Еще бы, девятнадцать лет.

– Ой, а может, я с вами поеду? – Лена подскакивает и обнимает Никиту.

Он же переводит взгляд на меня и приподнимает брови вопросительно. Удивленно перевожу взгляд на нее.

– Ты разве не хотела в магазин?

– Тебе надо в магазин? – муж переводит взгляд вниз, на дочь.

– А, да ерунда, – отмахивается от своей же идеи. – Потом как-нибудь.

– Что скажешь, Олесь?

А что я еще могу сказать, по сути?

– Я не против. Но, Лена, это займет время, ты понимаешь?

– Ага. Погуляю как раз.

– Хорошо.

Никита и дочь уходят из дома первыми, а сын остается со мной.

– Ну что мам, какое твое напутственное слово?

Он садится передо мной на корточки, и я, чувствуя, как накатывают слезы. С трудом разлепляю губы.

– Просто верь в себя, как это делаем мы с твоим отцом. А результат… Ты готов к этим экзаменам, так что просто сделай это. Я люблю тебя.

– Спасибо, мам. Я тебя тоже люблю.

Крепко прижимая его к себе, я все-таки не выдерживаю и роняю слезу. Затем быстро ее стираю.

– Только не плачь, – предупреждает, снова смотря на меня.

– Ни в коем случае, – смахиваю эмоции и вздыхаю. – Обещаю. И позвоните, как доберетесь. И как выйдешь из аудитории. И…

– Обещаю, – снова обнимает, крепче прошлого раза и встает на ноги. – Пока.

– Пока.

Качусь рядом с ним до выхода из дома и провожаю долгим взглядом, пока машина не скрывается из глаз.

Не успеваю я проморгаться, чтобы не плакать им в дорогу, как коляску за поручни сзади хватает Лида.

– Ты что творишь, напугала, – прикладываю руку к груди.

– Мы едем на шопинг, – отвечает невозмутимо, толкая к машине, которую мы купили для передвижения со мной.

– Какой это шопинг?

– Терапия такая, не слышала о ней?

– Не хочу я никуда, – возмущаюсь, взмахнув руками.

– Конечно, не хочешь. Ты хочешь уставиться в окно и несколько часов плакать. Или грустно вздыхать, смотреть на часы и изводить себя до сумасшествия. Так что, знаем мы, какой у тебя план.

– Лида, я сегодня не…

– Не «не», а да. Не переубедишь, не стоит.

С улыбкой, которую уже не скрыть, я поддаюсь и позволяю ей усадить меня в машину и пожимаю плечами. Как с ней поспоришь?

– Что ж, как я вижу, все уже решено, так что кто я такая сопротивляться.

– Умная женщина. Люблю, когда ты покладистая.

Рассмеявшись от души на ее реплику, Лида закрывает дом, и мы выезжаем.

Сказать, что она была не права, я не могу. Потому что на самом деле все так и было бы. Но в итоге я провела несколько часов за походами по магазину. Любованием на торговый центр, который сейчас пестрил одеждой для пляжа, и мне само́й захотелось куда-нибудь на берег. Облачиться в купальник и позагорать, а лучше бы поплавать в море, а не в бассейне с инструктором и врачом, как я это делаю сейчас на занятиях в клинике.

Мысли о клинике тянут за собой цепочку других волнующих тем. Ссора с Никитой, деньги.

Он никогда не показывал мне чеки. И потому я не видела проблемы в финансовом плане. Что, если я была несправедлива к нему в тех речах на прошлой неделе? Точнее, частично. Мысль о его усталости, сразу подкидывает возмущенный голос незнакомки, и я начинаю злиться.

– О чем задумалась? – Лида подходит ко мне с мороженым, потому что стоит ужасная жара, и садится рядом на скамью.

– Да так, – опускаю свои мысли и прячу в дальний ящик, чтобы улыбнуться ей. – Чем еще займемся?

– Понятия не имею. Ты хотела купить книг. Поднимемся на третий.

– Жаль, Лена уехала. Знала бы, что ты меня повезешь меня в торговый центр, то не отказала бы ей в джинсах.

– Ничего, пусть покатается.

– Она любит длинные поездки на машине.

– А кто их не любит? – фыркает подруга.

– Мой муж, – усмехаюсь.

