Но самое главное: я хотела понаблюдать за взрослыми, присутствовавшими на этом мероприятии, особенно за мужчинами, которые могли оказаться тем самым таинственным отцом, – так, чтобы они не заметили, что за ними наблюдают.

– У меня для вас хорошие новости, Сойер Тафт! – Голубоглазый парень снова привлек мое внимание.

Ты знаешь, кто из этих благородных джентльменов сделал ребенка моей маме?

– Минут через пять твои подруги-Дебютантки поймут, что на этом мероприятии не хватает моей дражайшей сестренки. – Парень кивнул в сторону дальнего конца двора. – А вскоре это поймут и их матери.

Я проследила за его взглядом и увидела тетю Оливию. Она беседовала с миниатюрной белокурой женой сенатора и тремя женщинами из ее свиты, чуть менее миниатюрными и чуть менее белокурыми.

– Мой отец попытается обставить все так, будто моей сестре слегка нездоровится. – В голосе мальчика послышалось раздражение, когда он продолжил: – Моя мать скажет что-нибудь в духе: «Ну вы же знаете, какими могут быть девочки в этом возрасте», а потом как одержимая начнет увеличивать каждую ставку, которую моя тетя сделает на этом негласном аукционе. Тем временем друзья Кэмпбелл станут писать ей сообщения. Но она не ответит им точно так же, как за последние двадцать четыре часа не ответила ни на одно из моих сообщений.

– Кэмпбелл, – повторила я, вспомнив выражение лица Сэди-Грэйс, когда она пыталась убедить меня в том, что дочь сенатора – сам дьявол. – Твоя сестра…

– …пропала без вести, – закончил парень.

Значит, рядом со мной стоял Уокер Эймс. Сейчас стало очевидно, как они похожи с сенатором. Те же темные волосы, те же светлые глаза, те же широкие плечи.

– Моя младшая сестричка ни за что не упустила бы шанс поиграть в Великую императрицу со свитой приспешников, – продолжил Уокер. – Но нагадить нашему отцу – это точно в ее духе, и, насколько я знаю Кэм, тут, похоже, замешан парень. – Он наклонился ко мне и понизил голос: – Вот видишь, Сойер Тафт, очень скоро ты перестанешь быть новостью, какой бы скандальной она ни была.

– Уокер.

Мы с сыном сенатора одновременно повернулись к той, что назвала его имя.

– Лили, – ответил он.

То, как кузина держала голову, напомнило мне о том, как она сказала, что ее мать любит, чтобы все было идеально. Рискну предположить, что в те времена, когда Лили и Уокер были вместе, они составляли идеальную пару.

До тех самых пор, пока что-то пошло не так.

– Вижу, ты уже познакомился с моей новообретенной кузиной, – продолжила Лили.

– Мы как раз обсуждали тайны, связанные с этим обретением. – Голос Уокера зазвучал жестче, но в нем едва заметно сквозило потаенное желание.

– Ты пьян? – с невозмутимым видом спросила Лили.

Он посмотрел ей в глаза.

– Тебе полегчает, если да?

Я, очевидно, была уже лишней в этом разговоре. Не успела я сделать и пары шагов, как меня догнал кузен Уокера в хипстерских очках.

– Баллада о Лили Истерлинг и Уокере Эймсе, – с мрачным торжеством произнес он. – История на века, что уж говорить.

Парень поднял правую руку и приветственно салютовал мне.

– Я Бун, чуть менее привлекательный, но не менее галантный кузен Уокера.

Я выразительно посмотрела на него.

Но это не произвело желаемого эффекта.

– Неотразимое обаяние – вот мое главное достоинство.

Я сопротивлялась как могла, но уголки губ все равно поползли вверх.

– У них всегда так? – спросила я, оглянувшись на Уокера и Лили.

– Раньше они такими не были.

Но я не успела обдумать ответ Буна, потому что у него завибрировал телефон. Ему пришло сообщение, а я стояла близко и поэтому увидела фотографию.

Нижнего белья. Фотографию нижнего белья – и оно не висело на вешалке.

Глаза у Буна смешно округлились. Он посмотрел на меня, потом на свой телефон и снова на меня.

– Думаю, непосвященному это все будет очень трудно объяснить.

Я пожала плечами.

