Посмотрел на меня и добавил:

– Проводи Юленьку до дома, темнеет уже.

– Сама дойдет! – встряла Серафима. – Тут близко.

– Провожу, провожу, – хищно согласился я, – собирайся, птичка, парк нынче место опасное.

– Ничего опасного, из опасного там только Каскадер, но ты ведь сказал, что он добрый, а я тебе верю, – так улыбнулась Юлька, что меня словно под дых ударили.

Вспомнил Леху и снова завелся.

– Я соврал. Каскадер – самая опасная собака, он ворует носки и красивых девушек и тащит к Лехе. А Леха вообще маньяк-рецидивист.

– Я кольцо «спаси и сохрани» надела, – парировала Юлька, – так что обещаю дойти в целости и сохранности. В крайнем случае потом потребуете у Лехи большой выкуп за то, чтобы забрать меня обратно. Я ушла!

Последние слова она кричала уже из прихожей.

– Римир, помоги мне там с окном, оно не открывается, – остановила меня Серафима, когда я собрался догнать беглянку.

– Что с твоим окном? – вздохнул я и пошел в ее комнату.

Спокойно провернул ручку, открыл створку и со значением посмотрел на сестру.

– Ой, починилось, – воскликнула она неубедительно.

Я же смотрел в окно вслед кудрявой макушке, которая убегала быстрым шагом.

Покосился на рыжую и мысленно хмыкнул.

Сам же решил, что мне это не нужно. Не нужно, я сказал!

Глава 7

Римир

– Закончили тренировку! – гаркнул тренер.

Вся группа расслабилась, утирая пот со лба, потому тренер у нас был не мужик, а настоящий зверь, которого не просто так взяли тренировать подразделение «Грома». Гонял в хвост, гриву и копчик до кучи. Сам из бывших вояк, поговаривали – разведка.

– Соколов! – позвал меня Молот.

– Я, – я вытянулся в струну, утирая пот со лба.

– Орел ты, Соколов, орел! – Молот у нас любитель старых фильмов. – Сегодня – молодец!

Я кивнул и пошел в раздевалку. Я сегодня на тренировке всех бесов внутренних изгонял, которые зудели в груди. Такой себе сеанс экзорцизма, а вместо батюшки – Молот.

Зато стало так спокойно, словно я не тренировался три часа подряд, а отмокал целиком в отваре валерьяны и пустырника.

И больше не задавался вопросом, что такого появилось в Юльке, чего не было два года назад. Почти дзен словил, но, как оказалось, ненадолго.

Принял холодный душ, обернул бедра полотенцем и вышел в раздевалку. Открыл шкафчик, достал вещи и одевался, когда ко мне подошел Димон.

– Ты в курсе, Леху Тихого к нам в отделение перевели?

– Давно? – напрягся я.

А перед глазами доберман, дерево и Леха Тихий, который вот вообще ни хрена не тихий, а очень даже громкий.

Мы с ним в армии вместе служили, я знал, о чем говорю. Именно с ним мы часто уходили в самоволки, и что мы там делали, никому лучше не рассказывать. Не попались только чудом.

– Угу, в опергруппу перевелся, – доложил Димон, который служил с нами.

– Или перевели, – хмыкнул я.

– Все возможно, но слухи пока не долетали, – согласился Димон, – все по карьерной лестнице вверх идут, а этот вниз спускается. Леху с его характером когда-нибудь в ППС переведут, будет бомжей гонять. И тебя с ним.

– А я что? – хмыкнул я. – Нормальный я, тихий.

– А кто недавно майору ГИБДДшному спину вывихнул не по уставу? – заржал Димон.

– Все по уставу, – не согласился я. – Мы приехали согласно приказу вышестоящего начальства, взяли всех, кто находился в квартире, а у этого дятла на лице не написано, что у него остеохондроз. Мы его согнули, а выгибал обратно знакомый травматолог. Он, кстати, до сих пор объяснительные пишет, почему и при каких обстоятельствах оказался на месте задержания.

– И почему?

– Я откуда знаю? Пусть следаки с ним разбираются, – отмахнулся я. – Я свои объяснительные уже сдал, почему у нас майор буквой «зю» приехал. Объяснил все по пунктам, претензий у начальства нет. Все, погнали на службу.