Представляю, как ему трудно сейчас. Хотя я надеюсь, что он не возражает против этой поездки. Побыть с Артуром и дочкой наедине, тем более что сын скоро уедет совсем. Я бы все отдала, чтобы быть сейчас там с ними.

Боль точным ударом пронзает сердце и становится невыносимой. Мороженое уже не кажется таким вкусным, как и яркие вывески, перестают радовать глаз.

Единственный вопрос, который я никогда не воспроизводила даже в мыслях, сейчас прямо-таки маячил перед глазами: «Что, если уже никогда не будет как прежде?»

И эта реакция дочери. Конечно, она становится старше. У нее сейчас гормоны и всплеск эмоций. Надеюсь, что она сможет пройти этот период и все устаканится.

Первый звонок поступил от Никиты. Мне удалось выдохнуть сдерживаемое напряжение. Они доехали, и это было главным. Через два часа позвонил уже сам Артур. Я как раз только что оказалась дома.

– Ну как прошло?

– Как и в прошлый раз. Ничего нового.

– Уверена, ты справился.

– Не знаю. Результаты опубликуют на сайте. Но как по мне, материал я знаю, так что должен был войти в средний балл.

– Не сомневаюсь. Ты сейчас где?

– Иду в кафе. Отец с сестрой там ждут. Голоден.

– Приятного аппетита. И Артур, – он замолкает, ожидая моих слов, – независимо от результата, мы с папой тобой очень гордимся.

– Спасибо, мам.

С улыбкой на губах я откладываю телефон в сторону и стараюсь не прислушиваться к скребущему глубоко в душе сожалению, что меня нет с ними рядом.

– Лида, – упорно качусь на кухню, где она выгружает посуду из посудомойки.

– Да?

– Приготовь, пожалуйста, на ужин праздничное меню.

– Звонил?

– Результатов нет еще, но я хочу немного праздника.

– Тогда ты его получишь. К их приезду как раз успею.

– Спасибо. Я переоденусь и помогу тебе.

– О, буду благодарна. Лишней пары рук на кухне не бывает никогда.

Глава 7

Можно сколько угодно оттягивать время. Делать вид, что оно стоит на месте. Оно все равно заканчивается.

Занятия в реацентре, работа, дети, экзамены сына и хмурый, чаще обычного, муж… я и не заметила, как экзамены Артура оказались позади.

Списки поступивших должны были опубликовать через неделю, и напряжение стало больше, ощутимей. Хотя я сомневалась, что настроение Никиты связано с поступлением Артура.

Он был отстраненным и задумчивым. Никита стал казаться мне очень запутавшимся человеком. Но я больше не была той женщиной, которая поможет ему найти ответ.

Лена только закончила уборку на кухне, как Никита вернулся с работы.

– О, а все поели уже?

– Ну пап, мы всегда едим в одно время, – дочь вытирает руки и быстро уходит, не забыв закатить глаза.

– Спасибо, дочь, – говорю уже вдогонку.

– Ага, – донеслось перед тем, как хлопнула дверь ее комнаты.

– Разве Лида не может заниматься этим?

– Может, но и нашей дочери нужно учиться самостоятельности и многим вещам по дому. Я отпускаю Лиду пораньше уже некоторое время.

– Ей четырнадцать, – он удивляется, затем хмурится.

– Вот именно.

– Поступай как знаешь, – поднимает руки, давая понять, что хоть и не согласен, но сдается и спорить не будет. – Так, ужин еще остался?

– Он всегда остается для тебя. Даже в холодильник еще не убирала.

– Понял, тогда сейчас переоденусь и приду, поем.

Когда Никита исчезает за углом, я смотрю на часы. Почти восемь.

– Я бы уже, итак, догадалась, что ты меня предал, – шепчу в пустоту.

Муж возвращается, когда я ставлю чашку с чаем на стол.

– Ты что делаешь? – выхватывает ее и опускает сам с громким стуком.

– В смысле?

– Я сам могу себе накрыть, Олесь. Ну что за детский сад?

От непонимания приходится замолчать.

– Ты о чем вообще говоришь?

– Одно дело краситься по утрам, потому что тебе это важно. Другое – заниматься всем этим на кухне.

– Никита, я… начала делать «это», как только смогла сидеть в кресле длительное время. Ты сейчас серьезно?

