– На крайний случай соберем чемоданы и поживем в тайге пару лет, – решила она с очаровательной улыбкой.

– Ты не сможешь жить в тайге. Если нас не съедят комары в первые полчаса, то пауки добьют.

Серафима дернула плечами, ибо пауков она боялась до приступов паники.

– И что нам делать? Разворачиваться и ехать домой?

– Поздно. Почти приехали. Раз уж начали, нужно нарываться до конца. И распухшая щека у Римира действительно пугает.

– Только не влюбись в него опять, он бабник, – предупредила меня Серафима.

– Даже не собиралась, – приложила я ладонь к груди. – Ты парковаться умеешь?

– Эм… Ну, в теории умею, конечно.

– Тормози тут, сейчас дядю Мишу попросим припарковать машину, потому что если ты ее разобьешь… Я слишком молода, чтобы в этом возрасте терять подругу.

Я достала мобильный, снова покосилась в зеркало заднего вида, сглотнула слюну и набрала номер дядьки.

– Приехали?

– Да. Дядь Миш, поможешь припарковать машину?

– Где вы? – уточнил дядя.

– На тротуаре напротив клиники. Синий «Ниссан».

– Иду, – вздохнул он.

Спустя пять минут дядюшка, бодро шагал в нашу сторону, игнорируя взгляды прохожих.

Дядюшка у меня был настоящий богатырь – под два метра ростом, широченные плечи и руки размером с ковш среднего экскаватора каждая. Еще он имел густую шевелюру, ярко-синие глаза и говорил басом, да таким, что Шаляпину не снилось.

Мы выбрались на улицу встречать дядюшку.

– Ну что? – пробасил он. – Где пациент?

– Спит на заднем сидении, – отчиталась Сима.

Дядя Миша заглянул в салон и обалдело развернулся к нам:

– И что мне с этим телом делать?

– Лечить, – в два голоса ответили мы.

– Девки…

– Он боится стоматологов, – сдала Римира Серафима, – с детства. Его только так можно было привезти и не получить увечья, несовместимые с жизнью.

– Дядя Миша, помоги, – взмолилась я, молитвенно складывая ладони на груди.

Дядюшка проглотил матерные выражения, покосился на нас, снова заглянул в салон и страдальчески уточнил:

– А до кабинета я его как тащить должен? Он же ни петь, ни рисовать.

– Ну не знаю, – всерьез задумались мы, – может, втроем как-то…

– Как? – подначил нас дядя Миша. – Он здоровый как конь. Вы его в машину как вели?

– На Юльку приманили, – нервно хмыкнула подруга.

– Так, я сейчас перепаркую машину, а когда закончу, вы обе мне выдадите ваш злодейский план, как вы собирались тащить его в кабинет и что мне там с ним делать?

Мы с подругой переглянулись, потому что план наш заключался только в том, чтобы упоить и отвезти, а вот что дальше мы, конечно, не подумали.

– Что будем делать? – кусая губы, уточнила Сима.

– Может, на любимую еду? – со смешком предложила я. – Ну, привяжем на удочку шаурму, он сам пойдет. Не закусывал же.

– Лучше на сиськи, – со смешком посоветовал дядя Миша, а мы с подругой хором покраснели. – Что, обе нецелованные? Так я вам скажу, что на сиськи можно любого мужика куда угодно приманить.

– Дядя Миша! – в два голоса возмутились мы.

– Взрослые уже, а элементарного не знаете, – сверкая глазами и пряча улыбку, покачал головой дядюшка. – Думайте, я пошел.

– Что тут думать, лечить надо, – пробубнила Сима.

– Только сначала привязать, – поддакнула я, – боже, пусть он завтра ничего не вспомнит, а? Пожалуйста!

– Привязать, кстати, неплохая идея. Приманить на грудь, привязать к креслу…

– И обломать появлением дяди Миши с бормашиной, – согласилась я, – а теперь, знатоки, внимание, вопрос: настолько ли он пьян, чтобы мы могли надеяться на выживание в этой ситуации? Далеко мы после этого убежим?

Мы направились к крыльцу стоматологической клиники, где дядя Миша уже парковал машину отца Серафимы, и напряженно думали каждая о своем.

