Расслабься, это любовь (страница 6)
– На любителя, – сморщила я нос, – и характер вредный, нордический. Еще глуповат малость, ну, знаешь, он вместо института в армию пошел, его там считать только до двух научили, когда командир кричал «на первый-второй рассчитаться».
– Ладно, – согласилась Таня и подозрительно покосилась на меня.
Я же сделала лицо кирпичом и продолжала свой путь.
Мы, весело болтая, перешли через дорогу и вошли в обычную студенческую кофейню, которая по совместительству была и пекарней. Здесь продавали недорогие булочки и вполне съедобные пирожные.
Сделали заказ и уселись за столиком у окна, когда Серафиме позвонила ее мама. Подруга отошла в сторонку, чтобы поговорить, а к нам присоединились новые действующие лица – тот самый Сергей, который составлял список из ста кандидатур в его постели, и двое его друзей.
Стало многолюдно, шумно и весело.
Сергей как-то умудрился сесть рядом с подругой, но та не проявила особого интереса, и начинающий ловелас вдруг обратил свое внимание на мою весьма скромную персону.
Сергей снова как-то ловко пересел, подвинув своего приятеля, и со значением посмотрел на меня:
– Я Серый. А ты Юлька, да?
– Да, – на выдохе выпалила я, соображая, как мне от него отделаться, потому что занимать почетное место в его списке точно не собиралась.
И отодвинулась в сторонку.
Парень намеков не понимал – или делал вид, что не понимал. Возможно, прочитал в какой-то умной книге по пикапу, что если девушка говорит «нет», это значит «да, но потом», и продолжил меня злить:
– На кого учишься?
– На педагога, а ты?
– А знаешь, как будет «педагог» по-китайски? – заиграл он бровями.
– А ты знаешь, чем краевые швы отличаются от соединительных? – отбила я.
– Нет.
– Ну вот и не умничай! И мне голову не засоряй лишней информацией, – посоветовала я обалдевшему парню.
– И чем они отличаются? – продолжал Серега, явно решив, что сегодня его день.
– Ну, слушай… – радостно выдохнула я, прочитав длинную лекцию о видах швов, их использовании и как они ложатся на разные материалы.
Марк ржал, Серафима с гордостью косилась на меня, а Серега явно скис.
Краем глаза я успела заметить, как тихо встал из-за стола его друг, имя которого я не запомнила, но упрямо продолжала свою лекцию, ожидая, когда виновник торжества и составитель позорных списков последует его примеру.
Серега оказался парнем отважным и слушал с умным видом, пожирая мою скромную персону взглядом, говорящим много больше слов. И явно мысленно уже записывал меня в свой список под номером три.
Вряд ли имен там больше…
Наконец, вернулся его друг, но выглядел парень слегка удивленным и почему-то потирал плечо.
– Парни, пойдемте, – жестко потребовал он.
– Димон, хорошо сидим, – попытался воззвать его к порядку Серега.
– Я непонятно сказал? На выход! – рявкнул Димон. – Саня, ты тоже!
Последний представитель пикаперской тройки тоже не понял наезда, но на всякий случай встал.
– Серый, пошли, не видишь, девчонки не хотят знакомиться, – нервно продолжал Димон.
Его там в мужской комнате раздумий бабайка напугал? Иной причины так торопиться сбежать я не видела, хотя внутренне подталкивала троицу к выходу, ибо надоели.
– Ладно, пойдем, – протянул Серый, – Юлька, еще увидимся, да?
– Угу, – кисло согласилась я, – я тебе про шов встык еще не рассказала.
– Жду не дождусь, – промурлыкал Сергей, и троица быстро отчалила.
– Странные они, – резюмировал Марк.
– Наверное, нашли девчонок, которые не умеют шить, – засмеялась Серафима, отодвигая подальше пустую пластиковую тарелку. – И мы по домам, да?
– Да, пойдемте, мне еще работу работать, – согласилась я.
Мы расплатились по счету и вышли на улицу, встали на крыльце, чтобы попрощаться с Таней и Аленой, когда возле нас с юзом остановилась машина, а до зубной боли знакомый голос приказал:
– Дети Сатаны и их верный вассал, в машину, быстро!
– Римир? Ты что здесь делаешь? – развернулась к нему Серафима.
Глава 9
Юля
Римир со значением смотрел на нас через открытое пассажирское окно, Серафима возмущенно сопела рядом, Марк крохотными шажочками шел в отступление, ибо это он недавно выступал в роли анестезиолога для Мира. А я…
А я любовалась братом своей лучшей подруги. Тем, как солнечные зайчики играли в его черных волосах, как лучи солнца нежно ласкали его щеку, на его темно-карие глаза, в которых плескалось что-то похожее на ярость и растерянность одновременно.
А когда мы встретились взглядами и его зрачки на несколько секунд закрыли всю радужку, я, кажется, поплыла. Земля перестала крутиться вокруг солнца, шум стих, а в горле пересохло.