– Да, потому что не хочу, чтобы ты занималась работой по дому. Для этого у нас Лида есть.

– По-моему, тебя заносит. И не нужно со мной обращаться… так. Я многое могу делать самостоятельно. Я жива, Никита. Я жива, видишь? Просто не хожу на своих ногах. Просто мне нужно, немного… времени, – на последних словах я чувствую, как теряю самообладание.

Это не жалость. Нет. Это злость.

Злость становится нестерпимой, и я хочу закричать. Потому что это не опека, не забота с его стороны. Это черт те что.

– Ты можешь хотя бы постараться быть нормальным? Хотя бы немного. Наш сын поступает на такой важный факультет, в лучший вуз. Дай ему это сделать без нервов. Пусть он думает о поступлении, а не о том, как мы с тобой… выживаем на одной территории.

То, что я сказала в конце, не должно было прозвучать. Но я уже не могу держать в себе так много невысказанной боли. И если он сейчас догадается, то так тому и быть.

Однако, судя по взгляду Никиты, он думает совсем не об этом.

– Я не хотел, Олесь, – его голос спокойный и такой низкий. – Я просто за тебя волнуюсь. Вот и все.

– У тебя странная передача чувства, заботы. Непонятная мне, – хватаюсь за ободки на колесах. – Приятного аппетита, я поеду в спальню и приму душ.

– Может тебе помочь?

– Если мне понадобится твоя помощь, я нажму кнопку.

– Хорошо, – я вижу, как его кадык дергается, но он не говорит больше ни слова, отпуская меня, так, как есть. В растрепанных чувствах.

А мне и не нужны слова. Просто не нужны. Люди часто используют их, чтобы пустить пыль в глаза. Чтобы замаскировать свои грязные грехи. Слова – это просто. Это не тягостно. Ты просто открываешь рот и говоришь.

Я бы оценила один поступок, вместо миллиона слов. Всего один. Но что бы ни сделал мой муж, я буду вынуждена делить на два. Теперь только так.

Ложась в постель в одиночестве, я желаю одного: уснуть, пока не пришел Никита.

Сегодня мы с детьми долго играли в настольные игры. Раньше мы садились играть на наш мягкий ковер в гостиной. Настольные игры сменялись дженгой, или картами. Но таких моментов было так много. Теперь же мой старший ребенок уезжает строить свою жизнь. Младший ребенок хочет быть на месте старшего. А мне бы и самой перестать быть неумелым «ребенком».

Попытка уснуть не оправдалась. Никита лег в постель, застав меня за мыслями, и на этот раз не стал оставлять включенной свою лампу. Сразу лег, погасив ее, и замер.

Сердце стало метаться в груди, словно ища к нему путь. Глупое, безнадежное.

«Сколько еще ты вытерпеть готово, прежде чем разобьешься окончательно?» – сотни раз я задавала этот вопрос, но ни разу к ответу так и не приблизилась.

– Спокойной ночи, – сказала, заставляя его снова зашевелиться.

Субботнее утро тихое. Пока дети еще спят, я выезжаю к Лиде, которая, тихо прикрыв дверь, готовит завтрак.

– О, а ты чего так рано встала? Не спалось?

– Нет. Поэтому доброе утро.

– И тебе доброе.

Она ставит передо мной чашку кофе и порцию каши.

– Запеканка почти готова.

– Спасибо. Давай со мной.

– С удовольствием, – подруга опускается на стул напротив меня и смотрит с заботой. – Ты как?

– Большие планы на сегодня.

– Это какие?

– Хочу поехать с детьми и Никитой в торговый центр. Лена же джинсы хотела, так и не взяли. А сыну хочется купить всякого для учебы.

– Действительно, большие. Мне поехать с тобой?

– Если тебе несложно.

– Ну что за разговоры, Олеся? Лучше скажи мне, расписание на следующую неделю.

За разговором нас застает сначала сын. Он выходит, почесывая живот, и целует нас обеих, прежде чем сесть за стол. Затем появляется муж.

– Никит, поедем сегодня по магазинам?

– Не вопрос. У меня выходной. Что-то конкретное?

– В торговый центр нужно.

– Хорошо.

– Сынок, а ты занят будешь?

– После обеда хотел к друзьям сгонять. Они тоже скоро уезжают.

– Я займу тебя ненадолго, да и к обеду думаю, справимся.