Настала очередь Матвея выпутаться из одеяла.

– Не бросишь?

– Господи, Матвей, ну он же отец моих сыновей! Это навсегда!

– Это не значит, что ваш брак тоже навсегда. Разве что ты сама так решишь.

Регина знала, что ее молчание будет более красноречивым ответом, чем слова. И она молчала, продолжая искать трусы под тонкой тканью. Вот ее рука что-то нащупала, и она принялась одеваться, свесив ноги с высокого матраса.

– Я знаю, сейчас ты этого хочешь. И я хочу, – начала Регина, призывая всю свою выдержку опытного юриста, наработанную за долгие годы в судах. – Но поверь, пройдет десять лет – и ты уйдешь сам. А я останусь ни с чем. Как бы я тебя ни любила, будущего у нас нет.

– Почему это я уйду?

Регина посмотрела на Матвея и в очередной раз увидела ребенка. Да, хорошо, что разговор зашел сюда. Так ей проще разглядеть правду. Нет, он не мужчина ее мечты. Не тот, с кем она состарится. Он – мальчик. Всего лишь ее любимый мальчик. И это не значит ровным счетом ничего. Ей стало так легко от этого открытия, пусть и с примесью отчаяния, что Регина нервно рассмеялась.

– Потому что через десять лет мне стукнет пятьдесят, а тебе тридцать пять! Поверь, это будет уже не так весело.

– По-твоему, мне только веселье нужно?

Регине почему-то стало еще смешнее. Она упала обратно на кровать, содрогаясь и всхлипывая от хохота.

– Я тебя люблю, – сказал Матвей тихо и вкрадчиво – как последний аргумент.

Регина перестала смеяться и встала на колени. Теперь они смотрели прямо друг на друга.

– Я тебе верю. Но не хочу проверять.

Ей показалось, что она увидела в его глазах странный влажный блеск.

– Но тебе все равно надо уехать. И тебе, и детям… И ему тоже.

– Ты правда в этом уверен? По-моему, просто заголовки для охватов.

Матвей кивнул.

– Я уверен. Я читал исследования.

– Даже если так, вода уйдет. Правительство что-то сделает, будет эвакуация или типа того. Все образуется.

– Дорогая, ты же все понимаешь.

Регина и сама знала, что лишь пытается отделаться от принятия очередного большого решения. Как же трудно это делать. Ну почему она всегда вынуждена справляться сама и никто не может разделить с ней эту ношу? Впрочем, Регина тут же нашла чем себя успокоить: очевидно, по-другому она жить не умеет и, если серьезно, не собирается этому учиться.

– Хорошо… – произнесла она одними губами. – Я подумаю. Я очень хорошо подумаю, обещаю.

Матвей кивнул и привлек ее к себе. Регина прикрыла глаза, пытаясь снова забыться в аромате его парфюма и не думать о том, как с этого ракурса выглядят ее бедра и морщинки вокруг глаз.

Глава 8

Илона возвращалась домой после смены в сортировочном центре. Она договорилась с руководством, что будет работать только полдня – большее время отсутствия никак не объяснить Захару. Да и что там Захар, Илона даже самой себе до конца не могла объяснить, зачем всем этим занимается. Именно этим, а не чем-то другим, что было бы более понятно и близко людям ее круга. И лишь иногда, обычно под конец смены, когда руки уже ныли, а поясница затекала, она понимала, что в этой усталости и суете начинает лучше узнавать себя. Себя как Илону, а не как жену Захара. Словно утомительный общественный труд, в который она искренне верила, обтачивал ее, как мраморную скульптуру, избавляя от лишнего и сохраняя важное. И казалось, что она живет не зря, что она – отдельная и самоценная личность.

По дороге домой Илоне пришло в голову заехать в любимую фермерскую лавку – в центре города, на углу Конюшенной площади. Она припарковала машину на обочине и зашла внутрь. Прилавки встретили ее пустотой белых пластиковых поддонов. Робот, обычно собиравший заказы, молча стоял на базе у входа. Илона очень удивилась: это был самый дорогой фермерский магазин в городе – и причина вряд ли заключалась в том, что все овощи разобрали. Покупателей, которые могли себе позволить такие продукты, было не так много.