Я, например, вспоминала, где были мои мозги, когда я соглашалась на эту авантюру. Вероятно, они ушли в глубокий аут, потому что учеба и работа одновременно отнимали все силы.

Дядюшка вышел из машины и вопросительно уставился на нас. Я вздохнула и решила взять на себя роль парламентера.

Открыла заднюю пассажирскую дверь авто, села рядом с Римиром и осторожно постучала ему по плечу. Потом еще раз. Потом сильнее.

Дядя Миша некоторое время смотрел за моими вялыми попытками, вздохнул, выругался и сел с другой стороны.

Машина накренилась в его сторону, а дядя Миша громко кашлянул. Так, что Римир резко распахнул глаза, сфокусировал взгляд на мне и пропел:

– Клубничка… Иди ко мне…

Мир протянул руку, я поперхнулась воздухом, а дядя Миша кашлянул еще раз, уже громче.

Римир повернул голову в его сторону и, кажется, второй раз попытался протрезветь.

– Парень, в таком виде подкатывать к девчонке… – покачал головой дядя, – несексуально.

– Чего? – напрягся Римир.

– Говорю, флюс твой я с другого конца города увидел. Пойдем, помогу. Ты же не боишься? – хитро уточнил дядя Миша.

– Ты кто? – опасно уточнил у него Римир.

Выпрямился и так посмотрел на дядю Мишу, что я едва сдержала порыв немедленно сбежать. В леса Канады.

– Зубная фея, – быстро пролепетала я. – Римир, тебе нужен врач. Это он и есть. Ты ведь не боишься, да?

– Да. Нет. Не боюсь, – Соколов явно запутался, но никогда в жизни при мне бы не признался, что чего-то боится.

– Вот! Пойдем? – Я захлопала ресницами и постаралась улыбнуться.

– Ну, пойдем, – он умудрился мне даже подмигнуть.

Дернул плечами, но, пошатываясь, вышел из машины.

– Тут подожди! – велел мне Римир.

Я неистово закивала, глядя, как он нетвердо, но гордо отказался от помощи и медленно шагал за дядюшкой в сторону крыльца.

Кажется, у нас получилось.

Главное теперь – в ближайший год не попадаться ему на глаза!

Глава 3

Юля

– Юля, ты скоро? – взволнованно уточняла мамин голос в трубке.

– У меня две примерки, это примерно пару часов, плюс время на дорогу, и я к Симе хотела забежать, – быстренько подсчитала я.

– Поздно будет. Может, папе позвонить, он встретит? – заботливо спросила мама.

– Мам, Серафима живет через парк, идти ровно семь минут быстрым шагом, – открестилась я, – папа дольше ворчать будет, что нужно одеваться, заводить машину…

– Не отключай телефон, – пошла на попятную мама, – и не забудь поесть.

– Да мам, хорошо, мам, – кивала я, шагая в сторону дома своей знакомой.

Переложила большую сумку из одной руки в другую и решительно потопала вперед. В большой авоське лежали костюмы для косплея*, коими я и зарабатывала себе на мелкие и не очень хотелки последние пять лет.

Я всегда любила шить, для меня это была своеобразная медитация. В детстве мама отдавала мне свои старые платья и костюмы, а я как могла делала из них наряды для кукол.

На мой четырнадцатый день рождения мама с папой, видя, что мое детское увлечение не проходит, подарили мне дорогую швейную машинку, а бабушка научила, как на ней работать, и мир для меня заиграл новыми красками.

Сначала работы мои были весьма кривые, косые, швы расходились, а выкройки я делала на глаз, но со временем научилась шить красиво, а главное – креативно.

И мой креатив, а также нестандартное ви́дение, помогли мне довольно неплохо устроиться в жизни, когда на первом курсе университета, где я грызла гранит педагогики, я познакомилась с косплеерами. Девчонки учились в параллельной группе, и когда увидели мои работы, сразу же заказали по костюму снежных эльфиек каждой.

А дальше сработало сарафанное радио, которое позволило мне не просить у родителей каждое утро денег на дорогу и на перекус на занятиях.

Правда, и времени мое занятие отнимало много, но мне это так нравилось, что недосып казался мелкой неприятностью.