Родное отделение встретило оживлением со стороны оперов.

– Леха порядки наводит, что ли? – заржал Димон. – Отвечаю, он когда-нибудь нарвется.

Я зашел в дежурку, где трое знакомых оперов пили чай и громко ржали.

– Мир, чай будешь? – спросил Антоха.

– Буду. Че ржем?

– Да… Ой, мля, не могу. У нас тут ночью кадр нарисовался. Из синих ходоков. Короче, звонит и орет, мол, я вас щас всех порешу в отделении, бомбу у вас оставил, скоро все к чертям взлетит, и вы вместе с ними. Ну, наши саперов подняли, все здание проверили, и этого ходока нашли. А он, прикинь, упился и потерялся. Дорогу домой найти не смог, забыл от синьки не то что адрес – собственное имя. И, короче, поднял весь отдел, чтобы… сядь, мля… чтобы мы его нашли, прикинь? Оказалось, он до этого в скорую звонил, требовал, чтобы определили его местоположение. Скорая его нах послала, а он нам набрал.

– Жив? – на всякий случай уточнил я.

– Местами, – уклонились парни, – в трезваке подлатают. Пассажир наш, кстати, на учете в дурке стоит, еще там прокапают.

– Осень, – философски согласился я. – Говорят, опер новый у нас? Не обижает вас?

– Знаешь его? – оживились парни

– Ага, нормальный тип, свой. Мы с ним в армейке служили.

– Понял, – кивнул Антоха.

Поставил рядом со мной кружку с чаем и подвинул печенье, когда в кабинет зашел дежурный:

– Парни, хорош чаи гонять, там к новенькому та-а-акая фифа пришла заявление писать.

– Симпатичная, что ли? – оживился Колян.

– Ты женат, – осадил его Антоха.

– Да блин, не то слово, – согласился дежурный. – Молодая, дикая, волосы кудрявые, глаза ведьминские, ножки – загляденье.

– К-какие волосы? – кажется, я рычал.

– Кудри такие, много, – объяснил дежурный.

А я уже летел в кабинет Лехи, подгоняемый видением одной конкретной зубной феи с кудрявыми волосами, которых много.

Она нашла беспроигрышный вариант, бляха, почти Клондайк, «место, где обитают мужики»? Решила не париться и сразу к нам пришла? Дежурный уже слюнями весь пол закапал.

Ну, коза!

Или на Леху запала?

Тогда ему же хуже.

Я открыл дверь почти с ноги. Входил в кабинет, как джентльмен, – без стука.

Возможно – и наверняка – меня перекосило, а когда девица, сидящая у Лехиного стола, обернулась, – отпустило. Мгновенно. Потому что не Юлька.

Эта старше, с надутыми губами и такими ресницами, что их можно как ветряк использовать во благо города.

– Мир? – обалдел Леха. – Все нормально?

Кажется, нет. Вот ни хрена у меня не нормально. Клинило меня, опасно клинило. Эти ее поиски принца и сто свиданий бесили.

– Поздороваться зашел, – хмуро бросил я и почесал затылок.

Может, еще на одну тренировку сходить? Или лучше сразу две?

Ведьма, блин! Может, самогоном приворожила? Или это не самогон был, а любовное зелье?

Ну не нормально же так реагировать!..

– Привет, забегай часа через полтора, если не занят будешь, – отвлек меня Леха.

– Я на дежурстве сегодня, – быстро отчеканил я.

Вышел из кабинета с мыслью, что таки осень и на меня как-то странно влияет.

Обострение у меня, что ли? Может, сходить провериться? Работа нервная, начальство имеет в хвост и гриву. Стрессы бесконечные, сон в позе боевого коня – часто стоя.

Или в отпуск сходить?

В общем, надо что-то с этим делать. Определенно. И срочно!

Глава 8

Юля

– Мам, я в институт, – крикнула я в сторону кухни, выходя из своей комнаты, которую в моей семье было принято называть не иначе как Барахляндия.

Бо́льшую ее часть занимала моя работа: манекены, стол со швейной машинкой и разбросанные в творческом беспорядке мелочи, которые ни в коем случае нельзя было переставлять. Иначе я банально их не находила.

– Ты хоть спала? Или снова работала до утра? – грозно уточнила мамуля, выглядывая из кухни.