– Вам помочь?

На шум входной двери откуда-то из кладовки вышла миловидная девушка-менеджер.

– У вас что, все закончилось? – Илона попробовала обратить вопрос в шутку, но девушка не улыбнулась.

– Не было поставки. В этом сезоне неурожай.

– Я еще на прошлой неделе заказывала курьера, и все привезли… – удивилась Илона.

– Ну вот на прошлой неделе еще было, а на этой машина не пришла, – сказала девушка. Затем она добавила чуть тише и мягче: – А вообще, говорят, одна из наших теплиц сгорела. Вы же слышали про пожары?

Илона что-то читала об этом, но не придала тогда значения. Ее снова охватила плохо контролируемая тревога. Что ж, значит она зайдет в обычный продуктовый магазин и поищет овощи там. Хотя в таких магазинах Илона не была ни разу после замужества.

Фермерские магазины отличались от обычных тем, что там продавались овощи и фрукты, выращенные только на «чистых» территориях: такие ни разу не использовались как мусорные полигоны. Но подобных территорий осталось мало и становилось все меньше. Как следствие, сокращалось и количество фермерских магазинов, а цены росли, в два раза опережая инфляцию.

С тяжелым сердцем Илона зашла в обычный магазин, убеждая себя в том, что одна покупка дешевых овощей не способна серьезно навредить здоровью. Входная дверь открылась тяжело, будто кто-то опирался на нее с другой стороны. Едва переступив порог, Илона буквально столкнулась с огромной толпой на кассах.

– Вы издеваетесь – такие цены заламывать?!

– Позовите директора!

– Я сейчас в Антимонопольную службу жалобу накатаю!

Кондиционеры, как всегда бывало в таких магазинах, работали вполсилы – у Илоны закружилась голова от духоты и тесноты.

– Не подскажете, что тут такое? – спросила она пожилую старушку. Та с видом, полным принятия, стояла у стенки, опираясь на трость.

– Да цены выросли опять, в три раза. Неурожай, говорят. Перебои в поставках.

На лбу старушки мерцали крохотные капельки пота. К горлу подкатила тошнота, и Илона выскочила из помещения.

Глава 9

Богдан поставил перед дочкой поднос с двумя огромными порциями разноцветного мороженого, и она просияла. В такие моменты улыбка Кати так сильно напоминала ему улыбку Кристины, что собственная радость незаметно покидала его. Видимо, до самого процесса ему придется мириться с горько-сладким привкусом этих встреч, – зато потом, когда дочь насовсем переедет к нему, жизнь снова станет простой и счастливой. Без оглядки на часы, без суеты и без нервных вздрагиваний, которые у него вызывал случайный силуэт высокой темноволосой женщины. В каждой из них он видел Кристину, вернувшуюся пораньше, чтобы забрать у него Катю.

– У тебя какое мороженое, папа? – спросила она.

– У меня шоколадное, ванильное и фисташковое. А у тебя – клубничное, ананасовое и тоже шоколадное.

– Всего шесть шариков?

– Шесть, верно. – Богдан почти прослезился из-за этого простого заключения.

В свои пять Катя радовала его быстрым, активным умом. В садике она была одной из лучших в группе, и Богдан не без гордости присваивал себе все ее успехи, даже самые незаметные.

Телефон сердито завибрировал, и Богдан проверил уведомления. Совещание! Он почти забыл о нем. Обычно Богдан сам инициировал все планерки с топ-менеджерами, но на эту встречу его пригласили подчиненные. Плохое предчувствие разрасталось внутри против воли, но он терпеливо успокаивал себя. В конце концов, сколько кризисов он успел пережить на своем пути! Сколько конфликтов, сколько смен правительств, новых законов, скачков валютных курсов и черных дней на рынке ценных бумаг. Если не он останется на плаву, то кто?

– Кто?! – Его мысли прервал возглас Кати. Это был обрывок очередного вопроса, из которых теперь состояла ее речь.

Дочь, очевидно, уже не в первый раз обращалась к отцу, пока тот размышлял о грядущем совещании. Ее ручка требовательно стучала по столу, на губах и щеках размазалось мороженое.