– Как по мне, это довольно прямолинейный намек – и кстати, это не мое дело.

– Ты все не так поняла, – быстро ответил Бун. – Это искусство.

Черный кружевной бюстгальтер крупным планом – это искусство?

– Ладно, так и быть, – признался Бун, – это все из-за сплетен.

– Сплетен, – повторила я.

– Ну да. По сути, сайт позволяет пользователям прикреплять к каждому секрету изображения – с определенными ограничениями к контенту, конечно, – а я, по сути, могу узнать последние сплетни. Между прочим, подписчики называют себя «секретиками», и лично мне это кажется таким исключительным…

– Бун, – перебила я, – о чем ты говоришь? Что… это такое?

Он повернул телефон, чтобы фотография заполнила весь экран.

– Это фотоблог, – объяснил Бун. – А это – искусство.

И тут мне стали видны все детали фотографии – а именно слова, аккуратно выведенные на коже девушки.

Я сказала «да». Он сказал, что никто не узнает.

– Кто сказал «да»? На что согласился? – пропел Бун. – И о чем именно никто не узнает?

Он помолчал.

– Я верно использовал слово «никто»?

– «Секреты на моей коже». – Я пропустила его вопрос мимо ушей, рассматривая эмблему внизу страницы.

– Ты никогда не слышала об этом сайте? – Бун начинал говорить на семьдесят процентов быстрее, когда в деле были замешаны сиськи. – За последние месяцы он стал очень популярным. Люди анонимно выкладывают секреты, а эта девчонка пишет их на своем теле. Никто не знает, кто она. «Секретики» считают, что она учится в Брайтоне, но я почти уверен, что это кто-то из Риджуэй-холла.

До Буна дошло, что светить этой фотографией не очень благоразумно, и он поспешно сунул телефон обратно в карман.

– В этом году Сойер тоже будет учиться в Риджуэй-холле вместе с нами. – Лили с легкостью влилась в нашу беседу, словно то, что произошло между ней и Уокером, которого нигде не было видно, не имело для нее никакого значения.

– Вообще-то я не буду учиться в вашей школе, – возразила я, когда Бун большими щенячьими глазами уставился на мою кузину. – Или в любой другой школе.

Это было одно из условий, которые я добавила своей маленькой красной ручкой.

– Сойер берет год перерыва между средней школой и университетом. – Словно призванная одной только мыслью о нашем контракте, бабушка влилась в наш разговор, как до этого Лили. – Это очень распространено в Европе.

Я отметила, что она не упомянула мой экзамен на подтверждение знаний по программе средней школы.

– Не могли бы вы поговорить с моими родителями о перерывах и их пользе для молодых людей, меня в частности? – Бун одарил мою бабушку улыбкой, которую, видимо, считал самой очаровательной из своего арсенала.

– Бун Мейсон, – ответила ему бабушка, и он сразу выпрямился, а его лицо приняло почтительное выражение, – сдается мне, тебя обыскался попечитель Кавалеров.

– Да, мадам. – И Бун убежал прочь, не забывая при этом держать спину прямо.

– Лили рассказала тебе о сегодняшнем аукционе, верно? – В фирменном стиле Лилиан Тафт бабушка – только тут до меня дошло, что Лили назвали в ее честь, – не прервалась ни на секунду и продолжила: – Этой традиции, чтобы ты знала, уже пятьдесят лет. – Она подняла перед собой плоскую квадратную коробку сантиметров пятнадцать шириной. – Итак, «Жемчужины мудрости». Каждая из Дебютанток надевает жемчужное ожерелье, а каждый из Кавалеров приносит с собой первое издание какой-либо книги. В конце вечера жемчуг и старинные книги распродаются с молотка. Половина вырученных средств идет в фонд бала, а другая – в благотворительный фонд, который выбрали Дебютантки.

Я взглянула на Лили, дабы убедиться, что я не единственная, кто возражает против того, что девушки предпочитают жемчуг мудрости, но ее взгляд был прикован к коробке.

Бабушка открыла ее, и я услышала, как у Лили перехватило дыхание.

– Мим! – благоговейно произнесла она. – Твой жемчуг!