Я шила не только костюмы эльфов. Были еще ведьмы, орки, пара костюмов Гэндальфа из «Властелина Колец», а однажды я создала семь костюмов гномов на парней ростом метр восемьдесят.

Сегодня я несла девчонкам анимешные костюмы, с которыми провозилась всю прошлую неделю. В стиле китайских императоров какой-нибудь династии Минь. Многослойные, яркие, со множеством блестящих деталей и вставок.

О вчерашнем дне я старалась не вспоминать. И о том, что дядя Миша пообещал присмотреть за болезным, когда мы совершали тактический побег, – тоже.

Дядюшка вечером позвонил, со смешком отчитался, что лечение прошло относительно удачно, а злая и недовольная жертва нашего произвола отправлена на такси домой с четкими рекомендациями нанести визит дядюшке еще минимум два раза.

Судя по тону дяди Миши, Римир был от рекомендации не в восторге, но реноме не уронил. Мужественно пожал ему руку и отчалил домой, предварительно поинтересовавшись, где я. И Серафима. Но больше его интересовала моя скромная персона (и пусть бы я интересовала его только вчера!).

Что было дальше, дядя рассказывать отказался, и подробностей их диалога я так и не узнала, но на всякий случай сегодня ходила и оглядывалась по сторонам, ибо страшно.

С утра в институте с Серафимой мы перекинулись парочкой фраз о Римире. Сима заверила, что брат на горизонте не появлялся и матушке не звонил. Я решила воспринять это как хороший знак и не паниковать раньше времени.

С этими мыслями я дошла до дома приятельницы, и следующий час мы пили чай, мерили костюмы и обсуждали последние новости нашего института.

Я забрала честно заработанные деньги и с довольной улыбкой отправилась по своим делам, попрощавшись с девчонками.

Уже на улице, подходя к парку, который разделял наши с Серафимой дома, я ей позвонила, но Сима вызов сбросила. А следом пришло сообщение, что Римир у них…

– Что ему дома не болеется? – пробурчала я, решив, что поход в гости сегодня отменяется.

Развернулась и вошла через резные ворота парка на зеленую территорию. Людей по случаю буднего дня было немного, да и в принципе район у нас довольно тихий.

Я прошла по узкой и единственной аллее, подмигнула трем уткам, которые тут же потопали мне навстречу в ожидании вкусняшек, свернула к пруду и…

Как я оказалась сидящей на дереве, я не смогла вспомнить, даже очень постаравшись. Кажется, это называется состоянием аффекта, учитывая, что я очень боялась высоты и по деревьям не лазала даже в моем неугомонном детстве.

Но огромный доберман с зубами размером в мой палец, грозно лающий в спину, придал ускорения, сил и, видимо, включил во мне неизведанные ранее суперспособности.

Очнулась я, лежа на толстой ветке дерева, а милая собака сидела прямо подо мной на земле и наклоняла голову то вправо, то влево, словно прикидывая, какую часть тела грызть первой.

– Мамочка, – пропищала я, пытаясь посмотреть по сторонам.

Становиться питательным ужином для этой зверюги в мои планы на вечер не входило.

– Гав! – подтвердил доберман так, что меня подбросило на ветке.

Я сильнее обхватила дерево руками и неистово молилась.

– А вот скажи мне, милая собачка, где твой хозяин? – тихонько уточнила я.

– Гав, гав! – радостно отозвалось животное, подпрыгивая на задних лапах.

Прелестно!

– Ты чей? – продолжала я дрожащим голосом. – Я тебя раньше тут не видела.

– Гав!

– А ты общительный, – даже восхитилась я, – голодный, наверное. Собачка, я невкусная, честное слово.

– Гав! – не согласился с моими аргументами доберман, пока я вертела одними глазами, боясь сверзиться прямо к его лапам на землю, в поисках хозяина собаки.

– Может, договоримся? – предложила я. – Ты меня отпускаешь, а я тебе косточку вынесу. Сахарную.

При слове «косточка» доберман напрягся, а вся задняя часть его туловища вдруг завиляла из стороны в сторону, что я сочла добрым знаком.

– Косточка, да? – повторила я.

Пес несколько раз подпрыгнул и взвизгнул. Облизнул губы и воззрился на меня.