Убийства и цветочки (страница 7)
– О да! Но моя специализация – это овощи. Если вы спросите меня, как растёт моя капуста, то я дам вам самые подробные описания и рекомендации. И поверьте, только разновидностей капусты у меня на участке растёт больше десяти.
– Да что вы!
– А ну! Посчитайте!
И он принялся перечислять:
– Цветная, брокколи, краснокочанная, брюссельская, кольраби, пак-чой, белокочанная ранняя для летних салатов и поздняя для квашения, а также пекинская и савойская. А цветы… Нет, никогда ими не занимался.
– Но у вас их довольно много.
– И ни один из них я сам не сажал! Кусты пионов – это подарок моей младшей невестки. Многочисленные лилейники привезла мне средняя. А старшая в своё время посадила гортензии. Все эти цветы являются многолетниками. Уход за ними не особенно сложен. Порыхлить у корней, удобрить, полить. Ни пересаживать, ни возиться с рассадой, ничего такого от меня не требуется. С годами они разрастаются, их можно поделить или подрезать. Рядовой уход, на это я способен, хотя сердце моё молчит. Но Анечка со свойственной её нежному женскому сердцу склонностью к красоте увидела у меня в садике какой‐то особенно полюбившийся ей пион. И попросила у меня отросток. Конечно, я ей не отказал. С этого и началось наше с ней приятное знакомство.
– Думаю, что узнай она правду, отнюдь не будет разочарована тем, что цветы – это не совсем ваше.
– Вы совсем её не знаете. Она будет чувствовать себя униженной. Сочтёт, что я водил её за нос и обманывал. Ах она так ранима. Так нежна и трогательна. Я не могу её подвести. Не могу разочаровать её доверчивое нежное сердечко.
Вряд ли Анну Вольфовну можно было смутить подобным пустяком. Или вообще хоть чем‐то. Но Пётр Филиппович выглядел таким опечаленным, что подругам сделалось не по себе. Человеку скоро девяносто лет стукнет, неизвестно, дотянет ли он до следующего конкурса, а они ему хотят зажать какой‐то там несчастный приз.
– Конечно, мы добьёмся, вы получите приз!
– Правда?
– Обязательно!
Пётр Филиппович просиял. И зачем‐то убежал в дом.
– Что ты говоришь? – спросила Катя у Светланы. – Как мы раздобудем ему приз?
– Не важно! Понадобится, я принесу ему тюльпанов из собственного сада! Посажу и выдам за его творение.
– Ну, если так… То и я не откажусь помочь. Я знаю неподалёку от нас одну улочку, на которой тюльпаны растут просто сами по себе, прямо возле канавы их целая полянка. Видимо, кто‐то выбросил излишек луковиц, а они не пропали, а, наоборот, принялись и проросли. Их там столько! Хватит украсить весь участок Петру Филипповичу.
– Так чего же мы ждём? Прямо сейчас и пошли!
Катя замялась. Хоть идея принадлежала ей, но она видела в ней один существенный изъян.
– Подождём до вечера, – предложила она. – А ещё лучше до ночи.
– Поработаем тайным Купидоном. Поможем влюблённым старичкам.
Обсуждая свои планы, они двинулись к выходу. Но тут из дома появился сам счастливый влюблённый.
– Постойте! Куда же вы! У меня есть для вас подарочек.
В руках он держал коробку, которая была так велика, что Пётр Филиппович еле удерживал её своими ручками-прутиками. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, подарок просто роскошен. Сама упаковка говорила о том, что внутри её кроется нечто по-настоящему ценное. Белоснежная упаковка с тиснённым золотом рисунком, широкая алая лента, завязанная изысканным бантом, ну и сам размер.
– Прислала моя младшая невестка, а я шоколад в последнее время не ем. И Анечке моей здоровье больше не позволяет шоколадом лакомиться. Вы же девочки молодые, вам ещё можно себя порадовать.