– Что? Прости, солнышко, я не расслышал.

– Конечно не расслышал. Как будто ты вообще хоть кого-то слышишь, кроме себя. – Голос, полный металла, вдруг настиг его откуда-то сверху. Он увидел Кристину, склонившуюся над столиком.

– Кристина? У нас… У нас еще полчаса! Откуда ты взялась?

Богдан еле сдерживал себя, чтобы не завязать семейную ссору прямо в кафе, пока Катя радостно улыбалась матери.

– Плохой прогноз, – кратко ответила Кристина, на долю секунды задержав перед его лицом телефон с приложением. – Через час ожидается смог, ей надо домой.

Не доверяя жене, Богдан достал свой смартфон и запустил «Экотрекер». Но она не обманывала – прогноз состава воздуха на этот вечер не внушал оптимизма. Видимо, направление ветра изменилось.

– Это только через час, я бы успел довезти ее до дома! Сейчас мое время!

– Твое время у тебя будет, когда я выиграю дело и суд выделит дни и часы для посещения. А сейчас, пожалуйста, давай мы не будем торговаться. Тем более тебе наверняка надо на работу.

– Я довезу вас, а потом поеду. – Богдан решил пропустить ее выпад мимо ушей.

– Окей, – с неожиданным спокойствием ответила Кристина и наклонилась к дочери, чтобы оттереть ее щеки от сладкой жижи.

Встав в пробку, Богдан мысленно отдал должное предусмотрительности Кристины. Как бы он ни был раздосадован внезапным окончанием свидания с дочкой, быстрее чем за час добраться до дома не вышло бы. На тротуарах не осталось пустого места, по велодорожкам единым строем тянулись велосипедисты, а на перекрестках работали регулировщики, чтобы хоть как-то разгрузить отдельные проспекты. За показателями приложения следил каждый горожанин, и сейчас весь Санкт-Петербург озаботился тем, чтобы как можно скорее развезти детей по домам. Впрочем, взрослым смог тоже не сулил никакой пользы, но многие давно привыкли не щадить себя. Трудно вести нормальную жизнь, работать из офиса и соблюдать обязательства, если прятаться дома из-за каждого красного эмодзи в приложении.

Доставив жену и дочь домой, Богдан отправился в обратный путь – офис находился на другом конце города. Собрав по пути все заторы и прослушав несколько глав новой аудиокниги, он наконец-то добрался до своего корпоративного убежища.

Много лет назад, когда Богдан только искал здание для своей фирмы, на котором планировал гордо разместить вывеску с собственной фамилией, он выбрал самый модный бизнес-квартал города. И до сегодняшнего дня каждый визит сюда вызывал у него чувство гордости. Даже в самые тяжелые дни, едва он видел название своей фирмы, за его спиной вырастали крылья. Но в этот раз Богдан почему-то не ощутил душевного подъема. День зловеще темнел, с севера наползала грязная дымка. Прохожие нацепили медицинские маски и респираторы.

Богдан вошел в офис, и вместо привычной тишины его оглушил шум, переполнивший этаж. Не смолкали телефонные звонки, хлопали двери, надрывалась кофемашина на кухне, все сотрудники что-то обсуждали, во всех переговорных шли встречи. Что-то сломалось, что-то дало сбой. Обычно появление Богдана само собой приводило обстановку в порядок. Но сейчас тишина отказывалась возвращаться, и он молча проследовал в свой кабинет.

Внутри, за длинным овальным столом, его ждали топ-менеджеры. На большом экране уже запустили демонстрацию презентации. Богдан вошел, закрыл за собой дверь, и только в этот момент все замолчали. После обмена рукопожатиями слово взял финансовый директор Лев, с которым они были знакомы еще с университетских лет.

– Мы инициировали это экстренное собрание в связи с текущей… пожарной ситуацией и прогнозами. Чтобы понять, как мы стратегически двигаемся дальше, – начал он, и Богдан понял по его голосу, что дело серьезное.

После – галерея слайдов: рисунки, фотографии, диаграммы, графики, таблицы. Все они были посвящены пожарам, охватившим рекордную площадь и один за другим уничтожавшим населенные пункты.