Мне потребовалось мгновение, чтобы догадаться, что «мим» кузены называют бабушку, и еще несколько секунд, чтобы все-таки взглянуть на ожерелье, которое так заворожило Лили. Я плохо разбиралась в ювелирных изделиях, но даже мне стало понятно, что это украшение было великолепным. Три нити жемчуга скреплял изящный серебряный фермуар⁹ с изумрудом. Все жемчужины были безупречны. Как и три бриллианта, свисавшие с самой нижней нити из черных жемчужин, переливавшихся на свету всеми цветами радуги.

– Много лет назад, в такой же летний вечер, ваш дедушка купил для меня это ожерелье. – Ностальгическая нотка в голосе бабушки застала меня врасплох, и я на мгновение задумалась о дедушке, которого никогда не узнаю.

– Мим. – Лили никак не могла оторвать взгляд от коробки. – Ты не можешь выставить на аукцион свой жемчуг!

«Мим» сухо улыбнулась.

– Не пугайся так, Лили. Сегодня ожерелье пойдет с молотка в третий раз, и пока что оно всегда оставалось в семье. Ваши матери надевали его на свои «Жемчужины мудрости», и оба раза ваш дедушка предлагал лучшую ставку.

Она выразительно посмотрела на Лили.

– Подозреваю, твой отец не упустит его сегодня вечером. А пока… – Бабушка вытащила ожерелье из футляра и расстегнула его.

А потом вдруг повернулась ко мне:

– Сойер, не окажешь честь?

Лили даже бровью не повела. Только улыбнулась – широко, ослепительно.

Я сделала шаг назад.

– Это не…

– …просьба? – Лилиан Тафт закончила фразу по своему усмотрению. – Нет, дорогая.

Кузина немигающим взглядом следила, как бабушка застегивала ожерелье на моей шее.

– А что… – Лили проглотила вставший в горле ком. – Мим, а что надену я?

– Попечительница Дебютанток кое-что для тебя приготовила, – ответила бабушка, поправив волосы Лили, которые и без того лежали безупречно. – И что бы это ни было, ты оценишь украшение по достоинству.

Лили кивнула. Спустя секунду она извинилась и пошла прочь, на ходу поправляя прическу.

Когда кузина скрылась, я повернулась к бабушке:

– Это было подло.

– Я не имею ни малейшего представления, о чем ты, Сойер.

– Лили могла надеть ваш жемчуг, – продолжила я. – Мне-то все равно.

– А тебе должно быть не все равно, Сойер Энн! Каждый из присутствующих здесь захочет поближе рассмотреть этот фрагмент нашей семейной истории. – Лилиан помолчала, чтобы до меня дошло. – Что бы ты обо мне ни думала, я не жестока – когда нет необходимости и тем более по отношению к своей плоти и крови. Как я уже сказала Лили, твой дядя Джей Ди обязательно примет участие в аукционе и выиграет этот лот. Пока же… – Она сделала попытку пригладить мои волосы, но они были далеко не такими послушными, как у Лили. – Мы с тобой только что сделали так, чтобы у всех сегодня была уважительная причина подойти к тебе. Включая тех, кто помнит этот жемчуг на твоей матери, в особенности мужчин, которым иначе просто было бы нечего сказать юной девушке.

Бабушка провернула все так, что любой желающий мог пообщаться со мной под предлогом интереса к ее ожерелью.

В том числе и мой биологический отец.

– Мне просто любопытно, – сказала я, впечатленная ее махинациями в разы больше, чем мне бы хотелось. – Я приманка или крючок?

«Секреты на моей коже».

www.secretsonmyskin.com/community

Глава 10

– Ты сегодня пользуешься популярностью. – Тетя Оливия одарила меня красноречивым взглядом.

Но я знала наверняка, что она понятия не имела, почему я общалась с каждым, кто подходил ко мне. Зачем запоминала их имена.

Зачем сохраняла в памяти каждое мужское лицо.

– Прямо-таки королева бала, – продолжала тетя, и хотя в ее тоне не было ехидства, у меня возникло ощущение, что в ее идеальном мире эта почетная роль должна была достаться Лили.

– Нам повезло, что я никого не ослепила. – Я хотела подтянуть платье, но тетя Оливия жестом приказала мне опустить руки.

– Они прекрасны, – выдохнула она.

– Вы про мою грудь?