Девочки, которым на двоих уже стукнуло сто тридцать лет, смущённо переглянулись. Но если Светлана ещё колебалась, то Катя таких сомнений не испытывала, она протянула руку и приняла подарок. За это она была вынуждена всю дорогу слушать от подруги нотации, что так делать нельзя.
– Получается, что он нас подкупил. Дал нам взятку.
– От чистой души подарок, он сам так сказал.
– Намерения у него могли быть самые добрые. Но как ты не понимаешь, что, приняв у него такой дорогой подарок, мы вроде как теперь обязаны на ответную услугу.
Не то чтобы Катя совсем уж не понимала, что так поступать не годится. Но режим правильного питания, введённый её волевой подругой, довёл любящую плотно покушать Катю до того, что по ночам ей уже снились крепко поджаристые котлеты, из которых сочился вкусный мясной сок. И кольца маринованного лучка во сне благоухали так явственно, что, проснувшись, Катя ещё долго ощущала аромат жареного с луком мяса, витавший под потолком её спаленки.
И сейчас, двигаясь в сторону дома, Катя всё крепче прижимала к пышной груди полученный сегодня подарок. Когда Светлана отвлекалась на что‐то и смотрела в сторону, Катя подносила коробку к лицу и делала несколько жадных вдохов. Коробка обворожительно благоухала шоколадом, коньяком, цитрусом, ванилью с марципанами и невесть какими ещё вкусными вещами. Катюша, которой с утра довелось перекусить лишь жидким крапивным отварчиком с несколькими подсушенными кусочками ржаного хлеба, с трудом сдерживала голодные слюнки.
Боже, как же будет вкусно, когда они начнут поглощать конфеты! Одну за одной. И их там много. Невероятно много! Коробка‐то тяжеленная. Удовольствие будет долгим.
Единственно, что слегка смущало Катю, был страх, что по возвращении домой Светлана отнимет у неё конфеты. Такое вполне могло случиться. Светлана обладала волевым характером. И более мягкая и не склонная к конфликтам Катя неизменно пасовала перед несгибаемой волей своей подруги. Но ради конфет она была готова к схватке. Вот только в одиночку она могла и не выстоять, ей срочно нужен был союзник. И в голове у Кати мгновенно созрел коварный план.
– Заглянем к Оле? – предложила она с невиннейшим видом. – Сообщим ей новости.
На самом деле Катя рассчитывала, что у Оли им предложат выпить чашку чая. И к чаю можно будет распаковать конфеты. И тогда… Воображение у Кати унеслось далеко-далеко, в те дни, когда она ещё была маленькой девочкой, которой на всякий праздник полагался неизменный сладкий подарок. Например, коробочка конфет «Птичье молоко» с множеством изящных и нарядных птичек на коробке.
Ах до чего же вкусны были те птички. Внутри небольшой коробочки в уютных углублениях лежали облитые шоколадом брусочки нежнейшего суфле, такого вкусного, что Катя могла проглотить всю коробку целиком. Но приходилось помнить о хороших манерах и угощать подарком родителей и других гостей. Иногда гостей оказывалось так много, что самой имениннице доставалась всего одна-единственная конфетка. Но зато как же радовалась маленькая Катюша, когда кто‐нибудь из взрослых дядь или тёть отказывался от предложенного им угощения. Впрочем, такое случалось с ней крайне редко. Что взрослые, что дети, все в их семье дружно обожали сладости, и никто даже не думал, что от такой замечательной вещи кому‐то может быть вред.
Воспоминания о том давнем разочаровании всё ещё больно задевали струны в чувствительной душе Катерины. Пусть она прожила долгую жизнь и перепробовала на своём веку множество наивкуснейших сладостей, но те не попробованные ею конфеты «Птичьего молока», которые ей пришлось отдать в угоду хорошим манерам, всё ещё взывали к ней откуда‐то из тёмной глубины прошлого.
– Но сегодня ничего такого со мной не случится! – торжественно поклялась Катерина самой себе. – Никто их у меня не отнимет. Конфеты мои. И я съем ровно столько, сколько мне захочется.