– Спала, мам, честно, – клятвенно пообещала я, прикладывая ладонь к груди.

– Юль…

– Знаю, знаю, шитье мое это хобби, нужно получить диплом с «нормальной», – я нарисовала пальцами кавычки в воздухе, – профессией, и потом заниматься чем хочу. Я все помню, мам.

– Доченька, мы договаривались, образование нужно получить, а диплом педагога всегда сможет тебя накормить…

– …а не эти наши дизайнеры. Да, мам, хорошо, мам, я побежала, а то на пару опоздаю, – последнюю фразу я кричала уже из прихожей.

Я никогда не мечтала быть педагогом. Детей я любила и прекрасно находила с ними общий язык, но делом своей жизни эту профессию я не представляла.

Я мечтала поступить на дизайнера одежды, но мама с папой были категорически против, считая, что это несерьезно. Вот врач, юрист, педагог или бухгалтер – да.

И я сдалась, выбрав из всех зол меньшее. Потому что с цифрами у меня были абьюзивные отношения – мой гуманитарный мозг наотрез отказывался воспринимать и обрабатывать все, что связано с умением хорошо считать.

Серьезным юристом я себя тоже не видела, крови боялась до ужаса и решила стать педагогом, на радость маме. Учеба давалась мне легко, но бо́льшую часть своего времени я посвящала любимому делу.

В пятницу мне поступил новый заказ на костюмы эльфов, и все выходные я провела в Барахляндии, придумывая и выкраивая оригинальные костюмы для заказчиц.

Работа спасала, потому что я так увлеклась, что два дня совершенно не думала о Римире.

Я вышла из квартиры и постучала в соседнюю – ту, где жил мой лучший друг Марк, который после пьянки с Римиром еще три дня приходил в себя и мучился от птичьей болезни «пе́репел».

Это Римиру все нипочем, он на второй день был почти как огурчик…

Марк был моим ровесником и нашим с Серафимой другом с самого детского сада. Мы сидели на соседних горшках, учились в одном классе и поступили в один университет, но на разные факультеты. Марк выбрал стать инженером.

– Ты на учебу сегодня идешь? – спросила я, когда друг открыл дверь и высунул нос наружу. – Ожил?

– Угу, заходи, одеваюсь.

– Тут подожду, давай скорее, а то опоздаем.

– Значит, прогуляем первую пару, ничего страшного, – легкомысленно махнул он рукой, но ускорился.

Спустя минуту Марк уже запирал дверь, и мы вместе отправились на автобусную остановку.

– Снова работала на выходных? – поправляя рюкзак на плече, спросил Марк по дороге.

– Да, у меня большой заказ, – важно ответила я, – и нужна твоя помощь.

– Снова стразы пришивать? – едва ли не в панике ахнул друг.

– Нет, мне заказали два женских костюма и один мужской. С девчонок я мерки сняла, а вот парень уехал на какие-то сборы спортивные. Я прикинула, у вас примерно один размер.

– Тогда помогу, – облегченно выдохнул Марк.

– Сегодня вечером заходи в гости, мама обещала пирог испечь.

– Тогда точно приду, – разулыбался друг, который мамины пироги всей душой уважал.

Я подхватила его под руку, и мы вместе дошли до автобусной остановки, а спустя тридцать минут прощались у крыльца родной альма-матер, разбредаясь каждый по своим парам.

То утро ничем не отличалось от остальных. Приключения начались, когда у меня, Марка и Серафимы закончились пары.

Я спешила домой, чтобы продолжить работу, но друзья перехватили меня у ворот.

– Юль, пойдем в кофейне посидим? – предложил Марк, пока я обнималась с Серафимой и еще двумя нашими приятельницами из параллельной группы.

– Я…

– Пойдем, – хмуро настояла Серафима.

– Что случилось? Римир? – напряглась я.

– Нет, мне за зачет «удовлетворительно» поставили, а Римир работал на выходных, не появлялся, – отчиталась она, внимательно отслеживая мою реакцию.

Я послала ей милую улыбку и кивнула:

– Хорошо, пойдемте прогуляемся.

– Кто такой Римир? – полюбопытствовала Танюшка, студентка из соседнего со мной потока.

– Брат Серафимы, – легко махнула я рукой.

– Симпатичный? – продолжала Таня, а я напряглась.