. Июньское солнце пекло, лужи высохли еще утром, а потому ехать на встречу к дочке я не опасалась. К детскому лагерю вела хорошая дорога, которую отремонтировали в том году по осени.

Остановившись на заправке, я все же взяла еще одну порцию дрянного кофе. Первую выпила утром, когда проснулась в гостевом домике на территории нашего дома. Зайти в главный дом ночью так и не осмелилась, учитывая, что машина Макса стояла на парковке перед гаражом.

Я не хотела его видеть, не могла его видеть, но у судьбы на этот счет имелись свои планы.

Проделав путь до лагеря под остывающий кофе и громкую музыку, которой впервые за много лет подпевала во все горло, я нашла место для парковки у ворот. Оставив машину, забрала с заднего сиденья пакет со сладостями и побрела через ворота к парковой зоне, где дети могли провести время в компании родителей.

Однако не прошла и десяти шагов, даже не успела позвонить Кате, как замерла, услышав впереди голос Максима. Он сидел и разговаривал на скамейке с нашей дочерью – спокойный, ласковый, абсолютно нормальный.

Как будто в нашей жизни ничего не произошло. Как будто ничего не изменилось.

– Мама! – Катя вскочила со скамьи, едва заприметив меня, но радость в ее глазах тут же сменилась настороженностью. – Ты где была? Папа приехал еще полчаса назад, а тебя все нет…

– Я… задержалась. – Я машинально погладила Катю по волосам и заправила ей за ухо светлую прядь, не в силах встретиться с мужем взглядом. – Я тебе тут привезла немного.

Передав пакет со сладостями в руки дочери, я прижала ее к себе и украдкой поцеловала в макушку. Если бы она только знала, как сильно я ее люблю!

Заложив руки в карманы брюк, Максим поднялся. На нем был тот самый темно-синий пиджак, который я подарила ему на прошлую годовщину.

– А папа тоже привез мне вкусненького, – удивленно заметила дочка.

И поочередно посмотрела на нас обоих. В ее четырнадцать она иногда была на удивление понимающей. Взрослой не по годам.

– Я пойду отнесу пока пакет в корпус, – сообщила она.

И быстрым шагом направилась вперед по тропинке, чтобы вскоре скрыться за деревянной постройкой, именуемой туалетом для посетителей.

Тишина между нами казалась оглушительной. Я не выдержала первой.

– Нам нужно поговорить, – тихо сказала я, обращаясь к пока еще мужу.

– Аля, это было ошибкой. Одномоментным безумием. Я… – моментально начал он оправдываться.

– Я подала на развод.

Максим замер, будто не расслышал. Ослабив узел галстука, он сел обратно на скамью. Его руки подрагивали, когда он открывал бутылку с водой.

Неужели ночь была тяжелой? Неужто шампанское по голове вдарило?

– Ты не думаешь, что перегибаешь палку? – его голос стал опасным, низким, предупреждающим. – Из-за одной глупости рушить пятнадцать лет брака?

– Глупости? – от удивления я нервно рассмеялась, и этот смех звучал чужим даже в моих собственных ушах. – Ты прижимал свою любовницу к столу в своем же кабинете!

Бутылка с водой грохнула о скамью, а Максим в ярости вскочил на ноги.

– Черт возьми, Алиса! – он внезапно взорвался, побагровевшее лицо исказилось страшной гримасой. – Ты забыла, как я тебя содержал все эти годы? Дом, машины, частная школа для Кати! Ты хоть раз задумывалась, чего мне это стоило?!

Я отступила на шаг, будто от удара. Во рту стало сухо, а пульс словно застучал прямо у меня в ушах. Я не слышала ничего, кроме собственного дыхания.

– Содержал? – мой голос дрогнул. – Ты думаешь, я была твоей содержанкой?

Калейдоскоп нашей совместной жизни снова откатился назад на первый год, когда у нас появилась Катя. Я не спала ночами: кормила дочь, меняла ей мокрые пеленки, укачивала, когда полезли первые зубы, и стирала бесконечные ползунки.

Температура, сопли, кашель, газоотводные трубки и ротавирус. Я пережила все. Максим тогда только начинал свой бизнес – уходил рано утром, а возвращался за полночь. Я буквально валилась с ног, чувствуя, что нахожусь на пределе, но каждое утро готовила ему завтрак, собирала с собой обед и гладила ему рубашки, чтобы он выглядел безупречно.

Мы провожали его на пороге квартиры. Всегда желали успешного дня.

– Ты наша героиня, – целовал он меня в макушку и снова убегал на бесконечные встречи.

Я никогда не была его содержанкой.

– Я бросила карьеру, потому что ты попросил, – я говорила медленно, тщательно подбирая каждое слово. – Я растила твою дочь, вела твой дом, принимала твоих партнеров. И все это время ты считал, что… содержал меня?

Максим заметно побледнел. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент я увидела у сарая Катю. Она стояла рядом с уличным туалетом и сжимала в руках мобильный телефон. Ее лицо было мокрым от слез.

– Я ненавижу вас обоих! – крикнула она и бросилась вперед по тропинке.

Я рванула за ней в попытке догнать, объясниться, сказать хоть что-то, но Максим схватил меня за руку.

– Пусть остынет, – прошептал он.

Его пальцы сжали мое запястье до ощутимой боли. Настолько сильно, что наверняка останутся синяки.

Вырвавшись, я отступила на несколько шагов.

– Ты больше не имеешь права меня касаться, – припечатала я холодно.

Пожалуй, сейчас я и правда его ненавидела. Не знаю, что он увидел в моем взгляде, но в его глазах что-то изменилось. Неужели осознал, что потерял свою семью? То единственное, что вообще имело смысл.

– Ты серьезно хочешь разрушить нашу семью? – спросил он, словно не веря.

Взглянув туда, куда убежала Катя, я перевела взгляд на пока еще мужа, а затем на свою дрожащую от напряжения руку.

– Ты уже сделал это за меня, – ответила я, повернулась к нему спиной и ушла.

Эти осколки уже точно было не склеить.

Когда я села в машину, на улице снова начался дождь. Никогда не водила в ливень раньше, а теперь ехала, не разбирая дороги. Ехала долго, то набирая скорость от злости, то сбрасывая ее до самого минимума.

Шутить с судьбой и мысли не возникало. У меня была Катя. Она нуждалась во мне, а значит, быть идиоткой на дороге в мои планы не входило.

Добравшись до города, я уперлась в забор детской площадки в первом же дворе. В своей жизни я повидала таких немало. Мы часто гуляли с Максимом и Катей, когда дочка была маленькой.

Телефон в сумке завибрировал. Достав его, я прочла сообщение от Ирины:

"Заявление приняли. Готовьтесь, я таких повидала немало. Он так просто не сдастся".

Выбравшись из машины, я подняла лицо к небу, позволяя дождю смешаться со слезами.

Впервые за последние шестнадцать лет я не знала, где теперь мой дом. Идти мне было, в общем-то, некуда.