Да, я снова влюбилась. И снова в него! Говорят, снаряд дважды в одну воронку не падает, мой же словно два года специально выцеливал ту же мишень.
Поздно пить «Боржоми», бежать, прятаться и убеждать себя, что это не так. Так!
Боже, ну почему я не могла влюбиться в кого-то другого?..
Почему именно в Римира, который воспринимает меня как маленького ребенка, подругу его сестренки и просто как глупую девчонку?
Он был красив, как какой-нибудь древнегреческий воитель. Для меня он был эталоном красоты и мужественности. Эдаким недосягаемым божеством, которое вдруг спустилось с Олимпа и… рявкнуло:
– Я дважды должен повторять?
– Римир, мы на метро, – быстро отговорилась Серафима, – езжай, а то вон тот черный внедорожник тебя до смерти забибикает.
– Серафима, – пророкотал Римир ласково, но так, что спустя пять секунд мы втроем уже сидели в салоне его машины, даже забыв попрощаться с девчонками.
Соколов утопил педаль газа в пол, и машина рванула с места, а нас вдавило в сидения.
Мы с Марком, как птички, уселись на заднем, а Серафима гордо восседала впереди и снова практиковалась в умении убивать взглядом.
Впрочем, Римиру с высокой башни было плевать на ее взгляды. Он обратил все свое внимание на дорогу и в такт музыке скрипел зубами от ярости.
– Мир, ты почему злой такой? – допрашивала Серафима.
– Премировали озверином на службе, и ты все сразу выпил? – встряла я.
– И что ты здесь делаешь? – не унималась Сима.
Марк все это время деловито молчал, мимикрируя под обшивку сидений, и, кажется, молился, чтобы Римир не вспомнил, кто конкретно предложил в коньяк добавить забористый самогон.
– Мама просила тебя забрать, – непривычно спокойно и даже как-то лениво ответил ей брат.
Его тон не вязался с его поведением, и я напряглась.
– Как с маленькой, – надулась Серафима. – Вы с мамой думаете, что я сама не смогу до дома доехать?
– Ты задержалась, – сообщил ей Римир и покосился в зеркало заднего вида на скромную меня.
– Друзья пригласили в кофейню, не вижу ничего криминального, время три двадцать, – бурчала Серафима.
– Какие друзья? – мило спросил у нее Соколов, делая вид, что он белый и пушистый.
– Танюшка, Аленка и Марк. Потом Серега с друзьями к нам подсел, он в параллельной группе учится, – сдала нас подруга. – Все знакомые, Римир.
– Что за Серега? – продолжал Римир.
Казалось бы, ровно, но ситуация сильно смахивала на допрос.
– Говорю же: учимся мы вместе! – как для слабоумного, пояснила Серафима.
– Учится или к тебе в парни набивается? – в салоне стало на пару градусов холоднее.
– Римир, мне девятнадцать!
– И что? Все можно? – протянул Соколов. – Дел больше нет, да? Так я найду.
– Римир! – вспыхнула Серафима.
– С завтрашнего дня обе после института сразу по домам, ясно?
– В смысле «обе»? – вскинулась я. – Я-то при чем?
– При том! – отрезал Римир. – Что гуляете вы в основном парочкой. И обе… Три… Трое косячные. Похитили человека – отвечайте. Вы наказаны. С завтрашнего дня ты, рыжая, сухпаек готовишь мне на сутки. На сутки, Серафима, а не ведрами! А ты, клубничка, ей помогаешь! Вы все равно всегда и везде вместе. И чтоб каждый день разные блюда. И так месяц!
– А… – кажется, у нас с подругой дар речи пропал.
Интересно, а вот чисто теоретически: если мы втроем его повалим, то сможем хотя бы по одному разу стукнуть по глупой голове?
– А если нет, то я все папе расскажу и сам лично посажу вас за хулиганство. А рыжей отец еще за самогон по заднице всыплет. Все всё поняли? Никаких кофеен, отговорок и походов с одногруппниками! Серафима?
– Я поняла, – выдавила я, складывая руки на груди. – До него доходит долго, как до жирафа. Только что пришло осознание, да? Анестезии слишком много было? Стресс сказался, или… Мир, а ты с парашютом прыгал?
– Прыгал, – нахмурился он.
– А сколько раз он не раскрылся? Мне чтоб понять, насколько все запущено.
– Все, клубничка, я ж отбитый, нафига мне парашют? Без него интересней.
И весело мне подмигнул, еще и улыбнулся так, что у меня колени задрожали, но терпеть его самодурство я считала ниже своего достоинства, поэтому быстренько съязвила:
– То, что ты отбитый – это понятно, непонятно только, к какому доктору тебя везти лечиться в следующий раз. К травматологу, психиатру или сначала на МРТ, чтобы выявить патологии мозга, – с улыбкой выдала я.